Трое

Колонна из четырех машин и одного байка двигалась на юг. Мишель смотрела в окно, уже в который раз за последнее время думала о том, как изменился мир всего за каких-то полмесяца. Всего пятнадцать дней понадобилось цивилизации, чтоб исчезнуть. Вдоль дороги все чаще можно было встретить раскуроченные мародерами машины, одиноко или небольшими группами бредущих ходячих, которых удавалось объезжать. Живых они не встретили ни разу. Керол достала упаковку снеков из рюкзака, угостила Софию и Мишель, ехавших с ней на заднем сиденье пикапа. Мишель насыпала в руку горсть, наклонилась к сиденью водителя, легко приобняла Дерила за шею и сунула ему в рот кусочек. Дерил прихватил ее пальцы губами. Это невинное движение отдалось в низу живота девушки теплой волной. Она поерзала, борясь с желанием облизать пальцы, которые поцеловал Дерил, чтоб почувствовать его вкус. Все-таки частый и страстный секс имеет и свои минусы. Слишком хорошо все помнится, слишком хочется повторения, и теперь даже сутки без ласк любимых мужчин воспринимались девушкой как огромная пропасть во времени. Мишель вздрогнула, когда поняла, что она в мыслях назвала Диксонов любимыми мужчинами. До этого не приходилось серьезно задумываться, как она к ним относится, как они к ней относятся. В самом начале, после ужасных событий, все мысли были о родителях, о том кошмаре, в котором она оказалась. Ну и о том, конечно же, что она творит. Но подобными размышлениями Мишель занималась только когда была одна, а одна она оставалась крайне редко. Братья вообще на эти темы не говорили, кто она для них — не определяли, как они будут дальше — вместе или врозь — ни слова. Только по их поступкам можно было понять, что они не намерены отпускать девушку, собираются защищать ее и заботиться о ней. Что они очень серьезно настроены. Длительных планов, в связи с сошедшим с ума миром, никто из них не строил. Какой смысл в стратегии, если в любой момент все могло измениться, как в лучшую, так и в худшую сторону. Сейчас они с группой Рика, пока им по пути. Почему Диксоны изменили своим планам ехать на север, Мишель не знала. С утра, за сборами, уточнять не было времени, а сейчас, с Керол и Гризли в машине, тоже не спросишь. Но, по какой причине ни было принято такое решение, девушка знала, что поддержит его в любом случае, как и все решения братьев, что были до этого. Выживать они умели в этом мире лучше всех. Керол, так же, как Мишель до этого, перегнулась к пассажирскому сиденью впереди, где сидел Гризли, и передала ему пакетик с остатками снеков. От девушки не укрылся ласковый поглаживающий жест по плечу мужчины и то, как он в ответ едва заметно потерся заросшей щетиной щекой о ее руку. Мишель вспомнила, как утром, проснувшись раньше всех, она увидела спящих в обнимку на земле Керол и Гризли. Тогда она немного удивилась: с момента пропажи и возвращения Керол прошли только сутки. Женщина не очень была похожа на даму, готовую броситься в постель мужчины через пару часов после знакомства, но, судя по всему, именно это и произошло с ней. Само собой, Мишель не собиралась ее осуждать (сама хороша), зная обстановку в семье и ее мужа-мудака, и была даже рада за нее. Но сама ситуация немного удивляла. Эти двое — Гризли и Керол — были настолько разными, что девушке сложно даже представлялось, как они могли настолько поладить между собой, да еще и в такие рекордно короткие сроки. Хотя… мир изменился очень быстро. И отношения между людьми строились и рушились еще быстрее. Чего далеко ходить — она и Диксоны — прекрасный пример. Мишель машинально погладила привалившуюся с ней Софию, покосилась на Керол, задумчиво улыбающуюся, невидящим взглядом упершуюся в окно, и поняла, что мысли ее очень далеко отсюда. О чем думает, интересно?

