Шаг по влажной траве осторожный, Звёзды в небе дрожаще молчат. С сердцем замерли полые ножны, Сзади — взмах занесённый меча.
— Дзагура-сан — настоящая мастерица своего дела! — подушечка пальца Киёры прошлась вдоль отражающего солнечные лучи, остро заточенного лезвия. — Смотри не порежься, — строго осадила следующая с ней в паре Идогава, но больше для вида: на самом же деле она была рада впервые за долгое время наблюдать ту же восторженную и почти беззаботную напарницу. Хотя только лишь сами боги знали, что сейчас творилось в этой темноволосой голове. — Как блестит, красота! — Пора бы уже научиться самой ухаживать за катаной. Ходить каждый раз в лавку — расточительство, — привычно отчитывала Миори. «Эх, словно вернулись старые деньки. Я скучала», — ностальгически усмехнулась про себя лидер дуэта. В последние недели ей этого недоставало. — Эй, вообще-то я умею распоряжаться деньгами! — бубнила под боком младшая полукровка, всё-таки догадавшаяся спрятать меч от посторонних глаз — под длинное одеяние. Ранним утром улочка была пуста, однако случайные прохожие могли появиться в любую секунду. — Да, да. Именно поэтому они вечно заканчиваются у тебя в первые же дни, — с долей показной язвительности подлила масла в огонь светловолосая красавица. Смотреть на надувшую губы крестьянскую дочь было для неё удовольствием. — Хекити будет ждать нас в полдень. За старой хижиной, ты помнишь? — оскорблённая Ринозуки решила отвлечься от крайне не любимой для неё темы финансов. Наличие потенциального союзника, тем более в лице приближённого господина, давало некоторую надежду. — К слову о Хекити. Что-то не нравится он мне. Нечто в нём настораживает, — Идогава нахмурила лоб в размышлениях, — Уж больно удачно всё складывается, не находишь? Даже слишком. — Я и сама всё прекрасно понимаю, — лицо темнокудрой девушки помрачнело, приняв серьёзное выражение, — Безрассудство это или нет, разве у нас есть ещё варианты? Впереди показался объятый зеленью поворот ко владениям господина. — Знаешь, Миори, — лик Ринозуки вдруг посветлел, избавившись от печати тягостного взвешивания «за» и «против»; она замедлила шаг, едва не останавливаясь, — меня чем-то зацепил его взгляд. Ещё с нашей первой встречи. У Хекити такие добрые и печальные глаза. Особенно грустные в тот день. Мне почему-то стало тогда его жалко… — Внешность, как известно, обманчива. — Да, но… — не успела Киёра договорить, как её прервала не закончившая свою мысль старшая спутница. — Но делать нечего: выбора у нас действительно нет. В нашем шатком положении портить отношения с любимцем Ураши опасно. Придётся довериться. Вернее, заставить его так считать, а самим держать ухо востро, — спустя недолгую паузу Идогава продолжила, — Вернёмся к этому позднее. Мы почти пришли. Обсуждать подробности здесь небезопасно. Руки привычно отворили калитку, и обе девушки вошли на ухоженную и чистую территорию. Медлительные пятнистые кои нехотя шевелили плавниками в зеленоватой воде маленького пруда и раззевали свои беззубые рты в ожидании корма. С забора слетела пара пестрокрылых пташек, испуганная приближением девушек. Со вступлением за ограждение напарницы вновь перевоплотились в послушных учениц, безоговорочно преданных своему господину. Мягкой поступью пройдя с напарницей вдоль энгавы, Миори отворила створку сёдзи. Собираясь шагнуть внутрь, чтобы, как обычно, снять гэта на татаки, лидер вздрогнула в немом испуге: шею словно пережало жёстким жгутом. Ощущение, о котором она так хотела забыть, врезалось в сознание, подобно раскалённой игле. — Миори, что там? — заволновалась подошедшая за ней Киёра, — Миори?.. Выглянув из-за старшей полукровки, она чуть было не вскрикнула, инстинктивно отшатнувшись, но вовремя прикрыла рот руками. С щёк мгновенно сошёл весь румянец. Пронизанные ужасом девушки не могли оторвать взгляда от открывшегося перед ними зрелища. В глубине помещения, в тени токонома стояла вовсе не искусно собранная икэбана. 「向日葵は 黒闇の頃 目を瞑る」 [Himawari wa Kuroyami no koro Me wo tsuburu] Свиток какэдзику с сезонным хокку из белого стал красным. В нише, в оглушающей тишине к стене прислонилось обезглавленное тело. Обнажённый разрез шеи набух кровью. Она продолжала сочиться, напитывая некогда белоснежный воротник дзюбан и серо-чёрную материю нагаги. Выплеснувшаяся на пол, подсыхая, сворачивалась тёмно-алыми сгустками. Растёкшись по циновкам, въедалась в грубое плетение татами. Посреди пола, прямо у ног вошедших, лежала отрубленная голова Хекити. Сброшенные гэта остались внизу. Настороженные напарницы с опаской прошли внутрь. — Хекити?!.. Что здесь произошло?! Ринозуки не хватало духу взглянуть в эти заплывшие остекленевшие глаза, чтобы узнать в предсмертной гримасе то хорошо знакомое ей лицо доброго по нраву молодого наёмника с копной вьющихся непослушных волос. В отличие от высокомерного Шисанэ, он никогда не смеялся над её неуклюжестью, всегда без осуждения предлагал свою помощь и совершенно не нравился явно ревновавшей Миори, которая не видела в нём искренности и подозревала двуличие. Киёра помнила привычку Хекити держаться в отдалении от остальных — в этом они с ним были схожи. Как и то, с какой отстранённой, неведомой ей тоской в глазах он каждый раз улыбался: — Смотри, вот так. Повторяй много раз, пока не начнёт получаться. — Ну же, не плачь. Ты же хочешь защитить и уберечь своих младших? Тогда ты должна быть сильной, — Хекити гладил её по голове, а она лишь громче рыдала в его плечо. С ним Ринозуки могла поделиться тем, о чём не решалась заговорить даже с напарницей. Киёре приходилось скрывать от Идогавы факт своего доверительного общения с Хекити. Меланхоличный наёмник не был близким другом Ринозуки, скорее, приятелем и эпизодическим собеседниками. Она не так хорошо его знала, однако от этого юноши почему-то всегда веяло теплом, которого ей так не хватало в общении с Миори. «Он… он ушёл так просто... Почему?..» Она крепко зажмурилась — из глаз некстати просочилась влага. Внезапная усмешка за внутренней перегородкой застала обеих врасплох — они едва не обмерли от страха. — Вы думали, я ни о чём не узнаю? Достаточно наивно с вашей стороны. Фусума раздвинулись, и перед ними возник Ураши.***
