Деревня рыжего цвета

Несмотря ни на что, дверь Наруто открыл с чувством радостного, почти тревожного предвкушения, все еще для него новым и непривычным, хотя день за днем, входя в квартиру, он испытывал это чувство уже несколько месяцев подряд. Каждый раз. Он возвращался домой, и дома его ждали, - и не только комнатное растение, которое, в общем-то, глубоким безразличием отличалось к внешнему миру, если земля в его горшке была достаточно влажной. Саске, правда, обычно реагировал на появление Наруто немногим эмоциональнее, иногда и вовсе его игнорировал – если находил себе занятие поинтереснее, были ли то свитки с техниками, которые Наруто собрал во время своих путешествий с Джирайей, или невесть откуда взявшиеся книги, или даже затупившиеся кунаи, безнадежно ожидавшие, когда Наруто соберет в кулак волю, чтобы отдать несколько часов своей жизни нудному делу заточки и правки. Саске не встречал его и весьма редко находил нужным отозваться на приветствие, но Наруто видел исполнившееся ожидание в небрежном повороте головы, в мимолетном внимательном взгляде, в ухмылке, дрогнувшей в углах сжатых губ, и ему этого хватало. Наруто даже не нужно было видеть обувь Саске на полке – всегда строго на полке, носками вовнутрь, и никогда валяющейся на полу, - чтобы понять, дома тот, или нет. Он всю жизнь приходил в пустую квартиру – свою до последней дощечки в полу, любимую, но пустую, и разницу между ею и квартирой, где его ждал Саске, мог бы указать не только с закрытыми глазами, но и висящий вниз головой, со стучащей в ушах кровью. Это была совершенно очевидная разница, становившаяся тем отчетливее, если Саске куда-то в его отсутствие пропадал. Впрочем, в нынешней его жизни, разнообразие в которую привносили разве что походы в госпиталь и тренировки в роще на окраине Конохи, Саске трудно было куда-либо пропасть надолго. Он, конечно, уже был дома, квартира, оживленная его присутствием, всегда говорила об этом раньше, чем обувь или куртка на вешалке. То ли Сакура в этот раз отпустила его раньше, но, скорее всего, это Наруто так заболтался с Кибой, что умудрился опоздать. На всякий случай – просто чтобы быть уверенным совсем уж наверняка, - Наруто заглянул в комнату. Знакомая прямая спина и непослушные вихры маячили в проеме окна, и на сердце сразу как-то успокоительно потеплело: господи, ну что бы там ни говорил Киба… Саске, почувствовав на себе взгляд, повернул голову, улыбнулся краем рта, прежде чем снова отвернуться. Наруто невольно заулыбался его лопаткам, выступавшим под изображением красно-белого веера на легком синем хаори. И лопатки, и спина, и даже жесткие черные волосы были в полном его распоряжении; даже если бы Саске считал его совершенным ничтожеством, он не поворачивался бы так беспечно и мирно к Наруто спиной. Не Саске. Киба… Хината. В ванную Наруто зашел уже бесконечно виноватым. Оказывается, я нравлюсь ей, вспомнил он смущенно, подставив обе руки под струю воды. И ей тяжело, должно быть, сейчас, после смерти Неджи, и виделись они в последний раз когда? Вскоре после похорон, в госпитале, раз, или, может быть два, и как-то столкнулись в магазине, но даже не разговаривали тогда толком. Она звала их с Саске, конечно, к себе – на чай и попробовать пироги, которые сама пекла, своими тонкими руками с видными еще следами порезов, побледневшая и повзрослевшая, такая славная Хината. Специально для него, стало быть, пекла? Только Наруто как раз отправлялся на миссию – первую свою после войны и суда, и у него хватило поводов, чтобы забыть и про чай, и про пироги, и про Хинату; если бы Саске во время его отсутствия, пусть и краткосрочного, рисковать никто из руководства не хотел, натворил что-нибудь… Но Саске не натворил, и последующие миссии Наруто брал уже с почти спокойной душой. В длительные отлучки он, правда, не ходил, да и не рвался. И про Хинату он так и не вспомнил. Хотя Хината, кажется, действительно была рада за него. За них. И с чего бы Киба взял, что Наруто делает ей больно? Вот уж самое последнее, чего бы он хотел. Но даже если и так – его жизнь тоже далеко не всегда можно было назвать благополучной или хотя бы простой. Он выпрямился, зачесывая назад мокрую челку, роняющую на грудь ледяные капли. Зеркало над раковиной отразило озадаченную физиономию, потемневшие глаза, задорно топорщащиеся полосы на щеках. Свежее полотенце висело на крючке, хотя раньше его иной раз приходилось разыскивать по всей ванной, если только не по квартире, ибо в списке привычек Наруто было и обыкновение опаздывать, и тогда он, вытираясь на бегу, бросал вещи, где придется. Но вместе с Саске в захламленную квартиру просочился ненавязчивый, однако же непреклонный порядок; теперь полотенца находились нигде, кроме как на месте, и это было здорово – это значило, что Саске все еще здесь, наконец-то. С ним. Наверное, были у Саске все-таки причины отвергать близость Наруто. Какие-то наверняка были, не могло не быть каких-то веских причин. Хорошо, если так.