Маргарита Реброва.
Меня всю трясло от ожидания, но родители молчали и только между собой гляделки устроили, что нервировало, и потряхивала меня врушку. — Дочка! — неожиданно гаркнул мой отец грубо с неким отвращением. Сердце начало биться в два раза сильнее и во рту пересохло и такое ощущение, что во рту побывала блевотина самая вонючая, но это казалось и ощущений, которые одолевали меня в данный момент. Понимаю их состояние, сначала плохо воспитали сына, а теперь выясняется, дочь врала. Надо как-то избежать скандала, но идей не имею и что делать в этом случаи без понятия. — Пап. — Ты, мелкая засранка, предала нас с матерью! — рыкнув, перебив, меня свою дочку или дочуру. Еле сдерживала слезы, чтобы не показать свою слабость. Как же они не понимают, что по их воли я слабохарактерная девушка и быстро влюбчивая! Как же хочется куда-нибудь убежать и обо всем забыть. Быть такой же эгоисткой, как и уродец братишка! Во мне кипела злость на всех, на Гошу, на родителей, на парня, который где-то без меня тусуется. У всех своя жизнь, а она еще и виновата в их беде. — Что молчишь, засранка? Нечего сказать? Мало я бил тебя в девстве по заднице! — рычал их отец, а она разревелась. — Ну, да и тогда я сваливаю родоки! — крикнула я на всю квартиру. Выскочила с места, где сидела и побежала в спальню, чтобы снять домашнюю одежду и пойти к тому, кто меня поймет! К тому, кто ненавистен Ребровому и всей чете Егоровых, даже Борису Наумовичу. Какие все даже не знаю, как их описать. Спустилась на пол и ревела, и было хреново на душе, а все из-за предков! За что отец так со мной? А мать? Я ведь с раннего детства сдавала Гошу, как только они спрашивали! Нет, все равно, виновата! Зачем им это? Неужели меня никогда не любили? Ненавижу всю эту жизнь! Я пойду и докажу всем все! Что я могу быть иной и прекращай хныкать, Маргарита Семеновна! Так прихорашиваемся и идем к Тони, чтобы забыться. В душ Реброва и бегом, но слезы душили меня, что я начала кашлять и задыхаться. Впервые с того дня у меня такая истерика. День, когда умерла моя бабушка — единственная женщина, которая верила в маленькую меня и учила, умру разуму, и на что не стоит вестись, но после ее смерти все уроки забылись и сделали меня такой, какая я есть. Ловко встаю хоть и плачу навзрыд, и на ощупь иду к душу, так как ничего не вижу и глаза щипят. Слышу брань мамы и папы, но суть не улавливаю. Вхожу в ванну и опять спускаюсь на кафель, реву и того бью. За что все со мной так? Ба вернись, прошу тебя и ты мне нужна. Звонит телефон, который я оставила ванне после душа и встаю. Несмотря, кто звонит, швыряю его в зеркало, которое разбирается и один осколок проходит почти рядом и чуть задел предплечье, конечно больно, но не так как на душе. На то, чтобы успокоиться, уходит почти полчаса и вижу, что телефон в хлам с зеркалом. Уже пофиг и умываюсь, но знаю глаза красные. Снимаю джинсы и растянутую футболку брата и начинаю думать, что надевать, пока обрабатываю рану. Обработав и наклеив пластырь на рану, вспоминаю о новом наряде, который состоит из черного топа кружевного с вырезом, клетчатым пиджаком удлиненным, который был шикарен, как и его юбка с таким же принтом, что и пиджак. Я с коварной улыбкой пошла в комнату, оделась, нанесла легкий макияж и накрутила волосы. Вы прелесть сестричка Игоря Реброва! Вышла из дома и пошла к машине, чтобы отправится в логово Антона Владимировича!Антон Зимовский.
Я как обычно сидел за бумагами и созванивался со знакомым финансовым директором Михеевым Артемом Вадимовичем, чтобы проконсультироваться насчет последнего отчета в части продаж последних коллекций выпускаемых в «Европе». Так как заметил иные цифры, чем подавал в папки, но забрали и оригинал и копию, так, что придется ее находить самому методом пересчета и сверения отделов по их продажам, но не только, где провернулись махинации и в каком отделе. Мы завозились до ночи, но так и не нашли ошибку. Для такой проверки я взял отгул неоплачиваемый, но с шести утра до двенадцати ночи. Попрощавшись с ним и убрав бумаги в сейф, но, не успев закрыть сейф, так как мне позвонили в дверь. Быстро пошел, чтобы меня не ждал (а) неожиданный гость, которого на ночь глядя, не ожидал. Открыл дверь, не смотрев в домофон кто, но увидев соблазнительную и прекрасную младшую сестру Реброва, у которой глаза были чуть красные, такое ощущение, что она недавно плакала и ее наряд меня обескуражил, где наконец-то пропали занудство и серость. — Привет, враг! — пропищала тонким изысканным голоском брюнетка. От ее голоса я растерялся, так как не ожидал ее увидеть, но даже услышать. Так соберись тряпка и ответь ей ведь она сестра и девушка твоих врагов. -Ну, хай. Пришла за сексом? — ловко и попытаюсь вывести из равновесия. Она ехидно улыбнулась впервые в жизни, хотя глаза выдавали, она все делает назло кому-то. — А что я даже и не против. Может, пустишь в квартиру? Ну, а если нет сбросить с лестницы и это меня спасет от брата долбаеба! — мило с воркованием мне сказала Рита. Он пропустил ее в квартиру, и та застыла в шоке. — Тут такой уют. Может…Незнакомка.
Я сидела в своей шикарной комнате как у дочери президента и строчила поддельный отчет ради родного и близкого человека, которому для популярности шибко нужна одна шлюха, мразь и соскадовательность, чтобы унизить моего бывшего козла. И так главное не напортачить, а то все прознают о том, чего лучше не знать. Как же раньше было хорошо, до ее появления и его начала проверки. Я отучилась на экономическом факультете и щас хочу быть главной моделью модных домов и быть более лучше, чем шлюха. — Дочка, нам нужно поговорить — ласково произнесла, но я не поверила. Вошла без спроса, конечно, моя мать.