Чужая земля

Воздух розовел, сливая в себе багрянец мёртвых растений и синеву луны. Когда всё осело на воду, красота растаяла. Осталась ночная тишина мёртвого леса, прерывающаяся чуждыми этим местам звуками. Взвизгивали пилы, дышали механизмы, росли новые строения, сплетались друг с другом их части. Некоторые массивные объекты взлетали вверх сами по себе, издавая странное глухое гудение. Это напоминало колоссальную стройку, словно кто-то решил разом возвести здесь целый город. Там, где ещё сегодня утром цвели лотосы и покачивался высокий бамбук, сейчас над водой высились опоры, изгибались, примыкали к небу и становились частью этого нового мира. Большинство яиц успешно развилось, выходя из скорлупы не только змеями с головами цапель, но и другими страшными гадами, на каких было способно воображение Наблюдателя. Птичью стратегию он счёл не такой удобной и создал лишь несколько длинноногих крылатых роботов, бесцельно бродивших по мелеющему болоту. Бродивших и осматривавших всё вокруг красными огнями своих единых глаз. Рядом с одной из цапель вдруг проскочило существо, ослепительно белое, как свет сотни полуденных солнц! Существо коснулось машины и скрылось, стремительно уплывая подальше, пока ничего не осознавший механизм стремительно ржавел и обрастал биотой. Вместе с растительностью появились даже животные, которые вылезали наружу и расплывались, разлетались кто куда. Сигналы о внезапном отключении своих творений Наблюдатель получал не первый раз. На более серьёзный случай он был готов, окружив своё главное далёкое ядро клетками времени. Но к таким набегам он ещё не привык и только учился предугадывать их. Судя по тому, что видели его дети, это было живое существо, и, вероятно, мыслящее. Существо невероятной силы и выносливости, которое источало чистую энергию жизни. Оно точно было опасно, и было ясно: именно по его вине погибло то яйцо, заросли мхом многие другие роботы, та опора превратилась в дерево, а цапля рухнула в воду ржавым металлоломом. Как поразительно скрытно действовал этот солнечный зайчик, что даже сейчас вездесущие глаза не могли его уловить. Или из-за сильного света просто не разглядели его силуэта. Наблюдатель стал больше уделять внимания клеткам времени, которые встраивал во многие свои конструкции, на сколько хватало этих самых клеток. В громадную опору, в которую трансформировалось одно из яиц, было помещено около десятка таких штуковин. Они хоть и не могли защитить их от губительного белого света, но то существо притрагивалось к таким вещам гораздо реже. Красные огоньки мерцали, а это значило, что жизнь продолжалась. Пора было позаботиться о собственных телах, которые скоро заменят примитивные глаза. Наблюдателю хотелось ощущать свой новый мир куда лучше.

***

Широкая водная гладь, сверкающая в лунном свете — что может быть более чарующим? Клони успел хорошо выспаться, а ночное светило только чуть-чуть сдвинулось со своего места. Синтетические плоды играли свою роль, хоть и действие от них, как ни странно, со временем проходило, хоть и длилось это время медленнее. Он взлетел над грудой сталагмитов, собравшись с новыми силами. Но раздался странный звук, настороживший ёжика. Он был тихим, необычным. И внезапно впереди из-под коряг высунулась длинная клювастая труба, похожая на голову причудливой птицы. Совоёж опешил и приземлился на безопасном расстоянии, мало ли, вдруг это была затаившаяся змея, скрывающаяся за птичьей личиной. Но робот не спешил нападать. Он полностью показался на поверхность своим шарообразным крупным телом, поддерживаемым в воздухе какой-то невиданной силой. Шар сократился, и в клюве механизма появился синий фрукт скорости, который Клони стремился найти прежде всего. Робот подбросил еду в клюве и выкинул вперёд, прямо к совоежу. После этого он снова сжался и выплюнул уже фрукт времени, держа его в клюве. Но отдавать его голодному животному он не стал, а медленно пятился назад, мигая голубым огоньком глаза. Клони не был так глуп, чтобы помчаться вырывать желаемое из чужой пасти, даже будучи быстрым и шустрым. Он потихоньку перебирал лапками по полу пещеры, а иногда аккуратно катился, подгоняемый