Крепка, невесома и ала, Пальцы нам повязала Верной судьбы нить — Не разъединить.
Ушла зима, уводя с собой стужу. Растаяла вместе со снегами в низинах гор на Хоккайдо и растворилась столь же бесследно и естественно. Просочившееся сквозь холод весеннее тепло разъело её ледяное сердце изнутри, расплавило её оковы, сплавляя ошмётки былого великолепия по ручьям. Коти утопала в слякоти и сырой грязи, постепенно воскрешая свою зелень. Сакура и умэ отцвели, одевшись в листву. Встряхиваясь, жители префектуры возвращались к своему обычному укладу жизни: крестьяне по весне вновь засеивали более не промерзающие поля, а горожане активнее вели хозяйство, трудясь на заработках с новыми силами. Ребятня высыпала на городские улицы. Шумно играя и резвясь, попадалась под ноги вяло поругивающим их прохожим. Открылись лавки с ароматными кушаниями на свежем воздухе. Главный город вновь шумел, переговаривался множеством голосов самых разных интонаций, шевелился и цвёл сотнями ярких одежд. — Немыслимо! Просто немыслимо! — из-за резких выкриков, донёсшихся из приёмной господина, Сатсука, протиравшая от пыли декоративную китайскую тарелку, лишь чудом не выронила её из морщинистых рук, — И почему смазливая рожа с харизмой достаются таким уродам?! Ведь это помогает им собирать вокруг себя всякий слабовольный сброд, якобы видящий в них авторитет. Стихийное помутнение рассудка — вот чего действительно стоит бояться. Не дай бог, такие моральные инвалиды, как Харизава, окажутся у власти! В Японии воцарится самый настоящий хаос, уж поверьте мне на слово, Ураши-сан! — подавшись вперёд с опорой на прямые руки, сидящая напротив хозяина на дзабутоне невысокая темноглазая девушка-метис с аккуратно забранными в пучок рыжими волосами тараторила так быстро и одержимо, что нельзя было и слова вставить, — Я не позволю, чтобы из-за Харизавы Цунокоси-кун стал пропащим человеком! Чёртов Харизава, будь он неладен! Мы ведь планировали пожениться, осесть где-нибудь в тихом местечке… А тут Харизава со своей компанией отморозков! Угораздило же Цунокоси-куна сойтись с этим ублюдком и влиться в его шайку! Мне тоже пришлось присоединиться к ним, так как они постоянно ездят с места на место. Эти подонки называют себя якудза, говорят, у них, мол, есть покровители в преступной среде. Скажу честно, особо в суть вопроса не вникала, но мне кажется, что они уж больно много на себя берут. На деле так, мелкое хулиганьё. Я не раз пыталась убедить Цунокоси-куна уйти оттуда, но всё без толку… Он так привязан к этому Харизаве. Нашёл, чьим лучшим другом становиться! Я и упрашивала, и настаивала, и угрожала, в конце концов… Ничего не помогало! Если раньше я ещё могла с этим кое-как мириться, ждать удобного случая для серьёзного разговора, то теперь… Больше тянуть не намерена! Я жду ребёнка и ни в коем случае не допущу, чтобы он рос в такой обстановке. С ними и… Харизавой! Как же он меня вымораживает, сил моих нет! Вы не представляете, Ураши-сан! Сама бы его живьём закопала! Но я слабая женщина, вы и сами видите. Прошу вас, сделайте что-нибудь! Я не призываю убивать их — кто мы такие, чтобы вершить людские судьбы. Достаточно приструнить, хорошенько припугнув. Пусть завязывают со своими грязными делами. Цена не имеет значения: отец покроет все расходы. Вы наверняка слышали имя Кацумото Отомэ — он не последний человек в Коти. Пожалуйста, поторопитесь! Они режут всех, кто попадётся под горячую руку, грабят и терроризируют жителей префектуры, устраивают на периферии произвол, замучивают животных до смерти… На днях я хоронила забитую ими собаку. Они переломали ей все кости! Слёзы на глаза наворачиваются… Наконец монолог молодой и обаятельной гостьи в недешёвом бордово-розовом кимоно, вышитом крупными цветами сакуры и подпоясанном коричневым оби, подошёл к концу, и все присутствующие вздохнули про себя с облегчением. У Миори от него успела разболеться голова, а Киёра в коем-то веке сумела прочувствовать на собственной шкуре, как излишняя пылкость вкупе с повышенными тонами может действовать на нервы. И без того достаточно эмоциональной Ринозуки уж точно не стоило к такому стремиться: их потенциальная клиентка одним махом переплюнула и её саму, и перманентно восторженную оружейницу Дзагуру Косуги. Ученицы господина, как им и было положено, сидели в стороне, следя за ходом разговора, но не принимая в нём участия — недопустимо этикетом. — Я вас понял, Отомэ-сан. Можете быть спокойны, мои воспитанницы об этом позаботятся, — степенно отвечал Каэги. На нём сегодня было его любимое алое одеяние с драконами на манер китайского. Традиционную японскую одежду он не особо жаловал, по его мнению, ей недоставало лоска, статусности. — Деньги будут завтра. Доставлю лично, — серьёзность тонкого личика девушки разбавила неширокая, но уверенная улыбка. — Как скажете, госпожа, — весомо кивнул толстяк, глядя на неё поверх крохотных стёкол очков в золоте тонкой оправы. — И ещё кое-что. Цунокоси-кун ни в коем случае не должен ни о чём знать, — будущая заказчица смотрела исподлобья с такой пугающей решимостью, что у любого другого человека, имевшего несчастье поймать её взгляд, незамедлительно зашевелились бы на голове волосы, однако лысина не только украшала голову господина, но и, должно быть, не позволяла ему выдать своих истинных эмоций в такого рода случаях; затем говорящая развернулась к наёмницам, — Как ваши имена, девушки? — Миори Идогава, — почтительно поклонилась ей светловолосая полукровка, потянув за собой к татами зазевавшуюся напарницу. — К-киёра! Киёра Ринозуки, — опомнившись, повторила за ней поклон младшая девушка, — Рада знакомству! — Миори незаметно для всех пихнула рядом сидящую в бок, — Ой, я хотела сказать, буду рада на вас работать! Приложу все усилия… — Я тоже рассчитываю на плодотворное сотрудничество, — ухмылка на губах Отомэ, демонстрирующая уверенность в себе и своих действиях, зажглась ещё ярче, — А теперь оговорим стоимость.***
Весеннее солнце грело крышу усадьбы, достигая своими лучами земли, поросшей молодой травой. Щебечущие пичуги беспокойно порхали по ветвям зелёных кустарников, проворно вертя головками в поисках прокорма. В воздухе уже ощущалось приближение весеннего сезона дождей. Переодевшись из кэйкоги в повседневные кимоно после изнуряющей тренировки на выносливость, двое подопечных Ураши прогуливались по садику, приведённому в порядок недюжинными усилиями слуг. — Помнишь ту вчерашнюю заказчицу? Странная она какая-то, ей-богу. Совсем не похожа на аристократку. Больно уж истеричная и несдержанная, — поделилась мыслями с бросающей корм кои напарницей бывшая крестьянка, — Когда мы только встретились, ты говорила, мне недостаёт манер. А что насчёт неё скажешь? — слушающая её трепотню вполуха Миори предусмотрительно выдержала паузу, полагая, что это ещё не всё, и оказалась права, — Извини меня, я никакая не дворянка, но и то адекватнее себя веду. А тут тебе и титул, и занятия со знающими своё дело педагогами, и высшее общество в качестве окружения впридачу. Но вот толку от этого, как видишь, не больно-то много. — У состоятельных людей свои причуды, не нам судить, — невозмутимо отвечала лидер дуэта. — Аж вот ты как заговорила, значит! В таком случае, с меня-то уж тем более взятки гладки, — попыталась пристыдить её более юная собеседница, но светловолосая полукровка отреагировала на эти слова только сухой усмешкой, — Кстати, а когда она собиралась зайти? Переставшая кормить карпов Идогава подняла глаза, мгновенно переменившись в лице. Ринозуки заметила, что та смотрит не на неё, а ей через плечо. Предчувствуя неладное, дочь землепашца с осторожностью обернулась и тут же столкнулась взглядами с Рейкой, которая всё это время стояла по ту сторону ворот в сопровождении неброско