Все дороги ведут к тебе

Стук в дверь раздался около двенадцати ночи. Сириус поморщился: если кто-то беспокоил их в столь позднее время, значит, ничего хорошего не жди. Он тяжело вздохнул, быстро натянул брюки и, надевая на ходу рубашку, отправился открывать. За дверью стояла взволнованная профессор Макгонагалл. — Сириус, — её громкий шёпот прозвучал зловеще, и у Блэка по спине побежали мурашки, — мне нужен Северус, это очень важно. — Он в душе, — Блэк кивнул головой на боковую дверь, за которой был слышен звук льющейся воды. Минерва схватила его за руку, и Сириусу сразу захотелось эту самую руку отдёрнуть — настолько ладони были холодные. — Сириус, пожалуйста, скажи ему, что вы оба срочно нужны в больничном крыле! Пообещав прийти через пять минут, Сириус нетерпеливо постучал в дверь ванной комнаты. * * * — Блэк, да что там такое случилось, что ты не дал мне надеть ничего, кроме трусов и мантии? — ворчал Северус, пока они бежали в больничное крыло. Снизу капитально поддувало, а кожаные шлёпанцы так и норовили слететь с ног. Но Сириус был как будто не в себе и торопил его так, что надеть брюки и ботинки он попросту не успел. Блэк, в отличие от него одетый почти нормально, пробормотал: — Не ной, случилось что-то нехорошее, я Минерву такой никогда не видел, — и прибавил ходу. — Сев, она в ужасе! Я думал, что довести до такого нашу железную леди ничто не способно. Северус зябко поёжился и, стараясь не потерять тапки, припустил за ним. В кабинете медиведьмы, кроме неё самой, находились ещё несколько человек. Поппи сосредоточенно колдовала над лежащим без сознания Оливером Вудом. На соседней кушетке сидел сын Сайруса, Маркус, которому помогал пить целебные зелья новый преподаватель по прорицаниям, некий Паоло Косто. Макгонагалл стояла рядом с Поппи, внимательно следя за всеми изменениями в состоянии Оливера, но улучшений явно не было, так как обе дамы мрачнели на глазах. — Что происходит? — выпалили Снейп и Блэк одновременно. Маркус от неожиданности поперхнулся, и Косто быстро похлопал его по спине, успокаивая. Поппи покачала головой, а профессор Макгонагалл зашептала, комкая в руках платок: — Северус, мальчик ранен Сектумсемпрой. Не мешкая, Снейп подошёл к кровати. Оливер, всегда такой живой и весёлый, лежал сейчас бледный, осунувшийся, в состоянии глубокой комы. Не тратя времени на дальнейшие расспросы, Снейп провёл диагностику и тихо, отрывисто приказал: — Мистер Косто, вы поможете мадам Помфри перевести мистера Флинта в другую палату и покинете больничное крыло. — Он прищурился, вскидывая взгляд: — Надеюсь, вам не надо говорить, чтобы вы держали язык за зубами? Тот только понимающе кивнул и начал помогать Флинту подняться. Маркус, видимо, совсем не хотел уходить и попытался возмутиться, но Сириус так на него глянул, что тот сразу замолчал, втянул голову в плечи и при помощи Косто медленно побрёл на выход. — Блэк, — занятый своим делом позвал Снейп, — тащи сюда Джеймса и Люциуса, хоть голых, хоть в пижамах, но чтобы через пять минут оба были здесь. Сириус моментально исчез, как будто его и не было. — Минерва, это тёмная магия, привязанная к Сектумсемпре, — сказал Снейп, не переставая колдовать над Вудом. — Я не знаю пока, где он умудрился её схватить, но времени у нас мало. Вы должны мне помочь. Та кивнула, как совсем недавно Сириус. — Убираем то и другое одновременно, — продолжил Снейп, — вы — читаете контрзаклятие, я — попытаюсь остановить действие тёмной магии. Они работали чётко и слаженно: пока Макгонагалл нараспев произносила нужные слова, залечивая и водя палочкой вдоль повреждённой ноги Оливера в такт произносимому заклинанию, Северус вытягивал из тела парня смертоносную магию. Вошедший в палату Джеймс Поттер оказался как никогда кстати: Снейп только что закончил и начал оседать на пол от усталости и магического истощения. Джеймс подхватил его под руки, тихо опустил на стоявший рядом стул. — Как только придёт Люц, нам