Женькина сестра

Ураган проносился по ночному Петербургу, с корнем вырывая деревья и снося крыши домов. Синоптики сходили с ума от таких погодных условий, не зная, как объяснить жителям города, что в ближайшие два дня из дома не стоит высовывать и носа. Дав и Ума не успели уйти с крыши и теперь им угрожала смертельная опасность. Молния ударяла буквально им под ноги, и казалось, что спасения уже не будет... -Олесь, тебе не кажется, что это все не просто так?-начал Давид-Природа будто преследует нас, как будто хочет нам что-то сказать?... -Или убить-резко оборвала его Уманова. Короткими перебежками, умирая от холода и страха, молодым людям практически удалось добежать до выхода из заброшек, как вдруг прямо перед их ногами ударила молния. Огромная пропасть разверзлась под Давидом и Олесей. Ума схватила Дава за руку и попыталась подтолкнуть его к краю, но не успела... Бойцы упали вниз... На ледяную, проморзглую землю, на куски старого стекла и ржавых труб...Их спины пронзила ужасная боль, ни с чем не сравнимая. Так больно не было никогда. Клочья стекла вонзались в позвоночники молодых людей, а куски труб безжалостно кромсали одежду и протыкали насквозь кожу. Один из клоков старой трубы пронзил кисть Умановой и из ее горла вырвался неистовый, душераздирающий крик. Вся ее спина была раздроблена в клочья. Впрочем, Давиду было еще хуже. Стекло рассекло ему сразу две артерии, кусок трубы вонзился в миллиметре от глаза и вошел практически полностью. От его ребер не осталось вообще ничего, а изо рта тоненькой струйкой стекала кровь. Мужчина сжал руку Олеси, и перед тем, как полностью отключился прошептал: -Прощай... Но Умка уже не слышала его... Девушка проваливалась куда-то в темноту. Ужасная тошнота накрывала ее с головой, в ушах топотали бесчисленные кроличьи лапы и был слышен жуткий вопль: -«Предатели! Предатели! Предатели!