одетого прислужника, заинтересованно наблюдая их словесную перепалку, казавшуюся таковой только самой зачинщице конфликта: Миори, кажется, не воспринимала этого всерьёз. Киёру вмиг обуяли стыд и настоящий ужас. И откуда младшей наёмнице было знать, что Отомэ способна быть не только ужасно громкой, но и поразительно тихой? — Добрый день, девушки, — прежде чем Ринозуки успела извиниться и вымолвить хоть что-то в свою защиту, подала голос свидетельница её провала, — Я к вам с оплатой, как и обещала. Решила прийти пораньше, — в доказательство своих слов клиентка вынула из длинного рукава пару грузных мешочков, позвякивающих монетами. — Прошу простить мою непутёвую напарницу, Отомэ-сама, — в пояс поклонилась Миори, отворившая ворота гостье господина, — Она порой не соображает, не несёт, — грозный взгляд русоволосой красавицы сообщал второй полукровке, что та обязана последовать примеру старшей. — Я позволила себе дерзость, это непростительно… — провинившейся Ринозуки было тяжело подобрать правильные слова, хоть она и старалась изо всех сил, — Надеюсь, вы позволите мне работать на вас в паре с Миори. Я докажу, что могу быть полезной… Даже если это будет стоить мне жизни. Боковым зрением говорящая видела, как лидер качает головой. «Ну это никуда не годится. У тебя талант всё портить», — читалось в этом жесте. «Господи, какая же я дура…» — корила себя девушка, уже готовая провалиться на месте. — Ты серьёзно думаешь… — на начале реплики Киёра сглотнула, мысленно готовясь к худшему, — …что это меня задело? — младшая наёмница не верила собственным ушам, — Всё в порядке. Я и сама понимаю, что характер у меня не сахар, — неожиданно для обеих наёмниц залихватски заулыбалась Рейка, — Я росла с дворовой ребятнёй, отец не препятствовал нашей дружбе. А светские манеры меня никогда не прельщали, если уж быть откровенной. Ну, знаете, вся эта напыщенность, важность, выдержанность и весомость в каждом движении. В детстве я всегда с трудом дожидалась окончания светских приёмов в доме отца, надевала то, что было не жалко замарать, и скорее бежала на улицу играть в онигокко. Мы с ребятами носились как оголтелые и кричали на всю округу, из-за чего частенько получали нагоняи от взрослых. Эх, золотое было время!.. Оторопевшая Ринозуки, которая пару минут назад была готова, расплакавшись, посыпать голову садовой землёй, теперь в недоумении шмыгала носом, не сводя глаз с подбоченившейся и широко улыбающейся молодой госпожи. Темноволосая воспитанница бросила быстрый взгляд на Миори — та тоже не понимала, что происходит. — Вы очень великодушны, Отомэ-сама. Проходите, пожалуйста, в дом. Киёра доложит господину о вашем прибытии, — речь златовласой наёмницы была подобна мелодичному журчанию горного ручья, — Бегом! — повернувшись к напарнице, процедила она сквозь зубы как можно тише. — Секунду! — пискнула Ринозуки и тут же испарилась. — Зовите меня просто Рейка. К чему эти формальности? Я же не сильно вас старше, — говорила заказчица оставшейся Идогаве; подоспевший навстречу молодой слуга вышел, чтобы закрыть ворота, — Судзухара, возвращайся к отцу, — обратилась она затем к своему спутнику — мужчине в однотонном одеянии. — Но госпожа, мне ведь велено оберегать вас, — попытался было возразить тот. — Ступай, ступай, Юичи, — отмахнулась рыжеволосая Рейка, — Деньги отца в надёжных руках, а дочь — в безопасности, — беззастенчиво подмигнула она старшей полукровке, чем сумела немного смутить даже Миори, большую часть времени гордо несущую безэмоциональное выражение лица. Судзухаре ничего не оставалось кроме как повиноваться воле наследницы Отомэ. Ворота со скрипом сомкнулась за его спиной. — Ураши-сама сейчас занят, — оповестила примчавшаяся назад крестьянская дочь, — но скоро освободится. Подождите немного, пожалуйста. Он очень извиняется!.. — Ладно, я никуда, вроде как, не спешу, — выдохнула Отомэ, кладя руки на пояс. — Шиоге, Сэтсуро! — подозвала лидер дуэта юношей-прислужников, выглянувших из-за сёдзи посмотреть на хорошенькую гостью, — Чай для госпожи! — быстро кивнув, двое скрылись с глаз молниеносной тенью. — Да бросьте, какая я вам госпожа? Мне двадцать четыре года, — открыто и дружелюбно посмеялась Рейка, — Давайте опустим всю эту вежливость, она только сковывает, мешает чувствовать себя свободной. Со мной можете говорить как со сверстницей, — срезала она дистанцию, — Покажете пока владения Ураши? Смотрю, они довольно-таки обширные. В первый раз, признаюсь, не сразу разобралась, с какой стороны заходить. — Хорошо, идём! — с готовностью согласилась темнокудрая девушка. — Следуйте за нами, — а вот её напарнице, стороннице строгого иерархического порядка, перестроиться оказалось куда сложнее. — Сколько вам, девушки? — поинтересовалась гостья, пока они обходили длинную постройку — господский дом. — Мне девятнадцать! — выпалила бывшая крестьянка. — Двадцать, — с некоторым недоверием и осторожностью произнесла вторая полукровка. — Ещё совсем молодые. Вы живёте в том доме? — заказчица кивком головы указала на ветхий домишко с прохудившейся было, но вовремя залатанной крышей. — Раньше жили, а теперь Ураши-сама переселил нас поближе к себе, — заявила Ринозуки, в полной мере ощутившая отсутсвие стесняющих обстоятельств, — Сейчас все наёмники господина проживают в правом крыле, — уточнила она. — Вот оно что, — по-хозяйски прохаживаясь по двору, Отомэ скрестила руки на груди, — Каэги Ураши — какой он человек? — как бы между прочим спросила она. — Очень хороший! Он нам как отец и покровитель в одном лице. Относится, словно к родным дочерям. Оберегает, наставляет и делится жизненным опытом. А ещё… — Не слишком ли ты его превозносишь? — перебив её, с присущим ей скептицизмом и серьёзностью в тоне вопрошала старшая полукровка. — Ну… — протянула Киёра, — Не знаю уж, как насчёт тебя, а я вот верю в добросердечных и искренних людей, — от вопроса напарницы осталось несколько неприятное ощущение, а потому девушка решила сменить тему, — Рейка-чан, — Миори аж передёрнуло от этого обращения к их многоуважаемой клиентке, — признаться честно, я бы ни за что не подумала, что ты в положении: такая стройная! Распробовав вседозволенность как следует, Ринозуки прямо говорила всё, что вертелось в её беспокойной голове. Взволнованная излишней вольностью напарницы лидер дуэта хотела было одёрнуть Киёру за руку, но кое-как сдержалась. Однако Рейка отреагировала вполне спокойно: — Пока это не сильно заметно — ранний срок, — усмехнулась она, — Как бы то ни было, я всё ещё в состоянии голыми руками прищучить переходящее все границы хулиганьё вроде Харизавы, если потребуется, — рыжая гостья с вызовом засучила длинные рукава кимоно, которые под тяжестью мешочков с оплатой тут же расправились обратно, заставляя монеты звенеть. «А сама говорила, что слабая и хрупкая женщина», — мысленно хмыкнула Идогава. — Но всё же, пожалуй, я поручу эту работу вам. В моём состоянии лучше не перенапрягаться, — недолго думая, добавила наследница клана Отомэ. — Спасибо, что доверяешь нам. Я уверена, мы оправдаем твои ожидания!.. «С самоуверенностью не перебарщиваешь?» — поглядывая на рядом идущую, подняла бровь молчащая всю дорогу старшая полукровка. — Видишь ту площадку? Там проходят тренировки по кэндзютсу. В хорошую погоду. Сначала мы учились владеть боккэнами, потом перешли на настоящие мечи. Сенсей у нас жуть какой суровый, не даёт спуску. Однажды… Рейка слушала рассказ Ринозуки со своей уверенной, удалой, но какой-то необычайно тёплой улыбкой. Наследница богатого рода выглядела как старший товарищ девушек. Казалось, она вот-вот сбросит своё расшитое цветами сакуры богатое платье и под ним вдруг окажется простенький кэйкоги из свободных брюк и запахивающееся кофты, точь-в-точь как те, что носили