***
— Идём! — встрепенулся Эмрис, когда черноволосая в нерешительности остановилась. — Ага, вот так заявимся к двум королям-идиотам? — девушка звонко рассмеялась (слишком уж наигранно, словно скрывая истинные чувства!), потреся перед носом юноши крепко переплетёнными пальцами. — И что же делать? Не стоять же всё время перед дверьми Тронного Зала? — Какой же ты всё-таки болван, Мерлин! — протянула чародейка, последовав в противоположную сторону. — Куда ты… мы? — Когда отец привозил меня во дворец, а общество венценосного осла мне надоедало, то я решила найти своё тайное место… — девушка надавила на один из камней в стене, после чего магам сразу же открылся проход. — Не думала, что придётся поделиться с кем-то этим секретом, но раз уж иного выхода нет… — она провела его вглубь, когда проход вновь закрылся, окутывая их полной темнотой. — Здесь же света нет, — возмутился было Эмрис, но Моргана в ответ лишь еле слышно рассмеялась. — Идём, страшнее твоей глупости здесь всё равно нет, — уже с ноткой сарказма. Впрочем, всё лучше на фоне «я хочу твоей смерти». Как бы там ни было, но Пендрагон явно не собиралась заманивать юношу в ловушку (по крайней мере не сегодня). Пройдя всего ничего, девушка отворила ещё одну неизведанную прежде дверь и вот уже темнота осталась позади. Впереди — небольшое решётчатое окошко, показывающее обстановку Зала. — Саррум… — зло прошептала Моргана, глядя прямо на короля соседних земель. — Ненавижу! Никогда раньше Мерлин не видел правителя, но многое слышал о его жестокости к тем, в чьих жилах течёт магия. — Ваша жена — прелестное создание, — стало доноситься слова Саррума. — Благодарю, — быстро ответил Артур. — Как и леди Моргана. Жаль, что её сердце стало полностью чёрным. Ведь ведьмы они такие… злые и безнравственные… гадкие существа. А ведь красива… даже сейчас. — Даже? — удивился король Камелота. — Вы встречались? — Да, два года я держал чародейку на цепи, вместе с её хвостатой тварью, — толстые губы Саррума расплылись в подобие улыбки (на деле же — это больше походило на отвратительную ухмылку, от которой выворачивало наизнанку). — Так красива и столь порочна. На самом деле, увидев её впервые, я не думал, что миледи ждёт такая судьба. Думаю, Артур, Утер давал ей слишком много свободы. «Свободы?!» — усмехнулась Моргана, вспоминая былые времена, когда «отец» запирал её в темнице и целыми днями она не видела ни света, ни других людей. И некому было рассказать о своих бедах. И, наверное, не будь наши герои заклятыми (но уже не настолько!) врагами, то дальнейшее развитие событий перетекло бы в самый настоящий ангст. Однако Миледи есть Миледи и острый язычок у неё подвешен (иногда!). — Глупый дурак! Венценосный идиот! — Артур не поймёт, если такого типа, как Саррум, ты будешь одарять теми же «благами», что и его самого. — Ах… ну да. Тогда… идиот, который очень скоро останется без короны. — Надеюсь это не о… — Сказать по чести, мне уже и не так сильно нужна корона Камелота. А вот Мерсии… — Моргана… — Эмрис укоризненно покачал головой. — Тсс… — Да как ты смеешь… — Тсс… — повторилось вновь. — Думаю, мы найдём общий язык, Артур. Ведь у нас единый враг… магия… Утер всегда помнил об этом. — Наверное, Вы устали с дороги, Вам необходимо отдохнуть, король Саррум. — И то правда. Благодарю за тёплый приём. Артур… Миледи… — Саррум встал, кивнув в знак уважения королеве. Та как-то отстраненно улыбнулась ему. — Это ужасно… даже Моргана не заслуживала такого обращения… — послышались горькие слова Гвиневры. В глубине души она всегда считала свою бывшую хозяйку подругой. Та же озлобилась на неё из-за «выбора в пользу венценосного болвана». — Так значит вот почему два года от неё не было ни слуху, ни духу.***
