POV Лиса.
Стук каблуков, протяжённый скрип двери и хлопок. Последнее, что я услышала перед тем, как наступила гробовая тишина. В доме было настолько тихо, что я начала слышать своё учащённое дыхание, которое с каждой секундой было лишь сильнее, будто я очень долго бежала и мне катастрофически не хватает воздуха. Я снова ушла в себя. В свои мысли. Я просто морально не могла уже держать себя в руках. Не могла прятать то, что находилось внутри меня. Просто не могла. Обстоятельства начали меня душить, как бы странно это ни звучало. Было же так всё хорошо. Я даже за долгое время впервые встала с улыбкой на лице, хоть и давалось мне это трудно, но я пыталась. Я пыталась, в первую очередь, преодолеть себя, свои чувства и эмоции, но… Я не могла. Я никогда прежде не думала, что жизнь снова преподнесёт мне очередной сюрприз. Как всегда, в неожиданный момент. Как всегда, именно тогда, когда мне казалось, что моя жизнь становилась чуточку лучше. Но нет. Это очередное заблуждение, в плен которого я попала не первый раз. Джису всегда говорила мне, чтобы я училась быть сильной, училась включать мозги тогда, когда это было остро необходимо, даже если плохо получалось. Она всегда меня учила не показывать людям свою слабость и в любом случае держаться сильно, даже если в душе бушует ураган, но… Сколько это будет продолжаться? Сколько я буду пытаться доказать своему сердцу, что жизнь прекрасна, когда это совсем не так? Чего ещё мне ждать? Что ещё могло произойти? К чему мне готовиться? Все эти слова, которые я говорила господину Чону, не имели никакого смысла. Очень трудно это осознавать, но он был прав. Он был прав во всём. Он рассуждал разумно. Господин Чон — это тот человек, который заранее всё обдумывал и действовал аккуратно. Пока у него есть власть, деньги и авторитет, если он прикажет всем молчать, они будут молчать. И я, Лалиса Манобан, девочка, которая даже слёзы не могла сдержать элементарно, не то что слово. Одно его слово, один его звонок, и мой поход в полицию можно считать напрасным. Тем более, не имея никаких доказательств против него и Чонгука, никто даже слушать меня не захочет. Так всегда, в принципе, и получалось. Юнги до сих пор искали, вот скоро как два года, и ничего. Даже тела не нашли. Как будто он просто испарился. И самое главное, что мне делать дальше? Господин Чон точно не намерен сдаваться. Мне абсолютно наплевать на то, что он шантажировал. Плевать, что он мог сделать мне какую-нибудь пакость. Но у меня нет доказательств. У меня ничего нет. И как же я смогу ему отомстить? Слёзы сами по себе беспрерывно текли рекой, и первое, что мне взбрело в голову, так это как можно быстрее выпить сильнодействующие успокоительные, которые при экстренных случаях посоветовал мне выпить доктор, пока моё душевное состояние не стало ещё хуже. Поэтому, оперевшись о край стола, я медленно встала со стула и побрела на второй этаж, иногда останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Ноги были ватными, а из-за нахлынувших эмоций начались сильные боли в висках, что отдавалось лёгким головокружением, но всё же через силу и боль я смогла дойти до своей комнаты. Первым делом я начала искать необходимые лекарства у прикроватной тумбочки, собственно, там, куда я их последний раз и клала. Но, к моему удивлению, их там не оказалось даже после тщательной проверки, что начинало накалять меня ещё сильней. Я точно помнила, что клала их последний раз именно туда, тогда куда они могли деться? Тогда я, глубоко надеясь, потопала в сторону комода, который располагался на противоположной стороне. Но и там лекарств не оказалось. — Чёрт подери, где же они? — уже с криком спросила я саму себя, обшаривая всё содержимое комода, и в какой-то момент я поняла, что уже не выдержала, и нужно как можно быстрее их найти. Но их там не было. И тогда я просто взяла стеклянный новогодний шарик, который когда-то мне подарила сестра, и без всяких раздумий со