И это все, на что ты способна?

      Ночь. Почти все легионеры спят, а лишь двое бодрствуют. Впервые Леви поспал больше двух-трех часов. Он проснулся первым и вынес чашки из спальни, оставив вино и бокалы. Брюнетка проснулась чуть позже, когда на часах было 23:07. Она подошла к азиату сзади. — Леви, можно я пойду к себе? Вдруг девочки волнуются… — Я тогда тоже буду волноваться. — он резко развернулся и обнял полукровку. — Ладно… Я останусь… Кстати. — девушка обнял его в ответ — Зоэ не приходила делать тебе перевязку? — Нет. Я думаю в этом нет нужды. — Тогда будь добр снять рубашку, а я сниму бинты. Хотя бы осмотрю… — Ладно. Но не на кухне. Идем. — он взял ее за руку и повел за собой. Они пришли в гостиную, и мужчина снял рубашку. Он аккуратно сложил ее и положил рядом. Микаса сняла бинты и почти не увидела ран. Она прикасалась нежно, слегка надавливая в месте ушиба, но Леви не чувствовал боли. — Я думаю теперь нет надобности перебинтовывать. — брюнетка отложила бинты в сторону. — Выброшу позже. — Ладно. — Леви обнял ее. — А что подумают другие, когда я выйду из твоего кабинета спустя несколько дней? — Тебя волнует, что подумают другие? — Тебя не волнует твоя репутация? — Волнует. Но и отношения меня тоже волнуют. Так же, как и ты. — мужчина убрал прядь волос с ее лица, — Микаса, хоть ты и все время находишься рядом… Я не знаю почему, но тебя мне как-будто не хватает… — он прильнул к ее шее, оставляя метку. Полукровка постаралась сдержать стон, но из ее уст все-таки слетел очень тихий и максимально приглушенный всхлип. — Не сдерживайся. — он продолжил оставлять засосы. — А если нас услышат? — И что? Завидовать будут. — мужчина начал раздевать полукровку, чтобы опуститься ниже. Вдруг, он резко остановился и поднял ее на руки, перенося в спальню. — Л-Леви… — Девушка была уже раздета, а брюнет опустился немного ниже, оставляя алые метки, которые еле заметно соединяли дорожки слюны. — Ты уверен, что все будет в порядке? — с трудом произносила сероглазая через стоны. — Да. — он навис над ней, нежно целуя в губы. Азиат начал быстро раздеваться, неаккуратно откидывая вещи. Похоть овладевала мыслями сероглазого, а его привычная нежность почти сдалась перед животными инстинктами. В душе Аккерман тушил огонь, он боялся причинить ей боль… Член брюнета приблизился к лону полукровки и не спеша вошел в нее. Стон, который предательски сорвался с уст Микасы, мужчина прервал поцелуем. Таким страстным, наполненным нежностью… Он отвлекал ее от неприятных ощущений. Не разрывая поцелуй, Леви начал медленно двигаться. В полукровке было очень узко, ему хотелось войти глубже и сделать это как можно жестче. Он отстранился и немного ускорил движения, на что Микаса сначала реагировали стонами, но в скоре начала поддаваться вперед, выгибаясь под ним. Очередной поцелуй. На этот раз более грубый, дыхание сбилось у обоих. Казалось, на шее Микасы не осталось ни одного участка кожи без засоса, но Леви продолжал оставлять красные отметины, одной рукой он поддерживал Микасу за талию, а второй ласкал сосок девушки. Микаса старалась сдерживаться, но получалось плохо. Неприятные ощущения сменило удовольствие, нарастающее все больше и больше… Вскоре оба дошли до пика удовольствия и упали на белые простыни. Микаса прижилась к Леви и обняла его. Леви обнял ее в ответ. — Мика, мне надо идти… Я должен отнести отчеты Смиту… — Хорошо. — Микасе так не хотелось отпускать мужчину. После всего ей все еще не хватало его, она хотела обнять его и прижать к себе как можно сильнее. Мужчина испытывал к ней то же самое и, как бы сильно он ни пытался это скрыть, брюнет готов был ревновать ее ко всем, вплоть до отца… Высвободившись из объятий сероглазой, он оделся, взял стопку бумаг и понес их Смиту. Он зашел в давно знакомый кабинет. — Вот бумаги. — Давай поговорим? — Давно мы с тобой не говорили. Говори уже быстрее. Мне надо идти. — Слушай. Развей уже слухи о себе. Все прекрасно слышат чем вы там занимаетесь с рядовой, я вон слышу как твой «сосед» сверху. И объясни ты своим подчиненным, что она твоя девушка и живет у тебя. Ко мне каждый день приходят ее друзья с расспросами «Где она?» И «что она?». Понятное дело я не говорил им ничего о вас с ней. Но я думаю говорить не понадобилось. Они сами все услышали. — Ладно. Я тебя понял. — Леви вышел из комнаты даже не попрощавшись. В голове у Смита пролетело одно: «Давно я его не видел таким. Я и не знал, что он романтик. Ладно, удачи ему…»