uncle

Холодный воздух мешается с тёплым, исходящим из уютной квартиры. Едва ощутимый запах гари пронзает обострённые рецепторы, но сладостный аромат выпечки перебивает все остальные факторы. — Мэй, я дома, — Питер бросает рюкзак на пол, поспешно снимая обувь, а тётя уже вылетает с кухни, скрывая парня в своих объятьях. Она лепечет про тоску по мальчишке, спрашивает про поездку в Англию и обещает покормить свежими булочками с корицей. Питер улыбается и устало плетётся за ней на кухню. Да, вот он, дом. — Я слышала, что в Лондоне произошло какое-то вооруженное нападение за несколько кварталов от вашего отеля, — Питер удивлённо поднимает брови: он даже не сомневается, что Мэй специально проверяла расстояние от места «боя» до отеля в интернете. — Вас это не коснулось? Она взволнованно заглядывает в лицо Питеру, и тот поспешно отрицательно машет головой, делая якобы непринуждённый глоток чая, заботливо подготовленного Мэй. — Нет, — Питер видит, как светлеет лицо женщины. Она выдыхает, спокойно прикрывая веки. — Мы как раз были на экскурсии. Всё в порядке. Мэй снова обнимает его, и Питер старается не думать о дяде Бене, о том, что кроме него у Мэй никого не осталось, и о той опасности, которой он подвергает себя каждый день. — Питер, — Мэй заходит в его комнату, аккуратно складывая в руках полотенце. Паркер же заканчивает с домашкой по химии, которое сам себе задал: в конце концов, нужно же переработать формулу паутины. — Ты больше не сталкивался с тем парнем? — Каким? — непонимающе уточняет Питер, бросив быстрый взгляд в сторону дверного проёма, не отвлекаясь от основной работы. — Тем, из Бруклина, — Мэй многозначительно указала рукой на место под глазом. До Питера наконец дошло: ведь по его версии именно бугай из Бруклина поставил ему тот самый синяк. — У него ещё был огромный друг. — А, — Питер откладывает формулу и с уверенностью смотрит на Мэй, чтобы выглядело убедительней, а в голове всплывает случай в Англии, когда Зимний Солдат даже проводил его до отеля, — с ним не сталкивался. Но на экскурсии в Англии случайно встретился с его другом. — И как всё прошло? — Мэй вкрадчиво опускает голову, снова вглядываясь в Питера, словно пытается прочесть его, но тот старается сохранять спокойствие. Посвящать тётю во все трудности и детали его жизни — слишком эгоистично. Она и так не может найти себе место каждый раз, как он возвращается домой с синяком или ушибом. Регенерация позволяет исчезнуть всем недугам на следующее утро, но для Мэй они могут стать причиной сердечного приступа. — Нормально, — Питер снова кивает для убедительности. — Хорошо пообщались. Милый парень оказался. — Ну и хорошо, — Мэй довольно улыбается, и Питер кивает, поджимая губы в лёгкой усмешке. Как только дверь за тётей закрывается, Питер шумно выдыхает и кладёт голову на стол. Враньё — не его конёк, но приходится.

***

— Ты правда видел Зимнего Солдата? — с трепетом произносит Нед, даже не сбавляя тона голоса, надвигаясь на Питера всё с новыми и новыми вопросами. Тот лишь шикает на него, требуя быть тише, и лишь тогда тот переходит на заговорщицкий шёпот. — Да, он был на миссии с Кэпом или что-то вроде того, — Питер опускает голову, уставившись на содержимое собственного школьного шкафчика. Для Неда всё происходящее казалось невероятным, для Питера — тем более, но он старался не терять голову. — И он даже проводил тебя до отеля. Господи! — Нед, кажется, вот-вот взорвётся от собственных эмоций. — Почему ты не позвал меня? — Ты думаешь, что он дал бы тебе или мне автограф? — Питер слегка улыбается, а после в очередной раз сравнивает формулу паутины, которую прикинул ещё дома. Мозг совершенно не хотел концентрироваться на реальности, унося парня в воспоминания об Англии. Мистер Старк выходил на связь лишь тогда, когда Питер умудрялся накосячить, Хэппи успешно игнорировал парня, а случайная встреча с Зимним Солдатом казалась первым шагом к выходу из образа «доброжелательного соседа». Не спасать же ему кошек с деревьев! Несмотря на преданность Старку, порой Питер думал, что выбрал не ту сторону: ведь Роджерс, несмотря на запрет мира, всё ещё занимался своею деятельностью, а Старк лишь держал парнишку в тылу. С другой стороны, что было бы, если Питера бы тоже обозначили «беглым преступником»? Как бы это пережила та самая тётя Мэй? Слишком много забот на плечах одного подростка. — Это же невероятно! — и Питер кивает, хотя до этого не особо-то концентрировался на словах Неда, полностью погружённый в свои мысли. Они уже подошли к кабинету химии, и Питер занялся своими типичными делами.

***

Теперь Питер чувствовал себя практически наркозависимым, только с явной тягой к супергеройству: костюм он по-прежнему носил с собой везде, но с тех пор каждая поездка за пределы штата или страны проходила под ореолом «Может там я буду полезен и смогу кому-то действительно помочь». Впрочем, ни одна из пройденных за последнее время олимпиад не приносила ничего, кроме запланированных задач: выиграть, забрать награду, посмотреть достопримечательности, колесить обратно домой. Дома его ждала учёба, «Звезда Смерти» из LEGO и много «миссий» доброжелательного соседа. Сомнительное досье супергероя.

