Даже если нас не станет

19 Марта. Я онемел. Поцеловать? Богдан, заметив смятение на моем лице, улыбнулся: - Поцелуй, - сказал он снова, опираясь на стол. Я подошел к нему. Когда он немного присел на стол, я его роста и мне легко склонится к его губам, целуя их. Сначала осторожно, а потом более настойчиво. Странный вкус таблеток во рту, но это не останавливает. Богдан же, приподнявшись со стола, взял инициативу поцелуя на себя. Затем он впился руками в мои мокрые волосы, заставляя тело покрыться мурашками. - Последняя ночь на Барбадосе должна быть запоминающейся, - прошипел он мне в рот, обжигая своим дыханием. А затем плавно начал покрывать шею поцелуями. Горячими, приятными, возбуждающими. Дыхание сбилось к черту. Сердце билось как бешеное. А зрачки расширились, делая мои глаза абсолютно черными. Руками Богдан стянул с меня желтую, намокшую от воды, футболку, открывая мое тело для новых поцелуев, которые сразу же посыпались в области груди. Медленно, не разрывая контакта со мной, он повалил меня на кровать, нависая надо мной. Его губы целуют мои уста, а руки стягивают с меня шорты и белье, оставляя обнаженным. Как только он стянул с меня одежду, сев на ноги, которые были расставлены по обе стороны от меня, Богдан начал расстегивать пуговки своей клетчатой рубашки, пристально глядя мне в глаза. Я не смог выдержать зрительного контакта, и отвернулся. В ответ Богдан лишь ухмыльнулся и приспустив свои джинсы и боксеры, как всегда не снимая их полностью, он навис надо мной, тянясь к тумбочке, что бы достать смазку. А затем я почувствовал, как в меня вошел один палец, а за ним и другой. Больно сначала, но как только парень находит нужную точку, с губ срывается неконтролируемый стон. Еще немного, и я ощущаю горячую головку члена Богдана у своего очка. Чуть-чуть, и он уже во мне. Слезы текут с глаз. Я самая настоящая плакса. Но это безумное чувство. Толчок, еще один, и опять он находит нужный угол. Я не в силах удержать шумных, сбитых стонов. Блаженство еще несколько минут, или … не знаю. Время будто остановилось в этом номере. И Богдан кончает, не давая кончить мне. Я чувствую, как горячая сперма стекает по внутренней части бедер. А затем неземное, просто неземное чувство, брюнет накрывает мой до безумия возбужденный член своим ртом, посасывая его. Секунда, буквально секунда, и я кончил со стоном на губах. Парень же повалился рядом, давая себе и мне отдышатся. А затем поцелуй. Чувствую вкус собственной спермы. Нет, не противно. Совершенно. Обнимаю Богдана одной рукой за шею. Хорошо. Очень хорошо. Завтра мы уже уедем отсюда, но всё то, что здесь произошло, останется в моей памяти надолго. Засыпая, я слышал еще более охрипшим голосом: - Последняя ночь должна запомниться. 20 Марта. Ночь и вправду запомнилась. Примерно в два часа ночи Богдану стало плохо. Он кашлял и не мог остановиться. Я очень напугался, но ничем не мог ему помочь. Вот и правильно, что меня с универа поперли. Врач с меня никакой. Привели бы мне умирающего человека, а я бы стоял над ним, и не мог бы пошевелиться. Всё, что я сделал - это вызвал местного врача. Когда тот пришел, Богдан выгнал меня из номера, намерившись побыть с доктором один на один. Я же весь тот час нервно шагал туда-сюда у двери, ожидая, когда смогу узнать, что случилось. И вот из дверей вышел доктор: - Что с ним? – быстро кинулся я к нему. - Ничего, но ему нужно в больницу, - на этих словах док удалился, а я же быстро влетел в номер. - Богдан, - тот сидел, придерживаясь за грудную клетку, скорчившись калачиком, - Богдан… - Андрей, - всё тот же безумно охриплый голос, - мы уедем с утра. Я лишь кивнул в ответ. Пусть будет с утра, только бы с тобой всё было хорошо. Приблизительно через час Богдан уснул, а я так и просидел на веранде, глядя вдаль океана. Спать не хотелось совершенно. Я смотрел на бушующую воду и лишь иногда переводил взгляд на спящего парня. С каждым выдохом, из его тела исходил охриплый звук, как будто что-то внутри мешает ему дышать. Ночь прошла быстро, и уже с самого утра мы скинули наши вещи в чемодан и поехали в аэропорт. Лететь было уже совершенно не страшно. Страшно было смотреть на трудно дышащего Богдана, который опираясь на спинку кресла, прикрыв глаза, не шевелясь и не говоря со мной, сидел рядом. *** Москва встретила нас дождем. Там, на Барбадосе, солнце. Здесь - тучи. Как только мы вышли из здания аэропорта, Богдана встретил смуглый, высокий мужчина в черном костюме, который быстро подбежал к нему, забирая у того сумки. - Папа, я же просил… - Богдан, ты уже совсем не говоришь. Мне вчера позвонил доктор и сказал, что уже некуда тянуть, понимаешь? - Да. - Садись в мою машину, а Вы, молодой человек, сможете сами добраться до дома? – глянул теперь мужчина на меня. - Да, конечно. - Ну и отлично, - подхватывая под руку Богдана, мужчина направился в сторону черной иномарки. - До встречи, - крикнул я брюнету, но ответа не последовало.