Чего бы это ни стоило

— Кажется, ужин и отдых после дороги придется отложить, — невесело резюмировал Чонин, стащив с рук перчатки и хлопнув ими друг о друга, стряхивая налипшую пыль. — Присутствие господина Тэмина в пределах лагеря никак не способствует аппетиту и пищеварению. Чондэ и Ифань ответили одинаково ироничными ухмылками на последнюю фразу, однако их глаз улыбка не коснулась. Кёнсу не знал точно, догадывался ли Чонин о природе нынешних взаимоотношений Сехуна и Тэмина, но, судя по всему, Тэмина в принципе в лагере никто не горел желанием видеть. Скорее всего, омеге пришлось исхитриться, чтобы добыть информацию о местоположении войск наследного принца — чего ради рисковать и тащиться через все королевство — расстояние от Пика Дракона до Холмов исчислялось сотнями миль — в гости к тому, кто точно не желает с тобой общаться? Тэмина десять раз по пути могли приговорить разбойники, поехавшие пустельники или даже люди Чонина, принявшие омегу за подосланного Хёнвоном шпиона. Что же такого ценного Тэмин намеревался сообщить, из-за чего без раздумий готов был пожертвовать жизнью? Кёнсу отлично помнил эпизод месячной давности, влажные шлепки кожи о кожу, томный голос и озвученные сбрендившим Сехуном мерзости. В тот момент Кёнсу показалось, что Тэмин вполне доволен собственным положением. Положением любовника якобы будущего наследного принца Юга. Он устроился, как у Создателя за пазухой, вряд ли мог бояться лишиться головы, собственного домена, а в случае гибели мужа и вовсе остался бы богатеньким молодым вдовцом, делящим кровать с самопровозглашенным наследником трона королевства. Красота, а не жизнь! В том самом разговоре месяц назад Тэмин невольно сообщил подслушивавшему Кёнсу, что его люди следят за передвижениями Чонина. Так же нечаянно обратил внимание на то, что он — искренне или исключительно ради собственной безопасности, — беспокоился о душевном состоянии Сехуна и выражал сомнения относительно того, какую роль сыграют пустельники в дальнейшем, если Хёнвону все-таки удастся подмять под себя все земли государства. Тэмин был далеко не глупым человеком — скорее всего, неудача во дворце и последующее изгнание стали тяжелым ударом и он сделал относительно правильные выводы и нынче старался всегда выбирать ту сторону, которая могла гарантировать ему покой и стабильность. Предпочитал сторону сильнейшего. Кёнсу категорически не соглашался с подобным жизненным выбором, но зато не мог не признать, что обыкновенно такие люди, как Тэмин, выкручивались и выживали даже в самых безнадежных ситуациях. И вот теперь Тэмин сам, рискуя головой, пренебрегши принципами и, должно быть, расположением Хёнвона и Сехуна, приехал поговорить с Чонином. Кёнсу с трудом мог уложить этот факт в уже вполне ясно сложившееся мнение о Тэмине — вертлявой и хитрой змеюке с внешностью непорочного ангелочка. Единственное, о чем с уверенностью мог утверждать Кёнсу — тому краткому мигу спокойствия, о котором мечтал и он, и Чонин, с приездом Тэмина, видимо, придется подождать еще. — Тэмин приехал с сопровождением? — уточнил Чонин. — Нет, Ваше Высочество, один, — ответил Чондэ и махнул рукой, заметив, как изумленно вытянулось лицо Чонина. — Знаю-знаю, я сам порядком удивился, когда увидел господина Ли Тэмина в заляпанном грязью плаще и на практически загнанной вусмерть лошади. Такое впечатление, что за ним сам дьявол гнался. Когда выгнать не получилось, мы его слегка оттерли и отпоили чаем, а то у него зуб на зуб не попадал. — И он все время молчит? — Нет, отчего же. Сидит и критикует отвратительную обстановку особняка. Он вроде как окончательно разочаровался в тонком аристократическом вкусе землевладельца Разбойничьих Холмов, который имел наглость выстроить настолько блеклый и мрачный склеп вместо нормального дома, — раздраженно закатил глаза Чондэ. — Слава богам, что ему хотя бы чай понравился. — Какое облегчение, — хмыкнул Чонин. — Я пригрозил ему, что в следующий раз лагерь наследного принца расквартируется в его личном семейном гнездышке — он и заткнулся, — добавил Чондэ, довольно улыбнувшись. — Шутки шутками, однако неизвестный повод прибытия господина Тэмина вызывает нешуточные опасения, — недовольно заметил Ифань. — Его супруг, насколько мне помнится, слабохарактерный слюнтяй, который одним из первых выказал поддержку Хёнвону и разлюбезным пустельникам. Не