Ни слуху… …ни духу… И даже если Мерлин и должен был бы плясать от того, что эта дряная ведьма испытала хоть толику тех мук, на которые обрекала других, то сейчас у него совсем на это не было ни сил, ни желания. В конце концов, разве справедливо шантажировать человека тем, кого он так любит. Кто бы мог подумать… Эйзуза стала для бывшей воспитанницы Пендрагона чем-то большим. Это и радовало, и огорчало юного чародея. С одной стороны, миледи всё ещё была способна проявлять сострадание (ситуация с Саррумом это доказывала!), но с другой… маленький дракон выбрал не самую добрую сторону в этой войне. А ведь Эмрис пообещал Килгарре, что сделает всё возможное, чтобы его древний род не прервался. — Моргана… — Что? (Неужели поэтому снились кошмары?) — Н-ничего… — говорит Мерлин в ответ, не желая смотреть в омуты глаз. Слишком больно. Слишком. Такого не должно быть… «Это всё последствия магии…» — успокаивает юноша сам себя, хотя верится в сие с трудом. — Радуйся, Мерлин, твоего врага два года мучали: издевались, измывались и чуть не… убили. — Как ты спаслась? — Правда хочешь знать? — Да… — Мне помогли… женщина, которая назвала себя Каи. Не знаю, как ей это удалось, но в любом случае именно ей я и обязана своей свободой. В комнате повисла гнетущая тишина. Эмрис тяжело вздохнул, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку. А что ещё делать? Сказать, как сильно ему жаль (ведь никто не заслуживает сидеть закованным в цепи, без надежды и веры в завтрашний день!)? Но ведь Пендрагон всё равно на его слова, так зачем тратить на это время и пытаться что-то исправить?! Но даже чародей и хотел заговорить, то не успел. В покои вошёл Мордред в сопровождении Гавейна. Моргана быстро отвернулась и спокойно вздохнув, вновь взглянула на рыцарей. И не было отныне в её изумрудных глазах ни капли намёка на боль и грусть, а лишь самые настоящие дьявольские огоньки. — Мои добрые друзья, чем обязана Вашему… дружескому визиту? — конечно, иронии ведьме было не занимать. Ещё и в купе с неповторимой мимикой лиц и улыбочкой а-ля «я убью вас своей добротой…». — Кхм… — сэр Гавейн откашлялся. Конечно, бывшая первая леди была та ещё красотка. Даже трудные условия жизни не отобрали у неё былого шарма. К тому же, он никогда не видел Моргану в действии (хотя и находился однажды в плену по её милости!). — Гавейн, говори! — сурово произнёс друид, зло глядя на бывшую наставницу. Хотя он ведь иначе и не умел. Спроси, ненавидел ли он ведьму, то он бы вряд ли ответил положительно. В конце концов, потому что в ней тоже течёт магия, словно опутывая невидимыми нитями. Но ведь сэр Мордред верой и правдой служит своему правителю, а это что-то да и значит. — Его Величество просит не покидать завтра покои, Мерлин. — А почему сразу «Мерлин»? Почему не миледи или просто… Моргана? Между прочим я Жрица Др… — Жрица Древней Религии, которая, однако, по… …потеряла магию. — Находится в безвыходном положении…- закончила за него девушка. Эмрис победно улыбнулся. А Мордред хотел в очередной раз стукнуть себя по лбу, так как уже не понимал, какой такой грех совершил, коль уж Высшие Силы решили наказать его столь «коварным» способом… а ведь слушать перепалку двух волшебников, которые всё никак не могут прийти к единому мнению… довольно жестоко. — Ненавижу! — Взаимно! — Ты начинаешь повторяться! — А ты-то у нас каждый раз что-нибудь новенькое придумываешь. — Мерлин… — Я уже много лет… Мерлин. — Не возвращай мне мои же слова! — Может мы… это… ну того… уйдём… — предложил Гавейн. Мордред, устало вздохнув, кивнул. Так оба рыцаря покинули покои леди Морганы ни с чем. — Никто не виноват, что Мерлин не может без приключений… — решил успокоить самого себя рыцарь круглого стола. В конце концов, оставаться один на один со злой колдуньей, у которой, к тому же, просто мания величия какая-то (Высшая Жрица и пошло-покатилось…), не самое лучшее времяпрепровождение. (Не виноват же?)***
Мерлин лежал на полу. Моргана столкнула его с кровати, как только это представилось возможным. Ведьмин наказ всё не давал чародею покоя. Конечно, можно было бы лучше подумать как раз-таки об этом, однако гневные речи волшебницы не давали сосредоточиться. — Очень холодно? — послышался её тихий и совсем без злости (что было редкостью!) голос. — Волнуешься? — Ещё чего! — уже с издёвкой. — Просто хотелось в очередной раз услышать о том, как же тебе плохо и… холодно. — А мне уже было холодно? — Эмрис удивился. А Моргана в очередной раз мысленно стукнула себя. Всё, пора заканчивать с этим «нормальным отношением». — Ну и спи на полу, — буркнула ведьма, сделав тщетную попытку перевернуться на другой бок. Но так сплетённые пальцы рук не давали сделать этого, девушка вновь заняла прежнюю позу.