RC-720

— Подай хозяину обед. — Слушаюсь. Лютер ушел, а он остался на кухне. Поболтал поварешкой в кастрюле, взбалтывая гущу, налил суп в глубокую тарелку, поставил на поднос, и тут что-то случилось… Перед глазами на секунду вспыхнуло изображение, такое смутное и дрожащее, что он не смог его толком разглядеть, а в ушах раздался чей-то голос: "Вы ведь не можете есть, правда?" Это наваждение было таким мощным, что RC-720 чуть не выронил поднос. Что за чертовщина? Все это время, что он находился на службе у господина Златко, никто не задавал ему таких глупых вопросов, и он точно не был на какой-то незнакомой кухне и не разговаривал с… — Быстрее, тварь пластиковая! — прикрикнул Златко, и он поспешил исполнить поручение.       Дел в огромном старом доме всегда было невпроворот, но, в конце концов, на то его и создали — служить. Теперь он должен был прибраться в подвале. Проходя мимо деревянных решеток, RC-720 нарочно отворачивался, чтобы не смотреть на тех, кто находился за ними, а они кричали, шипели ему вслед, тянули руки… Тем не менее, такие мелочи не могли остановить его от выполнения своих прямых обязанностей. Он сосредоточенно убирал лабораторию, заметая пыль веником, когда вдруг о пластик совка ударилось что-то металлическое. Пуля. Подняв ее двумя пальцами, он прищурился, проводя анализ: на патроне остались следы тириума андроида… модели RC-720. И серийный номер тоже совпадал с его номером полностью. Пуля выпала из его руки обратно в совок, а он застыл на месте, лишь диод коротко и тревожно светился желтым огоньком… Шаги за спиной заставили его вздрогнуть. К счастью, это был всего лишь Лютер. Оглянувшись по сторонам, большой андроид вдруг подкрался к нему и, наклонившись, прошептал: — Эй… Наверху что-то с грохотом упало, и они оба сжались на уровне инстинктов, готовясь к крикам, но их не последовало. И все равно диод Лютера покраснел. — Послушай, когда ты пришел сюда… — Я? Пришел? — Не перебивай! Когда ты пришел, Златко… Златко велел выкинуть твою верхнюю одежду, но… но я нашел там это… И он практически силой впихнул в ладонь RC-720 какую-то смятую напрочь, замызганную фотографию. — Это принадлежит тебе. Никому не показывай и не отдавай… — Лююютеееер! — позвали наверху, и его коллега, подорвавшись, ринулся исполнять очередной приказ. А RC-720 остался один, в недоумении рассматривая фотографию. Он понятия не имел, откуда она взялась и что за ребенок на ней изображен, и вообще, откуда он мог прийти, если всегда служил Златко? В смятенных чувствах закончив работу, он вышел из лаборатории, и, на свое несчастье, подошел слишком близко к решеткам… — Найди "Иерихон!" — провыл лишенный половины лица андроид, схватив его за руку и не обращая никакого внимания на попытки освободиться. — Найди его! Найдиииии!.. Ударив его по лбу, RC-720 таки смог вырваться, но информация частично уже успела загрузиться в его память. И что могло ему дать изображение каких-то уличных граффити, и что еще за "Иерихон"? Мало ли, что взбредет в голову сломанной машине! Так он решил, спешно покидая подвал, и вслед ему все еще неслось: — Найди! Найди! Найди!..

***

      Сегодня хозяин кого-то ожидал. Прибравшись в гостиной, RC-720 наливал гостям выпить, краем уха слушая разговор Златко с каким-то бритоголовым мужчиной в кожаной куртке: — Как новенький, говоришь? — Да-да, работает отлично, я и не думал, что так хорошо получится! Ты бы видел, с чем мне пришлось работать, там все было просто всмятку! Как яйцо! Они рассмеялись, а RC-720 поставил на стол поднос с двумя стаканами. — А вот, кстати, и он, — Златко небрежно махнул рукой в сторону андроида. — RC-720, озвучь свою текущую рыночную цену! Он озвучил, а хозяин дома, залпом опрокинув свой стакан, выдохнул и произнес, облизывая мокрые губы: — Так вот… Тебе, как лучшему своему клиенту, уступлю за полцены!

***

      Боль со временем притупляется. Не уходит, а именно притупляется, само собой, до тех пор, пока кто-то снова не дотронется до не зажившей до конца раны… Коннор пытался вывести его на откровение разными способами. Предлагал компромиссы, увещевал, даже запугивал и начинал кричать, за что его бомжеватый седой коллега называл "психованной жестянкой" и предлагал "отстать от мальчишки подобру-поздорову", и Морти был бесконечно ему благодарен. Один бог знает, до чего ему надоели эти допросы. Он, что называется, "ушел в глухую несознанку" и просто повторял одно и то же разными словами, и другой следователь давно оставил бы его в покое, но только не Коннор. Въедливая пластиковая зараза! Чего бы ни хотел добиться этот говорящий странным голосом придурок, Морти все равно не собирался рассказывать больше, чем нужно. Тайна их отношений — все, что у него осталось после Рика. Ради бога, у него даже нет могилы, на которой можно было бы поплакать… А плакать парню в последнее время хотелось часто, например — от мысли, что после школы надо снова возвращаться в ставший чужим и ненужным дом. Но больше идти ему было некуда, и темный коридор снова встретил его. — А… а… аааа! Странные звуки доносились из комнаты папы, а из-за дверной щели шел легкий дымок, но, ворвавшись в комнату, Морти искренне пожалел, что это не пожар. Уж лучше бы был пожар! — Какого хуя?! — выкрикнул он, разгоняя руками красное облако, и папа, лежащий на полу с трубкой в руке, нехотя поднял голову. — Ты что, совсем сбрендил?! Ответом ему было невнятное лепетание, которое взбесило еще больше, и Джерри начал медленно подниматься, и, само собой, никакого раскаяния на его лице не читалось. Одна только злобная усмешка. — Что, не нравится жить с папкой, а? — спросил он, приближаясь к сыну. — Ты предпочел бы лучше быть с этим бездушным монстром, с твоей матерью, или… или с этим гребаным андроидом?! А? Отвечай! Боль была короткой и ослепляющей. Морти лишь почувствовал, как наливается от удара ухо, его голова мотнулась в сторону, и вдруг он увидел рядом с собой вазу, полную высохших цветов… Ему захотелось сделать это сразу же, как только он увидел "красный лед" в своем доме, но он не думал, что отважится вообще когда-либо. Мозг будто отключился на несколько секунд, а когда заработал снова, мальчик увидел осколки вазы и трупы цветов, разлетевшиеся по всей комнате, и лежащего у его ног Джерри с кровью, залившей все лицо. Он хрипел и плакал, пытаясь дотянуться до Морти: — Мне… м-мне больно, сынок… Помоги! Чудом подавив тошноту, он убежал из комнаты. Схватил школьный рюкзак, выбросил из него учебники, кинул взамен несколько теплых вещей, вытряхнул деньги из копилки, забрал из холодильника все, что не могло быстро испортиться и, на ходу вытирая горячие слезы рукавом, вылетел прочь из квартиры…