думаю, что Тэмин втайне организовал движение сопротивления в Пике Дракона и прибыл с деловым предложением. Не нравятся мне вот такие ночные визиты. Обычно после них случается всякое дерьмо. — Согласен, — сказал Чонин, строго взглянув на капитана гвардейцев. — Увеличьте количество дозорных на постах — мало ли, кто еще может примчаться за Тэмином вслед. Тем не менее, я его выслушаю. Интересно, с какими новостями он заявился. Вряд ли только с тем, чтобы раскритиковать обстановку и общее состояние особняка лендлорда Холмов. — Вполне может быть, что именно это в Пике Дракона сочли своевременной и необходимой помощью наследному принцу, — хохотнул Чондэ. Кёнсу потянул Чонина за рукав дорожного плаща и отвел в сторонку, собираясь поделиться мыслями насчет визита Тэмина. Не то, чтобы Кёнсу не доверял Ифаню и Чондэ, однако посчитал, что о некоторых подробностях Чонину лучше узнать одному и уже потом решить, делиться этим с кем-нибудь или нет. Чондэ остался дожидаться принца поодаль, пока Ифань, неуклюже подхватив Цзытао за предплечье, направился вместе с ним к ближайшему дежурному посту. — Месяц назад, когда я еще был в доме Сехуна, Тэмин приезжал к нему, — начал говорить Кёнсу. — Один из служек рассказал мне, что после той давней истории с тобой и Сехуном Тэмину было категорически запрещено приезжать в Туманные Долины и что его давным-давно никто там не видел. — До недавнего времени ему и в Нуэль было запрещено возвращаться, — кивнул Чонин. — Но отец его мужа, бывший лендлорд Пика Дракона, был старым приятелем отца. Тот попросил о своем непутевом зяте и отец разрешил им обоим присутствовать на Осеннем Балу. Кёнсу помнил о добродушии и мягком сердце покойного короля — они в итоге и довели его до беды. — Тэмин — любовник Сехуна, — продолжил Кёнсу и слабо улыбнулся в ответ на удивленно глянувшего на него Чонина. — Ты уверен в этом? — Да. В одну из ночей я сбежал из комнаты в поисках чего-то полезного или того, чем можно защититься, — лицо Чонина помрачнело — ему было невыносимо слушать о том, что пережил Кёнсу в особняке брата. — Пробрался в комнату Сехуна и увидел их обоих в постели. В самом двусмысленном положении из всех возможных. Так что да, они точно любовники. — Сехун всегда говорил, что Тэмин ему противен. — К сожалению, у Сехуна слова часто расходятся с действиями. Возможно, как человек он ему противен, но его тело Сехуна вполне устраивает, — хмыкнул Кёнсу. — Тогда я успел подслушать небольшую часть их разговора. Люди Тэмина следили за тобой в Долине Грифонов и узнали, что ты готовишь Собрание Земель. — Да, я знаю, разведчики Чондэ схватили одного из них. А Собрание Земель — давно уже не новость. Так обычно и поступают при появлении любых угроз. — Тэмин также назвал Сехуна сумасшедшим, — осторожно произнес Кёнсу, всматриваясь в освещенное дребезжащим светом факелов лицо Чонина. Для него, судя по всему, это также не стало новостью. — Дядюшка Хёнвон как-то рассказал отцу и папе о том, с каким наследством ему приходится постоянно бороться, — сообщил Чонин в ответ на любопытный взгляд Кёнсу. — Кажется, душевные болезни в их семье что-то вроде славной традиции, передающейся по линии омег. У самого Хёнвона никогда не было ничего страшней мигрени, а вот за Сехуна он всерьез беспокоился — тот рос чувствительным и истеричным. Помнишь, я тебе рассказывал о шраме на шее? — Чонин дождался кивка Кёнсу. — Сехун сделал это нарочно, а не случайно. Точнее… Ему вместо меня привиделся кто-то, кто будто бы хотел его убить. Поэтому он захотел покончить с угрозой раньше, чем тот прикончит его. Я тогда ужасно испугался, ранил его в бедро — ощутив боль, Сехун словно очнулся ото сна. — Но как же его допустили к учебе в военной академии? — поинтересовался Кёнсу. — Сехун пошел на поправку. Хёнвон попросил отца приютить Сехуна во дворце, потому что влажная и мрачная погода Туманных Долин не помогала, а только усугубляла процесс выздоровления. А в Нуэле Сехун стал практически нормальным, с трезвым рассудком. До появления во дворце Тэмина все шло хорошо, а потом… Ты уже наверняка знаешь эту историю. — О том, что Тэмин захотел закрутить роман сразу с двумя? — даже одно упоминание об этом отчего-то злило. — Это было не самым страшным. Тэмин безошибочно нащупал слабину в Сехуне. То самое, с чем он постоянно боролся. Тэмин так и не понял, что это такое и что с этим лучше не