всего размаху кинула его в стенку, от чего он разбился на большие и мелкие осколки. — Ненавижу, ненавижу! — всё кричала я, совсем обезумев, продолжила кидать всё, что только попадалось мне под руки, и всё то, что я хранила все годы своей жизни. Мамины бусы, которые она подарила, когда мне было всего девять лет, светильник с абажурными цветами, который мне подарил Юнги на день рождения в позапрошлом году. Даже моя статуэтка, которую я получила в школьном конкурсе среди всех учеников, попала под раздачу. И всё это сопровождалось моими громкими криками во весь голос. Белая пелена полностью застелила мне глаза. Я была настолько не в себе, что даже не мыслила, что творила. Я просто делала и всё. Делала всё, чтобы успокоить свою душу, но и это мне не помогало. Казалось, даже если бы я разнесла весь дом к чёртовой матери, мне бы всё равно ничего не помогло. Тяжело дыша и оперевшись об стенку, я, закрыв лицо руками, медленно сползала вниз, присев на холодный пол. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы всё, что происходило сейчас вокруг меня, оказалось лишь долгим страшным сном, и что, когда я проснусь, снова смогу увидеть сестру и брата, которых сейчас просто катастрофически не хватало. Так хотела крепко крепко прижать их к себе и никогда больше не отпускать. Так хотелось услышать их голоса, так хотелось просто-напросто прикоснуться и ощутить тепло любимых мне людей, но это невозможно. Потому что это не сон. Это реальность. В сотый раз вместе с теми предметами разбивалось и моё сердце. Иногда мне казалось, что его и вовсе больше нет. Я не чувствовала его прежнего биения. Единственное, что я чувствовала, так это боль. Невыносимую боль. Так я просидела минут десять, пытаясь успокоиться и не думать ни о чём. Просто сидела и смотрела в потолок, так же молча проливая слёзы. Уже даже и не счесть, сколько слёз было мною пролито за эти года. Кажется, ими можно было бы напоить весь мой город. Но неожиданно для меня моему взору предстал уже разбитый новогодний шар со снеговиком и дедом морозом, от которых остались одни осколки на полу. И тогда я поняла, что натворила. Под давлением своих эмоций я разрушила самые дорогие мне вещи, которые берегла, как зеницу ока. Вместе с ними и мои воспоминания об этих вещах. — О нет, нет, нет, нет! — всё повторяла я, подорвавшись с места прямо к шару, взяв осколки разбитого снеговика себе в руки. — Боже, что я наделала? — осмотрев всю комнату, пол которой был частично весь в осколках, проговорила я всё ещё заплаканным голосом. Воспоминания сразу били мне в голову о всех этих вещах. Помню, как сестра раздала все свои игрушки подружкам, чтобы купить для меня этот новогодний шар, о котором я мечтала в детстве и не могла отвезти глаз, если он мне попадался на полках магазинов. И тогда сестра решила мне подарить такой шар на новый год. Об её сюрпризе, кроме неё самой, никто не знал, даже наша мама, и, естественно, мама сильно ругалась на неё, что она ничего с ней не оговорила и решила раздать все игрушки, но она быстро остыла, видя радость на моём лице. Это был самый лучший подарок в моей жизни, потому что именно о нём я мечтала долго. Поэтому на протяжении всей своей жизни я хранила его и, каждый раз смотря на него, окутывалась в одеяло тёплых и радостных воспоминаний. Но сейчас я это воспоминание разрушила своими собственными руками. — Простите меня, я не хотела, — просила прощения я, разговаривая будто сама с собой, собирала все осколки голыми руками, мои руки были в нескольких царапинах от осколков, но я их вовсе не замечала так же, как и крови на своих ладонях. Сейчас я была сосредоточена на том, чтобы собрать все осколки. Это было моей последней каплей. Я больше не буду это терпеть. Я больше не позволю этому человеку управлять моей жизнью, словно я марионетка. Он должен поплатиться. Он должен получить наказание за свои поступки. Даже если оставался всего один-единственный выход.* * *
POV Автор.