нужно очень основательно поговорить с Маркусом Флинтом, — прохрипел Снейп и, увидев поднятую в немом удивлении бровь Джеймса, пояснил: — Они явно были вместе, когда это случилось. Тот всё так же молча кивнул и перевёл взгляд на Вуда. Парнишке на глазах становилось лучше: цвет лица уже не был таким землисто-бледным, заострённые черты понемногу разглаживались, а дыхание стало ровным и спокойным. * * * Маркус сидел на кровати, опустив голову. Слабость во всем теле до сих пор заставляла руки и ноги противно дрожать. Сколько ушло времени, чтобы вынести Вуда из тоннеля, он не знал, но видимо немало. Находившийся без сознания Вуд, казалось, был ещё тяжелее, чем при памяти. Маркус уже точно знал, что никогда не расскажет ему о том, что тот пропустил. О том, как Марк из последних сил старался идти быстрее. Как пот заливал лицо, как было страшно, что не успеет, не донесёт. Как боялся, что этот грёбаный проход никогда не закончится, беспокоился, что если даже и закончится, то выведет где-то очень далеко от Хогвартса. На самом же деле всё оказалось значительно проще и банальнее. Он вдруг запнулся и, кое-как устояв на ногах, увидел несколько ступеней вверх, а поднявшись, сразу почувствовал запах осеннего леса — следом замелькали огни школы. Он стоял на опушке Запретного леса. Маркус облегчённо выдохнул и, поудобнее перехватив Вуда, шатаясь, побрёл к Хогвартсу. Неожиданно его окликнули. Со стороны Визжащей хижины к нему быстро приближался профессор Коста. — Мистер Флинт, что вы здесь делаете после отбоя? — строго спросил он, удивлённо переводя взгляд с Маркуса на Оливера и обратно. — Помогите, — прохрипел Маркус и, опять запнувшись, чуть не уронил свою ношу. Коста удержал его от падения и, аккуратно приняв от него Оливера, быстро зашагал в школу. Маркус сосредоточился только на том, чтобы передвигать ноги и не свалиться, но всё равно почти сразу отстал. Потом Коста вернулся за ним. Навалившись на профессора всем весом, Маркус практически отключился и пришёл в себя, только когда появились Снейп и Блэк. Сейчас, когда его выпроводили из палаты Вуда, Маркус испытал не просто испуг, нет — это был ужас, который выбивает из людей слёзы и заставляет совершать самые безумные, порой отчаянные поступки. И он тоже хотел совершить нечто подобное, но тело не слушалось, и ему оставалось только сидеть да беспомощно таращиться на закрытую дверь. В голове всё время крутилось, что Вуда нельзя было оставлять, ведь без его, Маркуса, присмотра с ним опять что-нибудь приключится. И то, что Вуд там не один и сильные взрослые маги пытаются спасти ему жизнь — тоже не важно. Главное, с ним нет Маркуса, поэтому тот обязательно во что-нибудь вляпается, вроде необратимости проклятия или хуже того — смер... Маркус мотнул головой. — К чёрту, — выругался он. — Вуд живучий, как пикси, и никакое дебильное заклинание его не убьёт. Но чем больше проходило времени, тем больше Маркуса трясло — и уже не от усталости и голода, а от страха за Оливера. Маркус был наследником древнего рода и постепенно перенимал от отца все знания, накопленные не одним поколением его предков. Знал он и о тёмной магии. Прадед и его старший сын были тёмными магами, и отец всегда говорил, что это их и сгубило. Маркусу было известно про неё не очень много, а умел и того меньше. Отец настоял, чтобы он выучил кое-что, несколько раз повторяя, что некоторые тёмные заклинания могут защитить и спасти жизнь, но применять их нужно очень осторожно и только в крайнем случае. Маркус помнил то состояние, когда творишь тёмную магию. Ощущение опустошённости, а ещё понимание, что стал практически сквибом: эта дрянь очень сильно вытягивала магию, а ведь он только и попробовал-то совсем простенькое заклятие. И когда Вуд истощился магически и физически, пока пытался обезвредить это светящееся "нечто", Маркус уже тогда заподозрил неладное. А уж когда мадам Помфри не смогла помочь Олу, а Снейп сразу выпроводил