шутить. Он начал буквально изводить Сехуна. Последней каплей стала полуночная прогулка и наша с ним драка. Тэмин сказал ему, что любит меня и что я якобы специально влюбил в себя Тэмина, чтобы унизить его, — с горечью в голосе сказал Чонин. - Конечно, потом правда выяснилась — Хёнвон надавил на папу Тэмина, тот — на сына и Тэмин признался, что все специально придумал. Тем не менее, он уже тогда нанес Сехуну непоправимый вред. — А мы окончательно его добили, — слабо добавил Кёнсу. Он не мог перестать испытывать чувство вины, пускай и понимал, что это нелогично. Кёнсу никогда ничего Сехуну не обещал и не мог себя насильно заставить что-либо к нему почувствовать. Наверняка неискренняя любовь нанесла бы ему еще больше вреда в дальнейшем, чем правда сейчас. Кёнсу, как лекарь, полагал, что лучше сразу резким движением оторвать приклеившийся к ране бинт, нежели дергать понемногу каждый день. Но, возможно, в ситуации Сехуна уже ничем нельзя было помочь и облегчить душевную боль. — Не мы, а я, — возразил Чонин и отмахнулся от вознамерившегося возмутиться врачевателя. — Никогда не смогу себе этого простить, но и поступить по-другому не получилось бы. Я… я бы хотел помочь ему. Кёнсу неожиданно вспомнил, что Сехун планировал отрезать Чонину голову и подумал, что единственное, чем Чонин может помочь — постараться не встречаться с Сехуном до конца жизни. Если, конечно, Сехун сумеет пережить эту войну. — Еще Тэмин той ночью упомянул, что пустельники вряд ли позволят Хёнвону единолично править Южным Королевством, — Кёнсу благоразумно решил перевести тему разговора в другое русло, менее безнадежное. — Тэмин явно опасался, что Хёнвон сумеет победить и даже уговаривал Сехуна сбежать. — Здесь я с Тэмином, как ни странно, согласен, — кивнул Чонин. — Победа пустельников в войне обернется кошмаром для всего Юга. И для Севера тоже. Именно поэтому мой отец в свое время уничтожил пустельников практически до самого основания и загнал глубоко в Пустошь. В случае их победы пролились бы реки крови. Деревня Теш и все остальные — пока лишь цветочки. — Как думаешь, Тэмин прибыл сюда попросить защиты? — Вполне возможно, — задумчиво протянул Чонин. — Наглости и самоуверенности ему не занимать, так что он может счесть, что его тут ждут с распростертыми объятиями и тарелкой горячего супа. Кёнсу негромко фыркнул. Подобное было под стать Тэмину. — Я хочу, чтобы при разговоре с Тэмином ты тоже присутствовал, Кёнсу, — постановил Чонин, не отрывая взгляда от лица напротив. Тот изумленно приоткрыл рот. — Не думаю, что это хорошая идея. С чем бы он ни приехал, он выразил желание говорить с тобой наедине. Вдруг у него действительно имеется что-то ценное? Мое нахождение там не даст ему откровенничать. Мы… мы встретились на Осеннем Балу и сразу же не поладили, поэтому… — Кёнсу повел плечами. — Я лучше найду Ханя или Бэкхёна. — Я и не говорю о том, чтобы ты сидел рядом со мной во время этой… встречи, — возразил ему Чонин. — Разговаривать мы будем в кабинете лендлорда — там имеется потайной ход, спрятанный за книжной полкой — лендлорд рассказал мне, что его предок был тем еще гулякой и по этому ходу сбегал по ночам от мужа на свидания с молоденькими омегами. Там отличная слышимость и видимость. Я… мне еще предстоит выучиться вести разговоры обо всем и ни о чем, поэтому я был бы счастлив, если бы ты согласился побыть моими вторыми глазами и ушами. Возможно, я что-то упущу из виду — твой острый ум мне бы пригодился, Кёнсу. Конечно, Кёнсу было ужасно приятно услышать, что Чонин считал его умным и доверял ему присутствовать — пускай и тайно — при разговоре с Тэмином, но он сомневался, что может быть действительно полезным. Все же он врачеватель, а не дипломат. — Ты точно хочешь, чтобы я пошел туда? Боюсь, я тоже далеко не мастер разглядывания смысла между строк. — Но ты знаком с Тэмином, ты — один из немногих, кто теперь знает всю историю наших отношений и ты сможешь честно поделиться своими соображениями. Я тебе доверяю, Кёнсу, — проникновенно и искренне произнес Чонин, нежно взяв его за руку. На щеки и шею Кёнсу плеснуло горячим румянцем смущения. И вот этот человек не был уверен в мастерстве ведения разговоров? — Л-ладно, я согласен. В последнее время мне везет на подслушивание чужих бесед и побеги из чужих жутких домов, — неловко пошутил он. — Спасибо, — поблагодарил Чонин, мазнув