***

Люди привыкают ко всему: к заедающим замочным скважинам, неисправным телефонам, цене на любимый напиток в ближайшей кофейне, к климату и одиночеству. Все это требует времени, но люди адаптируются, срастаются с привычным ходом дел, а после не могут жить вне клише. Но сложнее всего привыкнуть к отсутствию свободы. Существование становится лишь пародией на жизнь. — Зато мир посмотрел, — смеется Баки, когда Стив снова бросает на него грустный взгляд. Им двоим досталось. Оба — разработки ученых: один — убийца, другой — герой Америки. И оба лишь хотели помочь своей стране. Турне по Америке, выступления перед солдатами; оружие ГИДРЫ против конкурентов и важных фигур мировой битвы за первенство. Да уж, мир они действительно посмотрели. Джет несет их прямо в объятья знакомого и родного места, и Баки с Сэмом впервые согласны друг с другом: слишком дерзко и опрометчиво идти на конфликт с правительством, бежать прямо в руки, но Шури говорит, что так память вернется быстрее, более комфортным способом. Баки не помнит, что такое комфорт. Бруклин изменился за столько лет: теперь это самое крупное и населённое боро Нью-Йорка, наполненное многоэтажками и небоскребами. Баки смотрит вниз - любуется. Он совсем его не помнит. Помнит лишь голод, бедность и Стива. А еще то, что не представлял место для жизни лучше, чем Бруклин. Они осматриваются вокруг, благодаря очередного знакомого в США за то, что позволил им высадиться и не указал их точный адрес Старку и правительству. Сэм фактически является гидом: из них троих именно он разбирается в местной архитектуре, правилах и особенностях. И Баки не знает, чем изменившийся Бруклин должен помочь ему впасть в лимб воспоминаний. Он пропустил диско, великие открытия человечества, первый полет человека в космос и то, когда дом перестал быть таковым. Но понимание того, что он не один такой, не поддерживает, а лишь добивает: для Стива это тоже в новинку. — У Беки уже наверно внуки, — Баки слегка усмехается, вспоминая о сестре. Он помнит, как хотел попросить Стива выяснить, что случилось с его семьей. А сейчас он сам углубляется в свою память. Ребекка мертва. Нормальные люди, с нормальной судьбой, не живут столько же, как он. И Стив вымучивает усмешку, так как не знает, что сказать. У него не осталось никого. — Я не видел ее со времен, когда ее отправили в интернат, — и Баки застывает с отсутствующим выражением лица, пока мимо него проходят люди, что явно младше него, но выглядят стариками. — Может постараемся вернуться к нашей экскурсии? — Сэм разворачивается к Стиву и Баки, и у последнего на лице ничего, кроме безразличия. Вспоминает больше, чем планировал. Может, Шури действительно была права? Стив безучастно кивает Сэму, и тот снова что-то тараторит, считывая с экрана телефона. Баки смотрит по сторонам: люди без неряшливых кепок и солнцезащитных очков проходят мимо, вглядываясь в лица выделяющихся из толпы Стива Роджерса и Джеймса Барнса. Не слишком хорошая маскировка? Определенно. Баки заглядывает через окно магазина. Прилавки не такие, девушка за ним — не такая, здание не то. Всё не то. И у себя в голове Баки вредничает и бубнит, как консервативная старушенция, для которой любая современная мелочь — повод для сердечного приступа. — А тут раньше находился… — звучит равнодушный голос Сэма откуда-то спереди, но Баки увлечён совершенно другим: на экране телевизора снова повествуют про поразительного нового супергероя — Человека-паука, — что в очередной раз спасает, как ангел-хранитель, автомобилистов от аварии. Баки усмехается. — В прошлый раз, когда я видел репортаж о нём, — Стив останавливается рядом, проследив по невидимому маршруту взгляда Баки, серьёзно нахмурившись и спрятав кисти рук в карманах куртки. Нет, плохая маскировка для тёплой весны, — мы с ним столкнулись. — Надеешься на очередное совпадение? — Сэм зло смотрит на этих двоих, и Баки усмехается. Может, парень не так уж и безнадёжен. Старается ведь. Знал он такого, тогда, в Бруклине, которого приходилось спасать от астмы и его собственных высоких моральных принципов, что идут впереди него за километр. До сих пор, впрочем-то. Только роли поменялись: раньше Стива требовалось прятать за собой, когда он оперировал крышкой от мусорного бака подобно щиту, а теперь же Баки чувствует себя обузой. Натворил дерьма, а теперь Стив расхлебывает вместе с ним. Впрочем, лишь поменялись роли. И теперь Баки, которому за сотню лет, при первой же возможности готов провожать сильного духом подростка до отеля, чтобы тот не нашёл себе пару-тройку новых проблем на одно место. Как тот самый двадцатилетний Джеймс Барнс, что ходил личным охранником рядом со Стивом Роджерсом, которого ещё никто в помине не знал в лицо. Впрочем, роли вернулись на круги своя. Сменились лишь актёры.