его, подозрение только окрепло. Вот в таком состоянии и застали его четверо друзей отца. Джеймс Поттер и Люциус Малфой не проронили ни звука, только внимательно на него смотрели. Профессор Блэк несильно сжал плечо и сказал: — С Оливером всё будет хорошо. Маркус облегчённо выдохнул, но тут вошедший в палату последним директор Снейп глухо поинтересовался: — Мистер Флинт, мы бы очень хотели знать, где Оливер Вуд получил такое ранение? Маркус рассказал обо всём без утайки с момента, когда они увидели таинственную незнакомку. Мужчины слушали, всё сильнее хмурясь, иногда недоумённо переглядываясь или задавая вопросы. Когда они уже собрались уходить, Маркус прерывающимся голосом спросил: — Это темная магия, да? Люциус Малфой тяжело вздохнул, а мистер Поттер вернулся и, сев рядом с ним, попросил: — Поэтому ты будешь молчать обо всём, что случилось, и надеюсь, что Оливер тоже. Маркус кивнул, понимая степень серьёзности и добавил: — Мы с Вудом не болтливы. Когда все, даже мадам Помфри, покинули больничное крыло, Маркус прокрался в палату Оливера и, поставив стул, сел рядом с его кроватью. — Вуд, сволочь, не вздумай помереть, — он сглотнул так, что кадык ходуном заходил. — Я без тебя оттуда не выкарабкался бы, так что давай, возвращайся, — потом, воровато оглянувшись по сторонам, одним пальцем погладил безвольную ладонь Вуда. Он долго сидел, смотрел на спящего друга и не заметил, как сам задремал. * * * Оливер очнулся сразу, как будто из омута вынырнул. Он находился в больничном крыле, уж это место он не перепутал бы ни с каким другим. На стуле рядом спал Флинт. Его голова свесилась на грудь, и он тихо посапывал, хмурясь даже во сне. Оливер хотел протянуть к нему руку, но во всем теле была такая тяжесть, что ему не хватило на это сил. — Марк, — позвал он и не узнал свой голос — сиплый, как будто чужой. Флинт дёрнулся, чуть не свалившись со стула, и уставился на него. — Вуд, ты как? — прошептал он и зачем-то полез трогать Оливеру голову. Потом удовлетворённо кивнул, широко улыбнулся и сообщил: — Ну, Вуд, ты даёшь! Ничего не понимающий Оливер уставился на него растерянно и удивлённо. — Чего даю? Что случилось-то? Маркус ухмыльнулся и, наклонившись к самому лицу Ола, зашептал теперь уже еле слышно: — Эта херня, которая светилась — тёмная магия. — Ничего лучше не придумал? — недоверчиво спросил Оливер. — Откуда ей в школе-то взяться? — Да не ори ты, — шикнул на него Флинт. — Откуда — не знаю, но это точно она. Пока ты в отключке был, тут и Министр магии побывал и Глава аврората, да и школьное руководство отметилось. — Он передёрнул плечами и снова зашептал: — Велели, чтобы я всё рассказал, а самое главное — чтобы мы с тобой не трындели о том, что произошло, другим. Оливер, не совсем ещё понимая, что происходит, автоматически кивнул: — Не дурак, до самого дошло, что о таком не треплются, — и, спохватившись поинтересовался: — А ты откуда про тёмную магию знаешь? — От отца, — бросил Флинт. — А ты? — Благодаря мелким, — тот ухмыльнулся, вспоминая. — В прошлое рождество мы с Гермионой гостили в Малфой-мэноре... — Оливер подумал и исправился: — Гарри не упоминаю, он-то там как дома. Он попытался приподняться, но не смог. Правильно поняв его желание, Флинт взял вторую подушку и подпихнул ему под плечи и голову. Благодарно кивнув, Оливер продолжил: — Вот и полезли эти любознательные идиоты в запретную часть малфоевской библиотеки. Вовремя я тогда пришёл, а то не знаю, что и было бы, — Вуд покачал головой. — Фолиант, который они откопали, совсем не внушал доверия, я от греха подальше пытался его забрать, и тут появился мистер Малфой. Увидев древнюю книгу, он в лице переменился, да так, что губы побелели! Маркус тихо присвистнул. — Точно, точно, — подтвердил Оливер, — я думал, его приступ хватит. Он выпроводил нас, а на следующий день несколько часов объяснял, что это такое и какой вред может нанести: как магу, который её практикует, так и другим