***
В покоях они оказались быстро. Вход никто не охранял, поэтому колдунья беспрепятственно могла руководить порядком в своей бывшей комнате. Но было, конечно, немного обидно. Мало ли кто мог зайти и взять что-нибудь из любимых вещей бывшей воспитанницы Утера. Правда, никто бы этого сделать не осмелился. Каждый верил, что вещи колдуньи обладают такой же сильной магией, способной поработить душу. — Здесь что, нога человека с моего ухода не ступала? — Согласен, ты определённо не человек… — как можно тише добавил Эмрис, за что получил по лбу. — Ауч! — простонал юноша, потерев «поцелованное огнём» место. — Тебе так нравится издеваться надо мной? — недоумевал темноволосый, борясь со смешанными чувствами: стукнуть ведьму чем-нибудь тяжелым или всё же дать ей насладиться ощущением уюта. По причине того, что даже без магии Пендрагон могла бы оставить Альбиону мага-калеку, чародей выбрал второй вариант. — Так… что же мне выбрать… — рассуждала вслух девушка, открыв шкаф и внимательно оглядев его содержимое. «Да ей лучше всего пойдёт ритуальная мантия…» — промелькнула мысль в голове мага, отчего он не смог сдержать смешка. — Ну и что же тебя развеселило? — злилась светлоглазая, не имея привычки выносить смех своих врагов. Врага. А был ли он для неё таковым? Конечно, да. Он пытался отравить её. И плевать, чего этот мальчишка хотел добиться. Моргана тогда ещё никому не желала зла. Только Утер… только этот жестокий тиран являлся её целью. И всё бы почти получилось, не вмешайся настырный слуга Артура в ход событий. И какой ценой? Она всё ещё помнила, как плохо чувствовала себя первые недели, проведённые в доме сестры. Моргауза хоть и избавила её от яда, но не смогла полностью излечить. Отрава была слишком сильной и иногда, холодными ночами или в приступе сильной ярости, девушка начинала задыхаться. Конечно, настойка, которую давала дочь Горлуа, помогала. Да только она никогда не говорила, что именно было в составе, а Моргана и не спрашивала. Всё надеялась, что теперь они всегда будут вместе, за все те годы, что провели порознь. И тут Жрицу Древней Религии ждала самая ужасная из насмешек судьбы… Пендрагон пришлось принести сестру в жертву. «Зачем мне этот мир без тени твоей улыбки?» — не раз спрашивала саму себя ведьма. Но потом вспоминала… она должна отомстить, поставить тех, кто искоренял магию долгие десятилетия, на колени. — Так почему же ты смеялся? — вновь повторила Жрица, ожидая ответ. Мерлин только пожал плечами, мол, ничего плохого он не думал. Девушка хмыкнула, явно не поверив, а после вновь принялась рассматривать гардероб. Остановив свой выбор на шелковом зелёном платье с жилетом из более прозрачной ткани, девушка огляделась по сторонам. Дверь, к счастью, была закрыта. — Я не буду переодеваться при тебе, Мерлин! — уверенно сказала Моргана. — У вас нет выбора, миледи! — язвительно произнёс Эмрис. — Ненавижу! — фыркнула чародейка, топнув ногой. — Отвернись… как можно больше. А ведь юноше нравилось… видеть непонимание и растерянность на лице бывшей подруги. Иногда Мерлин думал о том, что было бы, не послушай он Килгарру. Интересно, а тогда Пендрагон всё-таки стала бы злой? Отдала бы она своё сердце на растерзание тёмным силам? И каждый раз он вспоминал, что выбора-то у него и не было. Ведь Альбион — вот его предназначение. Его и Артура. А Моргауза воспользовалась их беззащитностью и наивностью своей сводной сестры. С горем пополам, конечно, девушка всё-таки сняла старый наряд и надела новый (пришлось, правда, немного его повредить). Благо, ничего видно не было, да и всегда можно было украсить образ любимой накидкой. — Можешь повернуться… — разрешила девушка, поправив длинные чёрные кудри. — Хм… надо бы причесаться. — Тебе это не поможет… — шепнул Мерлин сам не зная, зачем вообще открыл рот. — Твоего мнения никто не спрашивал, глупый слуга моего брата-болвана! — прошипела черноволосая. — Глупый… глупый… да когда меня умным называли. Хотя лучшие свои годы я положил на алтарь, чтобы нести людям мир и добро, защищая их будущего короля, который всё время лезет туда, куда его не просят. А кто должен его спасать? Конечно, ленивый-глупый-слуга-идиот, делающий невозможное… — закончив свою тираду, маг наконец-то перевёл дыхание. Накопившийся гнев заставлял его постоянно вести себя слишком… теперь же настало время волноваться. Глаза Морганы недобро блеснули в свете солнца, чьи лучи проникали в самые укромные уголки покоев. — Ты… ты… помощник Эмриса? — изумилась Пендрагон. — Конечно… не зря он всегда узнавал о наших планах. — девушка отошла чуть подальше. Но вот ирония… за ней следовал и Мерлин. Так что картины маслом бы не получилось точно. — Кто такой Эмрис? — сделал удивлённое лицо юноша (а у него это получалось вполне неплохо!). Моргана прищурилась, но всё-таки кивнула. — Так кто это? — Никто, Мерлин. Да и как я могла такое подумать. Столь сильный волшебник и бездарный слуга. И запомни, Меерлин: готовить еду — не невозможное. — усмехнулась черноволосая, садясь за туалетный столик, где разместились её любимые духи, шкатулки и гребни. Взяв один из них, девушка начала проводить им по волосам. А Эмрис только закатил глаза. Столько раз спасался от вопроса об Эмрисе и тут на