— Стой, то есть я правильно тебя понимаю: ты хочешь жить по принципам шведской семьи? - охуевший от внезапного заявления Джемина Джено аж подскочил со стула, устремляя свой устрашающий взгляд на Ренджуна, словно пытаясь передать ему всю свою негативную энергетику. — Я... должен делить тебя с этим придурком?! Мы будем жить вместе, обедать за одним столом, ходить за покупками, трахаться в одной кровати..ты серьёзно? Ты хочешь, чтобы я наблюдал за тем, как он вставляет в твою задницу свой член, пока я буду тихонько сидеть рядом и дрочить? Джемин, ты дурак?
Конечно, шансы на положительное окончание этого серьезного разговора были изначально малы. Джемин это понимал. А ещё он понимал, что больше не может разрываться между парнями и другого выхода, кроме как жить всем вместе дружно и счастливо, он не видел. Если Хуан по своей природе был более замкнутым в себе, спокойным и рассудительным человеком, который может выслушать от начала до конца
монолог Наны о прелестях жизни втроём совершенно спокойно, то Джено - нет. Он не привык делиться своими игрушками с кем-то ещё с самого детства, и эта привычка наверняка останется за ним ещё на долгие годы. Он готов горло перегрызть, пару тройку костей переломать, шею свернуть, стукнуть головой об свое колено того, кто посмеет тронуть что-то, что принадлежало ему. Он жуткий собственник, и идея шведской семьи ему не понравилась изначально. Да, сейчас прогрессивное общество, люди меняются, стандарты красоты и традиционных семей тоже. Но человеческая суть остаётся прежней. Разве можно любить сразу двоих? Иногда из-за одного сердце разрывается, слёзы душат изнутри, ноги подкашиваются, дыхание перехватывает, а тут целых два таких господина, которым всё подавай: и ласку, и заботу, и любовь. Ладно, если они трое с похожими характерами, мировоззрением или отношением к людям, а тут абсолютно по всем трём пунктам промах. Джено - эксцентричный молодой человек, непостоянный, ветреный, распутный, ценит хороший алкоголь и красивых мальчиков. Ренджун - тихий, скромный, целеустремлённый, ответственный, человек слова, может вывести любого на «чистую воду» и морально уничтожить одним лишь взглядом. Джемин - громкий, любопытный, наивный, вечно слоняющийся по всем вечеринкам тусовщик. Его всегда везде много, а свой маленький любопытный носик обязательно засунет куда-нибудь, куда не следует. Если так рассуждать, то у них гораздо больше сходств у Джемина с Джено.
Из них бы получилась отличная, но не идеальная пара. Иногда этим двум тусующим и ветреным людям нужна будем капелька ответственности, целеустремлённости и рассудительности в лице Хуана Ренджуна. Только Рен сможет удерживать их обоих на плаву, разнимать в минуты ссор и не позволять убить друг друга через месяц после того, как они все съедутся в
чью-нибудь ренджунову квартиру, ибо только он зарабатывает честным трудом, не клянча у родителей деньги на какую-нибудь безделушку. Ренджун — взрослый, самодостаточный и умный мужчина, который в этой жизни повидал многое и сможет огородить парней от неоправданного риска или необдуманных действий. Только так они смогут стать одним целым. Джемин прекрасно понимает, что ничего хорошего не выйдет, если он начнет встречаться только с Джено или с Ренджуном. Он все равно будет чувствовать себя одиноким и опустошенным, сколько бы поцелуев на его теле не оставил бы кто-то из них один. Джено, к сожалению, ввиду своей жизненной неграмотности (говорила мама: читай книжки, сынок), неопытности, безрассудства и чрезмерной эмоциональности не видит дальше своего носа и не понимает того, что ему пытается донести Нана уже на протяжении часа. Хоть об стенку головой бейся - он настаивает на своем и яро кричит о том, что ни с кем не будет делить своего парня. Джемин в очередной раз ударяет себя ладошкой по лицу, громко взвывает и, стараясь собрать в кулак все свое терпение и успокоиться, вновь разъясняет Джено основы человеческих отношений и их психологию. Джено лишь мотает головой и ударяет кулаком по столу.
— Ренджун, сделай с ним что-нибудь, он меня не слышит. Рот заклей, к стулу привяжи, хоть что-нибудь уже сделай...я так больше не могу, - Джем в очередной раз устало опускает голову на свои согнутые локти на столе и прикрывает глаза.
— Джемин, это ты себя не слышишь. Как ты себе представляешь вообще всё это? Тебе прекрасно известно, что мы с Ренджуном друг друга ненавидим и терпеть не можем, но ты предлагаешь нам закончить Вторую мировую и заключить мир посредством совместного проживания? По-твоему, это нормально? - Ренджун устало пялится на настенные часы, вздыхая:
«мать его, уже второй час ночи, а они до сих пор выясняют, кто прав, а кто виноват», - одномоментно проносится у него в голове.