волшебникам. — Оливер откинулся на подушку и задумчиво уставился в потолок. — В тот день он много чего про тёмную магию рассказал, но практиковаться не позволил, сказал, что очень опасно. — Понятно-о, — протянул Флинт. — Понятно, да не очень, — нахмурился Оливер. — Она не могла из ниоткуда появиться. — Он поёрзал, пытаясь улечься поудобнее, но эти телодвижения отняли последние силы. Выдохнув, он закрыл глаза, пытаясь расслабиться. — В том-то и дело, — пробормотал Маркус. Немного помолчал и предложил: — Давай ты поспишь, а то выглядишь херово. Оливер смог только еле-еле кивнуть, соглашаясь, и Флинт вышел, тихо прикрыв дверь. Проводив его мутным взглядом и чувствуя, что проваливается в сон, Оливер подумал, что об этом и вправду лучше молчать. * * * — Я был уверен, что мы все потайные проходы в школе знаем, — задумчиво проронил Сириус, как только все оказались в их со Снейпом апартаментах. Снейп пожал плечами, открывая скрытый за панелью мини-бар. — Сколько лет прошло, может быть, сам Хогвартс новые создал. — А Сектумсемпру и Тёмную магию тоже Хогвартс туда засунул? — криво хмыкнув, отозвался Джеймс. Снейп вдруг замер, а потом грязно выругался, чего не позволял себе никогда. — Какое-то время назад, — начал он, — маглорождённые первокурсники начали жаловаться на то, что их палочки плохо слушаются. — Северус раздражённо потёр шею. — Мы списали на то, что они только начали учиться и так прикрывают свои ошибки. Сириус вскочил: — Такая же жалоба, насколько я знаю, поступила и от Лиама Ватерсмита около месяца назад, а он учится на третьем курсе. — Вот-вот, — покивал головой Снейп. — Аделия Пенхелоу — на пятом, но и у неё те же проблемы. — Ты думаешь, что... — недоверчиво начал Люциус. — Да, именно это я и думаю, — наливая на полпальца Огденского, подтвердил хмурый Снейп. То, что происходило, было настолько чудовищным, что просто не укладывалось в голове. — Тёмная магия питается магией школы и студентов, — тихо произнёс потрясённый Джеймс. Одним махом выпив всё, что налил, Северус глубоко вздохнул и слегка хриплым после алкоголя голосом подтвердил: — Пока понемногу, поэтому первыми её ощутили самые слабые, но она набирает силу. К концу учебного года мы могли все стать сквибами. Люциус, вертевший в руках пустой бокал, обернулся к нему. — Нет, вряд ли, — улыбнулся он другу. — Этот "некто" по каким-то причинам не предусмотрел кое-чего. Сириус хлопнул себя по ногам и выдал: — Турнир! Студентов в школе намного больше, чем всегда, а значит, и времени на это уйдёт больше. Они долго обсуждали сложившуюся ситуацию и пришли к выводу, что поместить магию в потайной ход могли только в августе: именно тогда в школе, кроме Дамблдора, находился один лишь Филч, но он магии не имел и не чувствовал её. В остальное время было слишком людно, и кто-нибудь всё равно бы заметил: чтобы проделать такое десяти-пятнадцати минут мало. Из всего этого следовало только два варианта: либо Дамблдор сделал это лично, либо кто-то с его ведома. Северус был зол и расстроен. В тот день, когда он получил официальное назначения на пост директора, он что-то почувствовал, это даже нельзя обозначить словами или описать. Это как будто во сне: у тебя руки в крови, но тут же просыпаешься — и ничего нет. Вот и с ним так же было. Что-то вдруг кольнуло внутри, какое-то беспокойство, и прошло. Это и понятно, он директором без году неделя, его связь с Хогвартсом ещё очень слаба. Чего нельзя было сказать про Альбуса. И если это он сделал, Северус готов был удушить старика своими руками без всякой магии. — Отправлю-ка я Хагрида в Бертон, к великанам, — поразмыслив, предложил Люциус, — договор давно обновить надо. — Он, не церемонясь, отобрал бутылку у Северуса — видимо, ему надоело вертеть в руках пустой бокал — и, разливая теперь уже всем, пояснил: — А с ним отправлю и Альбуса, намекну на его знания, уважение и авторитет. Джеймс тут же подхватил: — Мальчишки поправятся и