Даже если нас не станет

13 Марта. И вот я опять сижу в этой машине. Богдан вроде не говорит со мной. Или говорит? Не знаю. Моё тело находится в жутком состоянии. Я вроде как уже не при себе, но сознание не теряю. Не могу сам контролировать свои движения, тело делает их само, как бы странно это не звучало. Я очень хочу смеяться, и вроде даже смеюсь. И да, мое тело уж очень возбуждено. Чёрт возьми, что он мне подсыпал? Я даже не могу сказать, сколько мы ехали. Вроде только сел в машину, и вот уже возле знакомого мне дома. Да, это - дом Богдана. Но я точно не могу утверждать. Перед глазами все плывет. Парень вывел меня из машины и, оперев на себя, потащил к дверям. Ему явно это было сложно сделать, ведь я ржал, да, уже не смеялся, а ржал как конь. Почему-то мне было смешно. И жарко. Да, точно, очень жарко, ведь как только я ввалился в квартиру брюнета, стянул с себя байку, оставляя торс оголенным. Лицо Богдана озарила коварная усмешка «аля-мой-план-сработал», и в эту же секунду меня впечатали в стенку, жадно целуя в губы. Я хотел было сопротивляться, но тело, которое уже, наверное, час меня не слушается, этого явно не хотело. Оно жаждало продолжения. Всё, что мне осталось, приоткрыть уста, позволяя парню проникнуть в мой рот и углубить поцелуй. А как только руки Богдана начали блуждать по моей спине, не прерывая поцелуй, меня накрыло таким чувством, какое появляется, когда выигрывают миллион. Мозг, помахав мне ручкой, «сел на поезд, и скрылся из поля зрения». В этот момент моя крыша поехала вместе с ним. Резким движением, я притянул к себе парня за галстук, перехватывая инициативу поцелуя в «свои руки». Это доставило безумное удовольствие, но мне было мало. Почти сразу же я начал развязывать тот самый галстук, но руки совершенно не слушались. Видимо, что бы я его не задушил, Богдан сам стянул с себя этот предмет гардероба. Только от одного такого зрелища кровь стала циркулировать в десятки раз быстрее. Я хотел было снова поцеловать брюнета, который прервал поцелуй, что бы избавится от рубашки, но даже сделать шаг мне не удалось. Я как кукла повалился на обнаженную грудь парня. Каждое прикосновение к нему вызывало цунами возбуждения. - Малыш, давай пойдем в спальню? – прошептал он мне на ухо. В ответ я выдал только что-то невразумительное и отрицательно помотал головой. - Я хочу уже и сейчас, - прошипел мой голос. Именно что голос, но никак не сам я. В ответ Богдан приподнял меня, усаживая на комод в коридоре, попутно покрывая мою шею поцелуями. В порыве страсти он стянул с меня всю оставшуюся одежду. В тот момент мне было совершенно не противно и не страшно. Я чувствовал только одно. Похоть. Звериную дикую похоть. - Давай, - еле выговорил я, замыкая руки кольцом у него на шее. - Смазка в спальне. - Забей на неё. - Будет больно. - Давай, - изнемогая, простонал я. Богдан же только расстегнул молнию на брюках, немного приспустив их вместе с боксерами. Какой же у него огромный член. Это только еще больше заводило что-то во мне. - Давай, - отстраняясь от парня и опираясь на стену, вновь выдал я. Просить в четвертый раз не пришлось. Богдан немного приподнял меня, и я ощутил у своего очка горячую головку его полового органа. И сам, подавшись ему навстречу, с первого раза вогнал его в себя, по самое не хочу. Боль была дикой и нереальной. Такое чувство, что тебя просто разрывает на две части. Но с каждым новым толчком это приносило неземное удовольствие. (Один бокал сделал меня таким мазохистом? Надо будет потом спросить у Богдана, что же за хрень он мне подсыпал?) Но это потом. Сначала я пытался схватиться за что-то. К сожалению, это «что-то» оказалось вазой, которая тут же полетела на пол, разбиваясь вдребезги. По-моему, это уже вторая. Пофиг. Следующим объектом стала спина брюнета. Наверное, я изрядно её исцарапал своими ногтями, но это было куда лучше, чем хвататься за вазы там всякие. Кончили мы одновременно. Брюнет навалился на комод, опираясь на свои руки, поставленные по обе стороны от меня. В такой вот неоднозначной позе мы пытались привести свое дыхание в порядок. Мне это совсем не удавалось, ведь сердце без конца выбивало в груди чечетку. Я только прильнул к губам Богдана, нежно, по-детски поцеловав их, и выдал что-то типа: - Спасибо, - после чего, повалившись в его объятия, отключился. Не хочу, что бы наступало завтра. Ведь завтра будет плохо, а сегодня так хорошо. Вот именно сейчас очень хорошо, а что будет завтра, то будет завтра. Главное - сейчас.