— Абсолютно. А что предлагаешь ты? Всю жизнь собачиться и искать виноватого? Я не смогу жить без тебя или без него, пойми уже наконец. В этом мире ничего просто так не бывает. Ты и Ренджун для меня как глоток свежего воздуха, да вот только воздух тоже состоит не из одного кислорода. Это смесь газов, и кислород занимает в нем лишь двадцать процентов всего состава. Всё остальное берёт на себя азот, аргон, неон, гелий, криптон, ксенон. Одно без другого существовать не может. Если в воздухе не было бы азота или кислорода - мы не смогли бы дышать. Не сладко бы нам пришлось, да? Конечно, азота в воздухе больше, чем кислорода, но зато он не может обеспечить окисление глюкозы в нашем организме, которая впоследствии распадается на воду, углекислый газ и выделяет энергию в виде теплоты. Так что представь, что вы оба - составляющие моего воздуха, которым я дышу, и если ты действительно хочешь меня убить, то пожалуйста... можешь прямо сейчас всё бросить, забить на мои чувства и покинуть эту квартиру. Только что будет потом? Как ты решишь эту проблему недопонимания между нами, если просто трусливо сбежишь? Найдешь себе новую пассию? Возможно. И что дальше? А если она или он тоже будет недоволен вашими отношениями? Тоже сбежишь и бросишь, как бросил меня, и так по кругу, пока не найдешь ту самую во всех смыслах идеальную? А существуют ли вообще эти идеальные люди? Разве можно всем нравиться и каждому угождать? Может, людей как раз таки ценят и любят за их недостатки, чем за лживую маску, скрывающую истинное лицо? Ты ещё неопытный, Джено, и много в этой жизни не знаешь, но я хочу донести до тебя, что помимо своего «я» нужно ещё уважать мнение других. Но я не считаю тебя ребёнком. Ты уже взрослый и рассудительный мужчина, который отвечает за свои слова и поступки. Поэтому если ты хочешь остаться здесь и сейчас рядом со мной, то, пожалуйста, засунь себе в задницу свои подростковые гормоны и научись слушать других, а не только себя, - Джемин подходит вплотную к Джено, утыкается носом ему в щёку, руками цепляясь за шею и прижимая к себе, шепчет: — Я люблю тебя...
Джено бы рад сейчас психануть и хлопнуть дверью, но когда твой любимый человек вот так льнёт к тебе всем телом, шепчет о том, как сильно любит, нежно целует – забываешь обо всём. Ренджун молча смотрит на эту картину, и ему бы начать ревновать или тоже возразить и сказать, что не собирается делить своего любимого человека с кем-то ещё, но он ничего не делает. Ревность не затмевает голову, кулаки не сжимаются от злости, зубы не скрипят от ненависти, а глаза презрительно не сужаются. Ренджун не чувствует практически ничего. Только какое-то покалывание в области сердца, но оно вовсе не связано с тем, что его парня сейчас обнимал и целовал другой. Хуан чувствует, как становится тяжело дышать, а перед глазами начинает стелиться пелена с вкраплениями черных пятен. Джун мотает головой в разные стороны, словно пытаясь избавиться от, как ему казалось, какого-то наваждения, но в итоге все лишь ухудшается. В горле всё пересохло, создавалось ощущение, будто его кто-то душит. В какой-то момент он отдалённо понимает, что руки резко похолодели, а в ушах начало звенеть. Перед глазами всё уже давно плывёт, а опорно-двигательная система отказывается работать ровно в тот момент, когда он встаёт из-за стола, чтобы пойти полежать на кровати и отдохнуть. Ренджун падает на пол моментально, со сдавленным стоном сжимается от боли в груди. Джемин подбегает к Хуану, кричит Джено, чтобы он вызвал скорую, а сам судорожно вспоминает инструкцию по оказанию первой помощи человеку, потерявшему сознание. И вот тут-то все аукнулось: все прогулы, сон на галёрке во время лекций, скидывание домашнего задания на Марка и многое другое, что могло бы сейчас помешать знаниям, полученным на занятиях, остаться в пустой голове Джемина.
Джемин пытается успокоиться, привести свои мысли в порядок, ведь каждая секунда может оказаться решающей дальнейшую судьбу человека. Пока Джено очень сумбурно пытается объяснить по телефону, что случилось и куда ехать, Джемин достает телефон из кармана, включает фонарик и поочередно раскрывает глаза Ренджуна, светя в них. Он следует четко по инструкции, которую только что, находясь в экстремальных условиях и безумно переживая за любимого человека, вспомнил. Первым делом нужно убедиться, что человек дышит, обеспечить поступление кислорода в лёгкие пострадавшего, расстегнув верхние пуговицы рубашки, потом проследить реакцию зрачков на резкий свет и из полученных результатов делать вывод. Джено, вызвавший скорую помощь, садится на колени рядом с трясущимся Джемином и помогает расстегнуть пуговицы на воротнике китайца. Он забирает из рук парня телефон и, замерив пульс двумя пальцами по сонной артерии, нервно кусает губу: Ренджун дышит через раз. Джемин продолжает попытки привести в чувства любимого: стаскивает с дивана подушки и подкладывает их под ноги пострадавшему, чтобы кровь быстрее начала приливать к мозгу. Однако паника, охватившая Мина, усилилась вдвое, когда он сложил два плюс два и вспомнил, что опущенный уголок рта вниз, неполное закрытие век и узкие, равномерно реагирующий на свет зрачки (таковы были у Ренджуна) - первые признаки впадания человека в глубокую кому. Он не на шутку испугался за Хуана, поэтому тут же встал с колен и откуда-то с полок достал пузырек с уксусом и салфетку. Смочив её уксусом, Джемин вернулся на свое прежнее место и начал водить салфеткой возле носа Ренджуна, пытаясь привести его в сознание. Хуан начал морщиться, но глаза все равно не открыл. Тогда Мин отбросил салфетку в сторону и вновь стал перебирать в голове ещё способы привести человека в чувства. Из глаз потекли непрошеные слёзы, руки машинально легли любимому на щёки, мягко поглаживая их. Джемин больше не знал, что делать, он уже всё перепробовал. И вдруг как по щелчку из прихожей слышится звонок в дверь, прибыл фельдшер. Джено побежал открывать дверь, сам не меньше перепугавшись от столь неожиданного приступа китайца. Последнее, что помнит Джемин - это как Ренджуна перекладывали на носилки и уносили из квартиры.