***

Керол. Голова кружилась, во рту было неприятно сухо. Керол почувствовала у губ что-то металлическое, потом — о чудо! — вода! Не открывая глаз, она пила эту чудесную воду, как ей казалось, долго-долго, хотя на самом деле успела сделать только несколько глотков. Почувствовав на своей щеке прикосновение чужих пальцев, Керол попыталась отстраниться и, наконец, открыла глаза. Она лежала на земле, на сухих листьях, в сгущающейся темноте над ней нависла огромная фигура. Женщина испуганно охнула и, чуть привстав, начала отползать задом. Уперлась в ствол дерева, сжалась. Фигура легко и бесшумно переместилась следом. Совсем близко возникло пугающее, заросшее щетиной мужское лицо. Мужчина прижал палец к губам во вполне красноречивом жесте молчания. Керол понятливо кивнула: рядом могли быть ходячие. Она с Софией… София! Керол вскинулась, попыталась встать, но тяжелая мужская рука опустилась на плечо, и попытка провалилась. Мужчина, одной рукой удерживая ее в сидячем положении возле дерева, второй закрыл ей рот. Лицо его было крайне недовольным. Керол сдавленно замычала, пытаясь объяснить, что ей надо идти, что там София… Но рука на губах сжалась крепче, потом ее ощутимо встряхнули и приложили спиной о ствол дерева. Больно. Женщина затихла, только из глаз полились слезы. Мужчина чуть подождал, потом убрал руку от ее губ, тыльной стороной легко вытер мокрые щеки, чуть приподнял за подбородок и еще раз помотал головой, как бы говоря, что надо вести себя тихо. Легко, даже грациозно для его комплекции, встал, подал ей руку. Керол поднялась. Он мотнул головой, приказывая следовать за ним. Темнота сгущалась, вдалеке совершенно однозначно были слышны хрипы ходячих, пахло гарью. Керол поняла, что они находятся неподалеку от сгоревшего дома Хершелла. Ей надо к шоссе. Скорее всего, именно туда поедут братья Диксоны с Мишель и Софией. Керол понадеялась, что приняла правильное решение, отвлекая ходячих на себя и отправляя дочь к Мишель. Та позаботится о ее малышке. Надо к шоссе. Но сама, одна, Керол туда не дойдет, она и сейчас не знает, в какой стороне располагается это чертово шоссе. Но, наверняка, это знает ее молчаливый спаситель. В том, что это он спас ее, Керол не сомневалась. Она смутно помнила, как ее несли, прижимая к твердой груди, как потом перекинули через плечо, отчего ей стало дурно, как аккуратно положили на сухую подстилку из листьев. Кто бы он ни был, ее спаситель, он явно не хотел причинить ей вред. А, значит, и помочь сможет. Керол догнала мужчину, дотронулась до его руки. Тот вопросительно покосился, не сбавляя шага. — Как тебя зовут? — шепотом спросила Керол. Тот покачал головой, потом показал на рот и опять покачал головой в жесте отрицания. — Ты не говоришь? — догадалась Керол, — но слышишь? Мужчина усмехнулся. Конечно слышит. Как бы он иначе мог ей отвечать хотя бы жестами? Она же идет рядом, он не смотрит на ее губы, считывая, как это делают глухонемые. — Мне надо к шоссе, ты знаешь, где это? Кивнул. Знает. Керол обрадовалась. — Отведешь меня туда? Отрицательное мотание головой. — Но почему? Мне очень надо! Моя дочь… — Керол перестала контролировать себя и повысила голос. Ее спутник тут же остановился, опять закрыл ей рот рукой. Потом еще раз, окончательно и уверенно помотал головой. Керол всхлипнула, дождалась, когда отпустит, шарахнулась в сторону и побежала прочь, в направлении, как она предполагала, шоссе. Ей надо найти Софию! Надо! Далеко она не убежала. Грубый рывок, ее хватают поперек талии, опять кидают на плечо и несут прочь. Керол даже крикнуть не может, боится, что привлечет ходячих, и только яростно извивается в протесте. Протесте, которого даже не замечают. Что ему надо от нее? Куда несет? Почему не хочет помочь? Он же вытащил ее из горящего дома, не просто так, значит что-то в нем есть человеческое? Керол быстро утомляется и перестает дергаться. Мужчина, заметив это, останавливается и отпускает ее. Берет ее за руку и ведет за собой. Керол остается только вздохнуть и понадеяться, что с Софией все хорошо, и что она сумеет убедить своего спасителя помочь ей. Через час ходьбы они останавливаются на отдых и, как надеется Керол, на ночлег. Мужчина развешивает по периметру их стоянки консервные банки и еще какую-то звенящую дребедень, указывает Керол на место под сосной, между