Ad astra per aspera

Скотт с самого начала сознательной жизни твёрдо знает – он должен защищать сестру. Не потому, что она слабая. В их семье все женщины сильные, волевые. Просто Сара девочка, а Скотт – единственный постоянный мужчина дома. Отец приезжает набегами, и пропадает на службе месяцами, так что Райдер-младший добровольно принимает на себя его обязанности. Мама смеётся, говорит: «Ты – по характеру настоящий рыцарь, сынок». Скотту смешно. Какой из него рыцарь? Они все поголовно глупцы, раз шли на бой с таким примитивным оружием. Мальчик и в пять лет знает, что во врагов лучше всего стрелять плазмой. Чтобы наверняка. В пять лет позволительно ничего не знать о смерти и о том, что все живые существа одинаково чувствуют боль. Сара хмурится, поджимает дрожащие губы, и Скотт хочет дать в лоб очередному её обидчику. Сестра совершенно не умеет общаться с людьми, смущается и старается отойти в тень. Потому её часто задирают. Но заступаться брату она запретила уже неделю как. Пытается жить по правилу отца «если загнали в угол, используй это», и учится улыбаться, говорить так, чтобы её услышали и поняли. До младшей школы, благодаря консультациям психолога и чисто райдерскому упорству сестра достигает цели. И становится «маленьким домашним диктатором». Отец ею доволен – девочка смогла пересилить собственные страхи. Скотт не боится ничего. Только мысль о том, что может когда-нибудь потерять сестру пугает его так сильно, что мальчик лежит ночью в темноте своей комнаты, пялясь в пугающую пустоту, не в силах пошевелить и пальцем от сковавшего тело ужаса. А после с тихим скрипом распахивается дверь, босые пятки шлёпают по деревянному настилу, и тёплая тяжесть придавливает сверху, сосредоточенно пыхтя в ухо. Близнецы удивительно тонко считывают настроение друг друга. У Райдера-младшего день расписан по минутам: ранний подъём, зарядка, школа, дополнительные занятия и обязательная тренировка. В восемь лет такой график, когда домой являешься лишь под вечер, кажется адом, в десять – спасением от настойчивого желания разнести, к примеру, комнату. Алек в редкие приезды уделяет всё свободное время сыну, передавая ему армейскую науку. Сара ходит за ним хвостиком, но тот будто и не замечает. Ровно до тех пор, пока кружка в руках дочери не разлетается осколками, объятая уже затухающим пламенем биотики. Имплант самый продвинутый, какой только Алек смог достать практически по знакомству. Скотт не завидует сестре, ни капли, но, видя как простые детские кубики по её прихоти взмывают в воздух, он отчаянно желает быть к Саре как можно ближе. Так, чтобы однажды не остаться одному, когда сестрёнка упорхнёт в, несомненно, счастливое «завтра». Но теперь отец гоняет их вместе. И спортивные кружки у близнецов одни и те же (Сара отказалась от лёгкой атлетики в пользу бокса). Скотт почти счастлив: они расстаются лишь дважды на неделе, пока Сару инструктор на спецкурсе обучает основам управления её даром. В дальнейшем девочку ждёт одна дорога – Альянс нуждается в биотиках так сильно, что на обучение берут даже самых слабых. Алек одновременно рад и не рад этому: он никогда не хотел видеть дочь в рядах армии. В его понимании Саре стоило бы найти мирную работу по душе, хорошего парня (или девушку, как уж Судьба повернётся) и обзавестись собственным уютным домом. Скотту предстоит занять место отца, и не сказать, чтобы мальчик был не согласен с такими планами на себя. В тринадцать Скотт понимает, что умеет ненавидеть. Липкая, душащая чернота затапливает разум, оборачиваясь почти трагедией. Прозрачные капельки, собираясь в уголках глаз, стекают вниз, расчерчивая мокрыми разводами побледневшие щёки. Скотт обнимает близняшку и бережно стирает слёзы. Слово «любовь» у обоих