OBLIVION
Джемин нарезает по коридору уже двадцатый круг, нервно кусая ногти и посматривая на закрытую дверь реанимации. Табличка, висевшая над ней, горела красным уже второй час, словно жестоко убивая надежду на лучший исход операции. Джено сидел на лавочке рядом и гипнотизировал взглядом входящих врачей в операционную. Все входили, но никто пока что не выходил. Складывалось впечатление, будто время остановилось, секунды слились с минутами, минуты с часами, и всё превратилось в одно значение на циферблате, а стрелки встали посреди круга, ещё не успев завершить свой путь. Джемин мысленно уничтожал себя, вырывал волосы с головы пятерней, с силой оттягивая вверх до боли и хруста в суставах. Он испытывал редкое чувство отвращения к самому себе. Он мог его спасти, мог привести в чувства, мог смягчить падение, не дав головой удариться об кафель. Джено видел почти засохшие дорожки слёз на щеках парня и его красные глаза, в которых полопались капилляры и растеклись небольшим кровавым пятном по склере. Он молча подошёл к Мину вплотную и прижал к своей широкой груди его трясущиеся хрупкие плечи. Ли хотел хотя бы чуть-чуть облегчить страдания Джемина, забрать часть его боли себе, а лучше всю сразу. Он не мог видеть, как его любимый человек так убивает самого себя и винит в том, что ему было неподвластно и что не зависело от его действий. Да, признаться, Джено сам испугался за Ренджуна, ведь на вид весьма здоровый и счастливый парень, а на деле оказалось, что его здоровье так легко подорвать каким-то приступом. Вскоре из широких прозрачных операционных дверей выходит врач, снимая маску с одного уха и выбрасывая кровавые перчатки в мусорку рядом, после чего подходит к обнимающимся парням.
— Я так понимаю, вы его опекун, - скорее с долей уверенности констатирует факт мужчина, пряча руки в карманы и устремляя свой взор на Джемина. — Если честно, я немного удивлён. Кардиоэмболический инсульт у парня, которому ещё даже не стукнуло тридцать...такое встречаешь нечасто. Инсульт, вызванный аритмией и врождённым клапанным пороком сердца. Вы заполняли бумаги по приезду сюда, однако не указали патологии пострадавшего. Даже если вы не знали об этом, поймите, аритмия - это не то заболевание, которое можно скрывать годами. Наверняка, пострадавший часто жаловался на боль в груди, тяжёлую отдышку, духоту в помещениях, головные боли, но вы не придавали этому особое значение.
— Я-я не знал...честно, я даже представить себе такого не мог. Я просто...понимаете, он не из тех людей, к-которые будут жаловаться на свое плохое самочувствие. Он всегда считал с-своим долгом защитить м-меня и заботиться обо мне, поэтому, вероятно, часто пренебрегал своим з-здоровьем, - Джемин, заикаясь, еле стоял на ногах и даже рука Джено, которая придерживала его за талию, не придавала ему уверенности в своих силах. — Я учусь в медицинском, и я не смог ему помочь.
— Тогда, полагаю, вы понимаете всю серьезность сложившейся ситуации. Да, операция прошла успешно, самое страшное уже позади, он потихоньку приходит в себя, но ещё не вечер. Ему повезло. Обычно после таких приступов люди впадают в кому, так что отныне цените каждую минуту, проведенную с ним. Кто знает, когда именно придет расплата за чудесное спасение, - мужчина кивает только что подошедшей к нему медсестре, расписывается в каких-то бумажках и уголками губ улыбается собственным мыслям. — Я не даю ложных надежд и не успокаиваю родственников пациентов. Как будущий врач вы меня должны понять. Уж простите. Такова наша сущность. Сейчас всё в руках самого пострадавшего, и он продолжает бороться со смертью, как и все мы изо дня в день. Ему нужна помощь. Сейчас вы ему нужны как никогда прежде. Он в двести сорок второй палате. Дерзайте. Покажите, что вам не всё равно.
Мужчина вновь загадочно улыбается и скрывается за дверьми лифта. Джено переплетает свои пальцы с джеминовыми и направляется в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Мин, тяжело дыша и размазывая собственные слёзы по щекам, медленно поднимается вверх. Они оба сейчас нужны Ренджуну. Как никогда прежде. Джено хоть и не совсем осознаёт жестокость реальности, джеминовой реальности, в которой любимый человек в один момент может распрощаться с жизнью, похолодеть, отпустить когда-то горячо любимую руку, держащую его за пальцы много лет, закрыть глаза и больше их никогда не открывать, – продолжает вести Джемина вперёд. А в глубине души ненавидит и проклинает этот момент. Спрашивает мысленно себя, а поступил бы так же Джемин: бросился бы на колени, пытаясь спасти его, плакал бы, умолял бы, ненавидел бы себя за то, что не смог уберечь, если бы с Джено такое произошло? И это чувство, которое он испытывал каждый раз, видя перед собой Ренджуна, однозначно носило одно название – зависть. Джено не дурак. Он знал, что всё же если бы Джемину пришлось выбирать, он бы выбрал Ренджуна. Он знал, что никогда не сможет добиться такой же любви от Джемина, которую он испытывает к Хуану. Он знал, что не сможет соревноваться с Ренджуном в этом неравном бою, а если и попробует, то однозначно проиграет. Их любовь была обречена изначально. Она сгорела бы дотла, словно какой-то неудавшийся эксперимент, стоило лишь нанести удар в нужное место, надломить, направить не в ту сторону свои чувства, солгать о том, что никогда не смогло бы стать реальным. Но несмотря на осознание того, что, возможно, если Джено пустит сейчас Джемина к Ренджуну и может навсегда его потерять, он все равно продолжал крепко придерживать парня под локоть и вести к нужной палате.