Девушки не могли сдвинуться с места. Ужас вошёл в позвоночник стальным штырём. Источник этого ужаса стоял прямо здесь. Они боялись поднять взгляд, видя перед собой лишь неровность плетёных циновок. Киёра знала, что он улыбается. Чувствовала издевательский и пристальный прищур чёрных глазёнок. — Как? Как вы?.. — сорвалось у младшей. — Вычислить паршивую овцу — дело нехитрое, — вновь зазвучавший бас развеивал иллюзию нереальности происходящего. «Что нам делать?.. Что же нам делать?!..» — глухо ударяло сжимающееся до рези в грудной клетке сердце Ринозуки. — Уходим. Быстрее! — торопливо-сбивчиво шепнула Миори, хватая за запястье менее расторопную напарницу. — Полагаете, я так просто вас отпущу? Нутром почуяв из ниоткуда взявшуюся опасность, Киёра развернулась к выходу. Она было открыла рот, но слова как назло застряли в горле. Обезумевшее сердце колотилось о рёбра. Перед ней стояли юноши-наёмники. Те, бок о бок с кем полукровки работали на господина. Те, с кем вместе обучались у требовательного согбенного сенсея и обедали после изнурительных тренировок. «Ребята… Почему вы…?» — Шисанэ?.. Итиро? Аята?.. Зачем вы это делаете? Разве мы с вами не товарищи?.. — дрожащим голосом произнесла потрясённая темноволосая полукровка. — Будь осторожна. Они — не те, кого мы знали раньше, — незаметно шепнула быстро сориентировавшаяся Идогава. Нащупав цуку меча под юкатой, Миори уже была наготове. — О чём ты? — вскинув острый подбородок, изогнул иссиня-чёрную бровь длинноволосый красавец Шисанэ, — И вы, предатели, ещё смеете называть нас товарищами? «Вот ведь… Понёс же вас чёрт!..» — сжал зубы широкоплечий и смуглый Итиро, стараясь не смотреть в сторону девушек. Он уже принял своё решение. И решение это было — служба господину. — Не могу поверить, что Хекити оказался с вами заодно! Слабохарактерный ублюдок! — яростно рявкнул невысокий Аята, — А ведь он был моим напарником! Сделав глубокий вдох, крестьянская дочь отсекла все свои сомнения. «Не важно. Всё это уже не важно… Теперь они по ту сторону». Решительные пальцы обхватили рукоять катаны. За деревянным проёмом перегородки тихо таял подёрнувший город утренний туман. Во дворике цвела жизнь. Встряхнув крыльями, крохотная юркая птичка с добычей в клюве вспорхнула с извилистой ветки дерева. — Схватить их! — прогремел приказ Ураши, разбивая застывшее время. Быстрым движением откинув низкий хвост золотых волос за спину, Миори обнажила оружие. Лязг. Металл её катаны встретил лезвие противника. Шисанэ недовольно фыркнул. «С ней придётся повозиться. Она так просто не дастся». Идогава напала снизу, но Шисанэ отразил замах с присущей ему естественностью — словно это вовсе не стоило ему труда, после чего так же легко уклонился от нового удара. Он был точен и практически безошибочно предугадывал траектории бросков. Никакого урона. Она терпеть не могла ассистировать ему в упражнениях. Несмотря на тренировочные бои, этот холодно-красивый черноволосый юноша никогда не щадил оппонентов, злоупотребляя грязными приёмами. Однако сейчас всё было по-настоящему. Одно опрометчивое движение могло стоить ей жизни. Проницательная Ринозуки чувствовала в Итиро колебание, как он ни пытался этого скрыть. Оставив все мешающие эмоции, она слилась с клинком воедино — после визита к мастерице Косуги тот сверкал пуще прежнего. Засмотревшись на отполированную сталь, Киёра чуть было не раскрылась для встречного выпада со стороны Аяты, но вовремя переключилась на защиту. Пытаясь выстоять против двух противников, она полагалась на свою выносливость. Девушка отлично помнила все эти приёмы ближнего боя. Но ещё буквально вчера она и предположить не могла, что выученные юношами техники буду использованы против них с напарницей. «Поскорее бы разобраться с этим самовлюблённым мальчишкой. Что, если она не справится в одиночку? Нам нужно воссоединиться», — думала светловолосая полукровка, держа оборону против лучшего ученика Каэги. Однако, положившись лишь на собственные навыки, она совершила ошибку: отвлёкшись на мысли о спутнице, Идогава всего на миг потеряла так необходимую ей сейчас осмотрительность и пропустила следующий бросок — остриё Шисанэ прорезало материал её юкаты и распороло кожу плеча. — Тц!.. — процедила она сквозь стиснутые зубы. «Ещё немного, и я могла бы остаться без руки. Чёртов Шисанэ!» Колени Киёры согнулись под тяжестью удара. Крепко сложенный Итиро, в отличие от своего женоподобного напарника Шисанэ, больше уповал на собственную физическую силу, но и сноровки ему было не занимать. Он снова и снова отбрасывал запыхавшуюся девушку назад, едва не роняя наземь, не давая продыху. Киёра выжидала момент для нападения, но из-за натиска Аяты с другой стороны ей приходилось концентрироваться на парировании выпадов и уходе от лезвий противников. Оппоненты теснили её к токонома, чтобы загнать в угол. Нагие ступни ощутили мокрую поверхность — она ступила на