***
Я встала в семь тридцать утра и не одеваясь прокралась в кабинет МакГонагалл. Там я очень осторожно установила маленькие петарды около стен и поставила им счётчик на 8.33. Праздничный торт я поставила на стол профессора и накрыла заклятьем прозрачности, чтобы его не было видно. Осталось всего ничего. За завтраком я уговорила Невилла и ещё нескольких владельцев жаб отдать мне их ненадолго (только на один урок – сказала я им). Затем я попросила Фреда с Джорджем наложить на них заклятие пения. Мне показалось, что всё получилось. Я раздала нескольким добровольцам жаб, и мы молча сели в кабинете, дожидаясь профессор трансфигурации. Всё шло по плану. МакГонагалл появилась в кабинете ровно в 8:33 (она всегда опаздывает на три минуты, не знаю почему). Петарды заработали как надо и даже на закоптили ничего, я сняла с торта заклятие прозрачности, а жабы начали петь песню «Happy Birthday», но!.. профессор МакГонагалл споткнулась об подол своей мантии и упала лицом прямо в её собственный торт. Всё было сорвано к чертям. Я побежала ей помочь, но та встала самостоятельно и строго на меня посмотрела: - Что это было, Блэк? - Я хотела поздравить Вас с Днём Рождения, профессор МакГонагалл. Я не знала что Вы споткнётесь. Моё лицо тогда было настолько спокойным и честным, что она готова была меня простить. Но опять что-то пошло не так и Катрина Филибустер громко сказала: - Профессор, у Вас всё лицо в ягодном муссе и сметанном креме, это нормально? МакГонагал вспыхнула. Это было видно даже сквозь торт. Она так яростно посмотрела на Филибустер, а потом на меня, что я даже съёжилась. - Отработка, Блэк! До пятницы! В семь вечера будете делать заготовки у профессора Снейпа! Я вздохнула. Шалость не удалась.***
Была пятница. Сегодня у меня последняя отработка у профессора Снейпа. И я решила опять что-нибудь учудить. Прошлое шоу до Сириуса ещё не дошло, так что надо сделать что-то ещё покруче. К слову, скоро Рождество и каникулы, а у Снейпа даже персональной Ёлочки нет. Он ещё собирался сегодня уйти на педсовет как раз в семь вечера – до одиннадцати успею. Мне пришлось очень повозиться. Я и ёлочку нашла, и притащила её, и нарядила, и мишуру по кабинету развесила, и омелу рядом со входом приладила, и ковёр трансфигурировала в более милый. А потом ещё оттёрла все парты и повесила новые шторы – салатовые и очень тонкие, почти прозрачные, чтобы подземелье не казалось таким тёмным. И у меня осталось ещё полтора часа. И я увидела, что ещё могу сделать. В самом углу кабинета, там, куда никто никогда не смотрит, висит тяжёлая чёрная и пыльная штора. Я решила её снять и поменять на красную шёлковую занавеску. И стоило мне снять штору, как я увидела спальню Снейпа. И она была просто ужасной. Господи, насколько там было грязно! Нет. я не говорю, что Снейп разбрасывал трусы или носки или не менял бельё, но всё вокруг было такое грязно серое, что мне хотелось убежать оттуда с криками. Но я взяла себя в руки. Повесив шёлковую штору (её трансфиугрировал мне Диггори, но после этого я его прогнала) я вошла в спальню. И потонула в пыльном сером ковре. Инстинктивно применила очистительное заклятие, и пушистый коврик стал идеально белым. Почистив зеркало и поменяв цвет постельного белья (в сиреневый, в тон занавесочке) я вышла и пошла в комнату. Шалость удалась. - Блэк! Я похолодела. Снейп стоял прямо за мной. - Да, профессор? – я развернулась, улыбаясь как можно шире. - Диггори сказал, Вы были в моей спальне. - Разве? Я же только в кабинете убралась! Я только шторку поменяла, а старая была какая-то слишком жуткая! - Минус тридцать очков с Пуффендуя! Ну ничего у меня не получается.***
Когда я поехала домой на Рождество, я поклялась себе, что сейчас я всё сделаю правильно. Но потом передумала. Что-то мне больше не нравиться идея делать шоу. Это сложно. И ничего не получается. - Привет, я сяду? – спросил Рон, зайдя в купе, и я согалсилась. Мы сначала долго болатли, но где-то в шесть за коном стало темно и мне стало как-то грустно. К нам пришли близнецы и пытались спеть песенку про девочку Нину, а я слушала и смотрела в окно. И знаете, в небе была луна, а лёд в стакане так мерно звенел…Сквозь волнистые туманы Пробирается луна, На печальные поляны Льет печально свет она. По дороге зимней, скучной Тройка борзая бежит, Колокольчик однозвучный Утомительно гремит. Что-то слышится родное В долгих песнях ямщика: То разгулье удалое, То сердечная тоска... Ни огня, ни черной хаты, Глушь и снег... На встречу мне Только версты полосаты Попадаются одне... Скучно, грустно... завтра, Нина, Завтра к милой возвратясь, Я забудусь у камина, Загляжусь не наглядясь. Звучно стрелка часовая Мерный круг свой совершит, И, докучных удаляя, Полночь нас не разлучит. Грустно, Нина: путь мой скучен, Дремля смолкнул мой ямщик, Колокольчик однозвучен, Отуманен лунный лик.
- Касси, проснись, мы приехали! – кричал мне Рон, и я медленно, но верно выныривала из газированных грёз. Рон схватил меня вместе с вещами и потащил к выходу. - Поезд скоро тронется, а ты тут дрыхнешь! Твой отец тебя заждался. И он, кстати, решил выйти замуж, если ты не знала. А его жене вряд ли нужна такая непунктуальная дочь! Рон всё возмущался, а мне было как-то всё неважно. Я хотела в тёплую постельку. И желательно с какао. - Не спать! – рявкнул Рон. - Это что ещё за шоу? – спросил папа и я тут же проснулась. - Меня укачало. – Вполне внятно сказала я и зевнула настолько широко, что у меня чуть не порвался рот. Вот всегда так. Хочешь сделать что-то хорошее и отличится, а ничего не происходит и получается даже хуже. А просто так можно сделать таких глупостей!.. - А мне нравится эта девочка, Сириус. Это сказала высокая и худая женщина со светло-русыми волосами и карими глазами, в которых был растоплен вкусный и очень домашний горячий шоколад. На вид этой женщине было столько же, сколько и Сириусу, может на несколько лет младше. Она мне очень по-доброму улыбнулась. - Привет, Кассиопея. Я же могу тебя так называть? Я наслышана о твоих шоу в школе. Очень мило, что ты такая щедрая и добрая девочка. Очень надеюсь, что мы подружимся. – Потом она наклонилась ко мне и заговорщицки прошептала: - Ты же любишь суши и горячий шоколад? Подмигнув мне, она встала в полный рост. - Твоя сводная сестра решила остаться жить у Уизли, но это полностью её решение, и я никак на это не повлияла. – Она снова улыбнулась. Мы начали медленно идти вдоль поезда к выходу, как вдруг я поняла, что ни Сириуса, ни моих вещей рядом нет. - Сириус трасгрессировал в дом, а я решила, что стоит сводить тебя на одно Рождественское Шоу. Ты же не против? Ах, да!.. Меня зовут Мария, можешь называть просто мамой. Она мне улыбнулась, а потом взяла за руку и мы пошли в сторону театра, в котором должно было появиться Рождественское Шоу.