Джемин нерешительно нажимает на ручку двери, открывая её и входя внутрь. Первое, что он видит – лежащий на кровати Ренджун, подключенный к разным пиликающим аппаратам, что обвивали разноцветными проводами его руки. Лицо бледное, глаза закрыты, брови встретились друг с другом возле переносицы, грудь еле вздымается. Джемин падает на колени, неуверенно касаясь пальцами холодных щёк и оставляет нежный поцелуй на лбу. Сквозь лёгкое касание губ он чувствует холод и безумное желание жить. Джено сначала наблюдал за всем из дверного проёма, так и не решаясь войти, но потом, осмелев, закрывает за собой дверь, медленно подходя к Джемину и накрывая своими руками его плечи. Ли хочет показать ему, что он здесь не один и больше никогда не останется в одиночестве справляться с навалившимися проблемами. Джемин целует каждый пальчик Ренджуна, гладит щёки, сжимает до хруста в суставах холодную руку и просит вернуться. Вернуться сейчас к нему и больше никогда не покидать. Мин разрывается от боли, чувствует, как всё внутри затягивается в тугой узел, душит, уничтожает его изнутри. Он глотает собственные слёзы, скулит, мокрыми губами вновь прислоняется к белой щеке. Джемин не хочет верить, что вот так всё закончится. Ренджун должен открыть глаза, он просто обязан. Он обещал его защищать до конца своих дней и будет последним предателем, если не сдержит слово. Джемин игнорирует подступающий к горлу комок, комкает в руках чужую больничную рубашку, которая пропахла
им, запечатала в себе память о его запахе. Хочется закричать, разбить кулаки в кровь, сорвать голос в болезненном стоне, перерезать глотку всем, кто был против этого союза, выдавить глаза тем, кто желал им несчастья. Но ещё больше хочется увидеть теплый огонёк здравого рассудка и бесконечной любви в таких родных ему
закрытых глазах напротив.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...
OBLIVION
— Ты сейчас серьёзно? - Марк, шокированный рассказом спящего за партой Джемина, просто не мог поверить в его правдивость.
— Как бы я хотел сейчас сказать, что это шутка. Я провёл с ним всю ночь, не спал, только целовал, умолял, плакал, ругался, кричал и снова плакал. Но он так и не открыл глаза, - На широко зевнул и вновь опустил голову на сложенные на парте руки, прикрывая глаза.
— Знаю, возможно, я сейчас скажу неуместную фразу, но Ренджун везунчик. Я так понимаю, у него стеноз клапана лёгочной артерии, симптомы очень похожи: боль в груди, отдышка, обмороки, и кроме того, подобная сердечная недостаточность не проявляет свои признаки вплоть до взрослого возраста. Стеноз клапана легочной артерии представляет собой сужение отверстия клапана легочной артерии, приводящее к блокаде (затруднению) кровотока из правого желудочка в легочную артерию. Он часто присутствует при рождении (врожденный порок), то есть встречается у детей. Вот почему очень странно, что в детстве у него ничего подозрительного не обнаружили. Сердечный шум должен был насторожить врачей. Ему делали баллонную вальвулопластику? Растягивали клапан с помощью катетера с баллоном на кончике, который вводится через вену, а затем продвигали к сердцу? А когда баллон раздували, достигнув клапана, разделяли его створки и, таким образом, обеспечивали беспрепятственное прохождение крови к сердцу? Знаешь, вообще, после кардиоэмболического инсульта люди впадают в кому, их парализует. Они даже дышать сами не могут, а он у тебя крепкий орешек. Уж если он смог дожить до двадцати пяти без приступов и прочего проявления аритмии, инсульт его не сломает. Он очнётся, - Марк погладил друга по спине, грустно улыбаясь.
— Я всегда интересовался кое-чем. Есть хоть что-то, чего ты не знаешь? Что тебя не спросишь, ты всё знаешь. Поделись секретом, как ты запоминаешь столько информации? Я тоже хочу всё знать, - Джемин спрятал голову в широком воротнике черного худи, вероятно, не желая показывать другу свои слёзы.
— Иногда слишком много знаний отравляют тебе жизнь. Я всё знаю о человеке...в смысле, я знаю, из чего состоит его кожа, какие вены переплетаются между собой, как называются сосуды, по которым течёт кровь от сердца...но я совсем ничего не знаю о психологии человека. Я лишь знаю, какие полушария мозга задействованы в определенных функциях, но что конкретно творится у человека в голове – понятие не имею. А ты знаешь. Ты читаешь людей, как открытые книги и видишь их изнутри. Порой этого достаточно, чтобы спасти больше жизней, чем при условии, что ты хорошо знаешь человеческую анатомию. Возможно, тебе стоило бы пойти на психолога, но пластический хирург из тебя вышел бы тоже потрясающий. Эй, не раскисай, - Марк положил голову на спину друга и уткнулся носом в недры тёплого капюшона. — Я знаю, что тебе сейчас тяжело, но ты ему нужен. Поставь себя на его место. Думаешь, тебе бы понравилось, если бы твой любимый человек без остановки лил слёзы, ночами не спал и морил себя голодом только потому, что ты лежишь без сознания в больнице? Думаю, нет. Поэтому собирай свои вещички, мы идём в столовую, сегодня я тебя угощаю.