залитые кровью татами. «Где ты, когда ты нам так нужна? Ты всегда приходишь вовремя», — в пылу ожесточённой схватки с Шисанэ подумала измотанная противостоянием Идогава. Правое плечо горело огнём. Основной вес меча приходилось перекладывать на левую руку. Удар просвистел в воздухе. Лезвие вонзилось в стену — Ринозуки успела отодвинуться, стерев светлым одеянием ржаво-красные кровоподтёки. Сошедшие с татами босые ноги заскользили на луже крови, и она сильно ударилась боком об пол ниши, выронив катану. Пришедшийся на рёбра ушиб заставил её тихо застонать. Лёгкие заполнила тянущая боль. Пока она приходила в себя, Аята отбросил её меч подальше. Будучи пока не в состоянии подняться, Киёра отползла назад, наткнувшись на препятствие к отступлению. Это был труп Хекити. Ринозуки внутренне поёжилась. Словно от морозного дуновения зимы, по затылку пробежали мурашки. Итиро подходил всё ближе, наблюдая её беспомощность. Бывшая крестьянка в панике вспомнила, что этот коротко стриженный и чересчур ответственный парень всегда брезговал трупами, стараясь лишний раз к ним не прикасаться. Она что было сил вцепилась в обезглавленного наёмника, с ужасом озираясь на стоящих перед ней юношей. Её окутал какой-то слишком знакомый запах, отчего-то почудившись сладко-пряным. Толком не осознавая, что делает, Ринозуки окунула пальцы в кровоточащий разрез шеи. — Что за чертовщина? Что она делает? — Итиро недоверчиво свёл брови к переносице. — Мне откуда знать? — вернул ему не менее озадаченный Аята. Поднеся окровавленные пальцы к лицу, Киёра бездумно провела ими по губам. Откуда-то из подсознания донеслась мысль: нечто подобное она уже делала раньше. «Насколько это вообще правильно?..» «Не попробуешь — не узнаешь». Мутнеющий разум размывал ощущение реальности. Комната со всеми участниками сцены начала опускаться в тягучий мрак. Звуки утонули в безмолвии пустоты. В тело вернулась невиданная лёгкость, какая бывает в часы сна. Чувствуя кровавую влагу на кончиках пальцев, Киёра покинула это место, рухнув на дно своего сознания. — Пора с этим заканчивать. Поторопитесь, — распорядился наблюдающий со стороны господин. — Поднимайся. Медленно, — потребовал Итиро, наставив на Киёру опущенный клинок. — Смотрю, тебе нравится командовать. Неожиданно схватившаяся за лезвие голыми руками Киёра резко дёрнула меч на себя, смешивая кровь Хекити с собственной, проступившей из свежих порезов. Казалось, она вовсе не испытывала боли: выражение лица оставалось насмешливо-ехидным. Итиро только и успел подивиться тому, с какой чудовищной мощью Ринозуки вырвала катану из его руки. Мощью, которой в ней никогда не было. Стоявший рядом Аята, не растерявшись, замахнулся на неё, но она ловко перекатилась в сторону, и остриё воткнулось в древесину. Завладевшая чужим оружием темноволосая полукровка тут же вскочила на ноги. Итиро мотнул головой, не понимая, что за внутренние перемены произошли в девушке за те несколько коротких мгновений, что они с Аятой неотрывно следили за ней. Заподозривший в Киёре другого человека Аята отступил на шаг назад, готовый атаковать. Однако его выпад не поспел за взмахом клинка в руках Ринозуки, полоснувшего по ногам Итиро. В любой другой ситуации тот смог бы отскочить, но не сейчас: коротко стриженный парень рухнул наземь, поменявшись местами с противницей. С силой толкнувшаяся в грудь рукоять сбила дыхание попытавшегося взять реванш Аяты, ненадолго дезориентируя его в пространстве. «Слишком быстрая!..» У Шисанэ, увернувшегося от нападающей на него и тяжело дышащей Идогавы, сузились зрачки. — Это что ещё за нечисть?.. Миори не могла поверить своим глазам. «Она здесь». Следующая молниеносная атака сбила Аяту с ног. — Давайте, поднимайтесь, голубки. Только медленно. Высившаяся над юношами Ринозуки капала с лезвия катаны своей горячей кровью. Она рывком подобрала любимый меч, крепче сжав второй окровавленной рукой. Итиро пытался остановить кровотечение из рассечённых икр, пока Аята собирался с силами. Над ними, стиснув клинки в обеих руках, выжидающе стояла младшая полукровка с растрёпанным ворохом тёмно-каштановых кудрей и в горящей алеющими пятнами юкате. Пока левый уголок губ Киёры вскинулся вверх в косой улыбке, её пустые неблестящие глаза, оттенённые свесившимися со лба волосами, не спускались с наёмников. «Проиграть девчонке!.. И не стыдно им быть такими слабаками?» — с неудовольствием хмыкнул Шисанэ. «Надеюсь, это входит в их план». Отшвырнув от себя вскрикнувшую от боли Миори — юноша намеренно задел раненое плечо, длинноволосый красавец обратился к Ринозуки. — Эй, ты, демон в человеческом обличье. Сразишься со мной? — А ты, я смотрю, довольно самонадеянный, — с усмешкой обернулась из-за плеча крестьянская дочь, — Что ж, покажи, каков ты в бою. Киёра бросилась на него с катанами наголо. Лезвия резали воздух. Юноша перемещался так, будто знал, куда она ударит. Ринозуки сама едва успевала уходить от встречных взмахов — в его выпадах не было и единого сомнения. Стёршая испарину со лба лидер дуэта смотрела за их сражением, болезненно хмурясь. «Как бы твоя показная самоуверенность не сыграла с тобой злую шутку, Киёра». Клинок Шисанэ прошёл слишком близко к коже. Младшей наёмнице пришлось поднять голову, вытянув подбородок. — Киёра, сзади!.. — Идогава успела заметить, как за девушкой выпрямился Итиро. Но было уже поздно: на шею бывшей крестьянке накинулся тонкий пояс, туго затянув горло. Аята выдернул оружие из от неожиданности ослабивших хватку кровавых пальцев. — Хорошая работа, — достаточно холодно похвалил