подопечные Каэги. — Слева чайный домик, — бодро вещала дочь землепашца дальше, — В нём собираются почётные гости — друзья господина — и, бывает, кутят всю ночь напролёт до самого утра. Немногословная по своей природе Миори продолжала отмалчиваться — у неё это получалось лучше всего. Переложив всю ответственность на младшую наёмницу, она лишь следила за тем, чтобы та не выдала чего непочтительного. Идогава не привыкла пренебрегать правилами вежливости, а потому нарочно избегала возможных недоразумений. Из-за чайного домика вышли Шисанэ с Итиро. Чтобы развеять скуку, юноши помогали чистящим циновки слугам выносить татами. По-свойски приобняв идущих по обе стороны от неё спутниц, рыжая гостья легонько нагнула девушек к себе, шепнув им на уши: — А вы не говорили, что у вас тут водятся такие красавцы. Ну-ка, признавайтесь, кто из них вам нравится? — улыбка Отомэ из открыто-простодушной превратилась в заговорщицкую. Напарницы разом вспыхнули, отворачивая лица: говорить правду прищурившейся в ожидании предельно честного ответа Рейке было крайне неудобно. Воцарилась неуютная тишина. — Ладно, ладно, — сжалившись над поставленными в тупик несчастными исполнительницами её заказа, отпустила их бойкая рыжая гостья, — можете не говорить. Пока посетительница усадьбы стояла, уперев руки в боки, и решала, куда бы двинуться дальше, полукровки обменялась между собой неловкими взглядами. — Отомэ-сан, — с трудом выдавила из себя не привыкшая обращаться так к знатным особам лидер дуэта, — Полагаю, чай уже готов. Пройдёмте… пройдём внутрь. — Заодно осмотришься в доме! — воодушевилась отошедшая от вопроса новой знакомой Ринозуки, — Там такая шикарная ванна, тебе понравится! — С превеликим удовольствием, — подмигнула темноволосой полукровке деловитая и вместе с тем широко улыбающаяся клиентка. «И как только эти двое нашли общий язык? Удивительно!» — мысленно недоумевала следящая за парочкой новоиспечённых подруг хмурая красавица.***
Сатсука раскрыла раздвижные двери, давая бодряще-прохладному весеннему воздуху проникнуть в помещение. Он тут же незримо растёкся по всему пространству. Киёра была так поглощена учением, что не заметила, как в комнате посвежело от рвущегося снаружи дыхания весны. Устроившись перед разъехавшимися в стороны сёдзи — у источника дневного света — со своими записями и вспомогательной литературой из библиотеки господина, она штудировала материал с усердием прилежной ученицы. Расположившаяся в дальнем углу комнаты Миори зашивала прорези на высохшем кэйкоги. — Ты была права, — заговорила вдруг Идогава, и оторвавшаяся от заданий младшая наёмница уставилась на неё с удивлением: лидер в редких случаях сама начинала разговор, а соглашалась с напарницей и того реже, — насчёт той девушки. Заказчица и правда странная. Хочет, чтобы мы бросили вызов этим недоделанным якудза, но при этом не причинили особого вреда ни им, ни её жениху. И как она это себе представляет? — хмыкнула златовласая красавица, методично протыкая иглой материю. — Ты тоже об этом думаешь? — на всякий случай выдержав паузу, отозвалась Ринозуки, — По правде говоря… Я так волнуюсь, что совсем не соображаю, что читаю. В голове совершенно не то. Никак не выходит вникнуть, — призналась она. В последнее время их общение с Миори изменилось. Теперь Киёра не боялась быть непонятой или же быть понятой превратно. Старшая полукровка отнюдь не сделалась мягче, однако начала проще относиться к импульсивным поступкам крестьянской дочери и любым её проявлениям. Уже не раздражалась по пустякам, не отвечала резкостями, больше не ходила хмуро-недовольной с утра пораньше. При Идогаве остались, разве что, присущая ей задумчивость и озабоченность чем-то не известным никому, кроме самой светловолосой девушки. — Да и план действий толком не ясен. Ураши-сама всегда даёт нам чёткие указания, от которых хотя бы можно оттолкнуться. Однако на этот раз он совсем ничего не предложил, что ещё больше настораживает. Оставлять столь опасную миссию полностью на наше усмотрение… Как-то недальновидно, — но старшая наёмница даже не пыталась успокоить напарницу, а лишь подливала масла в огонь её переживаний. — Да уж… Твоя правда. Мы всегда разбирались с самыми обычными людьми, нападая на них в тот момент, когда этого меньше всего ожидали, а тут целая банда головорезов. Как-то не по себе, знаешь… — поёжилась темноволосая собеседница от прошедшегося по венам неприятно-острого холодка. — Что ж, нам приказали проучить неуправляемых беспризорников — исполним. Стратегию я беру на себя. Боюсь, ближний бой неизбежен — захватим с собой катаны. Хорошо бы ещё раз увидеться с Отомэ-сан: сведения из первых рук стали бы нам подспорьем в этом деле. Да и её совет лишним не будет, — смотря на кивнувшую ей говорящую, Ринозуки почувствовала себя чуть легче. — Не знаю, что бы я без тебя делала, — младшей наёмнице стало неловко от собственных слов, и она переметнула взгляд куда-то в пространство комнаты, — Спасибо, что помогаешь мне. — Мы работаем вдвоём. Это само собой разумеется, — невозмутимо отвечала Миори. — Слушай, Миори… — негромко и опасливо начала дочь землепашца, нервно теребя пальцами ткань светло-сиреневого кимоно. — Что? — серьёзным тоном спросила старшая наёмница, не отрываясь от своего занятия. — Э-эм, ну-у… — замялась Киёра, щёки которой уже начали неконтролируемо розоветь; собравшись с духом, она всё же нашла в себе силы продолжить, — Тебе наверняка не понравится то, что я сейчас скажу, но молчать об этом я уже просто не могу, — на этих словах, прекратив делать ровные и мелкие стежки, Миори вскинула на девушку глаза; не выдерживая прямого взгляда, Ринозуки отвернула стремительно пунцовеющее лицо, пряча его за распущенными каштановыми волосами, — Всякий раз, когда я вот так смотрю на тебя, в голову лезут одни только неправильные мысли… Сложно совладать с желанием прикоснуться к тебе, когда этого хочется… настолько сильно… Русоволосая наёмница, в сторону которой разоткровенничавшаяся воспитанница не решалась глядеть после высказанного, молчала. «Чудненько, теперь она, должно быть, меня ненавидит. Все нормальные люди учатся на собственных ошибках, чего обо мне уж точно не скажешь», — в замешательстве думала успевшая тысячу раз пожалеть Ринозуки. — Извини, я… не совсем это хотела сказать, — темнокудрая девушка с глуповатой улыбкой завела руку за голову, неловко почёсывая затылок; восстановив зрительный контакт, она старалась в достаточной мере расслабиться и держаться естественно-непринуждённо, — В общем… сказать по-правде, мне попросту обидно, что ты не оставляешь нам и шанса сблизиться. Я бы правда всё отдала, чтобы подружиться с тобой… Миори, ты ведь такая хорошая: всегда обо мне заботишься. Вот только не говори, что это не так. Ты не первый раз спасаешь нас обеих, внимательно выслушиваешь мою бессмысленную болтовню, терпишь идиотские выходки… Когда я однажды на эмоциях расплакалась, ты не знала, как меня успокоить, и не придумала ничего лучше того поцелуя. Не переживай, я не поняла тебя неправильно и не обманулась этим поступком. Знаю, ты не готова стать для меня подругой. Знаю, взаимности ждать не стоит… Просто… — Остановись, — расплывчатый поток сознания превал строгий голос Идогавы, — Не нужно оправдываться — это раздражает. Скажи, ты действительно хочешь этого? Перебитая ею девушка смотрела на неё во все глаза. В них читалось неверие и непонимание происходящего. Киёра вмиг забыла, что ещё собиралась сказать. Видимо, в этом взгляде лидер прочла её настоящие чувства. Ещё до того, как Ринозуки успела проронить хоть слово, та очутилась совсем рядом, сев практически вплотную. Младшая полукровка ощутила, как руки Миори обвивают её стан. Идогава притянула напарницу ближе к себе, а сама подалась вперёд, едва