прохладными кончиками пальцев по запястью. — А завтра с самого утра найдем Бэкхёна и Ханя, обещаю. Чондэ! — Чонин круто развернулся, а главный разведчик подался ближе, заинтересованно переводя взгляд с одного на другого. — Сопроводи, пожалуйста, господина Тэмина в кабинет лендлорда. Не забудь про чай, а то наш гость и вовсе скончается от вида безвкусных гобеленов и грубого дубового стола. Чондэ тут же отправился исполнять приказ, а Чонин и Кёнсу, прикрыв лица капюшонами, быстро двигались вдоль кромки лагеря, пытаясь не привлекать к себе внимания. Вошли через неприметные задние ворота на территорию особняка и Чонин потянул Кёнсу за собой, крепко стиснув пальцы своими. Кёнсу вполне мог бы представить их парочкой, сбегавшей из дома под покровом ночи, чтобы вдоволь нацеловаться, но в реальности все было куда серьезней. Отворив железную калитку, ведущую в сад, примыкавший к задней части особняка, Чонин уверенно повел Кёнсу в самую глубину, безошибочно отыскав среди заросшей вечнозеленым плющом стены блестящую дверную ручку. Дверь отворилась и оттуда потянуло сыростью и влажной землей. Чонин смело шагнул вперед, вытянул руку, нащупал что-то по правую сторону и облегченно выдохнул — спустя секунду серые каменные стены озарил мягкий свет масляной лампы. Кёнсу, ожидая увидеть узкий, неудобный ход и влажный, заплесневелый камень, удивленно осмотрелся — проход был широким и высоким, а вниз вели каменные ступени. — Спустишься по лестнице и пойдешь прямо до самого конца, упрешься в небольшое деревянное заграждение — его можно отодвинуть, за ним как раз и будет книжная полка, — объяснил Чонин. — Не беспокойся, крыс в подвале нет, Шиндон — мастер по их уничтожению, поэтому первым делом он расправился с главными врагами своих съестных запасов. Я пойду обычным путем, через центральный вход, чтобы Тэмин, если он уже в кабинете, ничего не заподозрил. — Хорошо, — сосредоточенно кивнул Кёнсу, закусив губу. — И почему я не могу перестать представлять, будто я — неугодный твоему отцу альфа, а ты все равно каждую ночь приходишь видеться со мной через этот тайный ход, — весело поделился мыслью Чонин. — И прямо сейчас мы вынуждены опять расстаться до следующей ночи. Кёнсу тихонько хихикнул, облизнув губы — удивительно, но несколько мгновений назад ему в голову пришла точно такая же мысль. — Поцелуешь меня на прощание? — хрипло и неожиданно жарко спросил Чонин, не сводя глаз с влажных губ Кёнсу. Кёнсу понимал, что это просто игра, никакого прощания не предвидится и они с Чонином встретятся совсем скоро, но в животе уже начали щекотать солнечные зайчики, а предвкушение будто бы запретного поцелуя стало таким острым, что закружилась голова. Он приподнялся на носочках, уложил ладони на твердые плечи и нежно поцеловал Чонина, лизнув языком пухлые губы и ощутив, как горячая ладонь властно и осторожно легла на талию. Губы Чонина были требовательными и мягкими, целовали медленно, однако в поцелуе явно ощущался отголосок надвигающейся страсти. Мурашки побежали по плечам и спине, а живот свело сладкой судорогой. Кажется, теперь Кёнсу понял, о чем недавно ему говорил Цзытао. Чонин — наследный принц Юга, стремящийся вернуть себе родной дом и отомстить за смерть отца. Кёнсу — королевский врачеватель. В государстве шла кровопролитная война и каждый день мог стать для них последним, однако эти обстоятельства совсем не запрещали и не мешали им влюбиться. Не мешали испытывать что-то настолько светлое, чистое, горячее и жаркое. Не мешали хотеть быть рядом, захлебываться от чувств и желать прикосновений. В конце концов, они сражались с судьбой в том числе и ради того, чтобы любить друг друга, не боясь потерять. Любить — чего бы это ни стоило. С трудом оторвавшись от столь желанных, гладких губ, Кёнсу забрал у Чонина лампу и шагнул назад, ближе к открытому проему в потайной ход. Чонин черными глазами смотрел на него так, что сводило колени. Кёнсу прикрыл за собой дверь и ненадолго прижался к ней спиной, переводя дыхание и все еще ощущая чужой вкус на своих губах. Ну и как теперь прикажешь спокойно и вдумчиво слушать то, что скажет Тэмин? Недовольно что-то прокряхтев, Кёнсу спустился по ступенькам, прислушиваясь к отдаленному гулу лагеря над головой и рассматривая длинный темный путь, ведущий к кабинету лендлорда. Путь, сделанный исключительно ради того, чтобы сбегать от мужа