напарников Шисанэ, — А я уже успел подумать, что вы ни на что не способны. — Обижаешь, Шисанэ, — картинно вздохнул Аята, убрав со вспотевшего лица мешающуюся чёлку. Киёра не могла пошевелиться. Пока подошедший Аята удерживал её, Итиро не отпускал концов пояса, продолжая с силой затягивать. Она жадно вдыхала, но ей не хватало воздуха: удавка пережимала трахею всё крепче и крепче. Миори была не в состоянии выносить этого зрелища, но пока не могла ничего сделать: нужно было подгадать наиболее удачный момент для нападения. — Нравится смотреть, как мучается твоя подруга? Или попробуешь нам помешать? — Шисанэ нарочно подошёл ближе к сидящей на татами и сжимающей раненую руку русоволосой девушке, — Ураши-сама, разрешите нам убить её. Она опозорила ваше имя. Лидер дуэта глядела на беспринципного юношу-наёмника исподлобья. Тень карих глаз прожигала ненавистью. «Интересно, какую историю сочинил для них этот выродок, чтобы приписать нам свои грехи?..» Она не поворачивала головы в сторону мерзкого толстяка, не замечая, какие именно знаки тот подаёт подчинённым. «Чтобы выжить, мы должны сжить его со свету». Прыжок. Бросившись вверх жалящей змеёй, Идогава совершила обманный манёвр, чем заставила Шисанэ на миг подивиться её безрассудству. Тот не сразу понял, что произошло. На пол упали первые рубиново-красные капли. Пламя боли вспыхнуло в области бедра, парализуя тело: лезвие вынутого в броске кайкэна воткнулось выше колена. Кинжал остался в бедре наёмника, зашипевшего от боли сквозь сцепленные зубы: он не предусмотрел секретного приёма от своей лёгкой добычи, истекающей кровью. Киёре хватило пары секунд общего замешательства, чтобы вывернуться из рук Аяты, как только напарница настигла Итиро, и тот отпустил пояс. Не став зря терять время и продолжать поединок, подобравшая мечи и не глядя воткнувшая свой в саю Миори на ходу перехватила катану спутницы в правую руку и дёрнула девушку к выходу. — Бежим! Наёмницы скрылись за распахнутыми створками сёдзи. — Нам следовать за ними, Ураши-сама? — обернувшись к молчаливому наблюдателю, выкрикнул не успевший задержать их Аята. В это время Итиро наспех перевязывал порезы на ногах оторванными от одежды лоскутами, пока прислонившийся к фусума Шисанэ, скривившись от пульсирующе-обжигающих спазмов, вынимал торчащий из ноги кайкэн Идогавы. — Пусть идут, — наёмников поразил ответ Каэги, — Никуда им от нас не деться. К тому же… — прищурился он, — Они — пустое место. Им всё равно никто не поверит.***
Солнечные блики пробивались сквозь лесную листву. Белые снопы света падали на кое-где пропитавшиеся засыхающей кровью два ярких цветка одежд посреди дикой зелени. Девушки бежали через лес. Раненая Миори, хмуря брови от соприкосновения липкого пореза на плече и ткани летнего кимоно, не отпускала здоровую руку спутницы. — Может, уже отпустишь? Я могу и сама, — не без смешка отозвалась крестьянская дочь, — Ты того и гляди свалишься от потери крови. — Нет уж. В прошлый раз это плохо закончилось, — на выдохе выпалила перешедшая на короткие перебежки уставшая Миори. — А ты упёртая, — хмыкнула Ринозуки, и златовласая спутница буквально затылком почувствовала промелькнувшую на её губах одобрительную улыбку, — Тут можешь не переживать. На этот раз наши цели совпадают, — лидер вздрогнула на окончании фразы. — Давай-ка пока помолчи. Мне нужно многое обдумать, — метнула взгляд куда-то в зелёную гущу Идогава. Киёра расхохоталась. — Смотрю, ты девушка с характером. И как вы с ней уживаетесь? Печально-мрачная Миори лишь закусила губу, оставив её вопрос без ответа. Рядом с такой напарницей она чувствовала себя как-то неуверенно и даже уязвимо, что ей совсем не нравилось. — Вижу, ты хочешь, чтобы я ушла? Ринозуки будто бы прочла её мысли, заставив старшую девушку ощутить дискомфорт. — Нет, нет… Дело не в… — сразу попыталась возразить Идогава, но Киёра и так знала, что эта отговорка будет лишь заполняющей тишину бессмыслицей. — Ты всегда зовёшь меня, чтобы я решила ваши проблемы, но воспринимаешь только как раздражитель. Не лицемерие ли это? Уже просто плетущаяся впереди Миори не решалась обернуться — она не хотела столкнуться с этим полосующим её спину взглядом. Такие же болотно-серые глаза, как и у настоящей Киёры, но столь чужеродные и абсолютно нечитаемые. — С другой стороны, тебя можно понять. Но ты же знаешь… я уже не уйду навсегда. Лопатки Миори прожёг царапающий кости жар. Из вакуума страха Идогаву вывели крепче вцепившиеся в её ладонь тонкие пальцы Ринозуки. Они словно искали защиты. — Миори, что сейчас было? Как мы здесь оказались?.. — будто бы только придя в себя, заговорила темноволосая полукровка, — Что с моей рукой?! — ужаснулась она. Лидер дуэта с усилием выдохнула, вновь беря на себя роль главной. — Мы покинули дом господина, — коротко обозначила она. Киёра к своему ужасу вспомнила всё до последней детали. Живее всего в памяти отпечаталась отрубленная голова наёмника. — Хекити мёртв… Остальные. Пытались нас убить. Ураши… остаётся на свободе, — еле шевеля губами, невнятно проговаривала бывшая крестьянка. — Так и есть, — как Миори ни хотелось лучшего исхода, она была вынуждена подтвердить её слова. — Миори, куда мы теперь пойдём? У нас ни еды, ни денег… Всё осталось в поместье. — Я не знаю. Сейчас главное уйти как можно дальше, там будет видно, — Идогава кивнула самой себе. «Если будет погоня, мы не сможем сражаться. Нужно поторопиться». — Так, слушай меня внимательно, — после недолгого молчания заговорила старшая, — Идём до заброшенной хижины. Юкаты отстираем в реке