Хорошее предчувствие

— Ваша опухоль увеличилась на три процента, господин, — бесстрастно изучал полученные снимки медицинский дроид. Из капсулы МРТ вылезать не хотелось. Здесь было тепло, аппарат тихо гудел, что приятно действовало на расшатанную нервную систему. Оби-Ван, пожалуй, остался бы здесь подремать, но в его личное пространство снова без приглашения вторглись. — Не люблю это место, — в капсулу заглянул Кеноби, и потревоженный его внезапным визитом Оби-Ван пулей вылетел наружу. — И все равно возвращаешься сюда каждый криффов раз! — Что говорит дроид? Я, кажется, пропустил. — Догадайся, — стиснув зубы, прошипел Оби-Ван. Отчего-то появилось безотчетное желание сломать дорогущий аппарат, покрошить его в металлический салат, и пусть Вейдер делает после этого с ним, что захочет, хоть на органы продает. — Вижу, ты расстроен. Показатели ухудшились? — Кеноби, они еще никогда не улучшались! Сколько мне осталось? — Оби-Ван бросил через плечо взгляд на невозмутимого дроида. Тот быстро высчитал что-то в датападе. — При данной скорости роста новообразования и с учетом ее дальнейшего увеличения… — не дослушав, Оби-Ван выхватил пад из конечностей дроида. Цифры, мелькающие на экране, поплыли перед глазами. — Что там? — почти светски полюбопытствовал Кеноби. — Скорее всего, я не доживу до двадцати одного. — Печально это слышать, мой юный друг. Хочу напомнить, что есть способ раз и навсегда избавить тебя от опу… — Просто заткнись и больше не поднимай эту тему, мне и так тошно. Оби-Ван запахнул тунику, дежурным жестом уколол палец анализатором и швырнул приборчик на поднос. Датапад пискнул, возвестив о готовности анализа крови. Оби-Вана он мало интересовал, после МРТ и так все было понятно: гемоглобин низкий, лейкоциты высокие, мидихлорианы вообще правильно подсчитать невозможно — до того они скачут и постоянно меняют свои показатели. Кеноби с молчаливым сочувствием смотрел на Оби-Вана. — Не грузись. Когда я умру, на мое место придет другой. На Камино есть достаточно твоей ДНК, чтобы Вейдер заказал себе еще пять твоих клонов, — утешил поникшего головой Кеноби Оби-Ван. Самому, правда, легче ни капли не стало, да и Кеноби не выглядел вдохновленным. Еще бы, ведь ему придется промывать новенькому мозги с самого начала. — У тебя есть предположение, зачем ему вообще понадобился мой клон? — без интереса, скорее даже риторически спросил Кеноби. — Откуда мне знать. Может, совесть за твое убийство мучает, — ухмыльнулся Оби-Ван. — Тебе уже давно пора с ним поговорить. — Не самая удачная идея, — мрачно буркнул Кеноби в ответ. Сегодня они отчего-то поменялись местами, и нотации Кеноби читал Оби-Ван, а не наоборот. — Надеюсь, у него все хорошо, — спустя несколько минут напряженного молчания высказался Кеноби. — И он счастлив в своей мирной и процветающей Империи. — Если тебя это утешит, иногда он путает меня с тобой, — признался Оби-Ван, заваливаясь на кровать. Кеноби остался парить у двери в его комнату, разглядывая носки своих призрачных сапог, как провинившийся падаван. — Любопытно, — пробормотал он и спрятал руки в рукавах плаща. — Должно быть, тебе это не очень приятно. — Да какая разница, — махнул рукой Оби-Ван. — Я давно привык к его… странностям. Ой, только если надумаешь с ним однажды увидеться, не говори, что я так сказал. — Ты познакомился с его дочерью, как я видел, — Кеноби все же присел в изножье кровати и скрестил ноги, как будто собрался медитировать. Оби-Ван пожал плечами. — Она хорошенькая, на мой вкус. Оби-Ван вдруг покраснел не хуже Мустафара. С таким же успехом Кеноби мог бы сказать «на наш вкус». — А у тебя была девушка? — внезапно отчего-то заинтересовался Оби-Ван, откладывая успевший загрузить игрушку ком. — Или джедаям нельзя и все такое? — И все такое, — хмыкнул Кеноби, закрывая глаза. — Джедаям нельзя, но я имел большую неосторожность влюбиться. — Серьезно? — Оби-Ван сел в ту же позу, что и Кеноби. Тот приоткрыл один глаз — хотя Оби-Вану всегда казалось, что в его случае это было необязательно. Или он все-таки не может видеть сквозь свои прозрачные веки? Надо будет как-нибудь спросить его об этом. — Разумеется, я шучу. Во мне же был замечательный джедайский тумблер, который отключал все мои чувства, — саркастично отозвался Кеноби. — Она была красивая? Впервые за очень долгое время Оби-Вану было искренне интересно в компании Кеноби. Обычно тот нудел или строил из себя святошу, попутно пытаясь вытащить наружу внутреннего святошу Оби-Вана, но тот сидел где-то очень глубоко и на все ухищрения Кеноби ни в какую не поддавался. По-настоящему по душам они толком не разговаривали. Речи всегда велись о Силе, о двух ее сторонах, о