корней, торчащих из земли, и уходит в темноту. Керол ежится, вглядывается в мрак, моментально обступивший ее. Все-таки присутствие большого, сильного и, судя по всему, очень опытного в выживании мужчины давало спокойствие. Куда он ушел? А вдруг… Не придет? Бросит? Мороз продирает по коже. Но нет, он так не сделает, если бы хотел бросить, бросил бы раньше. Для этого незачем тащить за собой столько времени. Керол опять задается вопросом, зачем он ее тащит за собой? Ну ведь явно не затем, чтоб иметь рядом с собой женщину… При мысли об этом сердце ухает вниз, ноги холодеют… Да нет… Никаких предпосылок к этому развитию событий Керол не усмотрела. Мужчина на нее особенно не глазел, не трогал ее без надобности… Хотел бы взять ее, взял бы там, возле дома, сразу. Зачем тащить? Керол опять подумала о том, как там София? С Диксонами… Ее спаситель на них чем-то был похож, на младшего Диксона больше, конечно. Повадки, умение ступать бесшумно, реагировать быстро… Может, он тоже охотник? Здесь непролазные леса, много охотников… Похоже, что он один. Может, получится уговорить его не только отвести ее к группе, но и остаться с ними? Охотник будет полезен группе. Вот только как с ним договариваться, если он не говорит? Тут размышления Керол прервало появление мужчины. Он прошел к дереву, сел рядом и стал готовить место для костра. Когда огонь загорелся, мужчина достал из рюкзака две мясные консервы, жестяную банку, которую наполнил водой из бутылки и поставил в горячие угли костра. Керол дотронулась до его руки, привлекая внимание. — Позволь, я помогу, — кивнула на закипевшую воду в жестянке. Мужчина чуть усмехнулся, кивнул, передавая ей пакет с какой-то травой. Керол вдохнула запах: что-то знакомое, мята, мелисса, еще что-то… Женщина кинула щепотку в кипяток. По полянке поплыл дурманящий аромат. Когда с ужином было покончено, и в освободившиеся и сполоснутые банки был разлит душистый отвар, Керол откинулась на корни дерева за спиной и подняла взгляд на своего спутника. Только сейчас заметив, что он уже некоторое время смотрит на нее в упор с совершенно нечитаемым выражением лица. Керол, чуть вздрогнув, все-таки собралась и осторожно спросила: — Могу задать тебе вопрос? Он, помедлив, кивнул. — Куда ты идешь? Вернее, у тебя есть, куда идти? Дом? Семья? На каждый ее вопрос он отрицательно мотал головой. — Ты… охотник? Пауза… Утвердительный кивок. — Ты… не видел в лесу другую женщину? Блондинку? Отрицание. — У меня осталась дочь, София, она с моими друзьями… И своим отцом, — помедлив сказала Керол.- Ты можешь отвести меня к шоссе? У нас там есть место встречи. Меня там будут ждать… Пожалуйста! Он смотрел на нее, никак не реагируя на ее слова. В глазах его плясали языки пламени костра. Керол вздохнула, помедлила, потом сделала еще одну попытку: — Понимаешь, одна я туда не дойду. У дочери нет никого, кроме меня… На ее отца… Нет надежды, он уехал, бросил нас там…- голос ее задрожал, — пожалуйста, помоги мне, — добавила она шепотом, — пожалуйста… И, опять не сумев считать с его лица никакой реакции на свои слова, добавила: — У нас хорошая группа, добрые люди, может, ты… захочешь остаться с нами? Он усмехнулся чуть заметно. — Да, — торопливо сказала Керол, — я понимаю, что ты и один, наверно, выживешь, но ведь в группе шансов больше… Увлекшись уговорами, она не заметила его движения к ней. Только когда мужчина коснулся ее руки, проводя по предплечью вниз, беря ее ладонь и прикладывая ее запястьем к своим губам, она изумленно замолчала. Все так же изумленно она смотрела на его другую руку, которой он аккуратно и практически нежно провел по ее плечу, оголяя белую в веснушках кожу. Кофта и бретель майки сползли вниз под его пальцами, от прикосновения стало моментально горячо, мужчина придвинулся еще ближе. — Ты что? — практически беззвучно шепнула Керол, — что ты… Она не стала задавать этот глупый вопрос. И так было понятно, что. Похоже, что она серьезно ошиблась насчет того, зачем он тащил ее с собой… Мужчина уже двумя руками провел по ее плечам, Керол поняла, что кофты на ней больше нет, бретели майки стянуты до локтей, препятствуя движениям, а большие, горячие ладони уже вовсю путешествуют по ее спине, притягивая ближе. Это было неожиданно, неправильно и слишком приятно. Это возбуждало. Это надо было