my strenghts

Закат. Солнце постепенно утопает за горизонтом, до последнего цепляясь слабыми лучами за крохотную землю. Вся Москва окрашивается в желтый оттенок, становится спокойнее, будто засыпает, хоть и для некоторых день только начинается. Вдалеке с шумом проносится мотоцикл, заставляя обернуться вслед. Трущев шагает по столице, невольно окидывая взглядом длинноногих красавиц в коротких шортах и узких джинсах. Привычка. Мужчина переехал в этот город пару лет назад из Краснодара, когда там уже находиться стало невозможно из-за двух ранее самых близких людей. Ему здесь легче, никто не видит бьющиеся осколки сердца внутри. Они уже не режут, если никто не напоминает. В Москве PLC, а именно так он просил себя называть, так как привык, знало очень маленькое количество людей. Поэтому здесь Сережа чувствует себя независимым, иногда в шутку вспоминая одноименную ракету. " Ищу "Свободу" ", - говорил недавно подруге. PLC шел в свою небольшую съемную квартиру, но отчего-то решил пройтись. На выходе из Красной площади он увидел уличного музыканта-гитариста, прижавшегося к широкому столбу, который поддерживал провода. Теперь и парня заодно. Между ними расстояние в несколько метров, но Сережа подходить не хочет. Просто смотрит на этого мяукующего светлячка с хвостиком на затылке и в растянутой мятой майке. Рядом с ним стоит несколько людей, видно, что слушают. До мужчины доносятся лишь тихие звуки, слов он разобрать не может. Странно, он всегда презирал подобный метод заработки денег, но на этого залип. Залип на его худые костлявые руки, резко бьющие по струнам и резко сменяющие лады, залип на то, как парень прикрывает глаза, растягивая некоторые гласные, на то, как он смущенно кивает в знак благодарности, когда в черную кепку подкидывают деньги. Трущев понимает, что этот музыкант поет и играет с огромным кайфом, отдавая всего себя, будто стоит не на улице в сумерках, а на большой сцене с яркими фанфарами, слепящими глаза, с громкими басами, оглушающими напрочь. Только вместо фанфар тусклый свет уже зажженных фонарей, а вместо басов обыкновенные дребезжащие струны. Но что-то в этом определенно есть. Так почему он не займется музыкой по серьезке? Учеба? Да нет, вроде взрослым выглядит, хотя кто знает. Денег нет? Было бы желание. PLC знает, что пялится, знает, что музыкант его не заметит, ведь на нем черная одежда, делающая почти невидимым под таким слабым освещением. Только не знал, что стоит так уже почти целый час. Опомнился только тогда, когда парень отпустил струны, засунул кое-как гитару в чехол, чуть не выскользнувший из рук, взял кепку, уронив несколько монет, матернулся и быстро ушел. Опомнился. - Клевый пацанчик, да? Голос, появившийся из неоткуда, заставляет мужчину вздрогнуть. Он оборачивается и замечает улыбающуюся Ксюшу, которая уже давно затесалась в рэп-тусовке. Мужчина молча кивает в ответ, одновременно здороваясь с девушкой. - Давно здесь стоишь? - Ну, заметила тебя минут двадцать назад, подошла примерно также. Не хотела отвлекать, вот и молчала. - Ты его знаешь? - Такое. Но он знает Дэни, так что практически вы с ним знакомы через одного человека. Может, потусит как-нибудь с нами. Ты чего на него так смотрел-то, ты же ненавидишь таких? - Тут другое. Ты с кем? Девушка кивает на красный мотоцикл, стоящий неподалеку. Парень, сидящий за рулем, курит тонкую сигарету и втыкает в телефон, зажимая шлем под мышкой. Шлем Ксюши, видимо, покоился на сидении. - Такие только для слабаков. Или для девушек. - Это мои. Пятый курс, парень курит в первый раз. - Держится уверено. - Потому что уже шестая подряд сигарета. Мы сейчас гонять едем, волнуется сильно. Сама бы за руль пересела, ты меня знаешь. - Знаю, поэтому и буду сильно сочувствовать этому бедняге, если ты пересядешь. - Дурак ты, Трущев. Чао. Махнув рукой, Ксюша разворачивается к мотоциклу, медленно виляя бедрами, что будто в крови заложено, надевает черненький шлем, садится позади уже готового ехать парня, одновременно приобнимая его. С громким звуком они уезжают на огромной скорости куда-то вперед, подрезая машины и ловя кучу "бип-бип". " Не так уж он и боится ", - пронеслось в голове Трущева. В голове снова возникает тот странный паренек, запутывая все мысли в голове, оставляя только соль. Хочется увидеть его снова и снова, не давать уйти. Совать под нос аккорды других песен, просить, чтобы сыграл все-все, что знает. Лишь бы не уходил. Мужчина закуривает никотиновую палочку и продолжает идти домой. Он не понимает, почему парень так засел внутри, почему лезут такие странные мысли. Обыкновенный же музыкант, просто... Просто не такой, как все.

