Окно

Первые дни в лагере для Ника оказались мукой. Во-первых, с подъемом в семь утра его организм был категорически не согласен. Заниматься зарядкой на большом поле в конце лагеря ему нравилось, и он с удовольствием ловил на себе восторженные взгляды местного женского населения. Собственно, он никогда профессионально не занимался спортом. Крепкое мускулистое тело досталось ему в наследство от отца, и Нику не стоило особых усилий просто поддерживать форму. Во-вторых, Ника бесил строгий распорядок дня. Его то кидало в сон в самый неподходящий момент, то нападал страшный жор, когда столовка была уже закрыта. И в-третьих, комары. Лагерь располагался недалеко от речки, а вокруг его невысокой ограды раскинулся настоящий лес. Оба эти фактора делали лагерь родиной комаров. От этих жужжащих и кусачих тварей не спасали даже марлевые занавески, которыми были забиты все окна. Нику достался самый старший первый отряд. Воспитателем была Надежда Владимировна, очкастая дамочка бальзаковского возраста. В длинном домике, похожем на барак, располагались сразу два отряда. Вожатой второго отряда назначили маленькую и пухлую Лидку. Она была слишком активной и слишком шумной, чем несколько подбешивала Ника. Он часто ловил на себе хитрый взгляд ее маленьких серых глаз, при этом ее пухлые губки расползались в игривой улыбке. Лидка проживала в вожатской вместе с Надеждой Владимировной. А Ника поселили с воспитателем второго отряда Сергеем Ивановичем. Ему было глубоко за сорок, и он преподавал математику в пединституте. У Ника был опыт общения с молодой порослью. Правда, назвать его удачным было нельзя. Каждое лето Ник проводил на служебной даче отца вместе с матерью, сестрой отца тетей Таней и двумя ее сыновьями Мариком и Яриком. Со временем два белобрысых приставучих мальца превратились в прыщавых и злых монстров. Они с ненавистью смотрели на высокого и красивого кузена и крали у него модные журналы для своих примитивных подростковых дел. Как ни странно, но дети первого отряда с гордым названием «Юные патриоты» приняли Ника и даже, как ему показалось, полюбили. Когда он рассказывал им страшилки перед сном или пел песни Битлз на чистом английском, мальчишки пожирали его восхищенными взглядами, а девочки тихо перешептывались и хихикали. Ник прекрасно знал себе цену. Стоя перед длинным и узким зеркалом на дверце шкафа в вожатской комнате, он любовно гладил свою крепкую грудь, потом подходил ближе и долго укладывал свои роскошные, вьющиеся волосы, распределяя их так, чтобы была видна его гордость - идеально ровные баки. В заключение он подмигивал своему отражению, а оно улыбалось ему, приподнимая уголки полных ярких губ и шевеля густыми ровными бровями. Ник был доволен своей внешностью. Ни одна девушка не смогла остаться равнодушной к мягкому взгляду его раскосых карих глаз, доставшихся ему от матери, казачки во втором поколении. Вот только в лагере с девушками Нику не повезло. Через несколько дней после начала смены Ник попытался подкатить к лагерному доктору, красавице-армянке Лилии. Он привел одного из своих головорезов с небольшой ссадиной на коленке в деревянный домик лазарета и, пока Лиля прижигала мальчишке ранку, с удовольствием любовался кошачьей грацией докторши. После того как воспитанник Ника ушел на занятие в какой-то свой кружок, тот подсел к Лиле и попытался пригласить ее на свиданку после отбоя. Лиля покачала головой и отказалась, объяснив Нику, что несвободна. - Вот объясни… почему именно он? – спросил Ник, вставая. – Чем он лучше меня? - Понимаешь… Он любит меня, - улыбнулась Лиля, - а ты любишь себя. На следующий день во время ужина к Нику подошел Сашка, вожатый пятого отряда, и пригласил его на тусовку. - С удовольствием приду, - кивнул ему Ник. - Тогда в одиннадцать. Выйдешь из главных ворот и прямиком в березовую рощу, - объяснил Нику Сашка. Тусовка вожатых в корне отличалась от привычных московских тусовок Ника. Из выпивки был только квас, разлитый в стеклянные бутылки из-под лимонада. Между разложенных по кругу бревен горел небольшой костер, по бокам которого в углях доходила