тебе… чуть не выдал себя со всеми внутренностями из-за простых слов в порыве гнева. «Да уж, надо будет спросить у Гаюса успокоительное…» — подумал юноша, нечаянно переведя свой взгляд на улыбающуюся Моргану. Тут вспомнились слова Артура, что любимое занятие воспитанницы Утера — расчёсывать волосы. Удивительно, но даже картина того, что девушка имела на голове целый «шухер», не отменяло того, что ей нравилось этим заниматься. Казалось, в этот момент вся злость и обида покинула девушку, оставляя после себя некоторое непонимание. Черноволосая задумчиво глядела в зеркало с резной оправой золотистого цвета, словно выбирала свой дальнейший путь. Но тут Мерлин приказал сам себе не верить лживым улыбкам Морганы Пендрагон. В конце концов, люди не меняются. Он сам тому яркий пример. — А, Мерлин, вот ты где… — дверь с силой открылась и на пороге показался сэр Гарри, который при виде слуги короля в обществе врага королевства, немного опешил. — Король з-зовёт тебя, — проговорил он, а затем поспешил ретироваться. «И зачем я только Гавейна послушал… а сначала-то и не поверил…» — подумал храбрый рыцарь Камелота, который ой как не хотел стать очередной жертвой ведьмы. — Болван, — фыркнула Моргана, явно разочарованная. — Между прочим это один из храбрейших рыцарей Камелота, сэр Гарри, — вступился за светловолосого «болвана» Эмрис. Не столько, чтобы защитить, а сколько из-за того, что вредная колдунья начинала действовать ему на нервы. — Да… да… да… если этот храбрый, то бояться, думаю, нечего. Он ушёл при виде меня. Ну и что дальше, Меерлин? — девушка вновь специально вытянула его имя, словно желая позлить. Скорее всего (зная воспитанницу бывшего короля!), так и было. — Ну всё, я ухожу! — Ага, а я на метле полечу. Только вот есть одна совсем малюсенькая проблема… — девушка потрясла их крепко соединёнными ладонями. — А кто сказал, что я пойду один? — Мерлин злорадно усмехнулся, хотя и выглядело это более чем мило (но сам маг этого, конечно, не понял). — Сначала я закончу с причёской, слуга моего брата, а уж потом посмотрим, что делать дальше, — отчеканила девушка, уже почти распутав часть волос.***
Спустя час наши герои всё-таки «соизволили», как выразился король, явиться. В Тронном зале, естественно, уже никого, кроме королевской четы, лекаря и рыцарей, не было. — Какие люди! — издевательски пропела Моргана. — О, и ты здесь, мой добрый друг, — обратилась она к друиду. — А этого Гар… Гар как-то там нет? — удивилась девушка. — Жаль. Ведь он мне так пришёлся по душе. С другого бока чародейка заметила оживленные движения. Кажется, она хорошенько напугала рыцаря, да так сильно, что он решил уйти. — Беги, мальчишка. Беги, пока могут бежать ноги… — злорадно ухмыльнулась Жрица, мысленно потирая ручки. — Моргана, — окликнул её Мерлин, не желая и сам попасть в немилость по прихоти этой чертовки. — Да прекрати же ты уже! — А что я? Между прочим, это из-за тебя мы попались той ведьме. Не вставляй ты мне вечно палки в колёса, то я бы даже и не обратила на тебя внимания. — Так это я во всём виноват? — опешил Эмрис. Что-что, а в случившемся меньше всего было его вины. — Ну хоть одна здравая мысль за весь день! — Ведьма! — Идиот! — Ненавижу! — Того же мнения! — Хватит! — крикнул на весь зал бывший наследный принц. — Моя голова раскалывается из-за вас двоих! — Но… — начал было Мерлин, однако гневный взгляд повелителя был красноречивее любых слов. — И ты тоже, Мерлин. Как вообще угораздило тебя повстречать в лесу именно… Жрицу?! — негодовал Пендрагон. — Верховную Жрицу, к всеобщему сведению. — Да прикуси ты уже свой длинный язык! — шикнул на неё величайший маг всех времён и тому подобного. Девушка в ответ только обиженно надула губы, скрестив руки на уровне груди настолько, насколько ей позволяло сотворённое Каи «зло». И как бы Мерлин не противился, темноволосая оказалась намного проворнее. — Ваше Величество, я… — Да чего ты с ним церемонишься? — не выдержала Жрица. — Король идиотов, слушай меня сюда и… — рыцари вытащили из ножен острые клинки. — Ладно-ладно, король храбрых идиотов, никто из нас, если так подумать, не виноват в том, что мы попали в столь сложную жизненную ситуацию. Можешь убить меня и Мерлина, но думаю тогда ты проведёшь остаток дней с одним из самых скучных на свете слуг, который будет поддакивать тебе, даже если прав он. Или ты можешь на некоторое время выключить функцию «враг номер один» и дать Гаюсу возможность спасти своего воспитанника. Ну так как? — девушка выжидающе посмотрела на сводного брата. Мерлин был удивлён по меньшей мере, старый лекарь остался без слов, Гвен находилась на грани, а рыцари не знали, чем же всё может закончиться. — Хорошо, Моргана. В память об отце я дам Гаюсу время. — Отлично. Если что мы в моих старых покоях. И вот ещё что, братик, Мерлин пока не сможет тебе прислуживать, так что… найди себе пока кого-нибудь другого. За одно соскучишься и дашь делу быстрый ход. Зачарованная парочка развернулась (ну, Эмрису просто навсего пришлось это сделать!) и покинула Тронный зал. — Говорила же, что он болван! — обратилась Жрица к… кому-то, может быть, к самому Эмрису. — Я всё слышу! — грозно оповестил король. — Упс… Да уж… месяц (а то и больше!) намечался весёлый…