ветром. Робот уходил всё дальше, пока позади него зверёк не увидел шлюз. Но этот выделялся среди прочих, он выглядел немного по-другому. Вместо плотного цилиндра здесь было большое аккуратное кольцо с натянутой в нём чёрной блестящей плёнкой. Клони увидел в ней собственное отражение. Шар повернулся к «шлюзу» и пустил в него разряд тока, после чего произошло удивительное. Кольцо загорелось синим цветом, а плёнка в нём задрожала, как беспокойная вода. Постепенно она начала яснеть, и за ней виднелось продолжение коридора, но под совершенно другим углом. Как такое вообще было возможно? Робот забросил фрукт времени в кольцо, и тот пролетел сквозь плёнку, упав по ту сторону. Клони не стал бы так скоро доверять незнакомцу, тем более, машине, но другого пути у него и не было. Должно быть, там была ловушка, но всегда имелся запасной вариант. Зверёк быстро пролетел мимо пугающей трубы, которая могла так же легко, как выплюнуть, что-нибудь и проглотить. Он с осторожностью влетел в это кольцо, но затем под силой притяжения вдруг врезался в пол. Перекатившись снова на лапы, совоёж взглянул наверх, где светилось такое же кольцо, из которого дул ветер. А позади была глухая стена. Кольцо начало постепенно угасать, и поток, который постоянно подгонял Клони, впервые за долгое время утих. И теперь, словно отложило уши, звуки стали отчётливей и ярче. И больше пугали маленькую болотную птаху. Совоёж огляделся в пустом квадратном коридоре, пол и потолок которого состояли из кубических блоков. В роли стен колыхались аккуратные прозрачные плёнки, через которые лился лунный свет, и всё вокруг от него казалось голубым. Клони никто не гнал на этот раз, и зверёк впервые за долгое время так долго смотрел вдаль этого длинного коридора, где находилась глухая серая стена. Он поднялся и предпочёл двигаться пешком, чтобы не спровоцировать затаившуюся опасность. Он слышал, как что-то пощёлкивало наверху, как копошились внизу механизмы. Ничего ещё не произошло, а Клони уже чувствовал своё беспокойное сердечко. Он переглядывался со своей копией из шара, который только что подлетел к стене, и медленно двигался вперёд. И вот, он успокоился, ловушка сработала слишком лениво. Позади зверька опустился вниз один куб, но вместо него не высунулась игла или турель, нет… просто внезапно выпрыгнул резвый дельфинчик, тонкий и гладкий, похожий на угловатого червя. Изгибаясь волнами, он устремился к своей цели, которая не совсем спешила улетать от него. Дельфинчики в сравнении с другими роботами были довольно миролюбивы. Но если б такое работало здесь, вряд ли клон из шара так таращился бы на это зрелище. Догнав спокойного Клони, механизм обвился вокруг него, как змея, и просто раздавил своим телом. Окровавленый червь тем же извилистым ходом вернулся к себе в нору, которая через миг закрылась всплывшим в ней кубом. Шар подплыл к ровной глади коридора, и теперь Клони знал — он точно был не в том пылесосе. Он был в огромной клетке, которая существовала сама по себе и была скреплена с целой гирляндой гигантских капсул, где что-то постоянно происходило. В капсулах открывались двери, и в них влетали и вылетали, как пчёлы в улей, крылатые роботы-насекомые с красными пустыми глазами. Мелкой грязью среди букетов проводов на этих капсулах висели изуродованные тела животных, которым не повезло попасть под них. Один тонкий провод свисал вниз, держа за лапку тушку кролика, блестящую мутными глазками. Это было единственным упоминанием той жизни, которая цвела здесь сутки назад. Ничего больше не осталось. Ничего, может, кроме самого Клони. После деления он вернулся в свою клетку, но был здесь уже не один. Его встретил тот робот-контейнер и подплыл ближе. Он чуть сжался и выплюнул желеобразный зелёный фрукт, который отлетел к стене и отскочил, словно резиновый мяч. Клони понял, что это было неспроста, и поймал плод на лету. Он прижал его к земле, чтобы разделаться с попрыгунчиком, и не успел он съесть его, как робот выплюнул второй. После трёх таких штук зверёк стал абсолютно гладким, даже его коготки на лапках затупились и помягчели. Сделав своё дело, загадочный помощник уплыл обратно в синий портал, а