***
Михаил просто стоял и ждал, когда эта гнетущая атмосфера превратиться уже наконец в скандал, ведь стоило ему вернуться домой около десяти часов вечера, как из дальней комнаты вылетели сначала с одинаково удивлёнными лицами Гавриил с Бальтазаром, последний из которых сверкал алыми трусами и точно такими же тремя дырами в груди. А за ними подоспела и Кэнди, просто облачённая в ночнушку, не слабо пропитанную кровью. И с их появлением, в комнате отчётливо витал яд, испускаемый глашатаем, которым вообще можно было всю планету уничтожить, куда там Астарте. В тоже время и электричеством, которое исходило от Бальтазара, вместе с злостью, и алым румянцем на щеках, хотя обычно это Самандриил тут же покрывается такими пятнами. А всё, что излучала девушка — это тяжёлое чувство стыда, низко пригибая голову, чтобы не дай Бог встретиться с кем-нибудь взглядом. Архистратиг вздохнул, так и не дождавшись скандала, обращаясь сразу ко всем: — Вы Сэма ещё не вернули? — Нет, — Люцифер содрал ещё один кусок обоев. — Ждали вашу главнокомандующую задницу. — Тогда самое время, ведь осталось всего полтора часа до пришествия Чумы, а в полночь — я хочу видеть всех по кроватям и ни одного огонька, — он томно помассировал виски. — Тащите его кто-нибудь. Бальтазар тут же вскочил, но на его плечо легла тяжёлая ладонь Гавриила, глаза которого прямым текстом говорили, что лучше ему посидеть, пока разрешают. Винчестера, отчаянно вырывающегося, вывели на середину комнаты, удерживая его со всех сторон, чтобы Кэнди было проще. Хотя как бы сильно его не держали, — это всё равно было невероятно тяжело, ведь в прошлый раз, на её руках умирал Бальтазар, и выхода другого не было, а сейчас — совсем другая история. Тем более, тот самый ангел сверлил её ревнивым взглядом с дивана, в ухмылке кривя губы. Девушка неловко приблизилась к Сэму, одним плавным движением касаясь влажных губ парня своими, снова возвращаясь к тому позабытому чувству, когда ты кого-то возвращаешь, ощущая мельчайшие вибрации его тела, и как моментально гаснет голубой свет зачарованных глаз и, что самое великолепное во всём этом, невероятно удивлённое лицо мужчины. Сэм двумя руками обвил спину Кэнди, закрывая глаза и углубляя поцелуй, в то время как она сама развесила руки, ошалело округлив глаза, и замерев не представляя как реагировать. Сразу двое рванули вперёд: Бальтазар только успел вскочить, Гавриил раскрыть рот, в гневной тираде, ведь Михаил оказался куда сообразительнее, по щелчку пальцев переворачивая на парочку ведро воды. — Спасибо, блин, — не шевелясь даже процедила девушка, под общий смех. — Никак по-другому нельзя было? — Так тебе и надо, давно пора было остудить твой пыл, — Гавриил хлопнул Винчестера по плечу: — На этот раз — простительно, можно сделать скидку на чары, но, просто предупрежу, что в следующий — я тебе открывашкой эти губы по вскрываю, — и он радушно улыбнулся. Кэнди схватила первое попавшееся полотенце, закидывая себе на голову, и просто поплелась в спальню, сквозь стены слыша громкий голос Михаила, неустанно напоминающего, что ровно в полночь лично вырубит каждого, кто не уляжется. Легче от этого не становилось. Она просто плюхнулась на постель, боковым зрением разглядывая пятна крови, тут же подрываясь и сердито направляясь за ангелом, замечая в углу его сброшенные штаны. Девушка, последовав своей маничке, зарылась в его карманы, выуживая от туда пару вещичек, особо интересных. Её привлекли мелкие петарды, одну из которых она не постеснялась закинуть себе в рюкзак, пачка презервативов, оч-ч-чень интересно, и ровно сложенная пачечка листов. Кэнди развернула первый, наблюдая собственное стихотворение, от которого сразу же загорелись уши. Она просмотрела и остальные, лишний раз убедившись, что там практически всё, что она вообще писала за последнее время. И это не было мило, скорее жутко. Перед тем, как громко топая влететь в зал с претензиями, она осторожно поддела ноготком пачку, доставая один презерватив и так же кидая себе в рюкзак. Ну мало ли! Девушка схватила Бальтазара за ворот серой футболки, самым наглым образом уводя к себе, посреди его увлечённого разговора с Рафаилом. Он тут же высвободился из её слабой хватки, плюхаясь на кровать, и в ожидании задрал брови, дескать — что ты хочешь, женщина. Кэнди по доброму улыбнулась, делая взгляд ласковым-ласковым, тут же швыряя в лицо расслабившемуся ангелу пачку листов, упирая руки в бока: — Это что такое?! — Сам тебя спросить хотел, — видимо Бальтазару с конец осточертели её подобные выходки. — Думаешь, мне самому их получать нравилось?! — он вскочил, подбирая с пола свои вещи, твёрдым шагом направляясь к выходу. — Следи как ведёшь себя, истеричка.***
