Stories of Marvel

Стив не появляется на помосте Брюса через десять секунд. Профессор-Халк отмахивается от вопрошающих взглядов и ворчит про перепад напряжения, что зависла какая-то там программа или процессор сгорел. Джеймс не вникает. У него все еще грохот выстрелов в голове да отдача от автомата. У него крик воительниц перезвоном в ушах, ультразвуковое: "йе-е-еху-у-у-у" пацана Тони Старка, у него в глазах темно от орды, наступающей на развалины базы. У него губы Стива — мазком по щеке, а еще торопливо-жаркое: "Баки..." и объятия короче, чем вдох. Морщинки Стива у глаз, а еще все лицо в копоти, смешанной с кровью. Осколок щита и руки... руки Стива дрожат. — Давай, вперед. Мы успеем. Теперь на все будет время. Плечом к плечу они — в который раз, они снова — ринулись в бой, приглядывая друг за другом краешком глаз. Снести быстрой очередью окруживших Кэпа читаури, разрезать щитом наступающую на Баки орду... Эта битва длилась и длилась. Земля хлюпала под ногами от крови. От дыма горящих руин слезились глаза. Эта битва закончилась тоже внезапно. Вдруг стало так тихо, холодок скользнул по груди, и первые горстки праха полетели по воздуху. Баки помнит. Баки помнит необычную легкость, и ноги подкосились, когда он упал. А потом — ничего. — Сегодня не наша очередь, Баки, — и снова быстрое касание губ. Опять урывками, на бегу, спасая людей и вселенную, вечность. — Баки, ты подожди, я ведь должен... Знаю, все знаю. Это ведь ты. У тебя ведь в заднице не закончится зуд, если доверишь кому-то другому, не проконтролируешь сам и что-то, не дай боже, упустишь. Все тот же — мой мелкий Стив, подделывающий медицинские книжки и рвущийся на войну уничтожить фашистов, высечь, выжечь под корень все зло. — Мелкий, я знаю. Буду ждать тебя здесь. — Не натвори глупостей, пока меня тут не будет. — Ха, скажешь тоже. Все глупости отбывают с тобой. У Баки — хриплый, простуженный голос. Его ладонь на спине в коротком объятии — холоднее, чем лед. Так сильно вжимается в Стива, что становится больно. — Эй. Ты как? Хорошо? Я только туда и обратно. — Я знаю. Давай, мелкий — вперед. Осталось последнее дело. Все то, о чем ты мечтал. Стив оборачивается с помоста и смотрит так странно. Он смотрит, как будто пытается мысли читать. Халк-Беннер заводит шарманку. И Стив исчезает, будто напоследок силится ему что-то сказать. У Баки под ребрами раскрывается пропасть. Та снежная круговерть, в которую он падал давным-давно, шесть или восемь жизней назад. С поезда, что несся в Сибири по рельсам сквозь вышибающую глаза ледяную метель. Падал и слышал, как там, наверху, зовет его Роджерс. Зовет его лучший друг. Зовет домой, умоляет вернуться назад. Не оставлять его одного. Никогда. А сейчас — как будто сожаление и вспышка. И — пустота. И снежинки-льдинки колют пальцы, замораживая его изнутри, превращая вены в стеклянные колбы, а жидкость, что струится по ним, — в ту сыворотку-коктейль, что превратил его в машину убийства. Стив выполнил долг, он ушел. Стив ушел, чтобы быть наконец-то счастливым. Стив спас всех, кого мог. И Стив заслужил свою порцию счастья с той красоткой в форме и с красной помадой. Той девчонкой, что ждала его на свидание. Бак помнит, как кольнуло тогда у него. Бак помнит, с каким восхищением смотрела, но Стив всегда был — только его. Бак помнит... возможно, он видел больше, чем было? Возможно, он все придумал для них, а Стив между тем... — Брюс, где он?! — рядом надрывается Сокол, который не понял совсем ничего. Наивный Сэм, который больше не увидит Кэпа-героя. — Я делаю, что могу... подожди. И тихо-тихо, шепотом, как откровением: — Сэм... Брюс... не надо. Стив не вернется... Стив остался в прошлом. Он с той, которая ему обещала сказочный танец. Любовь всех этих долгих лет. Та самая, что снилась, должно быть, ему подо льдами. Все бесконечные семьдесят лет, когда я людей шинковал, точно фарш, когда был не лучшим другом, а страшнейшим позором... — Не вернется? Да... погоди... вот что-то... сейчас... Халк шаманит что-то в этой машине. Машина времени... вот хохотал бы Уэллс, ему бы громко, визгливо вторил Эйнштейн, вот только Говард бы понял, наверное. Говард Старк, которого Бак... нет, Зимний солдат... однажды своими руками... Свист... Брюс что-то кричит, откидывая Сэма с дороги, дергает рычаги и жмет какие-то кнопки. Кажется, супер-машина сейчас прикажет как раз долго жить. Развалится, и сомнений больше не будет... Ярко-синяя вспышка, и треск. И ободранный Роджерс валится со ступеней прямо им в руки. Падает точно на Баки, весь измазанный, злой. У него в прорехах костюм и царапина наискось по скуле. А еще волосы дыбом, как будто через них пропустили разряд. Или долго башкой возили по полу. — Стив... Стиви? Как ты?.. — Да в принципе, как собирались. Только у вас тут снова бардак. — Прости, микросхема сгорела, — зеленый разводит руками и озадаченно чешет затылок. Баки... Баки держит его и дрожит. — Мелкий... — Да вот он же я, все нормально. Ты думал, что-то случилось? Решил?.. Баки, ты просто послушай, мы так часто друг друга теряли. Тогда на войне, и все, что было потом. Теперь все закончилось, слышишь? — Что... — голос дрогнет, сорвется. И хрипло: — что мы будем делать теперь? — Поедем домой. И долго-долго в глаза безмолвно, без каких-нибудь слов, что давно для них двоих бесполезны. > > ...что бы ты там за эти минуты себе ни придумал. > > Стив, но я не... > > Сержант Джеймс Бьюкенен Барнс. У тебя ни разу не получилось так мне соврать, чтобы я умудрился поверить. > > Прости, я подумал... боялся... > > Не надо больше, Бак, я прошу. Ни думать, ни сомневаться... Мы поедем домой. Ты и я. Чтобы жить, как нормальные люди. Ходить на бейсбольные матчи и даже в кино. Заказывать пиццу и покупать шаурму /помнишь, Тони?/ Рвануть автостопом куда-нибудь к Ниагаре. Нырять голышом в Миссисипи и сделать селфи на голове у величавого сфинкса. У нас столько планов с тобой. Еще больше мы сможем придумать. Жить и любить. Просто быть. > > Я обещал, что буду с тобой до конца. Помнишь, Стиви? > > Я никогда не смог бы забыть. Я никогда не смог бы уйти.