Клони полетел вперёд, прислушиваясь к копошениям под полом. Тот же куб опустился, и вместо него извивающейся лентой взлетел дельфинчик-убийца. Он вдвое быстрее нагнал жертву, но только он коснулся Клони, тот отлетел от него, прямо как фрукт-прыгун недавно. Вторая неудачная попытка, казалось, привела червя в бешенство, и он завертелся в воздухе, описывая вокруг цели разные фигуры, тающие друг за другом. Ну никак ему не удавалось схватить мяч-попрыгун, которым стал зверёк. В итоге дельфинчик махнул хвостом и внезапно упал вниз. Клони оглянулся и увидел завязавшееся в узел существо. Робот не оставлял попыток вырваться, он отчаянно дёргался, затягиваясь туже. Но вскоре он замер и обмяк, потеряв всякую мотивацию. Под проигравшим эту схватку опустилась кубическая плита, и механизм исчез из виду. Это всё? Клони впопыхах полетел вперёд, к концу коридора, но, добравшись до серой стены, он ничего там не обнаружил. Попрыгунчик, как муха, бился об неё. Может, была здесь скрытая лазейка или кнопка, но вряд ли. Стена держалась цельным монолитом, откликаясь на удары полым стуком. Совоёж попытался вмять какой-либо из кубов на потолке, на полу, те не выдали никаких тайников. Но позади, в начале комнаты, задребезжала портальная плёнка… Робот-контейнер неспеша плыл к испытуемому. Клони полетел навстречу и увидел, как существо выплюнуло три колючих зелёных плода. Двое прилипли к полу, один остался висеть на клюве механизма, который тряс головой и никак не мог снять репей. Совоёж помог не сразу, добрую часть времени наблюдал за тем, как источник продовольствия щёлкал клювом. Когда роботу надоело вертеться, и он застыл, Клони шустро подлетел и выхватил колючку пастью. Было понятно, что это всё требовалось съесть. Зверёк и так был голоден как волк после изнуряющих испытаний. Когда он насладился мякотью колючек, то стал обретать свои первоначальные формы: ласты превратились в полноценные крылья из кожистых пластин, которые выступили и по всему телу. Убедившись в результате собственным глазом, робот попятился обратно к началу коридора. Так, если вперёд лететь нет смысла, может, лучше двинуться назад? Больше путей нет. Клони без спеха последовал за роботом, но вдруг блоки зашевелились все разом. Кубы, из которых состоял пол, подпрыгивали, а те, что украшали собою потолок, пугающе выпадали, не срываясь со своих мест. Зверёк ускорился, чтобы поскорее достичь спасительного портала, но тут прямо у него перед носом из пола всплыл парящий мяч и ненадолго сбил с толку. Многие кубы погрузились в пол и в потолок, и из зияющих прогалов стали вылезать такие же мячи, заполоняя собою коридор. Из чего они были созданы, зверьку было неизвестно, но это было что-то чужое и холодное. Клони пролетал мимо матовых слегка голубоватых от лунного света сфер, опасаясь их больше, чем того странного дельфинчика. Не вылупятся ли из этой механической икры очередные чудовища? Мячей всё прибывало, Клони уже протискивался через них, помогая себе и крыльями, и лапками. Впереди он увидел маленькую оранжевую ягоду у робота в клюве и мигом всё понял. Это было очередное испытание, и тот, кому не посчастливилось в него попасть, не хотел лишний раз испытывать боль. Портал, к сожалению, не стал выходом, он был отключен. Совоёж собрал все свои силы и пролез через груду мячей. Он долетел до клювастого и жадно вгрызся в ягодку, укусив случайно и самого робота. Шар мотнул головой, чтобы животинка отцепилась. Ему далось это легко, ведь Клони немного помельчал. Робот выплюнул ещё пару ягод, но те затерялись среди парящих мячей, составив крылатому задачку. Пришлось метнуться в самую гущу, чтобы отыскать плоды. Не съев вовремя тот первый, Клони наверняка был бы задавлен. Сферы не думали останавливаться и только сгущались. Совоёж съел вторую ягоду, но легче не стало, и вот он съел третью, став размером с большого жука. И тут он осознал, что двигаться ему и некуда. Он не видел вокруг ни стен, ни потолков, а только мячики, окружившие со всех сторон. Всё плыло, они всё грудились и грудились. Но зверёк не заметил нехватки места. Он оказался слишком мал и сумел уместиться в безопасном уголке. Должно быть, этого