поблизости. Пока не высохнут, передохнём в старом доме. Надеюсь, в нем не обосновалась очередная шайка неудавшихся якудза. — Миори, мы больше не вернёмся? — голос Ринозуки дрогнул на последнем слове. Миори молчала. — Как же те пленные дети?.. — Мы не можем так рисковать, — категорично мотнула головой старшая наёмница. — Мы просто оставили их и бежали… — тихо произнесла Ринозуки. Спутница отпустила её руку, останавливаясь посреди дороги. — Что мы сделаем сейчас?! — вскричала задетая несправедливым упрёком Миори, — Сейчас, когда мы не можем справиться ни с одним из наёмников? Сейчас, когда нам нечего противопоставить Ураши? Ты хочешь послать нас на смерть?! Хочешь ещё две бессмысленно отнятые жизни? — после резкого движения руки лидер нахмурилась от острого приступа боли в плече — порез давал о себе знать, — Киёра, ты хоть понимаешь, что говоришь?.. — Я не знаю, что мне делать!.. — на нервах расплакалась дочь землепашца, — Не знаю, как им помочь. Не могу перестать винить себя за это… — она прятала лицо за дрожащими пальцами. «Я обещала ему не плакать». — Я не представляю, что теперь с нами будет. И это пугает больше всего. Миори… Мне так страшно… — её плечи тряслись, — Я не могу защитить ни своих, ни чужих. Только лишь подвергаю их большей опасности, находясь рядом… Глаза Миори блеснули, и она отвела тяжёлый взгляд. — Пока мы вместе, ты можешь не бояться. Поначалу будет непросто. Мы обязательно найдём тех, кто сможет пойти с нами, сейчас же стоит на некоторое время скрыться от глаз господина. Что, если… нам выпал шанс наконец стать свободными?..***
— Миори, ты уверена? — Киёра с жалостью смотрела на напарницу, — Это ведь твой любимый меч. Они стояли в лавке перекупщика, найти которую стоило немалых усилий: из-за нового законодательства перепродавать оружие было опасно, а потому приходилось тщательно прятаться от стражей закона. — Деньги нам сейчас нужнее. Я заработаю ещё немного и выкуплю его позднее, — Идогава без малейшего видимого сожаления положила на прилавок с тканями вычищенную ею в хижине катану с чёрно-красным плетением на цуке. Как только хозяин лавки придирчиво осмотрел предмет сделки и передал златовласой девушке вырученные за меч деньги, та внимательно пересчитала монеты. — Этого должно хватить на поездку до дома госпожи Сугивара и кое-какие продукты, — заключила Миори, — Когда-то она сама звала нас в гости. Хоть это и не вежливо, придётся заявиться без предупреждения. — Ты ещё помнишь, где живёт госпожа? — удивилась Киёра. — До Сакава доберёмся поездом. Госпожа держит известный окия, местные жители должны его знать. Ринозуки приняла слова русоволосой девушки с лёгким сердцем. Она привыкла всецело доверять старшей наёмнице, даже не осознавая, что внешняя уверенность лидера может быть всего лишь прикрытием для гложущих Идогаву опасений.***
— Итак, девушки… Немолодая угловатая госпожа, расправив плечи сидящая перед гостьями дома гейш, воплощала собой благородство с готовностью покровительствовать, но вместе с тем и строгую взыскательность. Она ничуть не изменилась с момента их последней встречи: те же опущенные уголки губ, пепел седеющих прядей в пышно забранной причёске, дряблая кожа на шее, глубокие морщины лица и удивительно ясные для её возраста тёмно-карие глаза. — Что привело вас в Сакава? Киёра испуганно-нервно потупила взор, и пояснение взяла на себя Миори. — Мы бежали от господина. Вслед за проснувшимся во взгляде недоумением лицо госпожи исказило недовольство. — Вы бежали от Каэги? — не спеша переспросила она. — Это всё, что нам оставалось, — с готовностью подтвердила ничуть не сбитая её реакцией старшая полукровка, — Как выяснилось, его помощь беднякам служит лишь для отвода глаз. — Он крадёт детей и продаёт их во влиятельные дома для забав господ, — неожиданно громко вступила в их разговор неравнодушная Ринозуки. Степенная Рангё медленно нахмурила свой очерченный глубокими ложбинами морщин лоб, осмысливая слова молодых девушек. — Я подозревала, что с ним что-то не ладно, — тихо и отрывисто проговорили её сухие выцветшие губы, — Как вам стало это известно? — Мы сами стали свидетелями его бесчеловечного отношения, — прямо ответила лидер дуэта, — Господин держит своих жертв на старой конюшне — подальше от усадьбы — и обращается с ними хуже, чем с лошадьми. — Однажды меня разбудили шорохи: Ураши куда-то уходил. В ту ночь я и проследила за ним, — поделилась Киёра. Озабоченное выражение лица владелицы окия отражало спешные раздумия. — Хоть Каэги и кажется безобидным добряком, шутки с ним плохи. Если вы обратили внимание, все наши девушки очень молоды: большинство — майко, только-только прошедшие обучение. Ранее у нас проживали ученицы и старше. Так было до одного рокового дня… — крестьянская дочь внимала её слова, затаив дыхание, — Когда мы с Каэги ещё поддерживали связь, я имела неосторожность сравнить его с отцом, чем сильно задела самолюбие. Он пришёл в ярость, заставив меня здорово перепугаться. Каэги отказался от примирения, и всё закончилось прерыванием общения. Через некоторое время тот случай забылся. Тогда я ещё не знала, насколько страшной окажется моя ошибка и какой ценой она мне дастся. Молодой господин оказался на редкость злопамятным. Поздней ночью его люди пробрались в наш окия и зарезали всех моих воспитанниц вместе с прислугой. Меня одну оставили в живых, взяв слово, что я никому не скажу правды, пока не уляжется шум. До сих пор вспоминаю ту ночь с содроганием… — госпожа не могла позволить себе излишнюю эмоциональность, переживая эти воспоминания