в теплые омежьи объятия. Кёнсу почему-то глупо представил, что омеги могли поджидать прямо здесь, в коридоре и, вполне возможно, предки нынешнего лендлорда прямиком на этих ступенях занимались любовью. Даже в представлении это выглядело дико и странно, однако щеки Кёнсу все равно разрумянились и он поспешно зашагал вперед к кабинету, отмахиваясь от дурацких мыслей. Вот что с ним творили поцелуи одного конкретного принца — напрочь сводили с ума. В самом конце Кёнсу поджидала еще одна небольшая лестница, а затем он наткнулся на тонкую деревянную перегородку, как и предупреждал его Чонин. Кёнсу огляделся по сторонам и заметил маленькую нишу в стене — аккурат для ручной лампы, чтобы, видимо, свет не было заметно с той стороны. Лампа легко вместилась в углублении, а Кёнсу потянул перегородку вбок, пытаясь действовать как можно тише — мало ли, вдруг у Тэмина острый слух и он заподозрит что-то неладное, отказавшись разговаривать с Чонином. Но, слава Создателю, все обошлось — Кёнсу в щелочку между тесно заставленных книгами полок без труда рассмотрел сидящего на стуле Тэмина. Он видел его профиль, искусанную нижнюю губу, взъерошенные темные волосы и очевидно требовавший чистки костюм. Удивительное дело — такая неряшливость для настолько пекущегося о своем внешнем виде омеги. Тэмин периодически оглядывался на входную дверь — Чонин все еще не пришел. Омега был явно чем-то серьезно обеспокоен, его нервозность распознавалась на раз — в выражении лица, в повороте головы, в бегающих глазах и в измученном внешнем виде. Казалось, что Тэмин давненько нормально не спал. Подобные перемены удивили Кёнсу — месяц назад Тэмин насмехался над своим недотепой-мужем и с легкостью скакал на Сехуне, лишенный любых серьезных беспокойств. По крайней мере, Кёнсу так показалось в тот момент. А вдруг все уже тогда было не слава богу? Отчего-то только теперь, увидев такого разбитого Тэмина, Кёнсу разволновался не на шутку. И приготовился услышать что-то на самом деле страшное. А еще к запаху сирени, которым обычно благоухал Тэмин, примешался тоненький и сладкий неизвестный аромат, и малюсенькая неподтвержденная догадка заставила Кёнсу похолодеть. Послышался шум открываемой двери и Тэмин крутанул головой, облегченно выдохнув. — Чонин! Коридорный шум стих через мгновенье, как за вошедшим закрылась дверь. Кёнсу увидел Чонина, обошедшего стул, на котором сидел Тэмин, и усевшегося в кресло напротив. Его губы все еще были красноватыми и маняще припухшими после их лихорадочного поцелуя и Кёнсу всей душой надеялся, что Тэмин не обратит на это внимания. Иначе разговор наверняка выльется в фарс. — Не могу сказать, что рад тебя видеть, Тэмин, — начал Чонин после секундного разглядывания собеседника. — И даже не буду спрашивать, откуда ты узнал, что наш лагерь находится в Разбойничьих Холмах. С чем пожаловал? Тэмин прикусил губу и опустил взгляд на собственные колени. Кёнсу подумалось, что ему неудобно и, быть может, даже стыдно говорить о том, с чем он приехал к Чонину. — Я хочу попросить у тебя помощи, Чонин. Тот недоуменно приподнял бровь. — Я понимаю, как это звучит, — невнятно добавил Тэмин, боясь поднять глаза на Чонина. — Да, это звучит как чертовски плохая шутка. Твой муж поддержал претензии Хёнвона на трон и подружился с пустельниками. Чего ради тебе просить помощи у непосредственного врага? — спросил, нахмурившись, Чонин. — К тому же, нас с тобой связывает достаточно неприятная история из прошлого и ты знаешь, что я, скорее всего, не протяну тебе руку помощи за все, что ты натворил. Тэмин согласно кивал, по-прежнему не отрывая взгляда от коленей. Кивал и даже тоненько всхлипнул, чем вынудил Чонина замолчать, а Кёнсу затаить дыхание. — Я… я понимаю, что ничем не заслужил твоего нормального отношения. Поверь, если бы не обстоятельства и не чертов страх, я бы ни за что тебя не потревожил, Чонин! — всхлип повторился, еще более тонкий и пронзительный, чем прежде. — Мне… мне больше некуда податься. Тэмин начал плакать. Это не была картинная, показательная истерика, а бессильные слезы уставшего человека, катившиеся по бледным щекам и затекавшие за ворот костюма. Тэмин кусал губы и сдерживал всхлипы, шмыгал носом и весь скукожился, больше ничем не напоминая прежнего горделивого, самоуверенного и ослепительного омегу, встреченного Кёнсу на Осеннем Балу. Горло Кёнсу отчего-то