не касаясь губ бывшей крестьянки. — Всё написано у тебя на лице. Ты совершенно не умеешь лгать. Опешив, смущённая Киёра застыла в испуге. Страх и волнение заставили её закрыть глаза, однако ей казалось, что Миори слышит быстро и часто колотящееся сердце. Она так близко. Всего через мгновение темноволосая полукровка потонула в мягкости поцелуя. Её окутывал цветочно-древесный аромат: сладковато-пряный и в то же время терпкий, с нотками ванили и корицы. Светловолосая красавица вела деликатно и сдержанно: без заметного торопливо-страстного нетерпения и напора, но при этом достаточно искусно и виртуозно. «А она хорошо чувствует, что делает», — это было последним, что пронеслось в голове у Киёры, прежде чем её поглотила приятная истома: напарница спустилась к шее. Шумно выдыхая, Ринозуки чувствовала, как вслед за касаниями рук Миори отключается лишённый опоры разум, как её существо возносит высоко, поднимая над всем тем приземлённым, что не так давно терзало мысли и имело значение. Эта не сравнимая ни с чем лёгкость полноводно разливалась по телу нежащей слабостью. Она ещё переживала стеснение и страх, однако их отголоски звучали всё реже и реже, утопая в приливе, казалось бы, оставленных в прошлом ощущений. Киёра впопыхах, неумело помогла Идогаве развязать оби, спавший затем на татами. Когда та распахнула кимоно младшей наёмницы, щёки той запылали с новой силой. Она никогда не смущалась своей наготы. Так почему?.. В родной деревеньке Ино они с Кишагири столько раз уединялись с тем, чтобы предаться друг другу. Миори была совсем не как Киша. Более умеренна, уверенна в своих прикосновениях и изумительно точна. То, как она обводила пальцами обнажённые груди, приподнимала их, задевая соски самыми кончиками, как припадала губами к шее и ниже, гладила уже отмеченную поцелуями тонкую кожу, заставляя подаваться навстречу её рукам… Ойва так не умела. Она торопилась, сбиваясь, ненароком причиняла боль, которую подруге из раза в раз приходилось сносить, была невнимательна к чувствам девочки и глуха к её словам. Вскоре Киёре перестало хватать простых выдохов, чтобы выпустить из себя весь стремительно заполняющий её жар, и сквозь них начал пробиваться голос. Нарастающий чувственный жар не ослабевал ни на секунду, а лишь разразился с новой силой, как только Идогава мягко надавила на колено, отводя его в сторону, чтобы сесть между ног Ринозуки. Та бёдрами чувствовала тепло тела девушки, нежную гладкость белой кожи под откинутой назад полой кимоно. Положив ладони на предплечья Киёры, Миори плавно опустила напарницу на спину. Ещё до того, как та стыдливо свела ноги вместе, лидер дуэта успела проникнуть между ними пальцами, помешав этому бессознательному движению. Комната наполнилась редкими и судорожными полувздохами-полустонами. Им повезло, что почти все проживающие в доме господина находились в данный момент вне поместья, отправившись по делам и рабочим вопросам. Часть служивых людей сопровождала Ураши, оставшиеся были заняты воскресной уборкой хозяйственных построек. Юноши-наёмники ушли на задание. Лежащая полукровка отвернула голову набок: ей было боязно и некомфортно заглядывать в глаза Идогавы именно сейчас, в тот момент, когда сама она находилась в столь уязвимом, подчинённом положении. По-другому Киёра этого не видела, ровно как и не осознавала себя как равную Идогаве участницу действа. Свою роль сыграла привычка, полученная ещё при дружбе с Кишагири — Киша ясно давала понять, что существующая между ними разница заключается не только в возрасте. Не позволяя прикасаться к себе самой, наследница Ойва всегда делала всё сама. Словно не имела к ней доверия. Ощутив в себе пальцы, дочь крестьян рефлекторно дёрнулась, но не отпрянула и не привстала, оставшись в том же положении: ей мешала рука напарницы. — Всё в порядке?.. — подала голос старшая девушка. Стянутые тесьмой русо-золотые волосы свешивались через её плечо, их кончики касались неприкрытой груди Ринозуки и легонько щекотали, скользя по коже. Киёра не переставала подмечать различия в подходах Идогавы и Ойвы. Подходах не столько к ласкам, сколько к ней самой. — Да… — одними губами отозвалась она. — Если что будет не так — говори. Тихие вскрики чередовались с частым дыханием. — Ах-х!.. Ещё!.. — ногти девушки вцеплялись в циновки и безвольно разжимались всякий раз, когда она переставала себя контролировать. Вьющиеся тёмно-каштановые волосы разметались по плотным плетениям тростниковых татами. Не сбавляя темпа, напарница вела младшую полукровку к наивысшей точке. Простонав, что больше не может, Ринозуки лихорадочно содрогнулась и замерла: разгорячённое тело приняло волну сладостно покалывающего трепета. — Я была слишком груба? — опустившаяся на подобранные под себя ноги Миори заметила в уголках её глаз слёзы. — Нет… — ответила девушка, запахиваясь и переводя дух, — Ты что! У меня никогда такого не было. — Вот и хорошо, — как-то скомканно улыбнулась Идогава, — Одевайся и идём. За сегодня нужно многое успеть.***
Ранний отход вымотавшихся за день девушек ко сну поспособствовал раннему же пробуждению. Они сами проснулись в шестом часу достаточно бодрыми и больше не смогли сомкнуть глаз. Было решено не терять времени даром и начать заниматься утренним туалетом. На этот раз они могли собраться самостоятельно: им не требовалось ни в кого перевоплощаться. Миори первая выскользнула за двери-перегородки, пропав в полутьме ничем не освещённого поутру коридора. На обратном пути она думала заглянуть в комнату господина — уточнить необходимые детали и заодно справиться о паре вещей. Лидер хотела было осторожно постучаться, но вовремя убрала руку: с той стороны доносились шорохи и негромкий шёпот. Златовласая девушка застыла на месте, прислушиваясь. Всхлипы, шлепки, возня по футону. Шёпот то и дело обрывали приглушённые, еле сдерживаемые стоны. — Ураши-сама, прошу, не надо… — она узнала голос одного из наёмников. — Все ещё спят, — тихим басом отвечал ему Каэги. Сконфузившись из-за услышанного, случайная свидетельница поторопилась бесшумно удалиться, приподняв подол, чтобы тот не шелестел находу. — Что у тебя с лицом? — стоило только ей вернуться в комнату, как любопытная Киёра начала дознаваться. — Я, конечно, предполагала, что Ураши-сама могут не привлекать женщины. Но одно дело догадываться, и совсем другое — убедиться в этом самой, — Миори со скрещёнными на груди руками оперлась спиной о фусума. — И с кем же он был? — взгляд Ринозуки говорил, что без ответа она её не отпустит. — Кто-то из его подопечных, — как-то незаинтересованно хмыкнула Идогава. — Что ж, стало быть, травмы у наших доблестных наёмников вовсе не от тренировочных захватов, — вторая полукровка приправила свою реплику негромким смешком, — Всё, как я и подозревала.***
