<center>
***</center> Объявление гласило, что делегации Дурмстранга и Шармбатона прибудут 30 октября вечером. Я расстроилась, ведь последним уроком у меня была нумерология, по которой у нас должна была быть самостоятельная работа. И урок кончится на полчаса раньше – меньше времени получить хорошую оценку. Честно говоря, я не совсем поняла, зачем нужно сгонять всю школу на улицу всего-то на несколько минут. Это не совсем правильно, я думаю. Хотя, кто мне спрашивает-то? Я пошла на урок травологии, где мы выжимали из бубонтюберов гной. Не самое приятное занятие, но хотя бы убивает стресс. Ты выжимаешь, выжимаешь и выжимаешь, и вся злость и грусть проходит и появляется умиротворение, спокойствие. Мне показалось, что за этот урок я напиталась каким-то светлым и пушистым чувством. - Касси, надо поговорить, - прошептала мне в ухо сестра, когда я выходила из теплицы. Она схватила меня за локоть и затащила за угол теплицы. - Я ненормальная. - В каком смысле? Ты просто немного странная, а все Блэки страннее обычного. Ты абсолютно адекватный псих. Так папа про себя и про нас говорил. - Ты может и адекватный псих, но у меня, кажется, едет крыша. Я не понимаю, что я делаю! - Например? <tab Я встала руки в боки, понимая, что сестра просто шутит или придуривается, тратя наше время. - Ну… - Быстрей, у меня контрольная по трансфигурации. - Я ночью разговариваю во сне, мне сказали соседки. Они говорят, будто я шепчу «Я должна помочь, нет, я помогу» и даже кричу какие-то обрывки мыслей. А ещё я могу себя поранить и даже не помню этого. - Ты специально всё придумываешь? Чтобы я тебя пожалела и потратила на тебя всё своё свободное время? Чтобы я забыла про глупости и стала взрослой? Шейла разрыдалась. - Я ничего этого не хочу! Мне страшно! Я сжала зубы и пошла на урок, ведь вот-вот должен был прозвенеть колокол. Меня взбесило то, что Шейла мелет всякую чушь. Будто я веду себя как маленькая, а она пытается меня уберечь своими рассказами про сумасшествие. У меня появилось чувство, будто у меня мозгов даже больше, чем у моей старшей сестры.***
Нас согнали на крыльце школы, и мы вглядывались в туманный вечер, пытаясь найти хоть какие-то отголоски гостей, всё ещё не появившихся на горизонте школы. Все предлагали способы появления, даже несуществующие и недейственные, но мне было плевать. Я ждала мою давнюю знакомую – Флёр Делакур, с который мы два года не встречались. И я даже знала, как прибывает Шармбатонская делегация, и поэтому заранее знала, куда смотреть. На небе, за тучами, появилась точка, которая приближалась и приближалась к нам, и потом я разглядела повозку, в которую были запряжены крылатые кони. Они всё опускались и опускались, и наконец-таки встали на землю, уже слегка запорошенную снегом. Из кареты вышла сначала огромная директриса мадам Максим, начавшая разговаривать с Дамблдором, а я тем временем следила за девушками в светло-голубых пастельных мантиях, которые, вероятно, были очень тонкими. Среди них я быстро приметила несколько знакомых, но в первую очередь надо было поговорить с красоткой Флёр. - Флёр! – в полголоса сказала я, и та повернула голову. - Здравствуй! – сказала она мне по-французски, я обняла меня. – Я так рада снова тебя видеть! Ты так выросла за эти два года! Флёр начала щебетать по-французски, а я временами вставляла в её длинный и восторженный монолог свои комментарии. Тем временем появился корабль Дурмстранга. Он просто выплыл из озера. Начали выходить ученики. Потом из корабля выскочил Каркаров, и начал вышагивать в самом конце процессии, что-то говоря. Меня не волновала ни Максим, ни Каркаров. Мне интересны ученики. Они были одеты очень тепло, и куртки у них были на меху. Рассмотреть всех я не успела, так как ученики накинулись на одного из учеников – это был Виктор Крам, - и, естественно, толпа английских школьников поглотила кучку чужестранцев. Я хмыкнула. Из-за этого меня заметила мадам Максим и спросила: - Вы говорите по-французски? Причем сам вопрос был на этом самом французском. - Да. Я продолжала смотреть на толпу, надеясь, что когда-нибудь мне представится шанс познакомиться и с Друмстрангскими участниками тоже. Наконец вся толпа пошла в Большой Зал, дабы открыть Турнир Трёх Волшебников. Дамблдор толкнул речь про кубок. Я и так знала всё про этот несчастный кубок от тёти Циссы, так что решила пообсуждать с Катриной Филибустер приезжих. - Прикинь, Крам такой красавчик, ты упадёшь! – сказала Катрина, активно жестикулируя. - Вряд ли, ведь у меня и так есть воздыхатель, - я хитро улыбнулась, а Катрина с открытым ртом на меня посмотрела. Моя взяла! - Знаешь, я так волнуюсь! Кто будет нашим чемпионом? Не удивлюсь, если Гарри Поттер, хотя он несовершеннолетний! Под возгласы Катрины появилась еда, и я взяла себе буйабес, а потом и крабовый салат, и какие-то сандвичи, и блинчики, и кучу всего ещё, пока не поняла, что не влезу в школьную форму, а в бальное платье тем более.***