Как раз под конец монолога Минхёна препод сообщил об окончании лекции, и все студенты поспешно начали покидать аудиторию. Джемин, весь зарёванный и красный, поднимается со своего насиженного места и кидает на спину рюкзак, ожидая Марка, который отчаянно пытался запихнуть тетрадь. Когда канадцу все же удалось договориться с тетрадью, парни вышли из аудитории, направляясь в столовую. Марка во всей сложившейся ситуации напрягал только его брат, который даже не позвонил и благополучно остался у Джемина на хате. Правило дурного тона и всё в этом роде, судя по всему, его не особо смущало. А ещё страшнее становилось, когда Марк вспоминал о матери и о том, как она, вероятно, переживает там, ведь даже семь пропущенных на телефоне канадца напоминало ему о том, что вообще-то не стоит игнорировать мать и ставить телефон на беззвучный режим. Договорившись со своими тараканами в голове о том, что как только пары закончатся, нужно обязательно позвонить матери, Марк занял очередь, отправив Джемина дожидаться его за столом и охранять рюкзаки. Кстати, не Минхёну давать советы на любовные темы, так как вчерашний вопрос с Донхёком так и остался открытым. Да, они поцеловались, что-то прошептали друг другу на ухо и разошлись. А сегодня его опять нет на парах. Плюс ко всему, куда-то пропал Ченлэ, якобы его сестре понадобилась помощь, и он в срочном порядке уехал к ней в Пекин. Да уж, эти китайцы те ещё ненадёжные люди: вечно кидают тебя, даже не попрощавшись. Пока Джемин занимался своим уже излюбленным самобичеванием, выдёргивая волосы с головы, Марк пытался донести до стола сразу два подноса (ну, не идиот ли?), кряхтя от излишнего усердия. Когда цель была достигнута, Ли со вздохом мученика сел рядом с другом, предварительно отвесив ему щелбан, чтобы он пришёл в себя и перестал летать в прострации. Нана громко зашипел и кинул в Марка салфетками с надутой миной.
— Будешь много думать о постороннем, черви в мозгу заведутся и сожрут его, - Минхён с лицом ака да я сам однажды стал их жертвой принялся спокойно уничтожать свой обед.
— Не стыдно лапшу на уши вешать, будущий профессор медицинских наук, м?
— А ты больше думай. Мы и проверим, кто из нас прав, - долгожданная улыбка от Джемина за целый день всё же расцвела на его лице, чему Минхён был несказанно рад.
Через какое-то время ему также удалось разговорить Джемина и договориться вместе выпить в эти выходные и куда-нибудь съездить, чтобы немного отвлечься от всей этой суеты и проблем. Ограничиться они решили островом Чёджу (естественно, Нана не забыл пошутить о том, что там отдыхают одни парочки), ибо билеты туда стоили гораздо дешевле, чем в какую-нибудь Исландию, куда они хотели махнуть в прошлый раз. От себя Марк предложил составить всю туристическую программу и заплатить часть денег за проживание. В итоге, они сошлись на мнении, что на следующей неделе начнут собирать вещи, а на этой им ещё сдавать этот грёбаный групповой проект. Как раз как только зашла о нём речь, Марк измученно долбанулся головой об стол, вспоминая, кому он доверил собрать все сведения о хронотипе. Джемин рассмеялся и сказал, мол, Минхён, ты идиот такие ответственные задания давать такому раздолбаю, как Донхёк, он же хуй наверняка уже давно положил на всё. И именно в такие моменты Марку порой кажется, что у него где-то установили подслушку, ибо буквально через несколько секунд около входа в столовую виднеется пшеничная макушка, а через несколько мгновений эта макушка оказывается уже у их стола. Донхёк оставляет нежный поцелуй на щеке Марка и садится рядом с ним напротив Джемина, который, к слову, в этот момент в полном непонимании сидел и пытался разобраться, что это, черт возьми, только что было. Хэчан, весь такой солнечный мальчик, тепло улыбался и под столом переплетал пальцы с марковыми, пока Нана всё ещё занимался долгими мыслительными процессами и пытался сложить два плюс два. Минхён, чтобы не смущать своего друга и себя самого, начал толкать Донхёка, мол, прекрати вести себя как влюбленный мальчишка, мы ещё не обсудили, что конкретно было между нами вчера и стоит ли вообще придавать этому какое-то значение.
— Так значит...вы теперь вместе? И как давно? - Джемин опустил взгляд вниз и палочками нервно проткнул кусок жареного мяса, обмакивая его в масле.
— Я думал, ты будешь рад. Не ты ли убеждал меня в том, что он мой единственный? - Донхёк с усмешкой толкнул ногой друга под столом и уже готов был получить в ответ удар, как его не последовало. Лишь измученный взгляд в тарелку и опущенные вниз уголки губ. — Эй, что-то не так? Почему ты такой кислый? Что-то случилось?