Утром пролил дождь, опустив префектуру в уныло-сонное настроение. Но уже к полудню оно рассеялось: весеннее солнце слегка подсушило грязь, и на улице наконец-то потеплело. Его лучи щекотали землю, испещрённую в сухое время года рытвинами, а ныне зеркальными лужами. Наладившаяся погода благоволила к пешим прогулкам, выманивая местных жителей из низеньких домишек на окраине столицы. Эта весна сулила богатый урожай риса: вышедшим из города наёмницам то и дело попадались селяне, уже во всю работающие на будущих заливных полях и засаживающие посевные площади клевером. Странницы вошли в лес. Под сенью вбирающих остатки влаги деревьев было по-прежнему сыро, и деревянные сандалии девушек тут же извозились в свежей грязи. — Ну и мерзость! А погрязнее дороги нельзя было найти?!.. — капризно-брезгливая Киёра переступила на травяной ковёр, вытирая об него подошвы гэта. В упор не видя всего торжества буйной южной растительности и великолепия практически не тронутого людьми природного ландшафта, она даже не пыталась скрыть своего неудовольствия. На её лице отпечаталось стойкое нежелание продолжать путь пешком. Идущая впереди Миори стоически молчала. Сейчас ей было не до поучений. — Рейка-чан сказала, что они поселились в пригороде Коти. Неужели сложно нас подвезти?.. — вслух негодовала её напарница, шагающая по тенистой дорожке следом. — Ураши-сама не обязан каждый раз доставлять нас к месту. Особенно если до него рукой подать, — не стерпела светловолосая красавица, — У него и его подчинённых и своих забот хватает. — И долго нам ещё? — протянула некстати разнывшаяся Ринозуки, — Ты говоришь «рукой подать», а мы идём уже бог знает сколько. У меня ноги отваливаются… — Хватит причитать. Нам обещали хорошо заплатить, — Идогава начала потихоньку терять терпение. — Ага. Если выживем, — с нервно-ехидным смешком парировала дочь землепашца. — Так, — лидер остановилась, и напарнице пришлось тоже, — Ещё одно слово — и я отправлю тебя домой. Пойду одна, — карие глаза обернувшейся русоволосой девушки заволокла немая ярость, грозящаяся выплеснуться наружу. Ни на шутку перепугавшейся Киёре пришлось прикусить язык. — Прости… — мгновенно стушевалась она. — Думаешь, я не растеряна? Не напугана? Думаешь, я не переживаю?! Я сама иду и молюсь, чтобы удача была на нашей стороне. Уже в сотый раз прогоняю в голове план, прикидываю, какие из его частей нуждаются в доработке. Прояви хоть немного уважения! — ругала провинившуюся старшая полукровка, — Я не хотела на тебя кричать, но ты сама меня вынуждаешь. — Честно признаться… Мне давно не было так страшно. Ощущение опасности тянет домой, просит повернуть назад. Ноги просто не хотят идти, — со слезами в голосе призналась поникшая темноволосая воспитанница, — Мы никогда не выступали в открытую. Тем более, при свете дня. Я не знаю, чем всё может обернуться, и совершенно не хочу об этом думать. Но что-то подсказывает: ничем хорошим это не закончится. Вдруг ситуация снова выйдет из-под контроля?.. Сжатые губы прячущей взгляд Ринозуки подрагивали — вот-вот заплачет. Глядя на напарницу, лидер дуэта смягчилась. Миори еле сдержала неожиданно проснувшееся в ней желание по-матерински обнять Киёру, крепко прижав к себе. — Да, случай действительно отличается от прочих. Пусть это и самопровозглашённые якудза, подонки они и есть подонки. Нужно быть начеку, не дать им устанавливать свои правила. Такая работа под силу лишь нам, думаю, ты это и сама прекрасно понимаешь. Никто другой не взялся бы. И мы должны выполнить её достойно. Соберись и настройся решительно — нужный настрой ещё никому не вредил, — ободряюще улыбнулась Идогава. Темноволосая полукровка никогда не видела Миори такой — ей с трудом верилось в реальность происходящего. — Миори… — проронила тронутая до глубины души младшая наёмница, снова чуть не плачущая от переизбытка эмоций, — Можно тебя поцеловать?.. — Рада, что смогла придать тебе смелости. Идём, Отомэ-сама, небось, нас уже заждалась, — лидер, у которой сразу отлегло от сердца, ускорив шаг, продолжила путь по чавкающей грязью земле, а проигнорированная напарница отвергнуто-печальной тенью поплелась за ней.***
— Ну наконец-то! — облегчённо выдохнула Рейка, как только подошедшие поравнялись с ней, — Цунокоси-кун у отца, я как раз от них. Провожу вас и должна буду сразу вернуться, Судзухара не может прикрывать меня вечно. Следуйте за мной, — позвала она. Дальше они шли вместе. Петляли между кустарников, срезая путь и постепенно забираясь в лесную чащу. — Нам надо поторопиться, пока Харизава и его братия не отправились на очередную спонтанную вылазку, — на ходу, сбивчиво проговорила наследница клана Отомэ. Миори кивнула, переходя на быстрый шаг. Плетущаяся позади них Киёра больше не встревала: сейчас было не до жалоб. Мрачная и подавленная, она вперила неморгающий взгляд себе под ноги, утопая в толще своего болезненно леденящего душу предчувствия, поглощающего все прочие чувства. Оно премерзко щекотало горло, металлически-холодной шершавостью проходилось по спине, полосуя по лопаткам. Ринозуки начала чуть ли не физически ощущать развёртывающуюся в грудной клетке сухую боль. Так на младшей воспитаннице сказывалось приближение к месту встречи с неминуемой судьбой. Девушка слышала, как её напарница и молодая госпожа переговариваются между собой, но не могла разобрать слов: между ними словно опустился тяжёлый заслон. «Нет… Нет, я не должна быть здесь… Ещё не поздно повернуть назад. Мы же идём смерти прямо в руки…» Всё перед глазами начало размываться, застилаясь невесомо вьющимся в воздухе сумраком. Голоса леса глохли, перемалываясь между собой, образовывали расходящийся в голове ноющей слабостью низкий гул. Скованная страхом Киёра не могла с этим совладать: натянутые до предела нити её сознания рвались одна за другой, способность воспринимать стремительно угасала. — Нужно как-то выманить всю банду из дома. Так у нас будет преимущество, а у них не останется припрятанных козырей, — говорила в это время Идогава, старающаяся сохранять ровное дыхание и правильно рассчитать свои силы. — Они наверняка подумают, что вы пришли их порешить, и будут защищаться по-настоящему, нападать в полную силу. Не теряйте бдительности! Глядите в оба, — быстро идущая с ней вровень Отомэ по ходу дела раздавала рекомендации, — Как-никак, люди Харизавы представляют реальную опасность, об этом нельзя забывать. Особенно главарь… Чёртов Харизава, как же я его ненавижу! Всем сердцем! Цунокоси-кун такой добрый и отзывчивый, такой понимающий… Они ему не ровня… Никогда не пойму, зачем ему было связываться с этими отбросами общества, — в спешке тараторила клиентка. — Мы сделаем всё, что в наших силах, — уверила её не показывающая своей усталости лидер дуэта, — Уведём подальше с территории — в нашем распоряжении весь лес. Заставим повиноваться. Только, Киёра, давай на этот раз без глупостей? — не дождавшейся ответа старшей полукровке пришлось замедлить шаг, — Киёра?.. — обернулась она через плечо, и тёмно-карие глаза округлились от ужаса, — А где Киёра?!..***
— Бесит меня этот Цунокоси. Натуральная тряпка! Его девушка и то мужественнее него. Двое крепко сложённых юношей в тканевых банданах хатимаки возвращались в ветхое логово, не спеша передвигаясь по вихляющей между возвышенностями узкой тропинке. Оторванные от плеч рукава одного из них открывали вид на цветные пятна татуировок. Второй же — смуглолицый и толстощёкий — предпочёл более закрытую одежду, скрывая за ней свою полноту. — Вот-вот. Стелется перед Харизавой-куном, аж тошно, — согласился круглолицый толстяк с отчётливыми носогубными складками, — Бестолковый бездарь, так ничему и не научился за всё это время. Ещё и… — Простите, что прерываю… — не дав ему закончить, на плечо говорящего легла рука — вполоборота к ним, очаровательнейше улыбаясь, стояла привлекательная особа со вьющимися каштановыми волосами, — но для меня вы помеха. Не успели двое молодых людей сказать и слова, как со стороны отступившей назад незнакомки метнулось обнажённое лезвие катаны. С широким и точным взмахом руки их отсечённые головы взмыли в воздух, а испускающие жизнь тела, лишившись равновесия, рухнули наземь. — И вы ещё называете женщин сплетницами, — усмехнулась Киёра, стирая с меча кровь и возвращая его в припрятанную за нахлёстом ткани кимоно и уходящую влево саю.***