покажут, где открывалась потайная дверь. — Пару авроров охранять коридор, а сами уберём всё из тоннеля, — закончил Сириус, и друзья согласно кивнули. Джеймс, который уже какое-то время наблюдал за Северусом, вдруг спросил: — Сев, я не понял, у тебя чего ноги-то голые? Снейп сначала замер от такой резкой смены темы, а потом возмущённо фыркнул и мотнул головой в сторону Блэка: — Это ты у своего дружка полоумного спроси. Все взгляды обратились к Сириусу, но тот легкомысленно пожал плечами: — О, заверяю вас, друзья, чтобы исполнять свой директорский долг, спасать студентов школы и отлично колдовать, штаны Севу совсем не нужны! Все рассмеялись, и напряжение, державшее всех последний час в железных тисках, понемногу отступило. Провожая Люциуса и Джеймса, Северус пообещал тотчас сообщить им, когда Маркус и Оливер поправятся. * * * — Сынок, — отец взволнованно держал Оливера за руку, — ты точно в порядке? Тот уже в десятый раз заверил его, что всё нормально, но мистер Вуд был бледен и расстроен. Оливер вообще его таким никогда не видел. Ему всегда казалось, что невозмутимость отца никто и ничто не может поколебать. И не выдержав, он спросил: — Пап, ты же очень хорошо знаешь мистера Флинта? Родитель аж подскочил на стуле. — Кто тебе такое сказал? — выпалил он. Переживающая ипостась отца исчезла, на её место вернулся прежний, привычный, но сейчас он почему-то казался чужим человеком. Не глядя на него, Оливер выдавил: — Марк. — Это ещё кто? — нахмурился отец. Оливер понял, что зря сейчас затеял разговор, но отступать не собирался. — Маркус, его сын, — начиная злиться, сказал он. — Мистер Флинт до сих пор считает тебя своим лучшим другом, а ты ничего не знаешь про его семью! Отец быстро заходил по палате — он вёл себя странно, и это напрягало. Оливер непонимающе следил за ним глазами. Он по-прежнему чувствовал сильную слабость, но магия потихоньку возвращалась. — Друг, значит, — бормотал отец себе под нос. — Это теперь так называется, — и зло скривился. Потом сел на стул рядом с кроватью. — Сынок, нам уже давно надо было поговорить, — он смутился и почесал затылок, — но я всё откладывал и откладывал. Ты стал совсем взрослым, — он погладил сына по голове и вдруг улыбнулся ему очень тепло. Такую улыбку Ол любил — отец становился моложе и беззаботнее. Жалко, что он редко это делал. Тот чуть сильнее сжал руку Оливера: — Поправляйся быстрее и мы всё обсудим. Оливер кивнул на автомате, а отец снова улыбнулся и вышел. Минут через пять в коридоре раздались голоса, один принадлежал отцу, второго голоса он не узнал. Но предположил, что это мистер Флинт, так как Маркус ещё утром говорил, что тот придёт. Тем временем диалог между мужчинами становился всё громче и громче. Превозмогая слабость, Оливер спустил с постели ноги и, цепляясь за спинку кровати, тумбочку, а потом и стену, двинулся к двери. — Значит, мы друзья? — горячился отец. — Уилл, тише, пожалуйста, наши дети в соседних палатах, — пытался успокоить его второй. — Друзья не трахаются при каждом удобном случае! — выплюнул отец и, хлопнув дверью вышел. Через пару секунд дверь снова скрипнула, и Оливер понял, что и второй из разговаривающих покинул больничное крыло. Он уткнулся в прохладное дерево двери. Пот бежал по спине, ноги тряслись, голова кружилась, и его замутило. Он только на миг закрыл глаза, пережидая накатывающую тошноту, и потерял сознание. Он барахтался в густом бесцветном мареве и никак ни мог выбраться. Вдалеке кто-то звал его по имени, и он рвался на этот голос, тянулся из последних сил. Щёку вдруг обожгло, и он открыл глаза. Над ним возвышался Флинт с занесённой для очередной пощёчины рукой. — Охуел? — просипел Ол и потрогал горевшую щёку. — Кто ещё охуел — неизвестно, — проворчал Маркус, помогая ему подняться, и практически волоком дотащил его до кровати. — Недоумок хренов, — не успокаивался он, пока укладывал Оливера в постель, — не хватало только ко всему прочему ещё и