ассоциируется с разочарованием и насмешкой. Он бьёт так сильно, что рот смазливого красавчика из параллели превращается в кровавое месиво. На кулаке остаётся чужая кровь и голубые искры проснувшейся биотики. Больше никто не посмеет причинить боль Саре. Если не хочет остаться тёмным пятном на крашенной стене школы. Отец, узнав об инциденте, приезжает домой, впервые за минувшие полгода. Алек долго спорит с супругой, но семья всё-таки переезжает на Цитадель. Арендная плата за квартиру непомерно завышена, потому Райдер-младший, с согласия родителей, находит подработку. Разносить печатные (неужели, их ещё выпускают?!) газеты не трудно, особенно, если вспомнить, что за это неплохо для подростка платят. А ещё по пути домой приятной наградой становится разговор с офицерами СБЦ. Им нравится смышлёный парнишка, серьёзный для своих лет и чрезвычайно сообразительный. Он не стесняется спрашивать, если чего-то не понимает в школьной программе (нынешнее место учёбы близнецов находится под протекторатом Академии СБЦ). И приносит иногда домашнюю еду, приготовленную как из декстро-продуктов, так и из обычных. Эллен благодарит стражей Цитадели за заботу о шебутном сыне как лично, так и опосредственно. Именно в ходе этих встреч Скотт обнаруживает в себе второй значимый талант – умение стратегически верно мыслить. Офицеры СБЦ, в большинстве турианцы, доказывают Райдеру-младшему, насколько важна логика и «холодная» голова в момент построения плана атаки. Он даже осваивает медитативную практику, преподающуюся на спецкурсах: при её использовании время словно замедляется, позволяя в голове по-всякому прокрутить ведение и исход будущего сражения. Сара на это только цокает, восхищаясь братом. У них, как в далёком детстве, одна комната на двоих и долгий трёп перед сном, когда близнецам обязательно надо пересказать своей «второй половинке» всё произошедшее за день. Сара тесно общается с азари, продолжая оттачивать навыки дипломата и манипулятора. В новой школе её не пытаются задеть: у старшей близняшки язык острый, ну чисто отточенный ножик. Она окончательно перестаёт верить написанному в «умных» книжках и строит общение со сверстниками по-своему. Так, что вскоре становится нейтральной стороной во всех школьных спорах и к ней приходят с просьбой рассудить. Скотта такое положение только радует. Всегда люди замечали сперва его, очарованные внутренним магнетизмом и широкой улыбкой. Близнецы, лет до одиннадцати-двенадцати были похожи, как оригинал и его отражение в зеркале. Даже роста одного и того же, пока в подростковый период Скотт не вытянулся практически на голову. Пшеничного цвета пряди с почти одинаковой причёской (Сара никак не могла отрастить длинные волосы, страдавшие за правду в ходе тренировок с биотикой) и вовсе не оставляли шанса отличить их внешне. Только вот к Скотту люди тянулись, полностью игнорируя его близняшку. В итоге на Цитадели девочка, потратив карманные деньги на стойкую краску, делается пепельной блондинкой. По мнению брата, новый облик к лицу ей куда больше. Мешковатая одежда сменяется чисто девчачьими шмотками, и Скотт бесится, когда видит, как парни пялятся на задницу Сары. В шестнадцать Райдер-младший убеждается: любовь – та ещё сука. На Цитадели хватает симпатичных девочек, которыми так просто увлечься. И разнообразие рас только на руку. Но он, блядь, умудряется полюбить единственную недоступную, как не вертись в попытках сделать хоть что-то. Сестру. Сару. Ничего удивительного в этом нет, в общем-то. Скотт внутренне всегда чувствовал близняшку как часть себя. Так, словно они были одним человеком, по прихоти высших сил разделённых на два тела. Обожание младшего брата потихоньку перетекало во влюблённость, а после – в страсть. В