джедаях и ситхах, реже о Вейдере. И никогда — никогда, крифф их раздери — о любви и вообще человеческих чувствах. — Она была очень особенная для меня. Умерла на моих руках от светового меча ситха, — опережая вопрос Оби-Вана о том, что с ней случилось, поведал Кеноби с легким оттенком грусти. Оби-Ван помолчал, обдумывая полученную информацию. Сны из прошлого Кеноби были редкостью, но никакой женщины он совершенно определенно в них не видел. — Это Вейдер… ее? — все же решился спросить главное он. — Нет, она умерла незадолго до того, как Энакин пал на Темную сторону Силы. Отчего-то Оби-Ван испытал облегчение, но сохранил его глубоко внутри себя, чтобы у Кеноби не было повода злорадствовать. — А она тебя любила? Пожалуй, это было даже важнее, чем предыдущий вопрос. Кеноби вздохнул, открыл глаза и как-то очень по-особенному посмотрел на Оби-Вана. С какой-то почти отцовской нежностью, что ли. Ни он, ни тем более Вейдер никогда на него так не смотрели. К своему большому изумлению, Оби-Ван опустил собственный взгляд себе на руки и обнаружил, что они сжимают тунику чуть сильнее, чем следовало бы. — За все время она призналась мне в любви дважды. Первый раз — когда ее жизни угрожала опасность. И последний — когда ей уже нанесли смертельную рану. А вот я, — Кеноби виновато выдохнул, — так и не сказал ей эти три слова. — Это потому что ты мудак, — сердито вынес безоговорочный вердикт Оби-Ван. Кеноби расхохотался. Оби-Вану померещилось легкое эхо в звуке его голоса, как будто они сидели в большой и пустой комнате, но на самом деле эхо было всего лишь особенностью голоса призрака. — Если ты любишь девушку — что может быть проще взять и сказать ей об этом? — все еще не мог понять Оби-Ван. — Джедай не должен иметь привязанностей и идти на поводу у своих чувств, — скучным голосом процитировал Кеноби, о чем-то напряженно размышляя — его лоб прочертили складки. Сейчас он почему-то выглядел несколько старше своих лет. — Я рад, что ты не джедай и можешь любить кого-то в открытую. Такое признание выбило Оби-Вана из колеи: обычно диагноз «джедай головного мозга» был буквально написан у Кеноби на лице, но сейчас он, несмотря на свою прозрачность, очень походил на обычного человека, решившего взгрустнуть о потерянных возможностях прошлого. — Так ты, выходит, рад, что я ситх, — самодовольно подытожил Оби-Ван. То, что происходило сейчас с Кеноби, ему не очень нравилось. Пусть лучше возвращается к своему излюбленному облику идеального джедая, так с ним хотя бы было привычнее. — Ты еще не ситх, — Кеноби потянулся к Оби-Вану и самым возмутительным образом ткнул его пальцем в нос. — Иначе я бы с тобой уже не разговаривал. — Зато я давно придумал себе ситхское имя, — похвастался Оби-Ван. Брови Кеноби на миг исчезли за его челкой. — О, — только и сказал он и повторил: — О-о. — Меня будут знать под именем Дарт Амикус. — Амикус, надо же, — Кеноби еще раз произнес имя, словно пробовал его на вкус, и хмыкнул. — Ты знаешь, как оно переводится с языка ситхов? — Я-то знаю, а вот откуда это известно тебе, мистер джедай до мозга костей? — По-твоему, джедай не может знать язык ситхов? Однажды я был вынужден охотиться за артефактами и голокронами Темной стороны, и у меня с собой был словарик, чтобы читать на них зловещие надписи и предупреждения. К сожалению, я его потерял, а приобрести новый все как-то было недосуг, — Кеноби мечтательно уставился в пространство, — но кое-что оттуда я до сих пор помню. Так что же, чьим другом ты себя считаешь? Неужели Вейдера? Оби-Ван смутился. — А что, нельзя? — О, не обижайся. Разумеется, можно, — подбодрил его Кеноби. — Это очень мило, на мой взгляд. Оби-Вану отчего-то враз расхотелось давать себе имя, переводящееся с языка ситхов как «друг». Мило, надо же. Кеноби считает это милым. Гандарк бы его побрал, он должен быть сильным и устрашающим, но никак не милым! — Могу сказать, что в свое время я тоже считал Энакина другом. — Не продолжай, я и так знаю, что ты хочешь сказать. Напомнить мне, чем ваша дружба с Вейдером закончилась, да, — вздохнул Оби-Ван. — Твоя проблема была в том, что ты никак не ожидал от него предательства. — А ты ожидаешь? — проницательные глаза Кеноби уставились на Оби-Вана, и у юноши возникло такое чувство, будто он смотрит не на призрака джедая Кеноби, а буквально на самого себя в зеркало. — В любой момент. Как ни крути, Кеноби, но он ситх, а путь ситхов и есть предательство. Все же, несмотря на страхи, Оби-Ван любил Вейдера. И если однажды тот и правда деактивирует его, то лишь затем, чтобы не выпустить в мир очередного ситха с мозгами набекрень. И чтобы прекратить его мучения с опухолью, разумеется.