Юные и свободные

— Хен, а у нас точно получится? — Я не знаю, Джисон-и... я не знаю... Джисон смотрит на огромную черную дыру через лобовое стекло, что закрывает собой все пространство перед ними. Искрящийся рыжий и бесконечная темнота — все, что удается увидеть. — Хен, давай побыстрее сделаем это, — Джисон сглатывает тугой ком, что застревает в горле то ли от страха, то ли от принятия неизбежного, — мне становиться некомфотно смореть на эту... бесконечность... Гаргантюа притягивает их с каждой минутой все сильнее. Они остались одни —единственные из всей команды, кто выжил. Спасательный отряд nasa, вызванный на миссию по спасению всего человечества. А на деле — мальчишки, больные идеей о космосе. Они не были готовы к смертям людей из экипажа; они знали теорию от и до, но на практике оказались не готовы ни к чертовой теории относительности, ни к пугающей неизвестности. Обычные подростки с замашками максимализма, что плакались родителям в плечо и обещали вернуться — они ведь спасают целый мир, настоящие герои!.. А сейчас им сто с лишним по меркам земли и встретить их будет банально некому. Возможно, и мира, куда они стремятся, тоже уже нет. Одни в кромешном космосе в поиске новой планеты — единственные люди во всей вселенной. Джисон поворачивает голову вбок, натыкаясь на сосредоточенный профиль Тэена в нескольких метрах. Нескольких метров бесконечности. Эта чертова пустота готов убить их за секунду; размазать по всему космосу, а самое смешно, что их никто и не вспомнит. Они слишкои долго были в космосе и, кажется, слишком много себе позволили. Он смотрит неотрывно в глаза напротив, пусть между ними только пустота и больше ничего — пусть! но они чувствуют это. С самого первого дня им говорили, что будет больно; они летят спасать целый мир, куда уж тут до чувств. Джисону всего восемнадцать, а он уже чувствует себя мертвецом. Он и есть — потенциальный мертвец, зависший где-то в чужой галактике. Топлива хватит только на один маневр; на один шанс исправить это все. Джисон смаргивает выступившие слезы, пока Тэен обеспокоено тянется к панеле связи. — Давай, на счет три, — Он опережает старшего на секунду, не в силах больше терпеть ожидания; каждая минута для них равна семи годам на земле, и позволить себе несколько минут наедине — непростительная роскошь. Они никогда не прощались, ни перед какими операциями, потому что знали, что впереди будет еще много времени; времени на счастливую жизнь, возможно совместную. Разговоры о чувствах всегда были не уместны, но они как-то чувствовали это; это просто было, и всем было достаточно. Джисон дожидается кивка напротив и включает несколько кнопок на панели, готовясь к отстыковке. Раз Зажигание включить. Два Посадочный модуль приготовиться к отстыковке. — Стой, стой, хен! — Джисон нажимает с силой несколько раз по панели связи, — я просто хотел сказать, что люблю тебя, хорошо? Если с нами что-то случиться, то я хочу, чтобы ты это знал. — Кажется, теперь это будут знать все. Младший переводит взгляд на отсек записи и видит, что горит зеленая кнопка; разговор записывается и транслируется на все возможные каналы. Черт. Слышится посторонний шум из рации. Пип. — Я тоже тебя, Джисон, прием. Пип Три Тэен бросает беглый взгляд на младшего и улыбается своей фирменной улыбкой — уставшей и до боли грустной; отсоединяется от главного борта и падает прямо в темноту, пока Джисон остается на месте без способности сделать хоть что-то. На экране показывает значок блокировки. Младший бьет по кнопкам на панели несколько раз и со злостью дергает руль. — НЕТ! черт, черт, черт.. — Джисон кричит прямо в рацию, но не слышит ничего, кроме пугающей тишины; он зарывается руками в волосы, больно оттягивая их, пока слезы стекаются по щекам. Он видит, как Тэен приближается все ближе к горизонту событий, пока его левый борт не начинает уходить прямо в кромешную тьму. Пип — Я люблю тебя Пип Пип....