— Вот куда её понесло?! Если бы просто отстала, мы бы уже встретились. Как же не вовремя! Найдём — мало ей точно не покажется! — негодовала уже отчаивающаяся Миори. — Следы сворачивают с дороги и там же обрываются. По траве перемещение особо-то не отследишь. Лес большой, пойти можно куда угодно. Уж не намеренно ли она пытается нас запутать?.. — Рейка выглядела не менее растерянной и озадаченной, но старалась сохранять спокойствие. — Думаешь, не выдержав, сбежала домой? Так, чтобы мы не нашли, — предположила сбитая с толку Идогава, — Уж что-что, а это точно не в её духе… — Как бы то ни было, мы чуть ли не полчаса её ищем. Вдруг она уже у господина, и мы зря теряем время. Мне самой уже нужно быть дома, — посчитала необходимым напомнить рыжая заказчица, — Пора срочно возвращаться. — Надеюсь, он её поймает и прямо на пороге хорошенько всыплет. Надо же было вот так взять и убежать! И что это на неё нашло?.. Ладно, твоя правда. Зря я тебя задерживаю, — тяжело выдохнула лидер, поднимаясь с корточек, — Пойду одна, выбора нет. У меня достаточно опыта, чтобы выйти против них в одиночку. Так что доверься мне. — И всё же отпустить тебя одну я не могу. Это слишком рискованно… — после пары минут раздумий, решительно произнесла наследница клана, — Выбора нет, так что придётся задержаться ещё ненадолго. Думаю, Юичи без меня справится. У этого старого волка достаточно опыта, он обязательно что-то да придумает. — Что ж, решай сама. Да, их не убить надо, а всего лишь припугнуть. С этим я справлюсь. Но, если хочешь, можешь мне помочь…***
Прячущиеся за зеленью кустов девушки как можно тише подбирались к стоящей глубоко в лесу брошенной хижине. В ней, по словам молодой госпожи, и обосновалась стая начинающих криминальных элементов: Отомэ уговорила их вернуться в Коти, чтобы переселиться ближе к её отцу. Крыша поросла мхом. Тёмно-коричневая, почти чёрная трухлявая древесина отдавала влажной сыростью — ветер разносил запах плесени и старости. Он же трепал прорванную и отходящую ошмётками рисовую бумагу сёдзи. Даже при дневном свете видавший лучшие годы домишко производил удручающее впечатление. До их слуха доходил говор с нездешним акцентом. Скрипели старые доски пола: внутри царил переполох. — Харизава-кун! — звал грубоватый и безразлично-сухой голос, — Тут по твою душу пришли. Поди-ка сюда! «Что происходит? — не понимала Идогава, — Кто там?..» Пройдя вдоль гниющего дерева стены, они с Рейкой спрятались за растущим у крыльца кустарником. — Сейчас. Что там ещё?.. — донеслось из дома, — Не видишь, мне не до этого. Лидер дуэта решилась осторожно высунуться из укрытия так, чтобы не попасться никому на глаза. Узрев открывшуюся ей картину, старшая полукровка остолбенела: при входе в вальяжно-скучающей позе стояла её напарница. Вынутая ради удобства длинная катана теперь висела с левого бока, повязанная верёвкой к поясу. Сиреневое кимоно залито кровью, лицо в мелких алых брызгах. Под ногами — две отрубленные черноволосые головы с заплывшими глазными яблоками, что, казалось, смотрели прямо на русоволосую наёмницу. — Он там прихорашивается, что ли?! Долго мне ещё ждать?! — яростно рявкнула темнокудрая девушка, в нетерпении складывая руки на груди. Заметив напарницу, Киёра изменилась в лице, выдав свою жуткую перекошенную улыбку. Прикрывшая рот ладонями Идогава тут же отшатнулась обратно, ощутив внезапный прилив дурноты: в воздухе витал запах сырого мяса и свежей крови. «Какого дьявола?.. Что она здесь делает?! — билось в голове у Миори, — …и что задумала?..» — Что… что ты увидела?!.. — зашептала Отомэ, испуганная её реакцией. Не успела спутница ответить, как глухо стукнули изорванные перегородки. — Чего тебе? — отрывисто-резкий голос главаря, увидевшего своих шестёрок мёртвыми, даже не дрогнул. — Слышала, вас называют бесполезными сопляками. Что у тебя, что у этих сосунков на лице написано: вы знать не знаете настоящих битв. Как насчёт помериться силой и опровергнуть не самую лучшую репутацию? Докажите, что вы хоть чего-то стоите, — звучал в ответ уверенно-расслабленный голос дочери крестьян, — Готова поспорить, что мы раскидаем всю вашу шайку меньше, чем за минуту. «Она саму себя хоть слышит?!.. План и так провален… Нет, ну у неё точно талант всё усугублять: двоих уже грохнула, а теперь лезет в самое пекло, — возмущалась про себя старшая наёмница, подслушивающая вместе с шокированной заказчицей, больше не лезущей с лишними вопросами, — Опять мне разгребать за ней проблемы…» — Ишь ты. Языком чесать, вижу, умеешь. Но так ли хороша на деле? — флегматично заметил Харизава, — «Мы»? С тобой кто-то ещё? — на этих словах сидящие в укрытии девушки дрогнули. — За стеной прячется моя напарница. Выходи, Миори! — самоуверенно выкрикнула Ринозуки. — Нет, ну надо же быть такой пустоголовой?.. — ворчала хмурящаяся лидер дуэта, выбираясь из своей засады под сочувственно-жалостливым взглядом сильно обеспокоенной Рейки. — Двое хилых девчонок против пятерых парней. И вы ещё на что-то надеетесь? Вам бы сильного покровителя искать, а не стычек, — рассмеялся парень в лицо Киёре и её подоспевшей напарнице. Теперь Идогава могла видеть их главного противника. Опираясь на раздвижную дверь, на крыльце стоял статный брюнет с поднятыми со лба короткими вьющимися волосами. Он был юн и хорош собой: точеный лик с гладкой смугловатой кожей, ровным носом, восточным разрезом карих глаз смотрелся достаточно гармонично. Его красоту не омрачало ни единого изъяна. «Вот ведь смазливый хмырь», — подумала светловолосая полукровка. — Но есть одно условие. Если мы одержим победу, вы прекратите промышлять грабежом и разбоем и завяжете с насилием раз и навсегда. Принимаете? — включилась в диалог уже освоившаяся и поневоле принявшая ситуацию Идогава. — По рукам, — с усмешкой отозвался молодой главарь, — Этого всё равно не произойдёт.***
На небольшой поляне было где развернуться. Сандалии и деревянные колодки месили свежую грязь. Девушки скинули свои гэта, дабы не извозить в глине, ступая по земле босыми ногами. Небо застлали сплошные тучи. Завесили собой небосвод, спрятав взошедшее выше солнце, укутав его в непроницаемо-сизую пелену. Наёмницы и пятеро молодых людей стояли друг напротив друга. Острые иглы моросящего дождя жалили их покатые плечи, одежда напитывалась каплями. Никто не решался первым браться за оружие. — Это вы-то якудза? — в голосе Киёры, окинувшей скептическим взглядом юношей в изорванном, явно великоватом для них тряпье и с заросшими неаккуратной бородой подбородками, сквозили глумливые интонации, — Городские мафиози хотя бы слышали о вашем существовании? «И чего это она хочет добиться своей неуместной провокацией? Время тратит и только», — поглядывая на напарницу, думала вздыхающая Миори. Ей хотелось закончить с этом позором как можно скорее. — Делаешь вид, будто разбираешься в организованной преступности? Да что ты можешь в этом смыслить? — судя по выражению, проступившему на лице одного из подручных главаря — худого, как ствол сахарного тростника, парня со впалыми скулами и неровным рядом плохоньких зубов, реплика Ринозуки его сильно оскорбила — того уже чуть ли не разрывало от злости, — Кто ты вообще такая?!.. — Побольше вас, уж точно. Вашими сказками меня не испугать, — довольная собой темноволосая девушка не собиралась на этом останавливаться, — Кучка беспризорников. — А ну повтори, дрянь!.. — выхватив клинок из саи, худосочный товарищ Харизавы ринулся на провокаторшу. Однако та с лёгкостью увернулась от броска: лезвие рассекло воздух над её головой. — Успокойся, Фурута. Эмоции только мешают, — схватил нападающего за плечо вожак стаи; в своих ослепительно-белых одеждах он выделялся но фоне остальных ещё больше, — Да, мы не входим ни в какой из сколько-нибудь известных кланов. Но подчиняемся одной из семей, выполняя поручения на местах. Большего вам знать необязательно. Вы, женщины, слишком глупы, чтобы понять. — Не умеешь объяснять — так и скажи, — усмехнулась бывшая крестьянка, склонив голову набок и подставляя каплям шею, чтобы те до конца смыли плывущие ржавыми разводами кровавые следы, — Это оправдание по глупости превзошло даже твоего покорного