Stories of Marvel

Сто три года — вообще не тот возраст, который Стив хотел бы как-то праздновать. В эти годы порядочные пенсионеры сидят по креслам-качалкам в домах престарелых, смотрят по телеку новости и ток-шоу, привычно ругают республиканцев и демократов. Сто три года, вот только кто виноват, что семьдесят из них он провел замороженным куском мяса в арктических льдах? Гидра, конечно, фашисты. Да и сам он, когда делал выбор, куда сажать самолет. Немножко. Бак говорит, что это все — пресловутое благородство и чувство какого-то долга. Вот только все долги он давно оплатил. Они оба. — Хэй, именинник, смотри, что я нам раздобыл! Бак в затемненных очках с довольной улыбкой ловко лавирует через толпу отдыхающих на пляже людей. Сегодня здесь холодно, и они все упакованы в толстовки и куртки. Все, но не Стив. Суперсыворотка — хорошая штука, полностью изменила его теплообмен. Теперь он мог бы плавать даже с пингвинами в Антарктиде без специального гидрокостюма. Бак тоже бы мог, но Бак не любит вспоминать о том, что с ним приключилось. — Мой парень — гребаный морж, — хмыкает Баки, устраивая коробку с кремовым тортом на свободный стол в стороне от других. — Так понимаю, все утро ты плавал? — Всего лишь в бассейне. Море сегодня слишком штормит. Да и не хотел провоцировать сердечный приступ у ребят из береговой охраны. — Ну да, твой ночной заплыв неделю назад они долго еще не забудут. — Баки притворно ворчит и хлопает себя по карманам. — Сейчас, погоди, где-то здесь у меня еще свечи. Он в этой черной джинсовой куртке и с новой стрижкой — настоящий пижон. Стив чувствует, что залипает. Это привычно. Это не менялось всю их жизнь. Никогда. Еще в те далекие годы, когда он был сопляком, мечтающим попасть на войну и принести пользу стране. Помочь достичь мира. И раньше, как, например, в тот день, когда Стив потратил последние деньги на хот-доги, а Бак — чтобы выиграть плюшевого медведя для рыжей Долорес. Они возвращались назад Бруклин вначале пешком, а после — в кузове рефрижератора. Было странно и круто. И Стив совсем не хотел ревновать, ведь Баки всего лишь поднимал настроение девчонке, которую бессовестно кинул парень у всех на глазах... Баки всегда был таким — добрым и благородным... Сейчас Барнс открывает коробку и втыкает в торт три свечи. Облизывает сладкий крем с пальцев правой руки, подмигивает залихватски. — Ну как, готов загадать желание? — Свечи только три. — Стив поднимает вопросительно брови. — Считаешь, тут сто три поместятся? Для этого торт нужен размером примерно с поляну. Мы столько не съедим за неделю. Умрем от сахарного диабета. Или попросту лопнем. К тому же, — щурится хитро, — счетчик после сотни скидывается на ноль. Считай, что это новый цикл. Так что все верно. — Ну, ты как скажешь... На самом деле, в чем-то Бак прав. Когда его отыскали во льдах и вернули, случилось второе рождение. Хотя нет, на несколько лет позже, когда оказалось, что Баки Барнс жив. Баки, без которого мир Стива Роджерса был тусклым и черно-белым. Баки, который заставлял улыбаться, а сердце — биться быстрей. Всегда имел значение лишь Баки. Стив улыбается и дует на свечи. Огоньки, трепещущие на ветру, послушно и почти в раз погасают. Баки обнимает за плечи и быстро целует в висок. — С Днем рождения, Стиви. Расскажешь, что загадал? — Не дождешься. Тогда ведь не сбудется. — Ну, хорошо. Уже этой ночью Стив ему все-таки скажет, что не загадал вообще ничего. Потому что у него уже есть все, что надо для счастья. Потому что все желания наконец-то сбылись.