Stories of Marvel

Тони в Ваканду является без предупреждения. Перемазанный кровью, как будто только что с бойни. У него — остатки кэпова щита из вибраниума и под глазами глубокие тени. У него — пустота по кромке радужки черными змеями вьется. У него — и намека нет на ухмылку. — Останусь у тебя ненадолго, король? — в глаза не смотрит. Виски сжимает железной перчаткой. У Т'Чаллы что-то сбоит в области сердца, как будто и у него там осколки железа, что пробираются медленно глубже, чтобы убить. — Тони? Ты... что-то случилось? — Случилось? Мой друг... Да, Капитан. Ну, я его считал таковым... почти прикончил меня в какой-то пещере в Сибири. Тебя там не было, король. Ни намека на сожаление. Все ради того, чтобы спасти террориста. Этого солдата с железной рукой. — Ты про Барнса? Наташа говорила, они выросли вместе. В Бруклине, да. Тони тихо смеется. — Вдова? А не забыла упомянуть, что после он убил моих родителей? И Кэп знал об этом. Все это время знал... представляешь? Горький смешок срывается с губ, и Старк отдирает часть рукава от костюма, бросает под ноги. Под броней искрят провода, валит дым, что немедленно разъедает глаза. Шури /и когда явиться успела? откуда?/ брата отодвигает в сторонку и помогает Тони снять поврежденный костюм. — Я здесь справлюсь сама. Распорядись, чтобы нашему гостю приготовили комнаты и одежду. Думаю, ему нужно как следует отдохнуть. Тони безропотно позволяет стянуть с себя все это железо, оставаясь в одном тонком трикотажном костюме. Т'Чалла толкает по горлу ставшую такой вязкой слюну и уходит из тронного зала быстрым шагом. Громкая поступь глушит стук сердца, отражающийся раскатистым эхом от стен. * — Ему нужно время, — руки сестры массируют плечи и разминают затылок, и Т'Чалла позволяет себе закрыть глаза, отпустить. Отпустить этот вихрь, что бушует внутри, разрушая. Сметает последние остатки стены, укреплений, что не выдержат долго. Падут. — Ему нужно все время этого мира, потому что он не простит. Такое друзьям не прощают. Особенно те, что были больше, чем может стать друг или брат. Которому отдал кусок своего сердца, вырвав из груди наживую. Совсем того не желая, быть может. — Ты про Стива, конечно? — Шури сочувственно прищелкивает языком, втирая в кожу какое-то пахучее масло. Т'Чалла как-то непонятно кивает, не уточняя. Потому что ведь — не совсем про него. Потому что в том противостоянии запутались оба. Потому что зацепило осколками так, что никогда не пройдет. Не отболит, не уйдет, не исчезнет. — В конце концов, он приехал сюда. Не куда-то еще — зализывать раны. Забился в самую тайную, глубокую щель. Здесь и найдут-то только Ник Фьюри да пара-другая агентов. И, может, мисс Поттс. — Не для того, чтобы кого-то увидеть, — напоминает как может мягко сестра и сжимает плечо. Т'Чалла молча опускает в согласии ресницы. Ему нечего добавить и нечего возразить. Он понимает лучше, чем кто-то еще — Тони Старк не хочет кого-либо видеть. Тони Старк скорее умрет, чем признает, насколько он уязвлен. Ранен в самое железное сердце. То самое, которое все-таки есть. Тони Старк... что никогда... — Оставь меня, Шури... — сестра за двери выскользнет тенью неслышной. Ни звука шагов, ни шелеста одежд, ни дыхания. * Король сожмет стеклянный кубок в руке, и стекло, устало вздохнув, треснет змейкой. Рассыплется, разрезая ладонь. Гость появится совсем с другой стороны. Неожиданно, но отчего-то становится... проще? — Ну, надо ж быть аккуратней, — Старк в непривычных одеждах, какие носят только в Ваканде, ступает ближе босой, не опасаясь разрезать осколками ступни. — Где-то должны быть бинты. Твоя сестра не могла далеко их убрать, — деловито по каким-то неприметным ящикам в нишах, оплетаемых буйной зеленью и цветами самых разных оттенков, как по коробкам с инструментами в башне Мстителей в далеком Нью-Йорке. — Нашел. Руки касаются осторожно. Промакивает раны вначале, льет прозрачную жидкость, что, коснувшись плоти, пузырится и злобно шипит. Перевязывает, и ткань очень быстро пропитывается алым. — Позову принцессу. — Само заживет... — и перехватывает руку, сам того не желая. Тони внимательно смотрит, вздернув одну черную бровь. Смотрит на короля, не мигая. Наверное, что-то видит в лице. Наверное, как-то он все понимает, потому что враз становятся мягче черты, и у рта разглаживаются глубокие складки. — Это сложно. Знаешь, если б я мог... — Знаю... — Т'Чалла торопливо руку отдернет, желая ею же отвесить себе оплеуху. Слабак. Пристало ли королю выказывать слабость такую? — Тони, я должен сказать... Помолчит, подбирая слова. Видя, что Старк уже понимает. По тому, как поджимаются губы и опускаются уголки рта, как становится жестко-пронзительным взгляд, как вздуваются вены у него на предплечьях. — Когда?.. — У тебя есть неделя. Если ты не хочешь встречаться... Он просит помощь и убежище для его друга... — Конечно. Для друга. — Я не мог отказать, потому что лишь технологии нашей страны позволят избавить Барнса от психокода в его голове. Навсегда вернуть ему целостность личности. Тони руки складывает на груди. Психологи столько бы увидели в этом жесте. Т'Чалла — ничего, кроме усталости и капли презрения. Презрения, может быть, не к нему. К ситуации. К жизни. К яме, в которую их всех затянуло, переплело и пережевало, и оставило гнить. — Без проблем. Я все понимаю. Я и так задержался в гостях... Т'Чалла кивнет, отпуская гостя, который, он точно знает, сюда уже никогда не вернется. — Скоро Рождество, — бросит через плечо от порога, затормозив, — а потом Новый год. В Нью-Йорке в эти дни бывает салют неплохой. А если не понравится, сделаем сами. И сварим бочку глинтвейна, упьемся в дрова. Что скажешь? — Это вроде как приглашение? — Отдохнешь от короны. Если надумаешь, знаешь, как отыскать, — пожимает плечами Тони прежде, чем дверь закрыть за собой. Рождество и, наверное, снег, которого в Ваканде совсем не бывает. Светящиеся шары и зеленые ели. Глинтвейн с добавлением корицы и пряничные человечки, и сахарные полосатые трости... Может быть, и король вправе позволить себе отдохнуть? И загадать в ту самую полночь желание. То самое, что не исполнится никогда. Или только в густом алкогольном тумане. Ни у него, ни у Старка. И ладно.