глубоко внутри себя, — Думаю, пришло время впервые рассказать о тех событиях. Я жила с этим долгих шесть лет. — Какой ужас… Неужели его не нашли по горячим следам? — нетерпеливо подалась вперёд потрясённая услышанным темноволосая наёмница. — Дело закрыли за недостатком улик, — отвечала Рангё, превосходно умеющая контролировать свою мимику. Точно как сдержанная Миори, предпочитающая в такой ситуации слушать, не влезая с дополнительными расспросами. — Хм… А он умеет просчитывать наперёд, — приставила перебинтованные пальцы к подбородку Ринозуки. — В тот раз я помогла вам, рассчитывая, что Каэги всё-таки повзрослел и, сделав выводы, взялся за ум, продолжив дело отца, — Рангё незаметно сглотнула тугой ком в горле, — Но, похоже, не всё так просто и однозначно. К моему сожалению, дурное предчувствие меня не обмануло… — секундная пауза повисла гнетущей тяжестью, — Надеюсь, вам хватило ума не выступить против него открыто? — от случайно перехваченного Киёрой взгляда хозяйки грудь сдавило от испуга. Над ними повисло напряжённое молчание. Госпожа Сугивара поняла всё без слов. — Так я и полагала, — гробовую тишину рассёк тяжёлый вздох статной женщины в годах. — Если бы нас не рассекретили так внезапно, мы сумели бы уйти незаметно, — принялась растеряно оправдываться младшая из наёмниц. — Он оказался горазда быстрее и проницательнее, чем мы думали, — подержав её, пояснила светловолосая красавица, — Выяснилось, что действовать у него за спиной — всё равно что перед самым носом. — Что ж, — с усилием выдохнула госпожа, — Сделанного не воротишь. Раз уж вы ныне в столь незавидном положении, мой долг — помочь вам, — зоркая Ринозуки заметила на бледном и сухом запястье белёсую отметину шрама, сразу же скрывшуюся под тёмным рукавом кимоно, — Мой давний знакомый держит в Коти школу боевых искусств Синрёку, где обучает сирот и детей из бедных семей, которые не могут их прокормить. Он мудрый и справедливый учитель, но не даёт спуску своим воспитанникам, строго следя за дисциплиной. Вы можете продолжить заниматься у него, чтобы обезопасить себя в дальнейшем. Кроме того, полагаю, вам удастся найти союзников из числа его учеников: ваша история едва ли оставит их равнодушными. Передохните у нас некоторое время, пока не подлечите раны, и можете отправляться в путь. В нашем окия всегда рады гостям. — Спасибо, спасибо вам, Сугивара-сама! — бросилась благодарить обрадованная Киёра. Напарница не стала делать ей замечание, лишь учтиво преклонила лоб: — Если вас не затруднит, мы были бы очень признательны, Сугивара-сама. — Я дам вам с собой денег, а также напишу письмо, в котором попрошу принять вас как своих, — тонкую линию губ изогнула улыбка — совсем лёгкая, но оттого не менее искренняя, — Мы с основателем Синрёку не виделись уже многие годы. По приезде вы расскажете мне, как его здоровье и как у них идут дела. — Как пожелаете, Сугивара-сама! — с энтузиазмом закивала Ринозуки, несмотря на неодобрительные взгляды напарницы. — А теперь давайте я объясню вам заранее, как добраться…***
Каменистая тропа вилась вверх, петляя меж стройных древесных стволов. Неровный ландшафт с постоянными перепадами высот делал из пешей части путешествия неплохую проверку на выносливость. Обычно любящая поныть Киёра за всё время пути ни разу не пожаловалась на неудобства. — Думаешь, нас правда примут? — повернула голову к напарнице волнующаяся Ринозуки, — У них, должно быть, и своих дел хватает. А тут мы со своими просьбами… — Не доберёмся — не узнаем, — отчеканила Миори. Она и сама не знала наверняка, будучи в дороге больше в себе. — Госпожа такая добрая! Мы для неё совершенно чужие, а она предложила помощь, — вслух восхитилась бывшая крестьянка. — Мне до сих пор неловко перед ней, — призналась хмыкнувшая Идогава. За деревьями показалась поросшая мхом статуя Будды возле небольшого каменного святилища. — Стой, Миори! — младшая спутница по-детски вцепилась в рукав Миори, останавливая её, — Подожди немного. Старшая полукровка нехотя послушалась. — Хорошо. Только недолго.***
Низкий поклон и парный хлопок в ладоши. Как учила покойная мать. Будда с расслабленно прикрытыми веками недвижимо восседал в позе лотоса. В нём читалось блаженное умиротворение. Киёра хотела познать это чувство, впитать и растворить в себе. Простой ритуал пробудил воспоминания. Она нечасто бывала в святых местах. Как правило, ходила вместе с семьёй. Пухленькая Мэйко наряжала детей: одевала послушную, как куклу, большеглазую Чису, расчёсывала воющую от боли Киёру, собирая непослушный ворох её каштановых кудрей в тугую причёску, придавала вечно вымазанному в грязи после уличных игр Такаши приличный вид, ворча о его непоседливости, сажала себе на спину Кёна, подвязывая плотной тканью. То время теперь казалось недосягаемо далёким и даже отчасти нереальным. Дочь крестьян сделала над собой усилие, стараясь размыть нарочно всплывшие перед глазами моменты, прежде чем задушат слёзы. Стоящая за спиной Миори была безмолвным напоминанием: сейчас не время. «Не чтить религиозных традиций и не воздавать почести божествам, а как понадобится помощь — без зазрения совести молить об исполнении просьб. В этом вся она», — без зла усмехнулась про себя лидер, прекрасно помня, как зачастую Ринозуки было не вытащить на утренний храмовый праздник: Киёра лениво потягивалась и сладко зевала, всем своим видом давая понять, что раньше собственных похорон в буддистском храме она никуда не собирается. Некстати вспомнилось замечание о лицемерии. Идогава постаралась как можно быстрее выбросить эти мысли из головы. Сейчас с ней её Киёра: обычно — непоседливая, мечтательная и весёлая, теперь — морально иссушенная, держащаяся своего привычного состояния из последних сил только ради напарницы. Если бы Идогаве было не о ком заботиться, могла бы она так же сохранять самообладание в трудную минуту и вовремя восполнять внутреннюю энергию, чтобы продолжать двигаться дальше? «Пожалуйста, Ками-сама!.. Дай нам шанс победить Ураши. А после вырваться из Коти, осесть где-нибудь в тихом местечке, перевезя отца с братьями и сестрой поближе, и жить до глубокой старости вдвоём с Миори». «Интересно, о чём она просит?» — невольно задалась вопросом светловолосая красавица, видя, как спутница поглощена молитвой. К счастью для Ринозуки, чтением мыслей она не владела.***
