Stories of Marvel

— Ладно, Стив. Выкладывай, что тебя беспокоит? Он все такой же, его Баки, как в детстве. Улыбается, светится просто. Его персональное солнце. А ещё смотрит так, что у Стива кожа горит, и он расстёгивает две верхних пуговицы на рубашке. Просто, чтобы воздуха свободно вдохнуть. Пусть и спертого, пропахшего дымом, пролитым пивом и потом. Баки заглядывает чуть снизу в глаза и тянется, чтобы челку в сторону отвести, пальцами скользнуть по щеке. Такая нехитрая ласка, а у Стива сразу под ребрами — кульбит. И тут же — тахикардия. Даже теперь, когда он какой-то супер-солдат, и десять миль для него пробежать, что зубы почистить. — Да нет. Все нормально. Он крутит в пальцах прохладный запотевший стакан, из которого не сделал пока ни глотка. Не виски, конечно, от которого Баки совсем не пьянеет, а банальное светлое пиво, вот только Стив и его прежде не пил никогда. Здоровье, принципы — как-то в прошлом это все наслоилось. — Скажи, сколько лет мы знакомы и дружим? Пятнадцать? Кажется, этой осенью будет семнадцать. И ты считаешь, я до сих пор не научился читать тебя, как ты — свои заумные книжки? Он все еще гладит по скуле — вверх, вниз, еще раз. Стив глаза чуть-чуть прикрывает и за лаской тянется, от удовольствия буквально урчит. Плевать, что они в общественном месте, что на них смотрят. Пялятся, если честно, во все глаза из разных углов. Стив глаза чуть-чуть прикрывает, вот только тревога никуда не пускает. Тревога, что засела внутри и грызет. Как голодный, злобный бульдог — свою кость. — Я не знаю, как объяснить. Это сложно. Теперь, когда меня изменили. Теперь, когда ты можешь подумать, что не нуждаюсь в твоей опеке, заботе, в тебе. Теперь, когда жизнь разбросает нас по разные стороны. Непременно ведь разбросает, и я буду теперь без тебя. Один, как дурак. — Стиви... Баки тянется через стол, через все эти кружки, прижимается лбом к его лбу. Закрывает глаза и дышит. Руку Стива тянет к груди, прижимает. — Чувствуешь? Слышишь?.. ...как пробиться пытается через ребра к тебе, чтобы ближе, чтоб вместе, чтобы ты. Ты один — навсегда. Без тебя — все не то. Без тебя я — не я, а какой-то обрубок, обломок, осколок. Он не должен это все говорить, он молчит. Вот только Стив понимает, как будто и правда они думают вместе. Вдвоем на единой волне. Всю свою жизнь — что была до и что будет после. — Я... да... Глаза слезятся. Наверное, это от дыма, ведь офицеры за дальним столиком курят сразу впятером одну за другой. Он чешет покрасневшие веки, трет их, пытается отстраниться. Но Бак не пускает. Бак наклоняется ниже и губами касается губ. И то, что глодало внутри, впиваясь голодными острыми зубами в кусок глупой мышцы, оно исчезает куда-то. Совсем.