пёсика Фуруту. — Отпусти меня, я её прирежу! — рвался Фурута, скрежеща своими кривыми зубами. — Ты специально напрашиваешься?! — поддержал его один из приятелей с зализанными назад волосами, — Когда станешь умолять о пощаде — поздно будет. Миори, вынувшая по примеру младшей полукровки спрятанный под одеждой клинок, не зря всё это время держала руку на цуке — молодые люди ударили с двух сторон практически одновременно. Если бы не быстрая реакция лидера, они могли бы задеть её спутницу. — Мы бы преподали тебе урок по уважению к мужчинам, но после смерти он уже не пригодится, — ещё один из людей Харизавы — длинноволосый шатен с неровной стрижкой, впалыми глазами и носом с горбинкой, переложив зубочистку на уголок рта, присоединился к взбешённым товарищам, теснящим Ринозуки с Идогавой к деревьям, где для тех было меньше свободы. И парни, и девушки были далеко не опытны в ведении открытого боя, а потому сражались, как придётся, однако достаточно яростно и ожесточённо. — Ты!.. Чего… стоишь! — нанеся замешкавшемуся Фуруте колотую рану, вырвавшаяся из оцепления Идогава замахнулась в сторону стоящего поотдаль и спокойно наблюдающего с безопасного расстояния главаря, надеясь задеть его и вывести из игры: уж больно ей не нравилась эта выученная невозмутимость и этот отсутствующе-непроницаемый взгляд тёмных глаз. Как вдруг стоящий с Харизавой юноша, с виду нерешительный и закрытый, поймал её за руку, с силой дёрнув на себя и заставляя потерять равновесие. Вскинув глаза, упавшая в размякшую глину лидер столкнулась с прямым взглядом светлых глаз — бескомпромиссным, не сомневающимся, полным холодного презрения. Она даже вздрогнула — тот словно пронзил её насквозь. «Он тоже полукровка?..» Заворожённая девушка потеряла бдительность всего на миг. Она не заметила, как в руке сероглазого противника оказалась её собственная катана. Издав конвульсивный всхлип сквозь стиснутые зубы, Миори скорчилась — правый бок обожгло болью. Резкой и пульсирующе разрастающейся с каждой секундой. Кровь из пореза сочилась на землю, смешиваясь с жидкой грязью. Опёршаяся на локоть лидер покачнулась: голова кружилась. Боль пронзила сознание, придавила к земле, но оно упрямо пыталось уцепиться за реальность. Мышцы обмякли, и Идогава упала ничком на мягкую глину. — Не путайтесь под ногами, щенки! — заметив неладное, продолжающая отбиваться от рассредоточенно нападающих на неё оппонентов Киёра изменила тактику, ускорив череду ударов. Люди Харизавы — выброшенные волей судьбы на улицу и сбившиеся в стаю вчерашние мальчишки — и опомниться не успели, как она расправилась с ними, раскидав одного за другим. На эти долгие мгновения молчаливый лес потонул в стоне предсмертных мучений. Гнущаяся под накрапывающим дождём трава окрасилась в багряный, как и сталь изящного меча. Дождь обтекал перерубленные поперёк шеи, вскрытые заточенным остриём клинка грудные клетки и вспоротые животы. Самопровозглашённые якудза пытались вдыхать влажный лесной воздух. Они ещё около минуты по инерции шевелили окровавленными губами и вращали полными неверия и испуга глазами. Беспристрастно-прохладные дождевые капли стирали с их губ кровь, струясь по телам и увлекая в глубокий сон длиною в вечность. Ринозуки сцепилась с парнем-полукровкой. — Дьявол!.. — катана то и дело соскальзывала по ткани его одежд, не причиняя ни единого повреждения. «Что не так с этим парнем?! Продержись ещё немного, Миори, я скоро». — Какие мерзкие у тебя глаза, — выдавив из себя дерзкую усмешку, дочь землепашца снова попыталась задеть оппонента, но тот ускользнул и в этот раз. — У тебя такие же. Киёра вздрогнула — его ровный ответ, не разорванный даже сбитым дыханием, прожёг в груди ветошь с горько царапающей болью. Продолжающий не вмешиваться Харизава только хмыкнул, отойдя дальше. Совсем рядом лежал ещё тёплый труп Фуруты, тянущий к нему окостеневающие пальцы. Навсегда затихший подручный словно звал вожака, но тот не обращал на своих поверженных товарищей ровным счётом никакого внимания. Всё оно было сосредоточено на сражающихся. — А ты хорош, — бешенство в очередной раз промахнувшейся Киёры сменилось живой заинтересованностью и страстной увлечённостью поединком. Раненная напарница отошла на второй план. Порывом проснувшаяся в Ринозуки человечность снова одеревенела, перейдя в ледяное безразличие ко всему вокруг. Она вновь стала глуха к простым человеческим чувствам. — Ты тоже неплоха, — черноволосый противник выдал подобие улыбки, уводя лезвие её катаны в сторону от себя, а затем совершил ответный выпад; однако младшая наёмница миновала траекторию броска с присущей ей лёгкостью, — Откуда ты? — Коти, — отразив удар, выдохнула девушка. — Кто учил тебя драться? Ты… — не успел юноша закончить, как был сбит с ног: притворившаяся потерявшей сознание Миори незаметно отвязала с пояса верёвку, которую быстрым броском перекинула через ноги юноши-полукровки, и, собрав остатки силы, рванула на себя. Вынутый одним движением из-под извозившегося в мокрой грязи подола кораллово-красного кимоно кинжал воткнулся в солнечное сплетение по самую рукоять. Парень-полукровка пыхтел, пытаясь скинуть с себя насевшую на него Идогаву. Его взгляд не отрывался от неё ни на миг. Серые глаза источали гнев, безумие и яростное желание жить. Резко нажав на цуку обеими руками, лидер позволила лезвию распороть внутренности, пачкая все руки и кимоно в крови. Вырвавшийся из горла жертвы неистовый вопль едва не оглушил её. Как только металл упёрся в сетку рёбер, лидер отклонила его в противоположную сторону, опять надавив что было сил. Новый душераздирающий крик уже не застал её врасплох. Колющий холодом взор глубоких карих глаз был последним, что увидел юноша смешанных кровей: Миори выколола его ненавистные серые глаза. Они напомнили ей об отце, много лет назад бросившем их с её матерью на произвол судьбы. Как можно осторожнее — открывшаяся рана постоянно напоминала о себе болью — поднявшаяся с недвижного тела златовласая полукровка вытерла выступившие сами собой слёзы мокрым от дождя рукавом кимоно. «Мы не должны были убивать их, однако сейчас это уже не имеет значения…» Воспользовавшийся ситуацией Харизава попятился было назад, надеясь незаметно скрыться в лесу. — И куда это ты собрался? — поймала цель в два счёта настигнувшая её Ринозуки, беря парня за грудки, — Какого чёрта ты постоянно отсиживаешься в сторонке с этой твоей идиотской ухмылкой? Считаешь сражение с нами ниже своего достоинства?!.. Личико боишься попортить? Одёжку испачкать? Харизава молчал, тупо уставившись на неё в упор. Он будто бы совершенно не боялся Киёру, так как не до конца осознавал, что всё это происходит на самом деле. — Такие отмороженные люди, как ты, вызывают у меня одно лишь отвращение, — приподняв главаря повыше, темноволосая наёмница отбросила его в сторону, берясь за меч, — Никто не станет сожалеть о твоей смерти. Оскалившаяся в предвкушении кровопролития бывшая селянка занесла катану для рокового удара, которым собралась отправить вожака вслед за его цепными псами на тот свет, но тут совсем рядом раздались громкие выкрики. — Стойте! Не убивайте Харизаву! — повернувшиеся на их источник напарницы увидели бегущего к ним со всех ног паренька в очках. На вид — простодушный малый. Непослушные вихры намокших тёмно-каштановых волос торчали в разные стороны. — Цунокоси-кун! Нам нужно уходить! Здесь опасно!.. — отчаянно шептала запыхавшаяся Отомэ, с трудом догнав дурня-жениха, притормозившего на некотором расстоянии от недоуменно уставившихся на странную парочку наёмниц и под шумок отползающего в сторону Харизавы, который был своевременно замечен и пойман Ринозуки за шкирку, — Подумай хотя бы о ребёнке, болван! — схватив невысокого юношу под мышки, она что есть сил старалась