— Как ты думаешь, какой он — учитель? — уверовав в силу своих прошений, спросила оживившаяся Киёра, пока лидер следила, чтобы они не сбились с описанного Сугиварой маршрута, — Наверняка будет старше госпожи, — вслух прикидывала она, — Он представляется мне ссутулившимся невысоким старичком с куцей бородкой, как наш сенсей… Осматривающейся на местности Миори было сейчас не до этого: она слушала говорливую спутницу вполуха. Ринозуки продолжала. — …пытается выглядеть строгим, но в действительности больше забавный, нежели суровый. Мне кажется, в его костлявых руках должен быть увесистый посох старее него самого, которым он поколачивает нерадивых учеников, — хихикнула она. — Таких, как ты, — негромко добавила уставшая отвлекаться на её голос Миори. — Ты что-то сказала? Повтори, пожалуйста, — без задней мысли попросила не расслышавшая напарница. — Я сказала, мы почти пришли. Кончай валять дурака.***
— Здравствуйте!.. Э-эм… — замялась Ринозуки; её голос был звонче, поэтому звать хозяина школы выпало ей, — Простите! Синрёку находится здесь?.. Мы можем войти? — Киёре казалось, что она говорит совсем не то. Прошло пару минут, но сёдзи так и не отворились. Просто и без излишеств сооружённая прямая постройка отвечала гробовой тишиной. Идогаву это настораживало. — Пожалуйста, откройте! Нам очень нужна ваша помощь! Мы от госпожи Сугивары!.. — Там вообще кто-нибудь есть? — своевременно задалась вопросом ждущая позади Миори. — Кого вы ищете? — окликнула девушек пожилая селянка, проходящая мимо с морщинистым и унылым на вид супругом. — Это ведь школа Синрёку, мы не ошиблись? — развернулась на звук её старчески хриплого голоса младшая полукровка. — Видать, нездешние, — проговорил дедушка себе в седые усы. — Школа закрыта, — отвечала тучная старушка с подвязанными рукавами. — Давно закрыта? — расстроенно вздохнув, вопрошала Ринозуки, — Почему? Что с ней произошло? — Её хозяина — Томуру Иносэ нашли убитым в собственном доме вместе с несколькими помощниками. «Томуру… Иносэ?..» — Киёру тут же бросило в холодную испарину. — В деревне поговаривают, что кто-то ворвался в дом поздним вечером. Девушки с опаской переглянулись между собой, но близорукие глаза стариков не заметили этого. — Мы до сих пор не знаем, кто это был. У Иносэ-сана не было недоброжелателей. Все деревенские уважали и ценили его. Школа фактически содержалась за счёт учителя и добровольных пожертвований. Сейчас, когда хозяина не стало, ребята разбежались на заработки кто куда… — рассказывала ничего не подозревающая местная жительница. — Да разве им нужен повод?.. — в разговор вступил грустный старичок, — После введения закона о запрете оружия ничего толком не изменилось, — покачал он головой, — В наших краях всегда царило беззаконие. Ты разве забыла, как в прошлом году в соседней деревне украли невестку, только-только перешедшую в дом мужа, а его самого избили до полусмерти? — перед внутренним взором Ринозуки отчего-то возникла Рейка, — Никогда не знаешь, откуда ждать беды… — Спасибо, что рассказали нам, — весомо-медленно кивнула Идогава, умеющая сохранять невозмутимое выражение не хуже госпожи, — Мы соболезнуем его ученикам. Ринозуки же не могла проронить ни слова. В ушах стоял однотонно-ровный шум, а глаза невидяще уставились вперёд. «Что же получается?.. Неужели… неужели мы убивали невинных людей?..»***
Часть обратного пути обе девушки прошли молча. Дочь землепашца не переставал колотить озноб. Взявшись за свои предплечья, она пыталась успокоить тремор. Пребывающая в собственных раздумьях Миори тоже не проронила ни слова. Она то и дело хмурилась и со злости кусала нижнюю губу. Первой не выдержала Ринозуки. — Как он… столько лет держал нас в неведении?! — судя по тону, девушка была на грани, готовая вот-вот расплакаться от отчаяния и бессилия, — Зачем он разыгрывал перед нами эти глупые театральные представления?!.. Почему мы не поняли всё раньше? Неужели мы насколько слепы и наивны?.. — Он знал, что делает, — отозвалась Идогава, — и сам верил в собственные истории настолько, что у нас не оставалось сомнений. — К чему все эти смерти? Я просто… — на этом месте голос Киёры дрогнул, в него просочились слёзы, а подбородок скривился, — не понимаю… Кто его жертвы на самом деле? Зачем ему расправляться с честными людьми?.. — Полагаю, они знали, — от сказанного напарницей её передёрнуло. Темнокудрая наёмница подняла на Миори полные страха глаза. — …и обладали достаточным влиянием, чтобы их услышали выше, — поймав её испуганный взгляд, договорила Идогава. Она казалась спокойной, но спокойствие это было обманчиво. — Ты хочешь сказать, он намеренно убирал их одного за другим? — отойдя от первого шока, вновь заговорила крестьянская дочь. — Постой. Если наш голос как простых подопечных богатого