необходимость касаться и ждать ответных прикосновений. Осознание, что в Саре заключается весь его мир приходит внезапно и бьёт по голове неподъёмным кроганским молотом. Парень думает, что является худшим выродком на свете. Даже хуже тех, кого отец убивает на заданиях, вычищая мир от подонков. Скотт бессильно сжимает кулаки, впиваясь ногтями в мякоть ладони, когда сестра змейкой проскальзывает в его кровать. Они почти всегда спят вместе, ещё с тех времён, как Сара на Земле боялась всего-всего: от шуршащих за окном веток до разыгравшейся грозы. Сейчас нет такой необходимости делить одну постель на двоих, но как же сладко лежать вот так, прижимая её к себе, ощущая горячее дыхание на собственной шее! И так трудно удержаться, чтобы не поцеловать приоткрытые губы. Алек Райдер трясёт сына за грудки, как нашкодившего котёнка, не обращая внимания на жалкие попытки освободиться. В мужчине полыхает ярость, непонимание и ужас от создавшегося положения. Нормальные парни не провожают взглядом сестёр, смотря с такой яркой, горячей влюблённостью, что не заметить трудно. Они не бьют втихаря каждого кавалера сестры, которому не посчастливилось подкатить свои яйца к одной определённой девушке. Нет, в другое время Алек был бы только рад, что Скотт так блюдёт честь Сары. Но ни когда это делается с той целью, чтобы заполучить её себе! Мальчишка хрипит, полузадушенный воротником впившейся в кожу футболки. А в следующий момент биотический заряд ударяет Райдера-старшего спиной о стену. Говорить не о чем. Ничего не понимающую Сару отец сажает на челнок до Эдем Прайм. Эллен не знает, чем вызвана ссылка дочери, но связывается с дальней родственницей, чтобы договориться о временном постое для неё. Такой Алек, с потемневшим от гнева лицом, пугает. Но без веской причины он бы не приказывал подобного. Доверять мужу Эллен привыкла, и никогда не получала повода усомниться. Возможно, дело было в прогрессирующей болезни. Или… Синяк на скуле Скотта повествует о многом и ни о чём конкретно. Женщина обещает себе разобраться потом, когда страсти немного улягутся. Скотт бродит по вмиг опустевшей комнате и не знает, как жить дальше. Остаётся только сосредоточиться на учёбе. Если у него будет достаточно денег и высокое звание, то отец не сможет заставить его вновь сделать что-то против воли. И парень впрягается за десятерых, мотаясь из школы в офис СБЦ, на подработку и снова к охранникам Цитадели. Его уже допускают до тренировочного зала, а в спаррингах ставят против новичков, только закончивших Академию. Райдер-младший выходит победителем примерно из половины поединков. Неплохой результат для школьника неполных семнадцати лет. Сара смотрит в никуда выгоревшими, пустыми глазами, как никогда напоминая куклу. Красивую, с загоревшей от постоянного нахождения на солнца кожей. И совершенно безжизненную. Непролитые слёзы ощущаются песком под веками, а в горле стоит такой ком, что не вдохнуть, не проронить и слова. Скотт берёт сестру за руку и не отходит ни на минуту, верным псом дежуря у кровати все те дни, которые требуются для победы во внутренней борьбе. Его хрупкая девочка, не признающая насилия ни под каким соусом, своими руками убила девятерых. Нет, десятерых. Последним оказалась она сама. Трудно учить человека жить заново, когда он перегорел внутри. Но Скотт справляется. Как маленькую умывает, одевает и, держа за руку, выводит из-под удушливой заботливости родителей. Они ходят на выставки, в кино, по разнообразным магазинчикам Президиума и, конечно, встречаются с бесчисленным количеством знакомых. Сара лишь через несколько недель начинает проявлять себя в разговоре и улыбаться. Тускло, почти фальшиво, но уже одно её желание вернуться стоит всего этого. Девушка учится