прекратить. — Я… — Керол сглотнула, пытаясь придумать, как можно остановить его, — я… замужем… Он только усмехнулся на этот ее беспомощный аргумент. Она сама сказала, что муж их с дочкой бросил… Это явно не причина для того, чтоб остановиться. А потом он рывком придвинул ее к себе, близко, очень близко. Одна рука легла на затылок, не давая отклониться, другая захлопнулась капканом на талии. Поцелуй был неожиданно нежным, неожиданно искусным, неожиданно… сводящим с ума. Керол никто никогда так не целовал. От мужа она больше получала только укусы и побои в последние годы, да и в самом начале отношений он тоже не блистал. Она просто не знала, что бывает по-другому. Керол, сама не понимая, как, ответила на поцелуй, позволила чужим губам путешествовать по шее, ключицам, спуститься к груди… Она просто плавилась от таких невероятно нежных, неторопливых и смелых ласк, просто не могла прекратить это. Когда он успел снять с нее брюки, уложить ее на одеяло, обнажить ее грудь, Керол не поняла. Все происходило быстро, неожиданно и так… волнующе, так чувственно… Никогда бы она не подумала, что этот грубый, пугающий внешне мужчина может делать такое… Может быть так предупредителен, внимателен к ее эмоциям, может так считывать реакции ее тела. Керол судорожно вздохнула, когда ощутила на себе его горячее тело, потом закрыла глаза, обняла за крепкие плечи и полностью отдалась новым для себя, волнующим ощущениям. Потом, когда Керол, вся взмокшая и счастливая, лежала, прижавшись к своему неожиданному любовнику, она внезапно подумала, что-то, чем она занималась с мужем все эти годы, даже в самом начале отношений, не имело никакого отношения к любви. Женщина подняла голову и посмотрела на своего спасителя. Он лежал, положив одну руку под голову, другой обнимая ее за плечи, и смотрел на огонь. Почувствовав ее взгляд, повернул голову, чуть наклонился и нежно поцеловал. У Керол опять сладко заныло внизу живота. Что он с ней такое делает? Почему она так реагирует? Поцелуй длился, рука на плече тяжелела, чувствовалось, что мужчина явно увлекся и не против повторения. Керол, несмотря на то, что опять завелась, постаралась не терять голову. — Подожди, — она уперлась руками в его грудь, — я… пить хочу. Он помедлил, словно решая, уступить ее просьбе или сначала удовлетворить свое желание, потом кивнул головой и сел. Керол следила, как он точными движениями выливает остатки отвара в банку, протягивает ей. — Спасибо, — женщина отпила, чуть отстранилась, села спиной к стволу дерева.- Как тебя зовут? Ты можешь… написать? Он подумал, потом кивнул. Поискал глазами, взял палку и написал прямо на земле, перед ней: «Гризли». — Гризли? — удивилась Керол. — Это … прозвище? Кивок. -А… имя? «Слишком сложно, не скажешь» — О… ты не американец? — догадалась Керол, пристально, насколько позволял свет костра, разглядывая мужчину. Мотнул головой. Значит, нет. — А… откуда ты? Неопределенный взмах рукой. Надо понимать, издалека. Интересно, как его занесло в леса Джорджии? — Ты… англичанин? Немец? Отрицательно мотает головой, чуть морщится, тема явно неприятна. — Француз? Опять мотает головой, уже смотрит с напряжением. Кажется, надо останавливаться, в конце концов, какая ей разница, кто он по национальности. Надо о другом думать, надо все-таки попытаться упросить его помочь ей, вернуться к дочери. Вот только как? Керол нерешительно посмотрела на мужчину, отпила еще отвар, открыла рот, чтоб начать тяжелый разговор о помощи. В этот момент он неуловимым, аккуратным движением вынул у нее из рук жестянку, отставил в сторону. Керол непонимающе глянула ему в глаза и застыла. Взгляд был темный, пугающе глубокий, бездонный просто. Она поняла, что тонет в нем, в черных колодцах зрачков, не в силах оторваться. Во рту пересохло, женщина с шумом втянула воздух, его явно сейчас недоставало. Через секунду, уже прижатая к земле тяжелым мощным телом, Керол краем сознания подумала, что разговора сегодня явно не получится… В этот раз все было иначе. Грубее, жестче, быстрее. Пожалуй, только теперь женщина смогла оценить, насколько силен ее партнер. Он крепко фиксировал ее на месте, не давая двигаться, положив одну руку под голову, и, шумно выдыхая, мощно вбивался в податливое тело. Наклонялся, прикусывал шею, мочку уха, плечо. Керол попыталась обнять