На улице стояла кромешная темнота, которую даже столбы с фонарями не могли полностью преодолеть и осветить тихую и пустую улицу. За всё ночное время можно было услышать лишь изредка гул машин, проносящихся мимо. Ни одной живой души. Казалось бы, в такую безлюдную ночь можно забыть обо всём и наслаждаться, смотря на небо, усыпанное яркими звёздами. Ощущая ночную глушь, можно расслабиться и раствориться вместе с бледной светящейся луной, можно забыть обо всех проблемах и ни о чём не думать. Но для некоторых не думать бывает намного сложнее. Одинокий Тэхён быстрым шагом направлялся в сторону небольшого двухэтажного дома, в спешке чуть ли не спотыкаясь о свои же ноги, иногда поглядывая на наручные часы. На дворе уже десять часов вечера, и это беспокоило его больше всего. Человек со стороны мог подумать, что он наверняка опаздывал на какую-нибудь важную встречу, которую никак нельзя пропускать, лишь это могло оправдать его мчащегося на всех парах. Но это было для него куда намного важнее всякой встречи. Чувство вины не переставало его терзать изнутри, так как он прекрасно понимал, что поступил неправильно и обещал прийти, но не смог этого сделать, так ещё и освободился только в девять часов вечера. Его уже абсолютно не волновало, что время уже достаточно позднее, чтобы навещать кого-то или же тревожить, но он сейчас должен убедиться, что с Лисой всё хорошо и что она не держала на него зла. Наконец дойдя до заветной двери, Тэхён тут же умеренно постучал в дверь, при этом одновременно пытаясь перевести учащённое дыхание. Но в ответ ничего. Может, она и правда спала? Но она обычно так рано не ложилась. Он решил постучать ещё раз, но дверь так никто и не собирался открывать. И тут было Ким уже собирался уходить, смирившись с тем, что облажался в сотый раз и заставил её в нём усомниться, как тут услышал неспешные отчетливые шаги, сопровождающиеся скрипом ламината. И тогда он решил хорошенько прислушаться, упёршись головой об дверь, дабы отчётливо расслышать, что происходило за пределами двери. Да, это точно были шаги. Дверь резко распахнулась, от чего Тэхён вовремя отскочил, избежав огромной шишки на голове, и перед его взором показалась Лалиса Манобан. Первым, что бросилось Тэхёну в Лисе, так это слегка опухшие и очень красные глаза. Уставший и измотанный вид. Тэхён сразу понял, что случилось что-то плохое, ведь в последний раз, когда он видел её такой, так это в тот день, когда она разнесла весь дом, бившись в истерике, оставив внутри него полный хаос. И его это потихоньку начинало волновать, ведь он был уверен, что что-то не так, но он не знал, как у неё это спросить. — Лиса, привет. Ты извини меня, что я пришёл не вовремя. Меня задержали, но я уже тут, поэтому… — Уходи, — почти шёпотом произнесла она, тем самым перебив его, не давая возможности ему договорить, смотря прямо в глаза, словно в душу. — Что? — в недопонимании спросил он, будто не совсем понял того, что она сказала, хотя чётко слышал все произнесённые ею слова. У него было такое странное ощущение внутри, как будто сейчас перед ним стояла совсем не она, а кто-то совсем другой. Как будто её подменили. А ещё было какое-то странное чувство тревоги, как будто что-то должно произойти. Но вот только что? — Уходи, Тэхён, — уже более внятно проговорила та, стоя на месте, не пошевелив даже пальцем, всё так же не спуская глаз с Тэхёна. — Но почему? Ты обиделась на меня? Это из-за того, что я не пришёл? — Я сказала, уходи! — уже прокричав, сказала Лалиса, сильно сжимая кулаки, впиваясь ногтями прямо в кожу, что впоследствии оставит хорошо заметные следы. Тэхён был в недопонимании. Она выглядела в его