картошка. Девушки и парни сидели вокруг костра и с упоением спорили о принципах воспитательной работы западных педагогов и наших, советских. Нику были неизвестны ни те, ни другие, поэтому разговор его не заинтересовал. Он сидел на краю бревна и, лениво отмахиваясь веткой от комаров, потягивал кислый теплый квас. Неинтересно было не только ему. Он заметил на другой стороне бревна невысокого худого парнишку в тяжелых роговых очках, с книжкой в руке. Ник уже видел его на линейках и знал, что его зовут Родька, и он вожатый у малышни в тринадцатом отряде. Родька занял мысли Ника буквально на секунду, и они быстро переключились на Ленку, которая как раз в этот момент поднялась с бревна и, размахивая руками, начала что-то доказывать своему оппоненту, вожатому третьего отряда Лазарю. Ник не слушал, что говорила Ленка. Его взгляд был устремлен на белую блузку, под которой от каждого движения подрагивали маленькие нежные грудки. - Может, сходим прогуляемся? – спросил Ник у Ленки, когда «тусовка» закончилась. - Давай, - согласилась Ленка, – только недолго. Завтра с утра у нас подготовка к «Зарнице», а мне еще нужно успеть нарезать из марли бинтов. Они молча шли по темной аллее, освещенной лишь желтым светом фонарей. По краю стояли постаменты с белыми фигурами барабанщиков, горнистов и спортсменов. Эти гипсовые изваяния неизвестного скульптора в полумраке смотрелись жутковато, и Ленка непроизвольно стала жаться ближе к Нику. Тот понял это по-своему и, обняв Ленку за плечики, притянул к себе. - Ты чего? – девушка подняла на Ника возмущенный взгляд и сбросила его руку. - А что? – Ник равнодушно пожал плечами, - вроде не маленькие уже. - Не о том ты сейчас думаешь, Николай! – Леночка осуждающе покачала головой. - Сейчас у нас с тобой очень важная миссия. Страна нам доверила детей, и наша задача организовать для них достойный отдых. Вот ты мне лучше скажи, что ты думаешь о предложении Льва про проведение конкурса талантов? У тебя есть какие-нибудь идеи по этому поводу? - Все, сдаюсь! – сказал Ник, садясь на табуретку в каморке завхоза Славки. - Чего? Никто не дает? – засмеялся тот, ставя на стол бутылку портвейна. - Прикинь, вчера гуляли с Ленкой по лагерю, - начал рассказывать Ник, делая глоток тягучего красного пойла, - Луна, звезды… - Комары, - добавил Славка, осушая залпом свой стакан. - Комары, суки! – засмеялся Ник, - романтика, короче. А она мне про конкурс талантов. - А я тебя предупреждал, что дохлый номер, - Славка благодарно кивнул, принимая из рук Ника сигарету. - Да я свихнусь тут от скуки, - Ник вдохнул горький дым и на секунду замер от блаженства, - может, присоветуешь чего? - Ну, можешь обходиться своими силами, - засмеялся Славка, делая характерный жест кулаком. - Я серьезно! – нахмурился Ник. - А чего, с Лидкой тоже не сложилось? – спросил завхоз. С Лидкой не сложились отношения с самого начала. У нее было одно достоинство, на которое пускал слюни не только Ник, но и все мальчишки старших отрядов. Шикарная грудь девушки так томно подрагивала и взымалась, когда она репетировала с детьми речевку, что в эти моменты Ник не мог думать ни о чем другом. Во второй вечер Ник решил попытать счастья, для чего пришел в женскую вожатскую, где жила Лида. Он специально выбрал время, когда Надежда Владимировна ушла по делам. Лидка обрадовалась пришедшему к ней Нику. Но когда тот протянул руку и, томно глядя в маленькие поросячьи глазки девушки, положил ее ей на грудь, Лидка больно ударила его носком лодочки точно по щиколотке. - Колян, вот ты дурак! – расхохотался Славка, услышав грустную историю похождений Ника. - Разве ж так надо подкатывать? Погоди, я сейчас, – сказал завхоз, роясь в тумбочке у кровати. Оттуда он достал бутылку сухого столового вина и немного растаявшую шоколадку. Нику не нужно было объяснять смысл подарка. Уже на следующий вечер Ник вошел в комнату Лидки и, ставя на стол вино и шоколадку, попросил у девушки прощения. А уже через час, когда в бутылке оставалось примерно половина, Ник с наслаждением облизывал розовые соски красивой полной груди, и мял руками крепкую упругую попку.