тупую башку разбить. Голова и вправду болела, и Оливер потрогал саднящий затылок, где уже наливалась приличная шишка. Еле слышно выругавшись, он закрыл глаза. Несмотря ни на что, мозг работал чётко и быстро. И сейчас Ола волновал только один вопрос: слышал ли Флинт разговор родителей? Маркус сопел и топтался рядом. Наконец не выдержал, вздохнул и сказал: — Не вставай больше, если что — зови, я двери закрывать не буду. Он уже был в коридоре, когда Оливер всё же спросил: — Ты слышал, о чём они говорили? Маркус кивнул, как недавно сам Оливер отцу, и вышел. * * * "Друзья не трахаются, друзья не трахаются..." — вертелось в голове без остановки. Зажав виски ладонями, Маркус сидел на кровати и пялился в пол. Получается, отец и мистер Вуд были не просто друзьями, они были любовниками. Он подумал, что им было не больше пятнадцати-шестнадцати. А потом отец что-то сделал, и Уилл Вуд вычеркнул его из своей жизни. Пытаясь осмыслить происшедшее, Маркус поднялся и задумчиво заходил из угла в угол. — Что же натворил отец, если мистер Вуд до сих пор его не простил? — спросил он сам себя. — И как теперь быть с Оливером? — Отец того явно настроен против обоих Флинтов. И всё же факт, что родители были вместе, почему-то грел душу. Может быть, и у них с Оливером есть шанс? Он заглянул в палату к Вуду — тот мирно спал — и, вернувшись, завалился на свою кровать. — Вечером обязательно поговорю с Оливером, пора двигаться дальше, — подумал он, засыпая. * * * — Гибсон, — усилив голос Сонорусом, кричал Уилл, — быстрее нужно передавать пас Гранту, быстрее! Вы тут не в черепашьих бегах участвуете! Парни летали хорошо, но Уилл как с цепи сорвался и гонял их в хвост и гриву. Он и сам это понимал, но злость, обида и что-то ещё, чему он не мог пока дать точного определения, кипели внутри и готовы были взорваться, как котёл с неправильно сваренным зельем. — Райт, — не унимался он, — ещё раз кольца оставишь без присмотра — пойдёшь во второй состав. Пожизненно! Игроки недоумённо переглядывались между собой, но перечить любимому тренеру не решались. — Ты их смерти хочешь? — раздался за спиной спокойный, немного раскатистый голос, и у Уилла вдруг вспотели ладони. Он еле заметно дёрнулся, но голову не повернул. — Тебя никто не приглашал, Флинт, проваливай, — убрав заклятие Соноруса, бросил он и сделал вид, будто внимательно следит за игрой. — Дождёшься от тебя приглашения, как же, — совсем тихо ответил Сайрус и подошёл очень близко. Уилл спиной чувствовал его, хотя они и не соприкасались. Дрожь волной прокатилась от макушки до пят, а потом вернулась и осела внизу живота, заставляя закрыть глаза и тяжело вздохнуть. Много лет уже Уилл не испытывал этого ощущения. Он заставил себя забыть его, вычеркнуть из головы и души, уничтожить, истребить, потому что нельзя вечно думать о том, чего не можешь получить. И самым горьким было то, что никто другой, кроме чёртового Флинта, дать ему это не мог. И вот теперь этот переросток-бывший-любовник является через столько лет, и Уиллу сразу вспоминается всё, что было с ним связано. — Вот уж нихуя, — прошипел он еле слышно. Потом резко развернулся, оттолкнул Сайруса и хмуро заметил: — Вот именно, Флинт, не приглашали и никогда... — он ткнул пальцем ему в грудь, — не пригласят. — Столько лет прошло, а ты всё злишься, — Сайрус покачал головой и тяжело опустился на деревянную лавку. — На память не жалуюсь, — выплюнул Уилл и крепче сжал перила. Он не хотел снова испытывать боль. До сих пор помнил то время, когда чуть с ума не сошёл. Ему было только шестнадцать, и юный мальчишка не был готов к такому удару. Тогда, когда вся жизнь была ещё впереди, Уилл ошибочно верил, что с Саем они всегда будут вместе. И поэтому с его отъездом эта самая жизнь разделилась на "до" и "после". Того счастливого, наивного парнишки больше не было, появился саркастичный, замкнутый и не верящий ни в любовь, ни в преданность молодой мужчина. Годы шли, он всё