Миллион разбитых роз.

      На улице уже почти час ночи. Весь город красиво освещён многочисленными фонарями, придавая ему некую загадочность и таинственность. Луна светила не очень ярко, но этого вполне хватало, чтобы лунный свет затмевал почти пустые дороги. По одинокому мосту вдоль трассы уверенно шла Лалиса с небольшим рюкзаком на спине. Одета она была довольно удивительно для её повседневной одежды: чёрная кофта с длинным рукавом, чёрные джинсы на высокой талии, кроссовки белого цвета и головной убор в виде кепки. Это было довольно странно, учитывая, что чёрный цвет, по её мнению, ей никогда не подходил, и ей этот цвет никогда раньше не нравился. А кепку она и в помине никогда не носила, считая её совершенно ненужным атрибутом в гардеробе. А сейчас всё совсем наоборот.       На данный момент у Лисы была лишь одна задача, которую она незамедлительно хотела выполнить для полного успокоения души. Она не думала о последствиях, не думала о том, что же будет дальше. Для неё важно лишь то, чтобы Чонгук получил по заслугам. Глаза горели ненавистью и злобой. В них больше нет той былой доброты и наивной влюблённости. Нет больше жизнерадостности и ярких искр в глазах. Есть лишь одинокая пустота больших опухших красных глаз и ярость, которая совершенно не хотела отпускать и без того вымотанную Лису.       Спустя время Лисе удалось прийти в точку назначения. Она остановилась посреди дороги и от начала до конца осмотрела белокаменный забор. В голове мельком прибегали путающие мысли при одной лишь ассоциации с Чонгуком, и она ничего с этим не могла поделать. Даже если бы она захотела, она бы не смогла просто взять всё и навсегда забыть, словно этого ничего никогда и не было. Если бы всё было так просто, она бы сейчас не стояла на пороге к своей же могиле. У неё не было точно построенного плана всего того, что она собиралась делать. Нет даже идеи, как укрыться от камер, как перелезть через забор, как пройти мимо сигнализации или охраны. Она совершенно даже не задумывалась об этом, потому как её это не волновало. Она была уверена лишь в том, что господина Чона сейчас точно нет в доме, потому как, по новостям, он сейчас должен быть на важном совещании вместе с другими важными лицами города. Из этого следовало, что, скорее всего, большинство охранников находилось рядом с ним, потому как главная их задача — это защищать его драгоценный зад.       Таким образом Лалисе удалось без проблем перелезть через забор, не побеспокоив ни одну живую душу поблизости. Всё-таки незначительные навыки из детства ей, как-никак, пригодились, хоть и не в самых полезных назначениях. Приземлившись на землю и полностью убедившись что вокруг нет посторонних глаз, чуть пригнувшись и поправив чёрную кепку на голове, Манобан решила спрятаться за ближайшим деревом в большом саду и дожидаться времени.       Ещё один факт, в котором она была уверена на сто процентов, так это то, что Чонгук непременно находился сейчас в каком-нибудь клубе вместе со своими приятелями, отрываясь под громкую музыку. Ведь это происходило каждый день после их расставания. Она глубоко в душе прекрасно понимала, почему он это делал и что каждый раз тревожил его сердце, но никакая жалость не сравнится с ненавистью и болью внутри. Поэтому ни сожаления, ни сочувствия, ни жалости она не испытывала по отношению к нему. Если раньше она могла целый день заострять внимание лишь на маленькой царапине на его пальце, то сейчас, если его пырнут ножом прямо перед её глазами, она не то что не забеспокоится, она и глазом не моргнёт.       Так прошло ещё полчаса ожидания. Лиса всё это время глубоко вдыхала и выдыхала чистый осенний воздух, заполняя грудную клетку свежестью, время от времени проверяя содержимое в рюкзаке, чтобы точно быть уверенной, что всё сработало как надо. И вот наконец-то время пришло, и скрип ворот прозвучал почти по всему дворику, давая понять рыжеволосой, что нужно незамедлительно действовать. Ворота открылись, и из них выехала чёрная машина, заезжая прямиком в встроенный в дом гараж. Лиса же тем временем незаметно подкралась туда и снова стала выжидать, пока парень не зайдёт внутрь дома.       