Я сошла с ума

Отношения Максин Мэйфилд и Лукаса Синклера стали стремительно развиваться после поцелуя на Снежном Балу, уже через месяц их можно было назвать парой. Но как это часто бывает в столь нежном возрасте, чувства быстро угасают, что и произошло с Макс. Ей стала надоедать сильная навязчивость возлюбленного, что и стало причиной множества ссор. Лукас глубоко переживал после каждой такой размолвки, но всегда делал первый шаг к примирению. Макс же не могла не пойти ему навстречу, хотя влечение уже давно отсутствовало. Происходило это скорее из жалости, ведь именно она поцеловала Синклера и дала ему веру в их отношения. Так что хоть формально для всех они являлись парнем и девушкой, отношения их были сильно натянуты. 31 июля 1985 года тоскливая Максин Мэйфилд, понуро опустив глаза, сидела в комнате Лукаса Синклера. Он бодро говорил о чём-то, но Макс это было малоинтересно, её голову заполнили переживания о настолько несправедливом отношении к ней Джейн. — Что с тобой? — озабоченно спросил Лукас, прервав рассказ о новой модели рации. Макс встрепенулась от неожиданного вопроса. — Всё нормально,— ответила она, подняв полные печали глаза на Синклера. Лукас нахмурился. — Ты можешь рассказать мне, — негромко сообщил он. Мэйфилд глубоко и задумчиво вздохнула. — Помнишь тот вечер, когда Оди появилась в доме Байерсов спустя год, перед тем как закрыть Ворота? — наконец выдавила из себя Макс. — Да, конечно, — оживился Лукас. — Все думали, что она мертва, и это было очень неожиданно. — Я протянула ей руку, думала, что мы сможем стать друзьями, но Оди лишь толкнула меня плечом, — глухо произнесла Макс. — Я не понимаю, почему она меня так невзлюбила. Лукас нахмурил лоб, пытаясь вспомнить ту встречу. — Да, кажется, было такое, — не слишком уверенно ответил он. — Но чем ты могла ей насолить, вы ведь не виделись ранее? — Об этом я и думаю, — произнесла Макс, закрыв глаза и уткнувшись в колени. Синклер всегда глубоко переживал за близких ему людей, но никогда не мог правильно среагировать на такую ситуацию, как и в этот раз, вместо того, чтобы сесть рядом и обнять опечаленную Максин, дать совет, в котором она так сильно нуждалась, Лукас опять заговорил про рации. — Придурок! — воскликнула Макс с укоризной и, не дав закончить Лукасу рассказ, выбежала из дома Синклеров. Лукас опешил и кинулся за Макс, только её там уже не было. Максин Мэйфилд шла домой с неотъемлемым для неё скейтом и очень непривычными слезами на глазах. Она вдруг осознала, что у неё нет человека, которому она может полностью довериться и всегда получить дельный совет. Мать ею особо не интересовалась, у Майка Уиллера были заботы в лице столь непонятной для Макс Оди, Дастин Хендерсон был лучшим другом Лукаса Синклера, но не её. А самого Лукаса теперь и видеть не хотелось. — Ну как же так, — горько думала про себя Макс. Пройдя мимо сводного брата Билли Харгрова, Максин оказалась в своей комнате. После того, как во время драки Билли и Стива Харрингтона Макс вкалывает сводному брату снотворное и, угрожая битой с гвоздями, впервые противостоит ему и приказывает, чтобы он оставил в покое её и её друзей, девочке перестало приходиться отчитываться за все свои действия. Билли вообще больше не интересовался её жизнью в открытую. Комната Макс не была похожа на типичную девчачью, голубые обои, футбольный мяч, различные инструменты и детали для скейта. Большая, с утра не заправленная кровать стояла слева от двери, что уж тут говорить... Максин Мэйфилд была неряхой, но никого в семье это не смущало. Рухнув в объятия постели, одинокая Макс разрыдалась.