— Прости, я не успел ему рассказать...думал, что будет лучше, если ты ему об этом скажешь, - увидев вопросительный взгляд Джемина, Марк сразу же виновато закусил губу, сжимая под столом краешек своей кофты.
— Мама болеет, у неё нет денег и наследства, она останется ни с чем, если разведётся с отцом, а все потому, что он нашёл новую пассию, переписав часть своих сбережений на неё. Ренджун в больнице, а Джено его ненавидит... и меня тоже, потому что думает, что я люблю его меньше, чем Джуна. А я лишь хочу его защитить и обезопасить, дать понять, что он мне небезразличен, и я ничего в своей жизни так не боюсь, как потерять сразу обоих. Как ты думаешь, я в порядке? Со мной ничего не случилось? - Мин отбросил палочки в сторону и, встав из-за стола, направился к выходу, однако рука Хэчана, схватившая розоволосого за запястье остановила его. — Теперь я могу быть кислым?
— Джемин, я ничего об этом не знал и мне правда очень жаль, что меня не было рядом, когда ты так нуждался в поддержке. Прошу, не плачь..я рядом и больше никогда тебя не брошу, ты меня слышишь? - Донхёк прижал к себе слегка подрагивающее тело, чувствуя как свитер постепенно намокает в районе шеи. — Поехали домой, выпьешь чаю, успокоишься и полежишь, восстановишь силы.
— Ты увезёшь его домой? Я мог бы...
— Марк, давай потом, я сейчас немного занят. Предупреди преподавателей, а как освободишься..поезжай домой и тоже отдохни. О Джемине не беспокойся, с ним будет всё хорошо, обещаю.
OBLIVION
Марк ровным почерком выводит каждый иероглиф в тетради, подписывая стрелочками свою каждую пометку на схеме анатомического рисунка человеческого сердца. Окно, раскрытое нараспашку, и болтающиеся в разные стороны длинные шторы из-за ветра, лишь отвлекали от выполнения домашнего задания вместо того, чтобы выполнять свою изначальную функцию: обеспечивать свежему воздуху попадать в помещение и помогать хозяину не сойти с ума в этой духоте и среди нескончаемой кипы книг. Когда Марку тяжело и больно, он предпочитает окунуться в учёбу с головой, а таких случаев, как вы уже поняли, хватает в его жизни сполна. Джено ночует у Ренджуна в палате, пока Джемин отсыпается дома рядом с Донхёком, оберегающим его сон. И Марк прекрасно понимает, что Джемину поддержка сейчас нужнее, чем ему самому. Но если задуматься, Минхён ждёт её всю жизнь в отличие от самого Джема. Постоянные выпады со стороны одноклассников, да и просто людей, которым было не лень плюнуть в сторону мимо проходящего худого темноволосого мальчишки с когда-то сияющими веснушками на щеках и мягкой улыбкой на губах. Мы все живём с болью и прячем её от посторонних глаз. Так живут все. Просто рано или поздно люди смиряются со своей судьбой, покоряются жизни и плывут по течению, предпочитая слепо довериться мнению окружающих, которые в первый и в последний раз их видят. В детстве Марку казалось, что память о самом сокровенном вечна, а человек, которого рядом с тобой на данный момент нет или больше никогда не появится, будет неподалёку от тебя ровно до тех пор, пока память о нём всё ещё жива в твоём сердце и разуме. Поэтому каждый день перед сном, прежде чем закрыть глаза и уснуть после очередного тяжёлого дня, Минхён бережно доставал из закромов своей памяти воспоминания об отце и тщательно прокручивал у себя в голове каждую деталь, воссоздавая точную копию его мимики, жестов и даже манеры речи у себя перед глазами. Он делал это, сначала особо не задумываясь о мотивах своих действий, а потом это вошло в привычку. А потом в какой-то момент он захотел избавиться от этой боли и ответственности старшего брата, что легла на его хрупкие детские плечи после смерти отца.
Марк попытался его забыть, выбросить из своей головы и памяти, отковырять его, как дети ковыряют болячки, когда хотят, чтобы те поскорей исчезли. Но так и не смог, потому что слишком слаб и пуглив. Эти воспоминания останутся с ним на всю жизнь и, скорее всего, последнее, что будет видеть Минхён перед своей смертью - заливающее солнцем лицо отца с ослепительной улыбкой, которую он дарил людям, когда ещё был жив. Противные назойливые мысли продолжали лезть в голову канадцу, поэтому пойти на кухню и попить воды - идея показалась ему очень заманчивой. Однако путь на кухню оказался нелёгким и довольно опасным: Марку на голову чуть не свалилась коробка с мамиными вещами, которые она не успела забрать перед своим отъездом. Споткнувшись об стул, Минхён падает на пол рядом со злополучной коробкой. Пнув её со всей силы и досадой, Марк хотел было уже пойти дальше своей дорогой, как вылетевший из коробки пожелтевший конверт остановил его. Природная любопытность и дотошность во всех делах и начинаниях были его главными жизненными проблемами, приобретёнными ещё в раннем детстве. Достав переполненный какими-то бумажками и фотографиями конверт, Марк с интересом принялся изучать его содержимое. Там была куча каких-то старых писем, однако знакомый почерк будто ударил молотком по его памяти, заставляя «проснуться» и резко дёрнуться. Почерк отца. Он писал какой-то женщине, а дата писем лишь подтверждала опасения Минхёна насчёт того, что, возможно, мама была права и у отца была любовница. Отсортировав письма по дате написания, Марк принялся их детально изучать, читая вслух каждое слово.