и требовалось добиться. Требовалось, несомненно. Некто явно чего-то хотел добиться от Клони, подсовывая ему разные задачки. И Клони ни за что бы до этого не догадался, если б не чувствовал преследование чуждым взглядом. Даже тут, когда кругом был только полумрак и стенки замерших мячиков. Им больше некуда было встать, и они подобно атомам образовали твёрдый пласт. Вскоре они зашевелились, стали улетать обратно в свои тёмные ниши и быстро освободили коридор. Кроха совоёж бесцельно летал в пустом пространстве, дожидаясь реакции своего «помощника», который никуда отсюда не уходил. Робот выбросил в воздух несколько жёлтых ягод, благодаря которым Клони быстро вернул свой рост. Но теперь он был наготове, ожидал подлянки от каждого из кубов. Но к грядущей опасности те оказались непричастны, пряча за собою источник загадочного тихого звука. А после этого звука… Из щелей между блоками вынырнули ревущие зубчатые диски, зависшие в воздухе. Они вращались так быстро, что, казалось, высекали искры из ничего. Их было точно больше десятка, больше десятка смертоносных летающих пил. И все, как один, через миг помчались вперёд, на Клони, будто тот был магнитом. Толком не узнав опасности, совоёж бешено захлопал крыльями. Если раньше среди бурелома в модулях пылесоса он мог спрятаться, то сейчас и малейших укрытий не было. Вообще ничего не было! Кроме того робота, который готовился что-то выплюнуть. Клони, не думая, устремился тому прямо в пасть и вскоре оказался внутри шара, приземлившись на горсть разнообразных фруктов. Темноту здесь разбавляли только фосфорно-голубые огоньки фруктов времени. Зверёк затаился среди еды, прислушиваясь к звукам снаружи, как будто опасаясь, что и сюда заявятся пилы. Но робота они не трогали, а только кружили возле него свой смертельный танец. Клони не шелохнулся, даже не притронулся к плодам, он ждал, пока жужжание лезвий не стихло. Робот выплюнул совоежа обратно и после этого уплыл вовсе за пределы коридора, каким-то загадочным образом просочившись сквозь прозрачную стенку. Клони остался совершенно один, а значит, ему предстояло встретиться с чем-то новым. Он взлетел и порхал по коридору, боясь приземлиться. Что же дальше? Воображение рисовало самые ужасные опасности, и даже его крылатый успел испугаться. В пол провалился ряд трёх кубов, и из темноты их ниш безмолвно вынырнула квадратная рама, блестящая глянцем своей плёнки внутри. Новый портал зазвучал, подманивая к себе любопытного зверька, а затем зажёгся оранжевым светом. Звуки на этом стихли. Плёнка задребезжала, как беспокойная гладь воды, но проявилось в ней совсем не то, что ожидал увидеть Клони. Сказать по правде, он не видел такого никогда. Нескоро он нырнул в этот портал, всё смотря на пустую комнату за ним. Комнату, полную зелёных глаз-объективов, где стены покрывали выросты, похожие на когти хищников. Но деваться было некуда. Рядом не было никого, ни робота-помощника, ни шара с запасным, дающим надежду клоном. Вздохнув, совоёж устремился навстречу зелёному свечению, перебиваемому рыжим. И, как только он пересёк желеобразную границу, то понял, что его жизнь остановилась здесь. В самом настоящем смысле, как в страшном сне. Крылья остолбенели, Клони их даже не чувствовал, даже сердце застыло в один миг. И при этом беспомощное тельце висело в воздухе как по волшебству, но всё вокруг шевелилось, тянулось к существу механическими когтями. Глаза машин окрашивали всё здесь в кислотно-зелёный оттенок. Когти удлинялись, развиваясь в противные лапы насекомых, и столь же противно шевелились, приближаясь к зверьку. Отростки окружали Клони, прижавшись к его телу, и свивались друг с другом. Сквозь щели между ними совоёж видел нарастающее свечение, но ничего не чувствовал. Он бы пощурился от света, но был абсолютно недвижим. Не было ни боли, ни холода или тепла, ни страха, ничего, только картина происходящего перед собственными глазами. Когда время пришло, все глаза разом вспыхнули и потухли, как перегоревшие лампочки. Лапы расступились, и зажглась впереди снова… оранжевая рама портала. Она сама надвинулась на зверька, поглотив его своей плёнкой, и вмиг всё стало прежним, живым, существующим