сжалось в болезненном спазме. Он бы предпочел увидеть старого-доброго Тэмина, чем вот эту бледную тень. Чонин, явно растерявшись, метнул взгляд в сторону книжной полки, за какой скрывался Кёнсу — он не знал, что предпринять в этой ситуации. Кёнсу, честно говоря, тоже не мог ничего придумать. Тэмин, будто маленький ребенок, вытирал ладонями слезы со щек и с трудом дышал забитым носом, в то время как Чонин перестал изображать неподвижную статую, встал и налил из графина в чашку воды. Подал Тэмину и вернулся на место, теперь уже обеспокоенно и настороженно следя за тем, чтобы омега спокойно выпил и не захлебнулся из-за всхлипываний. — Спасибо, — наконец-то сипло сказал Тэмин и икнул. — Что у тебя стряслось? Кёнсу отчасти догадывался, что могло случиться, но взволнованно ожидал всей правды от Тэмина. — Я сбежал из Пика Дракона пять дней назад. Даже не могу вспомнить, как умудрился добраться до Разбойничьих Холмов — все время казалось, что меня вот-вот нагонят, — дрожа всем телом, начал говорить Тэмин. — Пришлось назваться северянином, путешествующим по Югу и снять все побрякушки, иначе меня точно зарезали бы и выбросили в какую-нибудь канаву. — Зачем тебе понадобилась сбегать из дома? — Я приехал к тебе не с пустыми руками, Чонин, — будто не услышав вопрос, сказал внезапный гость. — Я знал, что ты, скорее всего, не захочешь меня слушать, поэтому перед побегом разведал кое-что, что может тебе пригодиться. Есть карта? Тэмин подскочил с места, когда Чонин, все еще пребывая в недоумении, разложил на столе схематическую карту Южного Королевства. — Насколько мне известно, в командовании у пустельников все не совсем гладко, — тихонько пробормотал Тэмин. — Их вождь, который заключил сделку с Хёнвоном, никак не может управиться с недовольствами. Основная причина — плотская неудовлетворенность. Воюют одни альфы и, как я понял, вождь пообещал им за победу над Югом отдать всех понравившихся омег. Ну, в случае с тупоголовыми пустельниками — им нравится все, что имеет омежий запах, так что, по сути, всех южных омег пообещали отдать дикарям. — Хёнвон пообещал? — сквозь зубы процедил Чонин. — Не знаю, — ответил Тэмин. — Может быть, сам вождь слегка приукрасил — не в этом суть. Воюют они уже больше месяца, несут потери, едят хреново, холодная погода Юга их не устраивает, да еще и омег никаких нет. Лендлорды, вставшие на сторону Хёнвона, строго-настрого запретили трогать своих подданных. В последнее время часто случаются стычки между пустельниками и войсками лендлордов. Кажется, они тоже ожидали совсем иного, доверившись обещаниям Хёнвона. Недовольство все растет и крепнет. Чонин слушал Тэмина молча, не перебивая. Кёнсу также навострил уши. — Насколько я понял, некоторые части войска пустельников вернулись обратно в Пустошь, — продолжал делиться информацией Тэмин. — До этого Хёнвон, лендлорды и вождь пустельников планировали две массированные атаки — одну провести со стороны Северного Королевства, до основания разрушив домен твоего союзника — Долину Грифонов. Пустельники же должны были пройти дальше по Блуждающим Холмам, чтобы залить кровью земли второго твоего вассала, — говорил Тэмин, что-то черкая белым мелком по карте королевства. — После возвращения части войск пустельников наступило затишье и атаки пришлось свернуть до какого-никакого успокоения дикарей. Войска до сих пор остаются вот здесь, здесь и здесь. К тому же, Хёнвона отказался поддерживать лендлорд Кручи Орлов — он, вроде как, планирует явиться на Собрание Земель и упасть тебе в ноги. — Просто прекрасно, — язвительно пробормотал Чонин. Скорее всего, в гробу видал он таких новоиспеченных опомнившихся вассалов. — Да, готовься к слезам и клятвам, что он больше ни за что не посмотрит ни на кого, кроме тебя, — хмыкнул Тэмин. — Его просто дьявол попутал, — он опять схватился за мел. — Перебираться в другое место ни пустельники, ни объединенное войско пока не планируют — это твой шанс неожиданно взять и разгромить их. Сделаешь так — и остальные лендлорды тут же оставят Хёнвона одного. Их договоренность держится на сладких речах Хёнвона и на том, что он переспал с парой-тройкой землевладельцев и, вроде как, заручился их клятвой. Не знаю уж, чем Хёнвон лучше молоденьких омег, каких землевладельцы могут спокойно заполучить целыми пачками… — Тэмин задумчиво пожал плечами. — Вождя пустельников нужно