больше уходил в себя, а с отъездом в Хогвартс Оливера, который являлся смыслом его жизни, Уилл и вовсе закрылся. Конечно, он по прежнему общался с друзьями и очень гордился своей квиддичной командой, но близко к себе никого не подпускал. Редкие случайные любовники на одну ночь тихо и незаметно покидали его постель и жизнь, не оставляя следа ни в душе, ни в сердце. И вот Флинт вернулся, приехал в гости и снова пытается перевернуть всё вверх тормашками. Ему-то что — приехал, погостил и уехал. Счастливый, радующийся жизни, до сих пор красивый — у Уилла аж дух захватило, когда он после стольких лет снова его увидел. Хозяин, мать его, жизни, одним словом. Припёрся, чтобы вконец доломать его, Уилла, и с чувством выполненного долга спокойно убраться в свою далёкую Америку. А что останется Уиллу? Снова ноль, ничего, даже меньше, чем ничего, только сдохнуть. Ладони, вцепившиеся в поручни, мелко и отвратительно дрожали, в голове проносились картинки прошлого, где он скучал по Флинту как безумный, но из последних сил не подавал вида. А когда становилось невмоготу, убегал на квиддичное поле и, забившись в самый дальний угол под трибунами, выл в голос. Он то винил себя за свой гонор, из-за которого лишился даже такой малости, как побыть вместе с Саем последние дни до его отъезда, то проклинал Флинта, головой понимая, что выхода у того другого и не было. Знал, что и самому пришлось бы точно так же поступить, если бы он попал в подобную ситуацию. Но всё равно злился на Сая и обижался. Тогда спасал только квиддич, и он отдался ему полностью. Но несмотря ни на что, всё равно ещё какое-то время ждал. Думал, Сай закончит школу, станет совершеннолетним и тогда вернётся. Но нет, Флинт так и не приехал. А когда Сириус, не глядя ему в глаза, сообщил, что Флинт женится на его дальней родственнице, потерял единственное, что ещё имел — надежду. В тот вечер он, не замечая ничего вокруг себя, бродил по магическому Лондону. Дождь, моросивший с утра, к ночи разошёлся не на шутку, и Уилл промок насквозь, но не замечал и этого. Неожиданно он оказался возле паба "Золотой снитч" — в нём частенько собирались квиддичные игроки, в этом месте они не были соперниками, а только влюблёнными в квиддич собутыльниками. Поэтому в пабе всегда было шумно и весело. Осознав наконец, насколько замёрз и промок, Уилл не задумываясь шагнул в гостеприимно открытые двери. А потом пил, много и увлечённо. Кричал тосты за "невъебенную любовь" и "тупую наивность" некоторых придурков, целовался со всеми желающими и до хрипоты спорил, кто победит на нынешнем чемпионате в Цюрихе. А утром проснулся в незнакомом месте рядом с голой девушкой... которая позже, через месяц, нашла его и сообщила о беременности. Уилл женился без колебаний, а когда понял, что он и жена не просто чужие люди, а абсолютно несовместимые во всем, был рад, что его "вторая половинка" благополучно свалила, оставив ему единственного и любимого сыночка. Олли стал его точкой опоры, его осью, которая держала и не давала упасть, которая примирила Уилла Вуда с действительностью. Заставив себя вернуться в реальность, Уилл пару раз глубоко, с натугой вздохнул и повернулся к до сих пор молчавшему Флинту. — Чего ты добиваешься, Сай? — спросил он тихо и устало. — Всё давно быльём поросло. Тот быстро вскочил и схватил его за плечо: — А если нет, если вот тут... — он постучал другой рукой по груди, — до сих пор ноет, болит, требует исправить всё, вернуть и ... — Сайрус захлебнулся воздухом и зажмурился, переводя дыхание. Уилл вырвался из захвата, снова повернулся к играющей команде и, подав им знак, молча замер, ожидая. Взмыленные, мокрые, тяжело дышащие игроки так же молча зависли напротив. — Парни, отличная тренировка, — чуть хрипло сказал он, откашлявшись, — на сегодня всё, завтра в это же время, — и начал спускаться с трибун. Уилл шёл к дому, видневшемуся невдалеке и тихо шептал: — Уходи, Сай, уходи, ради Мерлина, уходи...