в своём привычном времени. Клони захлопал крыльями, удирая подальше от страшного места, но вдруг почувствовал, что его сердце всё ещё не заработало. Да и страха уже не было. По телу разливались иные чувства. Что-то вроде любопытства. Внутри было холодно, и при каждом взмахе крыльев воздух проходил тело насквозь, а тело отвечало движением чего-то неестественного внутри него. Клони никак не мог понять, что с ним произошло. Это не укладывалось в мыслях, окутанных всполохами неизвестной силы. Когда совоёж думал, он ощущал маленькие молнии, снующие внутри тела. Он стал тяжелее, но мощные крылья выдерживали массу, позволяя, как и прежде, порхать мотыльком. И ещё что-то изменилось, но зверёк не мог понять, что. Когда он обернулся, портал уже исчез, а на его месте зиял прогал в блоковом полу. Из темноты резко возник извивающийся силуэт, и Клони понял — всё повторялось. Он осознал, что будь он собой, то до смерти перепугался бы этого тихого чудища, но сейчас точно нет. Он позволил дельфинчику подобраться к себе и задушить. Только в последнем робот проиграл, да не просто с треском, а с треском своих звеньев, разлетевшихся в стороны. Ни единая чешуйка на прочном теле не примялась. Клони как был в порядке, так и остался, понемногу привыкая к себе. Он осмелился приземлиться на пол, чтобы ощупать свою шкурку, и осознал, что был уже вовсе не тем круглым безобидным комочком, а по природе своей был родственным тем блокам, на которых он сидел. Один из них стал опускаться под пол, и Клони взмахнул прямоугольными крыльями, покинув насест. В воздух вместе с существом поднялись парящие мячики, вновь стремительно наводняющие комнату. Совоёж не дрогнул ни жилой, совершенно не опасаясь наплывающей со всех сторон угрозы. Он уже догадывался, что всё выдержит. Сферы зажали кубическое тело, и вскоре Клони не мог сдвинуться с места. Но он стал одним из звеньев этой массы, совершенно не ощущая давления. Ощущал он больше какую-то лёгкость в своём выживании. И когда пространство стало прореживаться, когда мячики возвращались на свои места, совоёж на поводу у своего неугомонного интереса влетел в нишу следом за ними. Но там он приземлился на упругую плёнку, сквозь которую пролететь не мог, а мячи без труда проплывали её. Всё поняв, зверёк вернулся в свой коридор, ожидая следующего испытания. Но его он всё равно побаивался. Один тот грызущий звук пробуждал в душе поглощающий страх, а чего стоило увидеть хищное лезвие вживую. Компания озорных пил объявилась ещё быстрее, чем в прошлый раз. Только они повылетали из щелей, как сразу начали плясать и устремились к своей цели. Скрываться было, как и прежде, некуда. Оставалось показать машинам, что этот кубик им не по зубцам. Клони даже полетел лезвиям навстречу… Первое откинуло его в сторону, второе подхватило отлетевшего от стены совоежа и отбросило назад, где железный куб ударился об очередную пилу и заставил её упасть, виляя диском. Крылатый впервые предпринял что-то сам и пустился к дальней стене, чтобы заставить пилы врезаться в неё. Диски были не так глупы, и возле самого препятствия замедлили ход, выписав аккуратные дуги. Больше Клони они не тронули и не спеша разошлись по щелям. Казалось, они поняли, что и в жизнь не обхитрят этот неуязвимый куб. Закончилось третье испытание, самое последнее. В пол провалилось три куба, и вновь вынырнул портал. Портал-кольцо, зажёгшийся голубым, гармонирующим с лунным светом. Когда совоёж увидел внутри прежнюю «глазастую» комнату, то без раздумий влетел в неё и застыл, как вмороженный в воздух. Снова со всех сторон окружили мерзкие «комариные» лапки, которые пронизало кислотное свечение. И после таинственного превращения существо поглотил тот же портал, вернувший его в злосчастный коридор. Клони вдохнул воздух в лёгкие, внутри забурлила настоящая кровь и застучало маленькое сердечко. Душу захлестнула тихая тревога — вечный спутник животного-жертвы. Он махал мягкими крыльями, поддерживая хрупкое тельце в воздухе, и осматривался по сторонам. Сейчас всё повторится? Но нет. Бедняга уже устал в полёте, а ничего так и не произошло. Только загорелись крошечные огоньки возле