обязательно убить, Чонин. Без него дикари превратятся в хаотичных идиотов и разбегутся кто куда. Честно говоря, Хёнвон да и все блуждающие по миру слухи утверждали, что пустельники нынче куда страшнее прошлых, разбитых Джеджуном, а на самом деле они все такие же озабоченные и тупые ублюдки. Их много, да, но одна грамотная атака наверняка разобьет их. — Откуда ты все это знаешь, Тэмин? — подозрительно спросил Чонин. — Подслушивал. То тут, то там. Я неделю жил в особняке Сехуна. Хёнвон не стесняется орать на весь дом на военачальников и пытается нормально поговорить с вождем пустельников, — ухмыльнулся Тэмин. — Я подслушивал, уже зная, что не намерен больше оставаться в том сумасшедшем доме. — А как же твой муж? Кёнсу увидел, как Тэмин скривился, будто проглотил целый лимон. — Мой муж очарован Хёнвоном и готов вылизывать пол, по которому тот ходит. Он же посадил своего старика отца в темницу, ты в курсе? Хёнвон приказал, а он приказа не смеет ослушаться. Он без вопросов отпускал меня посреди ночи в особняк Хёнвона, хотя должен был своим умишком догадаться, что меня вызывают уж точно не в качестве советника якобы нынешнего короля. — Для чего тебя вызывали в особняк посреди ночи? — Чонин отлично притворялся незнающим. — Для Сехуна, — дрогнувшим голосом ответил Тэмин. — Хёнвон был в курсе? — Возможно. Он не глупый человек. Но Сехун хотел сохранить наши встречи втайне. — Сехун ведь не хотел тебя больше видеть. Почему передумал? — Мы поговорили на Осеннем Балу, — промямлил Тэмин. — Он рассказал мне об этом врачевателе, о своей влюбленности. И о твоей тоже. Он выглядел таким несчастным и потерянным. Мое сердце дрогнуло и я… — И ты решил окончательно извести его? Ты же знаешь, что Сехун не здоров! Именно твое присутствие в прошлый раз практически свело его с ума! — взорвался Чонин, стукнув ладонью по столу. — Я не хотел ничего такого! — крикнул в ответ Тэмин. — Я… У меня… — он опять начал задыхаться и всхлипывать. — Я вспомнил, почему влюбился в него! Вспомнил, почему так его хотел! — Ты его любил и при этом поступил так жестоко? — леденящим тоном произнес Чонин. — Я был слишком глупым тогда, Чонин, — сокрушенно ответил тот. — Глупым и молодым. Нам ведь было по семнадцать! Я упивался своей красотой и тем, что этот альфа был готов сделать для меня что угодно и когда угодно. Мне это льстило, я хотел понять, готов ли он расстаться с жизнью ради меня! Что он сделает, если узнает, что я полюбил другого! — Тэмин тяжело дышал, а его бледная шея и уши горели ярко-алым. — Я так сильно заигрался, что даже решил, что действительно влюбился в тебя, Чонин. Я запутался, хотя мог просто-напросто сдаться, прекратить все это и наконец-то стать счастливым. Кёнсу отчетливо видел, что Тэмин на этот раз не врал. Такое выдумать не получится и правдоподобно сыграть тоже. Он выглядел человеком, искренне сожалевшим об ужасной ошибке, которую совершил. Кёнсу впервые стало жаль этого потерянного и запутавшегося омегу. — Ты думаешь, что я не сожалел о том, что натворил? — сорванным голосом прохрипел Тэмин. — Жалел каждый чертов день. Я бы хотел любить его. — Тогда в чем проблема? Оставался бы себе с Сехуном, зачем сбегать? — шокированный тем, что услышал, недоуменно поинтересовался Чонин. — После того, как исчез из особняка тот врачеватель, Сехун совсем съехал с катушек. Он ведь хорошенько ударил его по голове, ты знаешь? Сехун теперь носит этот шрам с гордостью. И не оставляет попыток его найти. Постоянно говорит о нем и пару раз меня называл его именем. Однажды он накинулся на меня и начал душить. Утверждал, что его дорогой Кёнсу сбежал из-за меня и что когда я сдохну — он точно вернется, — плечи Тэмина ходили ходуном, ему пришлось обхватить самого себя руками, чтобы слегка успокоиться. — Я никак не мог этого вынести. Кёнсу ощутил, как по щеке бежит слеза и быстро вытер ее пальцем. Он до сих пор не мог поверить, что Сехун — чудесный, веселый и добрый парень, встреченный им когда-то в лесу около межи, окончательно превратился в сумасшедшего, подчинился пожиравшим его внутренним монстрам. Кёнсу, несмотря на все, что ему довелось испытать в особняке, не оставлял надежд, что в один прекрасный момент Сехун придет в себя и вновь станет нормальным человеком. Он бы с радостью помог ему — он знал очень много всего, он наверняка сумел бы сделать какие-нибудь травяные смеси, чтобы