господина, по сути, не имеет веса, к чему было оставлять нас в неведении и так тщательно скрывать правду? — с минуту поразмыслив, она справедливо задалась вопросом. — Господин не так прост, как кажется на первый взгляд, — говорила Миори; её карие глаза не сводились со спутницы, отчего той стало жутко, — Ураши разыгрывал всю эту нелепицу не для нас, а для себя. Он существует в своём собственном мире. Наивном мире большого ребёнка. В мире, где жизнь идёт своим чередом и всё сущее неуклонно следует законам мироздания. В мире, где он — воплощённая добродетель подстать отцу. Та добродетель, которой ему никогда не стать. Он ходит в потёмках, выдавая их за свет. Порыв летнего ветра всколыхнул россыпь золотых волос. Ринозуки смотрела как зачарованная. В её голове крутились последние слова напарницы. — Слышишь, Киёра? Мы будем вместе до самого конца. Раз Ураши объявил нам войну — мы не должны проиграть. Идогава подняла взгляд ввысь. Она никогда не видела такого чистого неба. Бездонная сиренево-голубая пропасть. Киёра не могла оторвать глаз от старшей полукровки, боясь, что момент ускользнёт, стоит только отвлечься: никогда ранее Миори не улыбалась просто так, столь же открыто и легко. «Сегодня небо особенно прекрасно. Правда, Хекити?..»***
— Как купили?! — ногти негодующей Киёры впились в край массивного деревянного прилавка, — Прошла всего неделя… Мы только раздобыли деньги! Вот ведь!.. Она была готова разнести всю лавку перекупщика в пух и прах. Уничтожить тут всё, имеющее хоть какую-то ценность. — И мы искали вас только ради того, чтобы это услышать?!.. — Если та катана была настолько вам дорога, вы бы продали её в последнюю очередь. Как видите, это — место торговли, и всё, что здесь оказывается, подлежит перепродаже. «Нет, ну он издевается!» — у Ринозуки чесались руки врезать по этой самодовольной усатой роже. — Пф!.. И вы ещё смеете мне хамить?! — по темнокудрой девушке было видно, что элементарные правила вежливости для неё не писаны. В этой стране она была дикаркой, воспитанной приезжим иностранцем и простой японкой из местной глубинки. Чем, безусловно, пользовалась. На неё смотрели как на чужую. Со скепсисом, а иногда — со страхом перед её пронзительно светлыми глазами. Идогава провела пальцами вдоль своего одеяния. Её рука всё ещё помнила форму обтянутой красно-чёрной тесьмой рукоятки. Не умеющая себя контролировать Киёра тем временем продолжала ругаться с торговцем. — Кто её купил?! — Этого я говорить не вправе. — Почему это?! — Хватит, — наконец не выдержала этого балагана златовласая наёмница. — Но Миори, это же твоя… — растерянно проронила Ринозуки. Её нервы были на пределе. — Пойдём. Потянув носом, бывшая крестьянка тяжело выдохнула смесь своего поражения с обидой, и послушно вышла вон следом за напарницей. Как только они переступили порог, хозяин лавки недоумённо хмыкнул.***
— Я ужасно устала, — пожаловалась Ринозуки по дороге, — Мне нужно время прийти в себя после всего, с чем нам пришлось сегодня столкнуться… — Потерпи немного. Нам осталось всего ничего, — у спутницы уже не было сил с ней спорить. Едва они приблизились к окия Сугивара, как до их слуха донеслись встревоженные голоса юных сикоми. — Как госпожа? Что сказал Мацуда-сан? — Он всё ещё с госпожой. Пока ничего не говорил… В доме творилась суматоха. Всполошенные прислужницы носили воду и чистые простыни. Майко тихонько всхлипывали у комнаты Рангё, промакивая свои накрашенные глаза. Вернувшиеся девушки вошли внутрь, непонимающе озираясь по сторонам. — Что случилось? Почему здесь так шумно? — спросила Миори аккуратно причёсанных минараи. — Госпоже с обеда не здоровится. Она весь день у себя, ещё ни разу не выходила. Мы пригласили врача. Он не отходит от неё ни на шаг. Киёра неверяще замотала головой. Фусума разошлись. К девушкам вышел Мацуда-сан — потерявший почти все свои волосы ввиду возраста господин в нацепленных на переносицу маленьких очках. Его тут же обступили нетерпеливые ученицы Рангё — те, что помладше. — Как она? Что с госпожой?.. — Сугивара-сан совсем плоха, — покачал головой врач, — Все симптомы указывают на отравление ядом, поражены внутренние органы. Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, но, боюсь, она не доживёт до завтрашнего утра. Мне очень жаль… Услышав это, воспитанницы вновь захныкали. — Мы можем увидеться с госпожой? — Вдруг ещё не поздно её спасти? — Как мы могли бы помочь? Что нужно принести? Наперебой заговорили девичьи голоса. Выпав из бурного потока всеобщей беготни, Миори отошла в сторону крыльца. Ринозуки последовала за ней. — Ураши… нашёл нас?.. — прошептали бескровно-бледные губы. Собственное озвученное предположение привело девушку в ужас. — Помнишь письмо Сугивары-сама? — так же негромко проговорила лидер дуэта, — Прочти его, — светловолосая полукровка протянула ей письмо госпожи. — Но так не… — неуверенно попыталась возразить девушка. — Просто прочитай, — устало вздохнула Миори. Дрожащие руки крестьянской дочери приняли листок тонкой бумаги. Серо-зелёные глаза забегали по столбцам скорописных кандзи. «…Раскаиваюсь всей душой: я была неправа, не поверив вам и убеждая себя, что Каэги на такое не способен. (…) Молю вас, пожалуйста, будьте осторожны. Он так просто не остановится. (…) Заберите девушек с собой и езжайте из Коти. (…) Жаль, что мы более не встретимся. Я рада, что знала вас…» Ринозуки подняла взгляд на напарницу. Бывшая крестьянка боялась озвучить те слова, что сложились у неё в голове. Идогава сделала это за неё. — Это не дело рук Ураши. Госпожа сама приняла яд.