***
— Всё ещё помогаешь Пауку? Решил заделаться нянькой? — Сэм, которого порой так и хотелось сбросить с джета, не мог успокоиться. Баки всегда знал, что один удар металлической руки с уверенностью утихомирит его надолго, но устраивать потасовки внутри мелкого транспортного средства было довольно безрассудно. Он лишь уставился в одну точку, не обращая внимания на реплики Уилсона. — Тебе Старк уже выплатил первый гонорар? Может, проставишься? — Сэм, — одёрнул его Стив, и его отношение ко всему этому Баки знал прекрасно. Он лишь повторял, что Баки нужно быть осторожней и не попадаться ни Старку, ни полиции, а, впрочем, прямого протеста не выражал. Он часто относился к Баки, как к душевнобольному, которому нужна срочная реабилитация, и, видимо, принимал общение с Пауком за нечто из того рода. — Сэм прав, — проговорила Нат, развернувшись в кресле, представ лицом к лицу с собеседниками. Баки часто не понимал её — она была для него не открытой книгой, а запечатанной, спрятанной в сейфе сверхсекретной информацией, которую он не мог разгадать. Впрочем, это вызывало у Баки к ней искреннее уважение. — Ты ничего не рассказываешь, но при этом постоянно подставляешь себя под удар. Почему ты ему помогаешь? Мне казалось, мы отправились сюда возвращать тебе память, а не заниматься благотворительной поддержкой. Мы петляем вокруг Нью-Йорка раз за разом, но снова возвращаемся в Куинс. Баки наконец оторвал взгляд от противоположной стены и взглянул на товарищей: Стив сложил руки на груди, оперевшись об арку, Наташа устроилась в кресле пилота, а Сэм, на которого смотреть, честно говоря, не хотелось, вскинул брови, подобно Стиву, устроившись у стены. — Он тоже помогает мне вернуть память, — Баки, честно говоря, слегка врёт — единственное, в чём есть помощь от Питера, так это в том, что он напоминает молодого Стива до сыворотки, и лишь воспоминания об этом времени проясняются. — Не масштабно, но помогает. Баки снова отворачивается к стене, и чувствует на себе взгляд уже только двух людей: Сэма и Стива. Наташа вернулась к своей работе. Не поверила, конечно же. Она слишком умна, чтобы верить в такую чепуху. Сэм прошептал что-то Стиву, и они разошлись, закрыв эту тему.***
Питер чувствует себя виноватым. Он наговорил лишнего на эмоциях, и, кажется, его новоиспеченный соратник затаил на него обиду. Питер не считал, что он стопроцентно прав, а оттого чувствовал себя лишь хуже. Он уселся за столом, тщетно пытаясь сконцентрироваться на учёбе, но выходило погано. — Чувствуешь себя неуязвимым? — Питер резко разворачивается ещё до того, как слышит вопрос - спасибо паучьему чутью, - но видит перед собой лишь Баки, что оперся плечом об дверной косяк. Питер облегченно выдохнул, отводя взгляд. Ещё немного таких сюрпризов, и у него начнёт дергаться глаз. Он едва открывает рот, чтобы выдавить «Мистер Зимний Солдат», но его перебивают. — Не боишься ничего? — Что Вы имеете ввиду? — Питер хмурится, но глаз на Баки поднять не может — ему действительно стыдно за всё, что он наговорил ему. — Не боишься не вернуться домой? — Баки скрестил руки на груди, хмуро глядя на пацана, что теперь соизволил поднять щенячьи глаза, полные непонимания. Но Баки лишь хмуро пялился на мальчишку. — Ты боишься, что подведёшь Старка, что он заберет твой костюм, — его голос звучит в полной мере осуждающе, и Питеру ничего не остаётся, кроме как опустить голову. — Но полное право его отобрать имела Мэй, когда узнала, что ты каждый день рискуешь собой ради «мира во всем мире». Питер чувствует, что у него горит затылок. Баки не сводит с него взгляда, и его тон — осуждающий и холодный — по-настоящему напрягает. Именно поэтому у Питера, как, в прочем, и всегда, не хватает выдержки, а ещё хватает с лихвой