Миллион разбитых роз.

«Разрывает изнутри меня, как могу смириться с этим я, что теперь ты точно не моя, Если всё ещё люблю тебя?»

      На улице давно полночь. Весь город поглотила ярко светящая Луна, создавая лёгкую сумрачность на улицах. Можно было услышать только то, как немного шуршали листья на деревьях от лёгкого прохладного ветерка и как мирно сопели люди сквозь прикрытые окна. В домах уже давным-давно царило спокойствие. Люди спали, пребывая в царстве Морфея, видя много разных снов. Ведь завтра, как всегда, с утра всех ждали свои дела. Кому-то в школу, кому-то на работу, а кому-то в колледж или же университет. Каждого ждала своя рутина. И эта же рутина не обошла стороной и Чона Чонгука. Но только он по-своему отличался от других людей. Он не учился, он не ходил на работу. Он каждый раз пытался забыться. Даже сейчас. Днём и ночью. Каждый день.       Этой ночью Чонгук вместе со своими давними напарниками отправлялся в давно ему знакомый и известный ночной клуб, откуда, собственно, всё и начиналось. Откуда и начались все его проблемы. Но деваться было некуда. Ведь это единственный клуб, где он мог забыть обо всём, растворившись в окружающей его атмосфере. Так он думал, по крайней мере, но к точному выводу никогда не приходил. Ведь сознание всё равно продолжало сжирать его изнутри. Как бы сильно ему ни хотелось это остановить. Но он верил, что у него получится. И он продолжал туда ходить.       Чонгук сидел на диване, возле барной стойки, выпивая уже сотый стакан виски, морщась от неприятной горечи в горле и во рту. Один за одним, он всё продолжал насильно вливать в себя спиртовую жидкость, чтобы всё больше чувствовать опьянение, ведь именно в этом состоянии он мог попытаться чуть-чуть отвлечься и абстрагироваться от окружающих его проблем. Но оно не помогало. Он всё равно подсознательно терзал себя, не переставая думать о ней. Совесть брала верх, и желание принести самому себе вред росло всё выше с каждой минутой. Но он очень хорошо себя знал. Поэтому, пока он не добьётся желаемого результата, даже не сдвинется с этого места. И ему плевать, что это потом плохо скажется на нём.       — Официант, ещё виски, пожалуйста! — прокричал Чонгук мимо проходящему официанту сквозь громкую музыку и шума толпы, на что человек в форме положительно кивнул на его просьбу. Его речь уже была несвязной, а в глазах всё шло ходуном. Всё вокруг него вертелось в разные стороны, и люди, которые всё время танцевали под музыку, в его глазах плыли и двоились. Он прекрасно понимал, что три бутылки виски уже многовато, при том, что если он встанет на ноги, он больше не сможет встать без чьей-либо помощи. Но ему это было мало. Он хотел ещё.       — Дружище, может быть, хватит, а? — таким же пьяным голосом спросил его Чимин, пихнув его немного в плечо. — Я не хочу потом тащить тебя до дома, у меня своих проблем хватает.       — Тебя никто и не просит, я сам дойду, — с холодом в голосе промямлил брюнет, испепеляя своего соседа взглядом, одновременно делая ещё пару глотков виски, окончательно опустошив стакан.       — Делай что хочешь, — развёл руками тот, вальяжно распластавшись по всему креслу, закинул одну ногу на другую, самовлюблённо поправляя время от времени рыжую шевелюру.       Через пару минут к их столику подошёл официант с очередной бутылкой виски, странно осматривая сидящих парней. В его глазах так и было видно этот косящий взгляд, безмолвно спрашивая его «Ты что делаешь?» Но Чонгук даже не обращал на такие мелочи своё внимание. Он просто взял уже открытую бутылку и прямо из горла сделал четыре смачных глотка, от чего Чимин даже рот раскрыл от удивления. И казалось, он бы выпил всю бутылку, если бы Пак не остановил его и не отобрал виски вовремя.       — Ты чего? — пьяным голосом спросил Чон, злобно покосившись на рыжеволосого парня.       — Что? С другом жалко поделиться? — оправдывался он, так же последовав примеру друга, сделав один глоток с горла, после чего скорчил смешную и глупую рожицу. Даже ему, алкоголику со стажем, которому удавалось делать миксер в своём желудке из разных сортов алкоголя, не удавалось выпивать столько, сколько выпил рядом сидящий молодой человек. Кажется, что вот-вот и всё содержимое просто вылезет наружу. А смотря на Чонгука, Пак начал сильно сомневаться в своих способностях. — Мне нужно хорошо выпить, чтобы заманить ту чиксу, — пролепетал парень, тыкая пальцем сквозь толпу в, на первый взгляд, милую и скромную девушку, мирно сидящую на противоположном диване, попивая сок в окружении своих подруг.       Девушка вела себя очень даже скромно не смотря на то, что находилась в непристойном заведении, где никакие порядки не важны, и люди занимались чем хотели и как хотели. Что не скажешь о её подружках, которые то и дело вертели пятой точкой перед молодыми людьми, попивая алкоголь и позволяя лапать себя незнакомым людям. Казалось бы, этой девушке даже противно находиться в такой компании, но что-то всё-таки её сюда привело.       Чимина всегда тянуло к, на первый взгляд, скромным и ни в чём не повинным девушкам, ведь это и считал самым сексуальным. В тихом омуте черти водятся. Так же считал и он. И, по своему опыту, он думал, что чем скромнее девушка, тем развратней она будет в постели. Поэтому, если вдруг его взору попадётся какая-нибудь наивная девочка, а-ля «ботаник», то времени он зря никогда не терял. Так же он поступит и сейчас.       Но Чонгуку эта идея показалась ужасной, ведь в его сознании всё ещё жило прошлое, на ошибках которого он и старался учиться и пытаться не совершать, поэтому он сразу понял, что если Чимин поступит с ней так, то, возможно, раз и навсегда сломает ей жизнь. Как когда-то сделал это он. Перед глазами Чонгука всё плыло, поэтому он даже толком не мог рассмотреть Чимина, который сидел прямо рядом с ним, что уже не говорил о девушке, сидящей вообще на другой стороне. Но образ… образ он кое-как мог разглядеть. Её лицо было таким знакомым. До боли знакомым. И в какой-то момент его осенило. Это была Джису.       — Д-Джису? — промямлил он как будто про себя, смотря только на эту девушку, полностью обратив внимание только на неё. Он даже и забыл, где находился. Она как будто притягивала его, как магнит, от чего Чонгук решил встать с места и направиться к ней.       Как только Чонгук встал на ноги, у него голова начала кружиться пуще прежнего. Ноги подкашивало, но тем не менее он всё равно умудрялся кое-как стоять на ногах. Всё ещё смотря на девушку, Чонгук не спеша стал делать маленькие шаги, пытаясь держать равновесие, чтобы просто-напросто не свалиться на пол и не заснуть крепким сном. Для него сейчас главная задача — это подойти к ней. Сейчас он не видел незнакомую девушку, которая сидела вместе со своими подружками и мирно попивала сок. Для него сейчас там сидела Джису. Реальная Джису. Такая же, какой он видел в последний раз. С красными щеками, с заплаканными глазами и слегка растрёпанными шоколадными волосами. Это точно была она. И он прямо сейчас хотел к ней подойти? Но для чего? Что он хотел от неё? Как бы странно это ни было, но он хотел подойти и попросить прощения. Наверное, это единственное, что он мог сделать, исходя из данной ситуации. Ведь то, что он натворил, никакими деньгами не искупить так же, как и извинениями. Но он должен показать ей то, что ему жаль. Искренне жаль. И он очень сильно хотел извиниться перед ней и излить душу, чтобы хотя бы на душе стало чуточку легче. Да, пусть она не простит его, пусть будет оскорблять словами, но он попросит у неё прощения.       В это время ничего не понимающий Чимин искоса смотрел на странное поведение своего товарища, специально поджидая момента, когда всё станет ясно и он наконец-то поймёт, в чём дело, и сможет его остановить. Но то, как смешно перебирал ногами Чон, словно запутанная вермишель, и как смешно он таращился опьянённым взглядом куда-то вдаль, не давало никакого объяснения. И когда он увидел, что ещё чуть-чуть, и он свалится с ног, парень незамедлительно резко встал и быстро подошёл к нему, схватив того за руку.       — Чон, я думаю, тебе лучше присесть. Не стоит тебе в таком состоянии расхаживать возле танцпола, где любой может тебя легонько толкнуть, и ты встретишься лицом с полом. Пошли лучше присядем, — надрывая голос из-за громкой музыки, сказал Пак, уже собираясь отвести его подальше от танцующих людей, как у Чонгука хватало ещё сил сопротивляться.       — Отпусти меня! Я с тобой никуда не пойду! Я должен сказать Джису… — невнятно и не совсем разборчиво лепетал брюнет, обратив внимание на друга, на пару секунд переключив взгляд на него. Но когда он посмотрел обратно, её уже там не было. Там сидела совершенно другая девушка, даже не похожая на неё.       И в тот момент Чонгук немного опешил. Он стал крутиться вокруг себя, пытаясь осмотреть каждый угол здания в поисках её. Но куда бы он не посмотрел, её нигде не было. Он ничего не мог разобрать. Перед ним абсолютно всё плыло.       — Где она? Где Джису? Куда она ушла? — всё ещё задавая вопросы, спрашивал Чон, продолжая осматривать помещение.       — Что? Какая Джису? — пытаясь вразумить друга, спросил рыжеволосый парень, совершено не понимая поведения Чона. — Я думаю, нам уже нужно идти.       — Нет! Я должен найти её! Она где-то здесь. Я её видел. Я видел её… — обеспокоенно всё повторял и повторял он, словно обезумев от всего происходящего. Но в какой-то момент брюнет понял, что уже не в состоянии твёрдо стоять на ногах, когда перед глазами всё ходило ходуном. И казалось бы, ещё чуть-чуть, и тушка Чонгука оказалась бы на полу, лицо которого было бы припечатано в пол. Но помощь Чимина пришла как раз кстати. Он молниеносно среагировал и подхватил его обеими руками, не давая упасть.       — Так-с, кажется, нам уже пора, — словно про себя промямлил Пак, волоча тяжёлую тушку друга поближе к выходу, чтобы хотя бы с появлением свежего и прохладного воздуха он хоть чуть-чуть пришёл в себя. Но Чон тем не менее всё ещё продолжал сопротивляться, махая руками и ногами в разные стороны, видимо, пытаясь прицелиться в Чимина, что, собственно, у него очень плохо получалось, ещё при этом бурча под нос не умолкая.       И всё же своими стараниями, несмотря на ударивший в голову алкоголь, рыжеволосый парень успешно привёл Чонгука во двор клуба, усадив того на скамейку и присев рядом с ним.       — Боже, как тебя ещё домой тащить? Ты такой тяжёлый, — бурчал тот, схватившись за спину, словно старик, разговаривая будто сам с собой, потому как у Чонгука были свои мысли и в слова приятеля он даже и не думал вслушиваться.       — Ты… — протяжно и с твёрдостью в голосе начал Чон. — Ты ведь тоже в этом виноват, — промямлил он, на удивление, уже намного внятней, чем это было пятью минутами ранее, всё ещё не отпуская события почти двухгодичной давности, прокручивая по новой абсолютно всё, как заезженную пластинку.       — Виноват? В чём? — задавал вопросы ничего не понимающий Чимин.       — Неужели на душе камень не лежит? Неужели ты не сожалеешь о том, как ты поступил?       — Боже, Чонгук, не напрягай меня своими мыслями, я совершено не понимаю, что ты хочешь мне сказать, и даже не пытайся, пока не отрезвеешь, — усмехнулся на его слова он, расплывшись в лёгкой улыбке, совершенно не вникая в слова Чона, который в это время мгновенно пришёл в ярость от его безалаберности и пофигизму ко всему. А особенно на его мимолётную усмешку. Желание убрать его глупую улыбку с лица превысило все нормы, и разъярённый Чонгук, предварительно медленно встав на ноги, со всей силы размахнулся и ударил кулаком тому в нос, попадая прямо в десяточку.       От такой выходки Чимин впал в недоумение, скривившись от боли, прикрыв двумя руками свой нос, начиная кряхтеть на всю пустынную улицу. Из его носа потекла алая струйка крови, которую Чимин пытался остановить всеми возможными силами, при этом наблюдая за Чонгуком, чтобы, если что, пригнуться в нужный момент.       — Да что с тобой, чёрт побери? За что ты меня ударил? У тебя уже галлюцинации, что ли? — всё ещё продолжая стонать от боли, проговорил Чимин на повышенном тоне, вытирая тыльной стороной кисти размазанную кровь с лица.       — Ты заслужил, — промямлил Чон, после чего, даже не обратив стоящего внимания на друга, на ватных ногах еле как двинулся вдаль, оставляя Чимина сидеть на лавке. — Так же, как и я, — тихо, почти беззвучно пролепетал он и скрылся за углом двухэтажного здания.