оттащить его назад. Но тот продолжал рваться в бой, пытаясь разжать руки своей невесты. — Я не могу бросить Харизаву! — решительно кричал он, высвобождаясь из её захвата, — Если жаждите крови, лучше убейте меня! Отпустите Харизаву! Оставленная им позади Рейка прятала за поднесёнными к лицу ладонями проступившие слёзы. Всё с самого начала шло не так, как она ожидала, а теперь окончательно вышло из-под контроля. В ту минуту наследница клана по-настоящему ненавидела себя за всю эту затею. Вернувшись к отцу, она не застала Цунокоси у того в гостях, и сломя голову кинулась назад, надеясь остановить его по дороге. Но, когда Отомэ нашла жениха, было уже слишком поздно: не обнаружив друзей дома, нутром чующий беду Цунокоси направился к их любимому месту — открытому солнцу в погожий день клочку земли, где те любили время от времени совместно прохлаждаться. «Только этого нам ещё не хватало…» — шумно выдохнула Идогава. Непонятливо хмурящий лоб Харизава сидел на земле, удерживаемый свободной рукой Ринозуки, направляющей к его кадыку холодное оружие. — Надо же, как всё обернулось. Что ж, так даже интереснее, — с ядовито-колким смешком проговорила Киёра.***
Перед глазами у Миори стояла Рейка, любовно рассказывающая о своём женихе: «Цунокоси-кун не заслуживает такой жизни. Он ведь мухи не обидит. Совестливый, честный парень. У Харизавы и его шайки на побегушках, выполняет за них всю грязную работу. Без конца жалеет Харизаву, пытается сделать его лучше, направить на путь истинный. Я не раз говорила, что это все бесполезно. Так он не верит! Считает этого самовлюблённого кретина глубоко несчастным и в душе хорошим человеком, которому недостаёт внимания и участия. Пф, внимания! Да Харизава в нём купается! В ласке самых красивых женщин. Может заполучить практически любую, чёртов подонок! Цунокоси-кун слишком о нём печётся. Добрая душа. Его добротой просто-напросто пользуются, а он и не понимает. Никак не могу раскрыть ему глаза…» Как всегда жующая что-то за обе щёки Киёра спросила с набитым ртом: «Где вы познакомились? Вы давно вместе?» На что счастливая заказчица отвечала: «Он ухаживал за мной ещё в школе. Тогда я никого к себе не подпускала, кроме подруг. В школьные годы мальчишки-сверстники казались мне недостаточно серьёзными и вдумчивыми, я особо не хотела с ними связываться. Цунокоси же был другим. Чутким и заботливым. В его неумелых ухаживаниях была своя прелесть. Он рвал для меня полевые цветы, пробовал сочинять пусть и корявые, но очень душевные и искренние стихи. Водил гулять по вечернему городу, согревая в своих объятиях. Да, он был тот ещё романтик…» Отомэ посмеивалась, поправляя рукава своего вышитого одеяния. «Он никогда ни перед чем не отступится, если убеждён, что поступает верно». — Беги и прячься, — приказал Цунокоси возлюбленной, обнимая её подрагивающие плечи. — Нет… Нет!.. Без тебя я не пойду! — воспротивилась та сквозь слёзы. — Я нужен Харизаве. Всё будет хорошо. Ступай, — убрав намокшую рыжую чёлку, он поцеловал лоб невесты, а затем аккуратно отстранил девушку от себя, — Давай!.. — как только бордово-розовое кимоно скрылось за деревьями, Цунокоси бросился вперёд, хватая лежащий на траве клинок убитого товарища. — Нападайте! — пальцы, в которых он стискивал рукоять, мелко тряслись — на это было жалко смотреть; несмотря на холодный проливной дождь, юноша весь вспотел — от страха, и его очки сползли на кончик носа; — Ну же! А моего друга оставьте в покое! В голове Миори вертелись слова Рейки с первой их встречи, когда никакого плана ещё не было и в помине: «Можете ранить остальных, если это будет неизбежно. Только, прошу вас, не троньте Цунокоси! Он не должен пострадать!» «Ну и задачку вы нам задали, госпожа Отомэ…» Ослабшая лидер дуэта истекала кровью. Ей пришлось держать Харизаву вместо напарницы. Она больше не могла совершать резких движений — весь торс стянуло болью. Воспользовавшись моментом, главарь сумел вывернуться и, надавив на рану согнувшейся от боли девушки, перехватил её холодное оружие. Киёре хватило пары мгновений, чтобы обезоружить горе-война справедливости — тот совершенно не умел обращаться с мечами, наугад размахивая перед собой тяжёлой для него катаной. Ринозуки почувствовала приближение со спины. — Надо же, кто у нас взялся за оружие. Но против меня твои уловки бесполезны, — развернувшись, она опрокинула главаря наземь, со всей силы ударив локтём в грудь, —Детские игры закончились, — с этими словами крестьянская дочь размашисто полоснула катаной. Оттуда, где прошлось остриё, тут же хлынула кровь, распространяясь по перепачканной свежей глиной белой материи. На лбу упавшего на спину черноволосого парня выступила испарина. Он выкашливал кровавую слизь, а полные панического страха карие глаза невидяще бегали туда-сюда. — Что вы наделали?! — рёв раскрасневшегося от ярости и бессилия, едва сдерживающего слёзы Цунокоси прокатился по стволам деревьев — безмолвных свидетелях рушения его мира. Парень обречённо повалился прямо в грязь, уронив в неё свои очки. Не вставая с земли, он ползком подобрался к потерявшему много крови другу. — Пусть. Не трогай его, — догадалась шепнуть подошедшая к напарнице лидер дуэта: Ринозуки рубила всех без разбору и чуть не отправила на тот свет жениха заказчицы. — Потерпи немного, я сейчас… — с треском надорвав ткань чистого ворота зубами, Цунокоси получил лоскут, с помощью которого попытался остановить кровотечение. — Это не поможет. Она смертельная, — равнодушно бросила ему вставшая чуть поодаль темноволосая наёмница, перенося вес на другую ногу. — Зачем вы это сделали? За что вы… Кто вы вообще такие?.. — к горлу кривящего подбородок парня подкатывались рыдания, — Он умирает!.. Губы силящегося что-то сказать Харизавы неслышно двигались, но выходило одно только невнятное клокотание. Вены на его шее и висках набухли и проступали сквозь кожу. Взгляд стал туманным и замершим. Он боролся за жизнь свои последние секунды. — Не уходи, слышишь?.. Ты ещё не сделал всего, что хотел, а мы ещё не нашли наше пристанище… — как заведённый твердил жених Рейки, придерживая голову товарища, чтобы тот не захлёбывался подступившей к горлу кровью, — Ты мой лучший и единственный друг. Пожалуйста… Наблюдающая за всем этим Киёра тяжело вздохнула. Прислонившаяся к ней Миори, напряжённая, как струна, сглотнув, убрала поднятый с земли меч в ножны. Давящийся горячими слезами Цунокоси обнимал своего дорогого друга, перемазываясь в его крови. В этот момент время Харизавы остановило своё течение. — Идём, — сказала напарнице бывшая крестьянка, — Оставим его.***
— Переждём здесь дождь и поищем сухую одежду, — задвинув за собой дырявые сёдзи, сидящая по полу Киёра развернулась к Миори, — Ты вся грязная, да и вымокла до нитки. Горячая ванна была бы очень кстати. Ладно, я что-нибудь придумаю. А завтра отправимся домой. — Разве с такой раной можно принимать ванну? — подняла бровь строгая красавица. Ринозуки рассмеялась в ответ. — Хочешь, я побуду с тобой ещё немного?.. — руки темноволосой полукровки сомкнулись вокруг напарницы, едва не утратившей от столь своевольного поступка дара речи, забирая ту в бережные объятия и словно защищая от целого мира, — Ты ведь ждёшь её, верно? — Её? — непонимающе переспросила Идогава. — Ту Киёру. Лидер молчала. Взяв лицо златовласой девушки ладонями, Ринозуки развернула его к себе. Поцелуй отпечатался на губах жаром. — Она бы ни за что не решилась, — мягко усмехнулась младшая наёмница. — Да уж. На такую наглость способна только ты, — слова лидера снова рассмешили Киёру. — Посмотрим, чем можно обработать и перевязать твою рану, — поднялась Ринозуки с места; бросив короткий взгляд на задумчиво сидящую напарницу, она добавила, — Не переживай. Больше они сюда не вернутся.