На следующее утро кубок стоял в холле, и народ пытался закинуть туда свои заявки. Каждый раз, когда я проходила мимо кубка, мне хотелось побежать от него подальше. Мне всё это не нравилось. И не то чтобы мне не нравился сам Турнир Трёх Волшебников. Мне не нравилось то, что могло произойти во время этого события. А произойти могло всё что угодно. В общем весь день я шарахалась от этого Турнирного Чуда, и к вечеру уже сидела в Большом Зале и переговаривалась с Гермионой прямо через проход. - Мне кажется, ты зря так думаешь, - говорила мне подруга. – Это маловероятно, ведь всё было предусмотрено заранее. - А мне всё равно это не нравится. Вот увидишь. - Ну и что такого в этом кубке тебя не устраивает. - Я не понимаю! Я отвернулась и начала рьяно дописывать письмо для Исмы, который писал мне по несколько раз в неделю. Честно говоря, брат надо мной издевался и часто ржал, приговаривая, что «не нужна я этому турку в принципе и что он просто упивается моей симпатией». Я ему не верила и продолжала с ним переписываться. Я рассказывала ему всё – столько же, сколько писала родителям. Но Исма почти ничего не знал ни о мне, ни о моих друзьях, так что письма получались объёмнее. Я поставила подпись, и всё началось. Не знаю как так получилось. Сначала я не въехала, что сейчас будет, а вспомнила всё на словах: - Чемпионом Хогвартса объявляется Седрик Диггори! Я просто начала хлопать. Как идиотка, если честно. - Чемпионом Дурмастранга объявляется Виктор Крам! Я продолжала хлопать, но уже ухмылялась, услышав крик Рона: - А кто же ещё! - Чемпионом Шармбатона объявляется Флёр Делакур! Я завизжала и начала хлопать ещё громче. Я была так рада, что просто не могла сдержать свои эмоции. А дальше случилось то, чего все в зале меньше всего ожидали. - Гарри Поттер. - Прочитал Дамблдор на очередном куске пергамента. Весь зал замер в молчании, как бомба замедленного действия. Гарри встал и пошёл к двери, где исчезли другие три чемпиона. Мёртвая тишина сильно давила на нервы. Вслед за Гарри в комнатушку вошло ещё несколько преподавателей, а нас просто разогнали по своим гостиным. Я пришла в спальню, разделась и легла спать.***
На следующий день с Гарри не разговаривали все пуффендуйцы, кроме меня. Утром я отправила письма Исме в его частную школу, а потом направилась искать друга, чтобы немного подбодрить. Это было совершенно несправедливо, что от него все отступились, а мысли Рона мне и вовсе непонятны. Может, дело в том, что я сама непонятна для общества, но всё же… - Как ты себя чувствуешь? – спросила я его. - Одиноко. - Даже со мной? – я хитро улыбнулась, но ответ друга быстро смыл улыбку с моего лица. - А что изменит мнение одного немного поехавшего человека? Ты же сама веришь в то, что ты немного того. А другие тем более. Твоё мнение ничего значить не будет. - Ты просто сам не хочешь ни с кем контактировать, Гарри. - Это они не хотят этого. Не я. - Ты пытаешься в это поверить, убедить себя в том, что виноваты они. Да, не спорю, это было не самым умным решением, но ты должен войти в их положение. Ими движет зависть. Кто-то завидует тебе, что ты опять знаменитость, кто-то завидует, что ты опять затмил их. Но ты ведёшь себя не как друг, ты скрываешься от тех, кого считал друзьями. - Я не могу просто взять и поверить тебе, как будто ты Гермиона или Рон. Ты же знаешь, что ведёшь себя как-то непонятно и нелогично. То ты романтичная особа, то ты умная перфекционистка, то ты просто думающая о жизни реалистка. У меня такое чувство, будто ты скоро начнёшь агитировать всю школу за феминизм или за то, чтобы мы все стали шизофрениками, создавая тульпы. Гарри пошёл дальше, а я осталась стоять в ступоре. Мне было абсолютно непонятно, что же такого я сделала. Внутри меня потух весёлый огонёк веселья, ранее немного необузданный, но такой весёлый и беззаботный, и я наконец почувствовала себя взрослой почти девушкой, внутри которой билось самое обычное сердце. Я молча смотрела вслед бывшему другу, а потом сама пошла, не замечая, куда мои ноги несут меня, и я поняла, что больше я не буду вести себя как раньше.