упрямства, чтобы перебить: — Но ведь я сильнее обычного человека, мои способности… — но, серьёзно, разве кто-нибудь даст ему договорить? — Будь у меня больше желания тебя убить, то я бы это сделал ещё в Германии без лишних проблем, — отчеканивает Баки, даже не повышая тон, и взгляд Питера неосознанно стремится именно к металлической руке. Ведь Зимнему Солдату — не Джеймсу, что стал его «приятелем», — Зимнему Солдату, которому он стал преградой на пути к свободе, хватило бы сил убить Питера. — Ты понимаешь, что попадись тебе более расторопный противник, и тебя уже ни один Старк не соберет? Питер опускает глаза, отводит взгляд, будто старается спастись бегством. Но он не может отрицать, что действительно порой боится этого. — Да, я понимаю это, но — Баки проходит в комнату, всё такой же хмурый и мрачный, как и всегда, но он уже не стесняется усесться парню на кровать, пока тот что-то мямлит, — у меня больше возможностей спасти кого-то, чем у обычных людей. Они не справятся с тем, с чем справляюсь я. — Тогда, если так хочешь спасти людей, — Баки, кажется, сдаётся, — то будь осторожен и не беги от помощи. Будь это я или Старк, — Питер слышит, что на фамилии Зимний Солдат делает ощутимый акцент. Питер кивает, и солдат — парень не верит собственным глазам, — позволяет себе лёгкую улыбку и похлопывает того по плечу. Питер лишь слегка поджимает губы и снова кивает, уже почти подсознательно. — Только, — Питер вспоминает одну деталь, что смутила его при разговоре, — Мэй не знает обо всём этом. И ей нельзя этого знать. Зимний солдат вскидывает брови, пока парень поспешно тараторит последнюю фразу, и откидывается назад, снова сложив руки на груди. Питер почти чувствует его осуждение. — Хочешь уберечь её? — он спрашивает это без злости, будничным тоном, если строгий и мрачный тон можно назвать таковым. Питер кивает. — Кроме меня у неё никого не осталось. Если я скажу ей правду, это её убьёт, — Питер поднимает взгляд с ботинок на Зимнего Солдата, что кивает и смотрит с непонятной жалостью. — Тогда ты понимаешь, почему я говорил с тобой об этом. Питер снова кивает, и, если честно, он уже сбился со счёта, не представляя, сколько раз уже сделал этот жест. — Я видел фото у вас на кухне, — Питер вскидывает голову, и в мыслях перебирает всё, что вовсе когда-либо стояло у них в комнате. Но память цепляется за одну фоторамку, на которую Питер всё чаще старается не смотреть. — Это… — Это мой дядя. Дядя Бен, — заканчивает Питер, и Зимний Солдат понимающе кивает, немного помрачнев, сведя брови. — Он умер. Где-то год назад. — У тебя тогда уже были способности? — солдат вскидывает брови, и Питер внезапно для себя видит жалость. — Да, — Питер тяжело сглатывает, едва выдавив из себя ответ. Ему действительно тяжело вспоминать то, за что он чувствует вину. — Мне жаль. — Ничего, я вроде как смирился, — и Питер отворачивается к столу, когда в носу защипало. Говорить о дяде было намного сложнее, чем вспоминать об этом в одиночку. Зимний солдат медленно встаёт с кровати и, подойдя к парню, мерно похлопывает его по плечу. Питер осознает, что тот единственный, с кем мальчишка решил заговорить об этом впервые за полгода. — Береги себя, — солдат отпускает плечо Питера и направляется к выходу, а тот, протерев глаза ладонью, поспешно поднимает голову. — Мистер Зимний Солдат, а как Вы вошли в мою квартиру? — тот останавливается, и Питеру кажется, отчётливо кажется, что он услышал смешок. — Перед тем, как начать защищать город, тебе нужно начать закрывать двери, а не оставлять их открытыми, — солдат останавливается в проёме, повернув голову к мальчишке. — И я не Зимний Солдат. У меня есть имя. Джеймс. И, Питер, по-мальчишески, по-детски, мысленно добавляет к этому обращению слово «дядя».