жить, признавая вину перед главным судьёй. Собой. По молчаливой договорённости близнецы не обсуждают произошедшее. Только когда очередной кошмар сходит на нет, Сара, между всхлипываний, срывающимся шёпотом рассказывает, как страшно убивать людей. В такие моменты Райдер-младший ненавидит отца. Потому что это он должен всегда принимать удар на себя. Не сестра, а Скотт. В будущем он никогда не допустит повторения. Здесь, в специализированной военной Академии на Земле, слишком шумно и людно. Но преподают хорошо. Всё бы отлично, если б не воистину железная дисциплина и отвратительная еда (после домашней стряпни Эллен казарменные кушанья кажутся ещё более не привлекательными). В первый день обоих близнецов «награждают» гауптвахтой на сутки, после того как в столовой Скотт разбивает нос мальчишке, обвиняющего их отца в предательстве. Скотту плевать на эти слова, но Сара почти боготворит родителя, потому он ввязывается в драку первым. Костяшки пальцев болят, но в глазах сестры светится благодарность, и он готов превратить всего этого неудачника в кусок знатной отбивной. Пунктик «не бить, если есть возможность договориться» принадлежит близняшке, не ему. Сара с какой-то глупой, почти мечтательной, улыбкой рассказывает, что замечает на себе внимание симпатичного парня и безошибочно указывает на одного из окружающей толпы (в единственном парке, где можно спрятаться от жары, всегда людно). Тип, с плутоватой улыбкой и по-животному жёлтыми глазами вызывает беспокойство. Потому что раньше сестра никогда не выглядела настолько увлечённой кем-то. Скотт, заметив, как тот пялится на Сару, придавливает его фирменным, тяжёлым взглядом. И получает в ответ воздушный поцелуй, вызвавший практически минутный ступор. На выпускном кадетов последнего года обучения множество людей и алкоголя. Скотт впервые напивается почти в зюзю и по-быстрому перепихивается в туалете с какой-то девчонкой, не запомнив ни имени, ни лица. Видеть сестру в платье почти больно. Потому что «касаться не смей, только смотри». Это не их выпуск, но Сара могла бы побороться за место королевы бала уже сейчас. Так кажется её брату. И наверняка тем, кто приглашает девушку на очередной танец. В обоих близнецах нет той идеальной красоты, что заставляет замирать в восхищении и молчаливом созерцании. Но они по-юношески живы, грациозны и излучают ту самую внутреннюю уверенность, которой не хватает многим их сверстникам. В мельтешении лиц, громкой музыки и напитков, Райдер-младший с болью принимает решение. Он пойдёт своей дорогой, так, чтобы это глупое чувство не помешало его сестре взлететь высоко-высоко к звёздам. Следовать по стопам отца – не так уж и плохо. Домой получится приезжать не часто, а после сеанса связи можно вдосталь прокричаться. Всё равно не услышит. Служба на станции близ Арктура вытачивает из вчерашнего новобранца прекрасного военного стратега и строгого, справедливого командира. Скотт практически уговаривает себя, что это и есть его счастье. На почётный N7 претендовать сложно, но Райдер уверен – справится. Он не слабее отца. И думает так до тех пор, пока не умирает Эллен. Мама. Человек, видящий в нём лишь хорошее. То, что давно уже похоронено под грузом лжи, самообмана и недомолвок. «Инициатива» не кажется такой уж хорошей идеей, но Алек горит ею, заражая своим энтузиазмом и Сару. У Скотта просто не остаётся выбора. За сестрой, единственной связующей нитью с реальностью, он пойдёт куда угодно. Просто потому, что целое не может существовать по-отдельности. А проспать шестьсот с лишним лет совсем не страшно… Соседняя капсула принадлежит Саре. Райдер спокойно закрывает глаза, позволяя льду сковать тело. В голове – блаженная пустота и предвкушение пробуждения, несущего новую встречу.