Stories of Marvel

— Ну расскажи. Какая у тебя главная суперспособность? Харли бодает Питера в живот головой и забирается сверху, коленями сжимает бока. Наклоняется, мажет губами — по мягким, приоткрывшимся, поблескивающим от слюны. Питер громко глотает и ёрзает, смещаясь чуть в сторону, чтобы Харли не понял, что Паркер уже буквально тает под ним. Облизывает жадно губы и дергается, пытаясь сбросить, выбраться из-под наглой мелочи и лягнуть. Пяткой куда-нибудь в пятую точку, чтоб неповадно. — Тебе-то какая разница? Отъебись. Он фыркает и умудряется запутаться в проводах от наушников, через которые по настоянию вреднючего Кинера больше часа голова к голове слушали какую-то хрень вроде ZZ Top или The Who. У Питера до сих пор в затылке стучат барабаны, хотя наушник он выдернул минут двадцать назад. — Хочу понимать, на что способен мой парень? Харли мурлычет хитрым котом, ластится и трется о ноги. Падает тут же рядом с ним на живот и ползет, извиваясь всем телом. Змееныш. Хитрый лис и пижон. Невыносимый придурок, которого (честно) хочется если не макнуть башкой в унитаз, то хотя бы столкнуть двумя ногами нахрен с кровати. Он прилипчивый же, как тот зеленый Лизун из старого замшелого фильма про охотников за привидениями. А еще — непосредственный, как пиздец. И отчего-то решивший, что имеет на Питера полное право. Хрен знает, может быть, застолбил, а Паркер даже не понял, занятый спасением мира? — Я — не твой парень. Запомни уже. Ты просто присосался ко мне, как пиявка. Набился в члены семьи, стал едва не любимым воспитанником Тони. Морган в тебе не чает души. Тебе мало? Харли, ничуть не тушуясь, воркует: — Угу. Пиздецки мало. Хочу тебя себе целиком. Нельзя что ли? — А если скажу, что нельзя? — Отвечу, что ты заблуждаешься, де-е-етка-а-а. Подныривает снизу вверх, как какой-то гимнаст, и пиявкой впивается в губы. Целует с напором, раскрывая его рот языком. Питер давится, Питер просто звереет. Питер лупит по уху вскользь. Попадает куда-то в плечо и вдруг понимает, что распластан по кровати. Привязан, прикручен. И этот... настырный и мелкий с отмашкой по шее ведет языком. Кожа немедленно — в россыпи мелких мурашек. Вообще, так не честно. Питер пытается дернуться, но слишком крепко прижат. Распят, приклеен. Своей же, блять, паутиной. Приплыли. — Расскажи мне, — шепчет вкрадчиво. Гад. — Про твою главную суперспособность. — Пошел ты. Харли ржет, Морган сказала бы — смешинка в горло попала. Харли кончиками пальцев щекочет, забираясь под тонкую поло и сдвигая чуть вниз резинку домашних штанов. Харли сам вдруг ныряет туда головой, языком вычерчивая узоры на ребрах. — Пит-ти... давай, не сучи. Ответь на вопрос. Это просто. Кончиком языка ныряет в ямку пупка, и Питера выгибает на постели дугой. Он хнычет: — Ты знаешь... — Не-а... Ну правда. Ведь не твоя паутина? Смотри, я спер эту штуку, ее генератор, и все. Ты передо мной — беззащитный младенец. Так получается всё — технология Старка? Он дразнит. Питер мог бы знать это лучше, чем кто-то еще, но за секунду звереет. Одним лишь легким напряжением мышц рвет путы и подминает его под себя. Выдыхает в лицо, нависая: — Так значит, технология Тони? Так значит, я лишен суперсил? Сбрасывает на пол провода, приставку и джойстики, подушку, и даже тарелка сладких печенек в глазури, что час назад притащила им мелкая Морган, с обиженным всхлипом встречается со стеной. Харли замирает под ним, точно мышь. Они лежат — губы в губы, один на другом. Его стояк нельзя не почувствовать, как и свой собственный, что жмется в него. Харли ёрзает, притираясь. — Вау. Пит... обожаю когда ты... такой властный. — Ну ты и придурок. Отбирает коробочку-генератор и направляет прямиком на него. Несколько быстрых нажатий и ловких прыжков по кровати, на пол, потолок и на стены. Меньше минуты, и настырный наглец спутан по рукам и ногам в липкий белесый кокон. Куколка бабочки-переростка. Нет, ну правда ведь красота? — Выпусти меня. Блять, Питер, ну не смешно. Я серьезно. Освободи или я скажу Морган... нет, лучше Тони... В ответ на мольбы, переходящие то в угрозы, то в лесть, Паркер фыркает: — Будешь выебываться, в следующий раз очнешься в гнезде у самки акромантула где-нибудь на Пандоре. И отвешивает подзатыльник. Совсем невесомый. Все потому, что двадцать или тридцать слоев паутины существенно смягчают удар. Снизу Пеппер требует от семейства скорее мыть руки и садиться за стол. И правда ведь, сегодня сочельник и праздничный ужин. Харли стонет: — Я же тут задохнусь. Пожалуйста, Пит. — А я тебе дырочки проколупаю. Для дыхания. Дождешься? Так и быть, принесу кусок пирога и, может быть, даже ножку индейки. Бутылку шампанского и трубочку, чтобы пить. Харли бранится сразу на четырех языках. Почему-то это страшно смешно. А еще отдается в пальцах щекоткой. Разумеется, Харли из плена освободят. Еще до начала ужина, потому что вездесущая малявка Морган всегда врывается в чужие помещения без стука. Потому что она — ураган, везде сующий свой крохотный вздернутый нос. Позже она же любопытно спросит у Старка: — Папа, пап, скажи, почему Питер и Харли так часто дерутся? Тот медленно отхлебнет шампанское из бокала, переводя задумчивый взгляд с одного сорванца на второго. Пожмет плечами: — Не знаю, малыш. Думаю, Харли хотел бы дергать Питера за косички, но у того их попросту нет. Ну а Питер... ты же знаешь про его суперсилы? Пацанам — почти восемнадцать плюс-минус (пять лет, что забрал щелчок Таноса, в расчет не берутся). Питер все еще считает — он старше. Пеппер могла бы поклясться, что Тони не намного их перерос. — Ага, — от восторга мелкая подпрыгивает даже на стуле. — Ты знаешь, папочка, а у Харли тоже есть силы. Я слышала... как-то он говорил, его главная суперспособность — выводить из себя Паука. Кажется, больше так никто не умеет во всей оборзи... оброзим... во Вселенной. Заставить его то рычать, то стонать... Тони давится шампанским, а Пеппер подозрительно громко чихает в салфетку. Еще раз, и еще, и еще. Питер, напоминающий перезрелый томат, ковыряется вилкой в тарелке. Кончики его чуть оттопыренных ушей вот-вот загорятся. Кинер вскидывает на семейство самый нахальный свой взгляд и цепляет пальцами за ножку бокал. Задирает нос выше. — Нет, ну а что такого, если правда могу? Питер обдумывает способ примотать эту язву паутиной покрепче к вагону состава, уходящего далеко-далеко. Желательно без остановок.