дальней глухой стены, где совсем ничего раньше не было. Клони полетел туда и, как только он приблизился к ней, она оказалась дверью. Разделившись надвое, стена расступилась: одна её часть ушла вверх, другая утопла в пол. Открылась совсем маленькая комнатка, в конце которой была такая же стена. Совоёж приблизился и к ней, открыв путь вперёд своим присутствием. Так он преодолел ещё несколько стен, пока за одной из них его не ослепил яркий красный свет. Обессилевший от долгого полёта Клони искал себе насест, щуря глаза. Вскоре свечение стало скромнее, и зверёк разглядел перед собой огромное создание, своей высотой способное поравняться с деревьями-титанами. Птичья голова робота наблюдала за Клони одним окуляром, болезненно-алым, как венозная кровь. Провода оплетали шею и тело существа, в котором проглядывалась сияющая клетка-многогранник, где-то под нею виднелась гроздь мощных ног, уходящих в дымку над водой. А вместо крыльев у монстра, взявшегося подражать животному, медленно крутились шестерни, перебирающие игольно-острыми концами. Клони позабыл о своей усталости, о голоде, даже о страхе. Где-то в подсознании он понимал, что от такого — от такого никуда он не денется. Даже будучи абсолютно свободным, как сейчас, ведь впервые за эти сутки невольный путник оказался на воле и чувствовал настоящий ветер, настоящий свежий ночной воздух, пронизанный новыми чуждыми запахами. Раньше нужно было лететь только вперёд, но сейчас все стороны были открыты. Тот коридор позади тоже куда-то исчез, будто испарился. Совоёж мотался на месте и улетать не спешил. Неспроста то, что глядело на него, на него глядело. Клони взглянул в ответ. Гигант лишь мелькнул окуляром. Он оставался недвижим, как статуя, и это само по себе пугало. Живое в существе выдавал лишь еле-слышимый гул внутри него, и глаз, неподдельно наблюдающий за миром. Из-под шеи робота вынырнули два портала, до боли знакомые Клони. Они подплыли к нему и зажглись: рама — оранжевым, кольцо — голубым. За первой плёнкой виднелась комната, тоже известная живому существу, за второй — первозданное болото из тех мест, до которых ещё не добрались механические лапы Наблюдателя. Наблюдатель не торопил. Он мог подождать, хоть тысячу лет, хоть миллион. В ожидании он даже самого себя превзошёл. Но дождался он отнюдь не решения питомца, предвкушая после этого знаменательное событие. Оно наступило и без этого, только не то, совсем не то, которое он ожидал. Сопровождалось событие мощным белым светом, разраставшимся позади Клони. Тот, не оглядываясь, завис на месте и смотрел, как сияющая белизна поглощала собою всё вокруг, оставляя после себя след зелёной водорослевой дымки. Всё затронутое им стремительно порастало мхом и множеством прочих трав, даже части гигантского робота. Его провода превращались в лианы, из которых полезли наружу всевозможные животные, вылетали, вылезали и плюхались в болото. Даже мёртвый кролик, висящий на проводе как в силке, внезапно очнулся и стал дёргаться, борясь за свою жизнь. Машина с головой цапли была неповоротлива и только дёрнулась в сторону, когда её шеи коснулся белый свет. Сразу на ней вытянулись зелёные стебельки, а через миг на них распустились большие ирисы. Клетка времени в теле существа преобразилась в гигантский гриб-решёточник, налились алым цветом его округлые стенки. Когда свет залил клювастую голову, та обросла крупными длинными лепестками, тут же отсохшими и давшими место длинным пуховым стеблям, отчего робот стал похож на гигантский одуванчик. Пуховая оболочка сгущалась до тех пор, пока семечки не разлетелись прочь в стороны, как от взрыва. А там, где они приземлялись, тут же вырастали ввысь молодые деревья. Всё это произошло так быстро и неожиданно, что Клони не успел ничего осознать. Его ослепило это сияние жизни. Что-то толкнуло его позади, и совоёж отлетел в мшистое кольцо голубого портала. Вывалившись из него с другой стороны, ослабший зверёк упал вниз, в круглое окно чудом нетронутого природой механического яйца. И последнее, что увидел Клони прежде, чем заснуть от изнеможения — бьющий средь темноты луч света, заставляющий всё внутри покрыться вечной живой природой.