Уже около полуночи началась жуткая буря, а девушка всё ещё сидела на кровати одна, боясь даже пошевелится. Ей вдруг стало очень больно осознавать, что и в действительности, она вела себя как умалишённая, с примесью всех психологических болячек, и крайней травмой головы. Но менять себя не хотелось, даже ради него. Не лучше ли быть одной, но самой собой? Не зря ведь Гавриил дал ей это кретинство. Она просто завалилась на бок, в совершенно тёмной комнате, беззвучно рыдая в подушку. Но это не могло продолжаться всю ночь, ей совершенно не хотелось встречать Чуму в одиночестве, ещё и в полнейшем неведании. Перестав рыдать, Кэнди мягко соскочила на пол, проходя в раскрытую дверь и сворачивая по коридору на кухню, радуясь, что остальные комнаты находятся в другой стороне. Она уселась на подоконник, прислоняясь лбом к прохладному стеклу, примерно представляя, что до полуночи где-то пара минут, в надежде, что покажут хотя бы салют. Хотя то, что произошло на самом деле, было куда масштабнее, захватывая дух. Небо засветилось, словно днём, тут же поглощаемое липкими чёрными нитями, которые собирались в плёнку, капая на белоснежный ковёр смолянистыми потоками, наполняющимися пузырями, которые тут же лопались разбрызгивая повсюду омерзительную заразу. А по улице прошла женщина, показавшаяся тёмной расплывчатой фигурой, которая вдруг замерла помахав девушке в окно рукой. Конечно, может это были галлюцинации от недосыпа, ведь откуда такой даме взяться посреди ночи на улице, но девушка предпочитала считать, что просто окончательно двинулась мозгами, ещё вдруг ощущая на себе грустный взгляд. Рядом стоял Гавриил, в простом домашнем халате, и не было в нём той заносчивости, как в Бальтазаре, когда тот скидывал с себя обычную одежду. Ведь наверняка бы та пернатая задница сейчас играла роль плэйбоя, сексуально оттягивая резинку боксеров и закусывала и так пьянящие губы, облокачиваясь в позе Бога-секса на стену. А вот Гавриил грустно смотрел на девушку, словно на провинившегося котёнка, но такого маленького и глупого, что отчитывать его за проступки было бы бесполезно. Глашатай поближе подошёл, сверкая горящими в темноте коньячными глазами, на ухо шепча Кэнди: — А тот же Кастиил твои выходки бы терпел. Девушка рассмеялась, не издав ни звука, просто закрывая рот рукой. Ей так сразу полегчало, словно с приходом архангела, все заботы свалились в пропасть, оставляя её с чистой душой. — Не можешь уснуть? — также шёпотом спросил он. Кэнди отрицательно помотала головой, грустно прикрывая глаза, уже не успевая заметить, как Гавриил подбирает её на руки, и относит к ней в комнату. Стоило ей коснутся головой подушки, как глашатай развернулся к выходу, но она успела схватить его за рукав халата, умоляще округляя глаза: — Побудь со мной сегодня, — одними губами сказала та. И архангел кивнул, скидывая на стул халат, осторожно присаживаясь на край кровати: — Пустишь папку под одеяло? — он подёргал бровями, заставляя печальную девушку вновь залиться беззвучным смехом. Кэнди приподняла край покрывала приглашая того ложится рядышком. Так они и уснули, вроде бы даже не прикасаясь друг к другу, но чувствуя, что они рядом, вместе. Девушка ощущала как горячие слёзы обиды на саму себя катятся по щекам, впитываясь в подушку, заменяясь слезами счастья, когда тёплая ладонь Гавриил легла ей на макушку, поглаживая по волосам, выражая такую поддержку, которую словами и не скажешь. Для Кэнди очень важно было знать, что есть тот, кто несмотря ни на что, особенно на её характер, никогда её не бросит. Улыбаясь сквозь полудрёму, она наконец поняла, что иногда ты действительно должен делать такие неправильные вещи, ошибаться, принимать глупые решения, чтобы посмотреть, кто останется с тобой, когда всё разрушится.