«Дорогой Чже Ук,
Я очень скучаю по тебе,
в прошлый раз нам не удалось
нормально поговорить, но очень
надеюсь, что в ближайшем будущем
мы ещё сможем встретиться.
Я поговорила с отцом насчёт нас с тобой...он очень злился, думаю,
его стоит не беспокоить такими заявлениями. Обещаю, в скором
времени попытаюсь вновь убедить
его на аудиенцию с тобой,
— С любовью в сердце, твоя Юльбин...
15.11.98»
«Моя любимая Юл~и,
Я тоже безмерно скучаю по тебе и надеюсь, что у тебя получится вразумить отца, а я взамен обещаю как можно скорее отправиться на Родину и заручиться поддержкой своей семьи. Ты для меня целый мир, и я ради тебя готов свернуть горы, достать с неба звезду, подняться на Эверест, приручить дракона, сделать всё лишь бы ты была счастлива. Жду нашей скорой встречи, ты должна мне десять тысяч свиданий и восемнадцать миллионов поцелуев, как и обещала в нашу последнюю встречу.
— Поклявшись собственной жизнью защищать тебя, твой Чже Ук.
29.11.98
«Дорогой Чже Ук,
Решение отца не изменить, и ради
нас с тобой я готова сбежать
прямо сейчас. Завтра в полдень
из Красной Гавани отплывает
паром в Порт Анджелес,
пригород Сиэтла. Там нас будет
ждать Ен, мой ближайший друг,
которому можно доверять. Он
отвезёт в купленную мной когда-то квартиру, поменяет нам паспорта
и удостоверения. На какое-то
время мы задержится в Сиэтле,
а потом сможем купить билет
на паром в любую точку света,
куда только захотим, лишь бы
подальше от этого города и
Ли Рювона. Я больше не могу
терпеть его унижения и
издевательства надо мной.
Я люблю только тебя, и ты
это прекрасно знаешь. Выбор
остаётся за тобой. Помни.
— Мечтающая сбежать с тобой на край света, твоя Юльбин...
04.12.98»
«Любимая Юл~и,
Мечтаю сбежать с тобой на край света, бросить всё и бороздить моря и океаны вместе со своей любимой. Однако ты поступаешь слишком опрометчиво. А как же твоя мама? Сестра, брат-инвалид? Кто будет заботиться о них, если ты их покинешь? Мы не сможем забрать их всех с собой, а ты не сможешь бросить на произвол судьбы единственных людей, которые любят тебя так же, как и я. А я не смогу оставить Сорим, кроме меня у неё больше никого не осталось. Я обещаю придумать что-нибудь и решить все наши проблемы, а ты попытайся не терять связь и держать себя в руках.
— Обезумевший от любви к тебе, твой Чже Ук.
30.12.98
«Дорогой Чже Ук,
Письма от тебя стали приходить
всё реже и реже...Я уже не знаю, что думать. Может, ты меня разлюбил?
Может, Сорим и правда тебя так
нравится? Я не осуждаю тебя и желаю светлого счастья. Но если ты вправду больше меня не любишь, прошу,
скажи мне об этом. Я извожу себя
целыми днями, не сплю ночами, теряюсь
в догадках, где же мой храбрый рыцарь.
Не успеешь моргнуть и глазом,
как меня выдадут за этого напущенного
самовлюблённого придурка...
— Всё ещё любящая своего рыцаря, Юльбин...
02.01.99»
«Юл~и,
Солнышко моё, луна моих звёзд, ангелочек мой небесный...как ты могла такое подумать? Я любил, люблю и буду любить тебя всем своим сердцем до конца моих дней. Юн Сорим для меня лишь подруга детства, не более. Пока не представляется возможным вновь свидеться с тобой, но я очень постараюсь увеличить процент нашей скорой встречи и сбежать вместе с тобой, пока ещё не поздно...пока ты ещё любишь меня и принадлежишь только мне.
— Видящий тебя в своих снах, Чже Ук.
09.01.99
«Чже~я,
Ты меня обманул. От тебя нет
вестей уже третий месяц. Где ты?
Всё ещё ищешь способы сбежать?
Ты всё ещё любишь свою малышку?
— Надеющаяся встретить своего принца, Юльбин.
10.04.99»
«Чже Ук,
Я выхожу замуж. Надеюсь, ты
будешь счастлив. Я в курсе о вас
с Сорим. Надеюсь, твой сын
вырастет добрым и сильным
мальчиком, как и мой.
— Ли Юльбин.
14.05.99»
«Бин~и,
Я всё ещё люблю тебя и надеюсь, что ты простишь мне мою минутную слабость. Я бы никогда так не поступил, ты меня знаешь. Теперь я не один...мой сын скоро родится, а к его матери кроме жалости я больно ничего не чувствую. И ненавижу себя за это. Я обрёк на душевные страдания сразу двух дорогих мне женщин. Ты останешься навсегда в моём сердце и никому, кроме тебя и...Марка больше там нет места. Надеюсь, твой сын будет любить тебя так, как не смог полюбить тебя ни я, ни кто-либо ещё. Наши дети не должны отвечать за ошибки своих родителей, пообещай, что защитишь своего малыша так же, как я защищу своего.
— Вечно любящий Ли Юльбин, Чже Ук.
12.07.99
«Чже Ук,
Это моё последнее письмо тебе.