***

Второй вечер сменяется третьим, третий - четвертым, четвертый - пятым. Потом Сережа сбился, не считал, ему этого не нужно. Но снова и снова залипает на все, снова и снова остается незамеченным. И сам уже запутался, хочет ли, чтобы его заметили. Только вот начал жить этими вечерами, жить ради этих вечеров. Смысл жизни докатился до одного парниши, который о нем даже не знал. Может. Наступила осень. Листва на деревьях желтела и падала на землю так же быстро и стремительно, как и настроение мужчины. Гитарист появлялся все реже, на улицах становилось все грустнее, лица людей становились непозволительно хмурыми. И светлячок улетел. Пять дней подряд PLC приходил на то место, пока понял, что, похоже, парень больше никогда не вернется сюда. Наверное, играет где-то в другом месте или просто перестал играть. Трущев ощущал себе трусливым дураком, в первый раз за все тридцать лет своей ненужной жизни. " Дурак, дурак, дурак ", - так и металось у него в голове. Потом вспомнил, что месяц назад Ксюша вроде говорила, что тот Дэни знает. Может, солгала? Сомнения захлестывали, накрывали с головой. Может, и вовсе не нужен ему тот мальчишка, может, и вовсе забудется скоро. Только не хотелось забывать. Не хотелось отпускать. До сих пор. Сережа входит в знакомый бар, излюбленный Князевой. В точку, он не прогадал: девушка сидит за барной стойкой, уронив голову на стол. Что ж, и такое бывает. - Ксюш, - мужчина садится рядом на пустующее место, толкая спящую. Вроде и не спала, голову подняла резко, но глаза заспанные, слипающиеся. Или просто красные. Плакала? Да ну. - Чего тебе, "черный флаг"? В баре сегодня пусто, но Трущев не удивляется, сегодня понедельник. Приходят только безработные, ну или алкаши. Не по себе. - Ты знаешь что-нибудь про того парня, который на гитаре играл? - Слился? - Не знаю. - В чем проблема связаться с Бурцевым. Он с Крис хорошо общается, а та круто дружит с Максом. - С кем? - Ты чо, имени до сих пор его не знал? Трус что ли? - Не твое дело. - Или вовсе влюбился. Девушка смеется, мужчина в ответ сдавленно усмехается. Он и сам не знает и знать вроде не хочет. Вроде. - Спасибо и на этом. Пока, алкашка. - Да пошел ты. Холодный ветер обдувает лицо, когда Трущев выходит из почему-то резко ставшего ненавистным бара. Осень в этом году наступила неожиданно быстро, поэтому особо мерзлявые натягивали пальто, осенние куртки и даже сапоги. Но мужчина считал это лишним. Пока терпимо. С Даней Сережа не общался уже давно, с Кошелевой тем более. Оправдывается себе тем, что не было ни времени, ни настроения и достает холодный телефон. Чувствительность не подводит, поэтому он быстро заходит в директ парня, но так же быстро блокирует телефон. Нет, нет и еще раз нет. "Я этому парню никогда не был нужен. И не буду." Уже давно серое, почти черное небо, угрожающе висит над Москвой. Снова подул ледяной ветер, унося с собой отходы осени, грянул страшный гром и сверкнула молния прямо перед глазами мужчины. Красиво. "Только вот он мне нужен позарез."