его, погладить по спине, затылку. Он недовольно всхрапнул, явно не желая отвлекаться, ловко перехватил обе ее руки своей, поднял за голову, прижал к земле. Женщине оставалось только, тихо постанывая, извиваться в его жестких объятиях, принимать его в себя, скрестив ноги на пояснице партнера. Тем не менее, даже такое беспомощное положение было не обидным, а, наоборот, возбуждающим, заводящим. Мужчина ни в коей мере не хотел причинять боль, это чувствовалось. Просто он, скорее всего, по своей натуре был властным, доминирующим, и в сексе это открывалось особенно ярко. Они лежали, обнявшись у корней сосны, и Керол была уже не в силах разговаривать. Потом, все потом, утром. Она уснула, доверчиво прижавшись к мужчине, наконец-то, впервые за последние недели не чувствуя страха, каким-то внутренним женским чутьем понимая, что рядом находится человек, который сможет защитить. Всю ночь их никто не тревожил, по крайней мере, Керол не просыпалась. Открыла глаза она только, почувствовав на своем теле знакомые настойчивые руки. Она сонно обняла склонившегося над ней мужчину, мимоходом подумала, что такое количество секса раньше она от Эда получала за месяц, про качество уж лучше умолчать. А значит, надо наслаждаться моментом. Насладившись по полной, женщина счастливо потянулась, удивленно посмотрела на уже согретую для чая воду в жестянке и предложенный ей завтрак из хлебцов и вяленого мяса. Надо же, позаботился о ней. На глаза навернулись слезы. За последние десять лет о ней никто не заботился. Новое, невероятно приятное ощущение. Она благодарно поцеловала своего спутника и принялась за еду, обдумывая будущий разговор. Его надо было убедить вернуться к шоссе. К ее удивлению, он начал «разговор» первым. Тронув ее за рукав, он указал на землю. Там было написано все той же веткой: — Дочь? — Да, да, — Керол оживилась, отставив еду, — Гризли, там моя дочка, София, мне надо к ней! Опять пишет: — Муж? Керол помедлила, вздохнула: — Да, я замужем, я говорила тебе. Но… он нас оставил там, возле горящего дома, он бросил нас. Да и до этого… Я не считаю его больше своим мужем и не вернусь к нему. Она сказала это твердо, глядя ему в глаза и в этот момент поняла, что, в самом деле, несмотря ни на что, вернется она к своей дочери одна или с Гризли, с Эдом она больше не будет. Никогда. Тот момент, когда она смотрела, как он уезжает от них, как их машина скрывается в темноте, оставляя ее и Софию на верную смерть, отрезал все пути назад. Керол нервно подтянула рукав кофты, случайно обнажив синяки недельной давности, поставленные Эдом. Вчера, в темноте, их не было видно. Зато сегодня они очень явно контрастировали своей синевой, уже отдающей в желтизну, с новыми отметинами от поцелуев, которые ей оставил Гризли. Гризли молча взял ее за руку, обнажил кожу до локтя, внимательно посмотрел ей в глаза. Потом кивнул на уже написанное: — Муж? — Да. — Керол закусила губу, посмотрела на него, — он… не сдержан… Гризли показал на себя, вопросительно подняв брови. — Что? Ты? — Керол догадалась, о чем он спрашивает, рассмеялась, — нет, что ты… Он… любит причинять боль… Не как ты… совсем не так… — Она пересела к нему поближе, обняла, спрятала лицо на его груди, — мне… мне было так хорошо с тобой… Мне никогда так хорошо не было, спасибо тебе… Он приподнял ее за подбородок, заставив смотреть прямо в глаза, потом серьезно кивнул. — Я поняла… Ты хочешь сказать, что и тебе было хорошо, да? — счастливо улыбнулась Керол. Он опять кивнул, не отводя от нее карих, с янтарными искрами, ярких в свете дня глаз. Потом опять обнял, прижал крепко. Керол замерла. Она понимала, что он думает о чем-то, принимает решение, и не хотела мешать. Гризли мягко отодвинул ее от себя, потом взял ветку, написал: — К дочке. Керол задохнулась, заплакала, порывисто обняла его опять, целуя в губы, лицо, щеки. — Спасибо тебе, спасибо! Он придержал ее за подбородок, нежно поцеловал, так, что горячая волна жахнула с низа живота к сердцу. Затем кивнул на рюкзак, встал, поднял ее. Керол это правильно восприняла как команду к сборам. Ей собирать было нечего, поэтому она просто помогла мужчине. Покидая гостеприимную полянку, Керол оглянулась, подумав, что столько счастливых моментов у нее не было в жизни уже десять лет, ровно с того дня, когда она впервые взяла на руки Софию