Stories of Marvel

— Романофф? Это правда ты? — Кажется... я... На ней платье с откровенным вырезом, а не костюм для путешествия через квантовый мир, в котором она была (осталась) на мрачном, пустынном Вормире. У нее волосы другого цвета. Аккуратными локонами ложатся на плечи. На ней — туфли на тоненькой шпильке. Тони в новеньком костюме — никакого пафоса, простенький Кельвин Кляйн. Стягивает с переносицы очки, задумчиво прикусывает серебристую дужку. И снова прячется за зеркальными стеклами. Так комфортней. — Кажется, я даже не сплю. Что это? Рождественская вечеринка? Как мы здесь оказались? — Не знаю. Уравновешенная, всегда собранная, строгая Нат. Озирается растерянно и беспомощно, что ли. Вокруг веселятся незнакомые люди. Смеются, танцуют, шутят друг с другом. Шампанское пьют. И на них, на минуточку — героев Земли, не обращают никакого внимания. — Последнее, что я помню — холодный ветер Вормира и Клинт. Наша драка за право прыгнуть вниз и разбиться. Поднимает на Тони больные-больные глаза, не замечая, что держит его под руку, точно светская дама. Или не придавая значения всей этой кутерьме-шелухе. Старк успокаивающе поглаживает ее тонкие пальцы. — Душа за душу. Ты спасала вселенную и триллионы погибших. И ты спасала его. Не стоит корить себя за то, что этим ты разбила сердце нашему Леголасу. Не удивлюсь, если он так и не научился жить без тебя. Перед ними расступаются незаметно, как будто образуют подобие коридора. Куда-то ведут. Они не замечают, поглощенные разговором. Наташа хмурится. — И ты... меня уже не было. Но я видела. Как по телевизору, знаешь? Как ты надел перчатку и как ты погиб. Я слышала тихий плач Пеппер и вой Питера, короткий всхлип Стива. После — похороны и венок, что плыл по реке с этой штукой из мини-реактора. Доказательство, что у Тони Старка есть сердце. Клинт с Вандой у тихой реки. Они говорили про нас. А дальше что? Тони оглядывается. Люди поспешно отводят глаза, люди пялятся, пытаясь казаться при этом равнодушной праздной толпою. — Не знаю. Я видел еще, как Роджерс отнес камни в прошлое, а потом забрал своего психопата. Увез его и подстроил все так, как будто сам остался в том прошлом. Даже щит Сэму подсунул. Никто и не знал, что у них с солдатом в глуши в Ирландии дом и магазинчик с сувенирами ручной работы. Кажется, пользуется спросом и у местных, и у туристов. Толпа людей, направляющая их исподволь, расступается вдруг. И они оказываются в центре комнаты. В круге из тех, кто все прошлые годы был их верой и единственным смыслом. Семьей. В начищенном до блеска паркете отражаются люстры и неверящие улыбки. И слезы, что бегут по щекам. Это все же не сон? Не их вариант такого вот рая или, может быть, ада? Личной пытки — жить, понимая, что все вокруг — лишь фантомы, но никак не реальность. Пеппер в серебристом платье с открытой спиной делает короткий шаг в их направлении. Ее улыбка бледная, она пахнет льдом и тоской. Она шепчет коротко: — Тони? — Родная... Он шевельнуться не может и не может дышать. Но маленький вихрь в бальном платье с копной завитых кудряшек бросается наперерез и повисает на нем. Лепечет: — Ты вернулся! Папочка! Папа. Наташа коротко выдыхает, когда Клинт — такой красивый Клинт Бартон в черном строгом костюме к себе прижимает рывком. Ладони через тонкое платье обжигают лопатки. Он жмется в ее шею лицом. Он шепчет бессвязное что-то, и горячая влага оставляет дорожки на плечах, на груди. — Ты — мое новогоднее чудо. Наташа, ты — мое чудо. Не отпущу больше тебя никогда. Она бормочет: — Тише, здоровяк. Ведь раздавишь. А сама никак не может справиться с дрожью в руках. Все гладит, гладит его крепкие плечи. Чуть в стороне Морган Старк, соловьем заливаясь, хохочет. И ябедничает попутно на Питера с Харли, которые ночами убегают из дома и плохо слушают маму. А еще запираются в комнате и, наверное, дерутся, потому что Питер вечно то стонет, то плачет... Паук краснеет сильнее, чем его легендарный костюм, и почти умоляет: — Мелкая... Морган, умолкни! И в этом гвалте, суматохе и настоящем дурдоме часы отрывисто, громко бьют ровно двенадцать. Под потолком рассыпаются яркие искры самых невозможных цветов. Таких на Земле и не бывает, наверное. — С Новым годом, друзья! Воздух в самом центре твердеет, и в комнате появляется фигура в зеленом плаще и золотом шлеме с рогами. Бог хитрости и обмана потирает ладони и улыбается... не ядовито совсем. — Как вам мой подарочек? Думаю, оценили. Кстати, это было не так-то и просто. Вообще... — Скажи, что они — не фантом? — просит кто-то. — Живее живых. Так сказать, во плоти. — Локи! — громовой голос старшего брата перекрывает все звуки. Гремит. Тор, откидывая в сторону плащ, перед ним замирает. Тянет руку, роняет. С такой надеждой глядит. — Локи... ты? — Я, брат. Я вернулся. Помнишь ведь, обещал, что солнце вновь воссияет над нами? Меня не так-то просто убить... насовсем. Даже такому психу, как Танос. — Ох... прохвост. И, не слушая возражений, целует. Локи пытается возражать и ворчит про неуместные нежности и посторонние взгляды. Через пару секунд сдаётся и отвечает. И полно. Разве мог он в чем-то Тору когда-нибудь отказать? Особенно в том, чего сам так страстно желает.