помочь Сехуну постепенно оправиться от душевной хвори. Однако эти надежды медленно угасали с каждым днем, что Сехун проживал наедине со своими демонами. Возможно, еще чуть-чуть — и Сехун вовсе перестанет быть человеком. Слезы дрожали в самом горле и комок не давал Кёнсу и шанса вздохнуть. — А потом я узнал кое-что и… — невнятно пробормотал Тэмин. — И решил, что с меня точно хватит. — Что ты узнал? — после минутной паузы спросил Чонин, ведь Тэмин отчего-то резко замолчал. Сердце Кёнсу взволнованно колотилось в груди. — Я… ношу ребенка, — тихо признался Тэмин. Чонин судорожно выдохнул, а Кёнсу, сглотнув, все-таки убедился, что его догадка оказалась верна. Тоненький сладковатый запах, смешанный с сиренью — аромат ребенка. — От кого? — глупо переспросил Чонин, все еще пришибленный свалившимися сегодня новостями. — От Сехуна. Мой муж, к сожалению, не способен на это. — Ты точно уверен? — Да. Кроме Сехуна у меня никого не было. — Черт возьми, — Чонин устало провел ладонью по лицу и откинулся в кресле, рассматривая Тэмина обеспокоенным взглядом. — Сколько уже? — Второй месяц. — Сехун знает? — Нет, — отрезал Тэмин. — И не узнает до тех пор, пока я не решу. В кабинете воцарилась тишина. Чонин думал, Тэмин робко поглядывал на него из-под челки. — В любом случае, Тэмин, в этих обстоятельствах ты можешь рассчитывать на меня, — уверенно проговорил Чонин, нарушив молчание. — Сехун все равно остается моим братом, и его ребенок не должен пострадать из-за глупости отца. И его омега тоже. Не беспокойся, о тебе позаботятся. Кёнсу ощутил, как в груди разливается тепло и нежность — Чонин был и оставался добрым и благородным человеком, которого некоторые окружающие его люди определенно не заслуживали. — Спасибо, — с очевидным облегчением выдохнул Тэмин. — Но это еще не все, о чем я хотел тебя попросить. — Что еще? — Сехун. Дай мне слово, что он выживет. И что после всего этого ты отдашь его мне. На этот раз шокировано приоткрылся рот не только у Чонина, но и у прячущегося за перегородкой Кёнсу. — Ты ведь сам сообщил, что он сошел с ума, — осторожно сказал Чонин. — Для чего он тебе сдался? — Это мое дело, Чонин, — твердо постановил Тэмин, вскинул голову и уставился на принца пронзительным и заплаканным взглядом. — Дай слово, что отдашь его мне. На несколько мгновений в комнате вновь повисла напряженная тишина, а Кёнсу перестал дышать, ожидая ответа Чонина. — Хорошо. Даю слово. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — Знаю. Спасибо тебе. Чонин встал с кресла и попросил Тэмина следовать за ним. Они вышли из кабинета, Чонин отдал какие-то распоряжения и затем вернулся обратно, плотно прикрыв дверь. — Выходи, Кёнсу. Там справа небольшой рычаг. Книжная полка отодвинулась и Кёнсу на негнущихся ногах подошел к замершему посреди комнаты Чонину, тут же попадая в его крепкие объятия. — Честно говоря, читая сотни книг о политике и дипломатии, никто не готовил меня к тому, что придется решать вот такие вопросы, — сдавленно пробормотал Чонин, уткнувшись губами и носом в макушку Кёнсу. — В моем лагере теперь скрывается беглый омега, носящий моего племянника, мой двоюродный брат сошел с ума, а мой дядя пытается меня убить. Это больше похоже на сюжет какой-то книги, чем на действительность. — Ты верно поступил, оставив Тэмина здесь. — Надеюсь, что верно. Полагаешь, что все, о чем он говорил — правда? — Да. Он пахнет не так, как обычно, он действительно ждет ребенка. Он в отчаянии, он боится. И он любит Сехуна, как ни странно, — Кёнсу слабо улыбнулся, уткнувшись носом в чужую шею и с наслаждением вдыхая мускус. — Ты возьмешь его информацию во внимание? — Честно говоря, он не сказал ничего нового — я уже давно знаю обо всем. Ну, разве что кроме предательства лендлорда Кручи Орлов и возвращения части войск пустельников, — проговорил Чонин. — Но эту информацию ему вряд ли бы рассказали просто так, в светской беседе. Его сведения просто доказали, что Тэмин действительно намеренно подслушивал чьи-то разговоры, чтобы стать мне полезным. Значит, он и впрямь в безвыходном положении. — Умно, — похвалил его Кёнсу и с улыбкой зажмурился, ощутив, как чужие ласковые губы прижались ко лбу. — Что дальше? — Дальше? Надеюсь, Тэмин переживет отвратительное убранство отведенной ему комнаты, — весело хмыкнул Чонин. — А еще завтра Собрание Земель. Пора заканчивать с этой войной.