Из чёрной машины вышел сам Чон Чонгук, на удивление, в довольно трезвом состоянии. По крайней мере, если в остальные дни он на ногах устоять не мог, то сейчас, по крайней мере, он на них передвигаться мог, хоть и неровно. Что-то невнятно бормоча себе под нос, с недовольством на лице Чонгук закрыл свою машину и с грохотом открыл входную дверь и так же закрыл её, попутно снимая обувь и ветровку, кидая всё в разные стороны. Лалиса же последовала за ним, чтобы не отставать и в нужный момент встать страху лицом к лицу.       Чонгук медленно и не спеша начал двигаться в сторону своей комнаты, проходя мимо большого холла и гостиной. Лиса всё это время на отдалённом расстоянии шла позади него, делая маленькие шажочки вслед за ним. И так они почти дошли до лестницы, пока брюнет резко не остановился. Он просто замер на месте и не двигался, словно мгновенно превратился в статую, но тем не менее Лалиса, имея очень утончённый слух, смогла услышать его лёгкую усмешку.       — Неплохо, Лалиса Манобан. Ты хорошо постаралась, но тебя выдали твои браслеты, — неожиданно сказал он в совершенно пустом холле, из-за чего его голос слегка отдавался небольшим эхом. После этих слов он всё с той же усмешкой повернулся к ней лицом, после чего продолжил: — Мне достаточно было услышать звон твоих браслетов, чтобы понять, что это ты.       Они встретились лицом к лицу. Чонгук и Лиса. Снова смотрели друг другу в глаза и не могли отвести взглядов. Не могли перестать наслаждаться влюблёнными взглядами. И оба не могли смириться со всем происходящим. Их тянуло друг к другу, словно магнитом, но ни одна, ни второй не могли себе этого позволить. Потому что между ними стояла большая пропасть, шаг вперёд снова оставит за собой ошибку.       Но Чонгуку так сильно хотелось снова прикоснуться к ней, почувствовать тепло нежных рук, запах манящих духов, снова хотелось заключить её в свои объятия и никогда не отпускать. Так хотелось снова попробовать её губы на вкус. Но он не мог. Потому что знал, что снова оставит рану на её сердце. Уже в сотый раз. Но тем не менее осмелился сделать шаг навстречу.       — Стой на месте, — приказным тоном проговорила Лалиса, сделав шаг назад, попятившись так, словно её ударило током, резко среагировав на его поступок. — Ни шага больше.       Но Чонгук как будто совершенно не слышал её слов, из-за чего последовал ещё один маленький шаг вперёд, и девушка приняла крайние меры. Быстро среагировав и не желая больше это терпеть, она быстро и незамедлительно достала из рюкзака пистолет и сразу же направила его на парня, сделав шаг назад.       — Я сказала, стой на месте! — уже более серьёзным тоном сказала та, давая ему понять, что она пришла не шутки шутить и что ей некогда с ним сюсюкаться.       Чон же, в свою очередь, совершенно никак на это не отреагировал. К слову, он не был в шоке, потому что прекрасно знал, что она пришла сюда не мириться и уж точно не просто так. Это было вполне ожидаемо увидеть, ведь рано или поздно, но он был к этому готов. Морально готов.       — Не делай этого, — спустя минуту тишины произнёс брюнет. — Не порть себе жизнь. Зачем тебе чужая кровь на твоих руках? Подумай, прежде чем ты сделаешь это.       — К счастью, теперь не тебе решать, какой будет моя жизнь, — с холодом в голосе проговорила та, держа пистолет уверенно, аккурат целясь ему в грудь. — Не делай вид, будто тебе не всё равно.       — Мне не всё равно, — тут же спохватился он, чуть перебив её. — Мне не всё равно на…       — Заткнись! — прокричала Лалиса, не желая слышать то, о чём он говорил.       Руки начали неистово дрожать, а ладони мгновенно вспотели лишь от одной мысли, что она прямо сейчас стояла перед ним с пистолетом и что его жизнь буквально в её руках. Она никогда раньше не думала, что управлять чьей-либо жизнью — это настолько трудно. Морально трудно. Особенно когда с самого детства не можешь даже маленькую букашку обидеть. Если это настолько трудно, тогда почему он так поступил? Неужели это для некоторых приносило настолько большое удовольствие, что могли повторять это не один раз? Все эти вопросы мгновенно забили голову Манобан, из-за чего она не могла полностью сосредоточиться на своём плане и мести. Одна мысль, что она убьёт его, потихоньку и не спеша начала душить. Ведь, как бы это странно ни звучало, она до сих пор чувствовала к нему любовь. Где-то внутри разбитой на маленькие осколки души. Не могла смириться, что человек, которого она считала частью своей жизни, оказался для неё самым главным врагом. И не могла смириться с мыслью, что она сейчас убьёт его. Но по-другому она не могла. Не могла оставить это всё так, как есть. Она должна это сделать. По крайней мере, ради своей умершей сестры.       — Я тебя ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! — кричала во весь голос Лиса, опустив руки, чувствуя, как истерика начала накрывать с головой, и она просто-напросто не могла это контролировать. — Как ты мог? Почему ты так поступил со мной? С моей сестрой? С братом? Что мы сделали тебе плохого? Почему ты распоряжаешься жизнью чужих людей? Что мы сделали тебе? Скажи же! Не молчи! Скажи!       Но Чонгук молчал, потому что совершенно не знал, что ему говорить. Он прекрасно знал, что он чертовски виноват и ему никогда произошедшее не исправить, и то, что он сделал, никак не простить. Прекрасно знал. Но молчал. Только потому, что сам не знал ответа на данные вопросы.       — Я так долго уверяла себя, что жизнь продолжается, что нужно уметь заново жить несмотря на то, что было в прошлом. Продолжать любить свою жизнь такой, какая она есть. Но в чём же я убедилась в итоге?       Эмоции брали верх, она уже не могла трезво контролировать свои действия. Белая пелена застелила глаза, а горячие слёзы быстро текли по щекам, разбиваясь о кафель. Уже было всё равно на то, что, допустим, могли бы подумать соседи от её криков. Всё равно, что её могли слышать посторонние люди. Её это никак не волновало. И тогда, под влиянием своих эмоций, она подошла к рядом стоящей тумбочке и всё стоящее на ней скинула на пол, от чего стеклянная ваза и всё остальное разбилось на маленькие осколки, расстилаясь по всему кафелю вокруг. Но Чонгук даже не вздрогнул. Потому как это обычное поведение человека, у которого вся жизнь пошла под откос. Он не пытался её как-то остановить, потому как считал, что, выплеснув свои эмоции, ей будет хотя бы чуть-чуть лучше.       — Мне очень жаль, что так получилось, — пробормотал он тихо, опустив голову, даже не пытаясь взглянуть в её красные глаза, потому как он считал, что такой человек, как он, даже взгляда её не стоил.       — И это всё? Это всё, что ты мне хочешь сказать? — всё спрашивала она уже более спокойным голосом, всё так же пребывая в состоянии внутренней истерики. — Я не верю твоим словам. Если бы тебе и вправду было жаль, если бы ты и вправду пожалел о случившемся, ты бы не поступил со мной так подло…       Можно ли это считать правдой? Возможно. Но у Чонгука не было намерений прикрыть как-то себя или избежать уголовной ответственности. Нет. Всё это время он был озабочен тем, чтобы Лиса снова стала счастливой. А ведь он просто хотел сделать её счастливой, добавить ярких красок в её жизнь, снова научить улыбаться и любить свою жизнь, несмотря ни на что. Но в итоге получилось так, что он сделал всё только ещё хуже, сам того не желая. И осознание этого не давало никакого покоя. Особенно сейчас, когда она стояла перед ним, заплаканная и вымотанная жизнью.       — Я знаю, после всего того, как я поступил с тобой и твоей сестрой, ты не будешь верить ни единому моему слову, но просто выслушай меня в последний раз… — наконец-то собрался с мыслью Чон. — Я никогда не пытался скрываться, не пытался намеренно обманывать тебя в свою же пользу, я никогда не пытался играть на твоих чувствах и не пытался причинить тебе боль. Никогда. После того, что я сделал с твоей сестрой, меня каждую ночь мучила моя совесть. Я не мог нормально спать по ночам. Я пытался забывать это как страшный сон, но оно всё снова и снова возвращались в моё сознание. Я ходил по клубам, пытался найти успокоение в душе, но ничего не помогало. Абсолютно ничего. И когда ты в первый раз зашла ко мне с просьбой о помощи, в этот момент я понял, как сильно ненавижу себя. Как сильно я виноват перед тобой и мне никогда не исправить всё то, что я натворил. Но я не мог просто оставить всё это. Поэтому я решил поставить себе цель: сделать тебя счастливой. Это было единственное намерение, которое я хотел выполнить. Я не думал о последствиях, не думал о том, что же будет дальше. Я просто смотрел на твоё печальное лицо и хотел вернуть былую радость. А потом всё зашло слишком далеко… Тогда же и появились мои чувства к тебе…       — Нет! Это неправда! — всё продолжала кричать рыжеволосая, доказывая будто самой себе, пытаясь закрыть уши, чтобы не слышать больше ни единого слова из уст впереди стоящего парня. Она не хотела слушать его не потому, что ей противен его голос, или же потому, что она ненавидела его. Безусловно, это тоже, но основная причина — это то, что она боялась снова довериться ему после всего того, что он сделал. Боялась сломаться и поверить его словам.       — Лиса, послушай меня… — тихо сказал он, сам того не хотя, сделав шаг вперёд, на что Лиса снова резко отреагировала.       — Нет! Не подходи! — строго сказала она, снова попятившись назад на несколько шагов. — Почему я должна верить твоим словам?       — Потому что это правда, — уверенно пробормотал Чон, заметив, как Лиса понемногу стала успокаиваться и немного призадумалась над его словами.       И так прошло несколько минут, как Лиса успокоилась и наконец взяла себя в руки, собираясь покончить с этим раз и навсегда. Поэтому, вытерев слёзы с щёк тыльной стороной ладони и подняв пистолет, спустила предохранитель и ждала выжидать подходящего момента.       — Я больше не могу тебе верить, даже если это правда.       — Хорошо, если таким образом ты сможешь простить меня и тебе станет намного лучше, то давай, стреляй! — промолвил тот, выпрямив спину и замерев на месте, как статуя, тем самым показывая свою готовность. — Стреляй!       А Лиса в этот момент как будто совершенно перестала слышать. Она только видела движение его губ, которые пытались что-то сказать, но она не могла понять, что именно. Все слова и звуки для неё были как будто приглушёнными, ведь в этот момент она снова погрузилась в себя. Руки дрожали как никогда прежде. Холодный пот полностью окутал тело девушки, а здравый смысл вообще покинул голову. Она не знала, что ей делать. Одна сторона ей кричала о том, чтобы она бросила всё это и не делала глупостей, смирившись с тем, как оно есть на самом деле, и продолжать жить так же, как и раньше. А другая сторона просила уже наконец выстрелить в грудь Чона и раз и навсегда покончить с этой ужасной истории в жизни, обременив тем самым тех, кто мог бы тоже попасть в лапы этого «чудовища». Конечно, она не хотела оставлять это всё так, как есть, и не собиралась это делать, но и убивать она его не хотела. Несмотря на большую ненависть, несмотря на накопившуюся злобу внутри, она никому бы не пожелала смерти, даже самому гнилому человеку. Но другого выхода нет, к самому большому сожалению. Ведь если бы был ещё хоть один выход, она не стояла бы сейчас здесь с оружием, направленным на брюнета. Но что же тогда делать? Как быть?       И в самый последний момент, когда она услышала очередное слово от Чонгука, она, словно ошпаренная кипятком, дёрнулась на месте и опустила оружие вниз, сделав свой окончательный и неутешительный выбор. Ведь сейчас, на данный момент, она считал, что это единственное правильное решение.       — Нет, я не буду убивать тебя. А знаешь, почему? — спустя минуту тишины наконец проговорила она, смотря прямо в глаза парня напротив, смотря ему будто в душу. — Потому что я не такая, как ты. Я не убийца.       После этих слов Лиса всё так же продолжала стоять и не двигаться, смотря в глаза Чонгуку, который в это время не понимал, почему же она решила передумать в последний момент, ожидая её дальнейших действий. А она просто стояла и смотрела на него, мигом вспоминая все весёлые и смешные моменты проведённые вместе, от чего на лице появилась небольшая улыбка вперемешку с горькими слезами от осознания, что её самая первая и настоящая любовь оказалась построена на лжи и убийстве. Рана, что смогла почти зажить, вновь заболела, будто её расковыряли тупым ножом и оставили кровоточить. А тот, кто пытался её исцелить, и был тем, кто сильнее всех её расковыривал. Ей было очень больно смотреть на него, но она просто не могла отвести взгляда, лишь потому, что она хотела насладиться последней их встречей в её жизни.       Сделав глубоких вдох, Лиса мгновенно, будто со скоростью света, собралась с мыслями и, прислонив пистолет к виску, почти тихо и беззвучно проговорила: «Прощай, Чонгук», после чего послышался выстрел, который мгновенно заполнил весь дом своим громким звуком, заставляя содрогаться стены в ужасе.       — Лиса!