глазах очень разъярённой, как будто она сейчас вот-вот прыгнет и раздерёт ему глотку. И такую он её видел в первый раз за всё время их знакомства. А знакомы они почти с самого детства. Она очень редко когда злилась, обычно даже такого не было, по крайней мере, при нём не было этого. Но что же произошло? Почему она в ярости? И что могло её так разозлить? Неужели это из-за него? — Лиса… что происходит? Что случилось? — всё ещё в непонятках спрашивал Ким, заметив, как злость мгновенно куда-то испарилась, а ладони резко разомкнулись, будто она очнулась и пришла в себя. Лиса замерла на месте, уставившись куда-то в пол, и просто молчала, иногда поглядывая на самого парня, что свёл брови на переносице. Что с ней происходило? Интересный вопрос. Только вот она сама толком не знала. Она не знала, почему ни с того ни с сего пришла в ярость. Не знала, почему кричала на него и почему горела желанием врезать ему по лицу. Она не знала этого. Но одно она знала точно. Она сходила с ума. — Тэхён, просто уходи, ладно? Я не хочу тебя видеть, — уже более спокойно промямлила та, чувствуя, как слёзы начали наворачиваться на глаза с той мыслью, что она прогоняла его, а он даже не понимал, почему. Но она должна это сделать. Должна отстранить от неё ради его же безопасности. Она не сможет смириться с потерей ещё одного человека в её жизни, не сможет терпеть его боль. Она не должна держать его рядом с собой, только потому что ей этого хотелось. У него должна быть своя жизнь. И он должен её прожить. Даже если он проживёт её без Лисы. — И не возвращайся больше, — последнее, что сказала Манобан, прежде чем закрыть перед его лицом дверь, не давая тому возможности войти и поговорить с ней или хотя бы выяснить, что не так. Он хотел, чтобы она рассказала ему и они вместе придумали, что делать дальше, и вместе попытались решить проблему, как это было раньше, но она просто закрыла перед ним дверь. Он думал, что она очень зла на него, но даже не знал, почему. Он точно был уверен, что проблема не в том, что он не смог прийти, проблема в чём-то другом. В том, о чём он не знал или, по крайней мере, не догадывался. Но он должен поговорить с ней. Или иначе он не уйдёт. — Лиса! Лиса, пожалуйста, открой дверь, и мы вместе обо всём поговорим, прошу, — стуча кулаками в дверь, кричал Тэхён, чей голос разносился по всей улице словно эхо. Но ему было всё равно. Даже если его слышит весь мир, ему будет всё равно. Потому что его не слышала она. А он очень хотела, чтобы она услышала его и сделала так, как просил он. Он хотел хотя бы просто выяснить. — Лиса, открой же! Но в ответ тишина. Лиса стояла возле двери, оперевшись о неё спиной, снова сжимая ладони в кулаки, пытаясь не поддаваться искушению. С одной стороны, она очень сильно хотела с ним поговорить, объяснить всю ситуацию и поставить все точки над «i», чтобы потом они смогли вместе как-то решить проблему. Ей очень хотелось обнять его и никогда не отпускать, потому что это единственный родной человек, который у неё остался и который значил для неё всё. Абсолютно всё. Но окончательно она поняла это только сейчас, когда ей приходилось его отпустить. Голос внутри неё кричал, разрывал глотку и всеми силами пытался выкрикнуть его имя, а сердце желало открыть дверь и впустить его. Но она больше не будет слушать своё сердце. Однажды это её и погубило. Как бы сильно она ни хотела сказать ему о чём-то, как бы сильно ни хотела впустить его, она этого не сделает. Потому что боялась потерять его. Пусть лучше он будет на расстоянии, пусть он лучше забудет её, но он будет счастлив. А для неё это самое главное. — Прости, Тэхён, у меня нет другого выбора.