Лучший сыщик из Царства Теней

Утром ночных кошмаров как будто и след простыл. Холмс воспользовался предложением Моэри и поговорил со стражником, спасшим Мартина. Тот, как и предупредили Холмса, винил себя в том, что не успел спасти Морганту. — Она была как будто не в себе. Странная какая-то. Как будто спасалась от чего-то. Или пыталась уберечь сына. Думаю, она бросили мне маленького принца, потому что вдруг решила, что я смогу защитить его лучше, чем она. Я опоздал на какое-то мгновение, замешкался, и вот… никто не винит меня, мастер Холмс, а королева неизменно ко мне добра и каждый раз благодарит за спасение своего внука, но я все равно чувствую свою вину. — Стражник не рассказал, по сути, ничего нового, — пересказывал позже Холмс свой разговор Уотсону, — однако не могу не заметить одну деталь. Принцесса Морганты пыталась защитить сына. От какой-то ведомой только ей угрозы. И я не могу отделаться от мысли, что она бросила Мартина стражнику и покончила с собой, потому что решила, что это она, именно она является этой угрозой. Покончив с собой, она защитила сына. По крайней мере, в последний момент она думала именно так. — Почему вы так решили, Холмс? — Мать бросает ребенка чужому человеку и добровольно умирает. Она считает, что с любым, абсолютно любым человеком ее сыну будет лучше, чем с ней. Вот почему я так решил. — Ну, учитывая, что последние месяцы она, кажется, сходила с ума… — Но что же сводило ее с ума? — Вероломство принца Рэндома? — предположил Уотсон. — Не знаю. Мне это кажется неубедительным. Вспомните, как сильны в ней были материнские чувства. И вероломство мужчины, пусть даже этот мужчина — отец ее ребенка… Придворные ее любили, мать и тетя поддерживали, сын — нормальный здоровый младенец, и стоило ей устать, она могла отдать сына няне или кормилице. Кажется, наши нанимательницы правы: с Моргантой произошло что-то очень плохое. Что-то такое, что она чувствовала, но не понимала. А не пора ли нам познакомиться с юным наследником?