Я ненавижу себя за то, что позволила
собой воспользоваться. Я слишком
тебя любила, и это было моей главной
слабостью. Но я не сожалею. Напротив.
Я рада, что мне довелось
познакомиться и почувствовать
себя любимой таким
прекрасным человеком, как ты.
В память высылаю фотокарточку
со своим сыном. Донхёк любит
улыбаться, когда видит меня,
качающую его колыбель. Он очень
красивый и добрый. Я люблю его, как
никого другого. Как не смогла полюбить тебя. Твоё пожелание сбылось.
Надеюсь, он тоже меня любит.
— Ли Юльбин.
06.11.99»
«Бин~и,
Я рад за тебя. У Донхёка потрясающая мать. Он так на тебя похож. У него твои глаза. А это мой сын, фотография слегка размыта, извини. Надеюсь, наши сыновья вырастут хорошими людьми и, возможно, когда-нибудь встретятся. Прощай.
— Ли Чже Ук.
12.11.99
Марк со слезами на глазах и, сжимая в руках фотографию маленького Донхёка на руках у своей матери, откидывает голову назад, больно ударяясь затылком об холодную стену. Жестокая реальность больно бьёт по лицу. Отец никогда не любил его мать. Кроме жалости никогда ничего к ней не испытывал. Всю свою жизнь любил только одну женщину и не смог быть рядом с ней из-за глупой системы неравенства слоёв общества. Знатный род никогда не сможет породниться с простолюдинами. Минхён до боли в суставах сжимал в руках последнее письмо отца и тыльной стороной руки стирал слёзы. Он хотел быть на него похожим, всегда равнялся на него, мечтал однажды стать таким же мудрым и смелым. Но проблема Марка была в том, что он слишком идеализировал своего отца, приписал ему тех заслуг, которых у него в помине не было, наделил его Божией силой и сделал супергероем своего детства. Но как оказалось позже, он обыкновенный трус и лжец. Остаться с женщиной, которую никогда не любил, только из-за чувства жалости к собственным детям - поступок далеко не благородного мужчины. Поступок труса. Для того, чтобы остаться, мужество не нужно, для того, чтобы двигаться дальше, бросить вызов сословию и обществу - вот где оно действительно пригодится. Марк отбросил в сторону коробку с фотографиями и письмами. В определенный момент ему стало противно прикасаться к вещам, что когда-то принадлежали человеку, мечтающему покинуть собственную семью ради другой женщины и чужого ребёнка. Марк впервые полюбил человека, действительно привязался к кому-то так же сильно, как к маме, брату, сестре и даже сильнее. А этот человек оказался сыном женщины, которая разрушила чужую семью. Минхён отчаянно бьёт кулаками по полу, срывая голос в крике, зажмуривается и надеется, что всё это сон. Что папа сейчас появится перед ним и скажет, что очень любит маму, Джено и его и что все это был страшный сон. Звон собственного голоса закладывает уши брюнету, поэтому он упускает момент, когда в дверь позвонили, а затем в комнату прибежал перепуганный Донхёк. Донхёк...он хотел навестить Минхёна и сказать, что Джемин в норме и что завтра будет в университете, как застал душераздирающую картину. Минхён, бьющийся в агонии и сжимающий в руках какую-то фотографию.
— Тише, малыш, ты чего? Не плачь, ш-ш-ш...-Хёк прижимает к себе парня, поглаживая нежно пальцами по спине. Для него сегодня это стало каким-то ритуалом.
— П-почему ты мне не сказал? Ты ведь знал, что наши родители связаны нечто большим, чем просто знакомством! Ты умолчал о своей матери и моём отце, но для чего?
— Прости, Марк, я думал, что для начала сам разберусь во всём, а потом расскажу. Мне очень жаль. Прости, что не сказал, что ты мой брат, я... испугался, что ты меня оттолкнёшь.
— О чём ты? - большие шоколадные и такие невинные мокрые от слёз глаза хлопали, глядя на темные глаза напротив. — Б-брат?
— Мой отец предоставил тест ДНК, в котором было опровержено его отцовство. Он сказал, что Ли Чже Ук и есть мой биологический отец, а он лишь воспитыв...не убивал меня из-за любви к матери.
— Какой к чёрту отец? О чём ты говоришь? Твоя мать и мой отец любили друг друга много лет, но из-за неравенства фамильного происхождения не смогли быть вместе. У них были свои семьи и люди, для которых они были предназначены, но всё равно продолжали общаться, тем самым делая больно не только себе, но и своим вторым половинкам. Моя мать была его лучшей подругой, однажды по неаккуратности забеременела мной, воспользовавшись слабостью отца в виде его алкогольного опьянения, а через несколько месяцев отцу пришло письмо от Юльбин о том, что она беременна тобой. Тут есть твои фотографии, взгляни, - Минхён вручил в руки пшеничному конверт с письмами и фотографиями, пока сам пытался вытереть дорожки слёзы и взять себя в руки.
Донхёк внимательно изучал письма и по мере продвижения в чтении литературного романа между его матерью и отцом Марка, его глаза то расширялись, то подозрительно сужались, словно не верили написанным на пожелтевшем пергаменте словам. Теперь сомнений не оставалось. Разве что...
— Но я видел собственными глазами ноль и куча цифр после запятой рядом с процентами. Он не мой отец. Я ничего не понимаю.
— Тест ДНК можно подделать, имея власть и деньги. Этим бесспорно владеет твой отец.
— Но для чего ему это?
— Может, он хотел от тебя избавиться?
