За кадром

– То есть как? – А вот так… Если ты придешь туда с понтами и в блестках, с тобой и разговаривать никто не будет, – девушка тихонько размешала сахар в кофейной чашке, – Они вообще этого не любят, а для Трюмпера это как красная тряпка. Он терпеть не может попсовый мир… – И что же мне одеться как лох, чтобы не выделяться из серой массы? А смысл мне тогда вообще куда-то идти? Если ты забыла, я – не актер… Единственное, что дает мне шанс на получение роли – это то, что я похож на прописанный в сценарии образ. Если я на кастинге не буду так выглядеть, нахрен я кому там нужен… – Не путай кино с реальностью. Если Трюмперу понадобиться вылепить из тебя гламурную сволочь, то он вылепит, не беспокойся. Но до этого момента ты должен быть куском глины. Может, и не бессловесным, но уж точно безынициативным. – Охренеть… Разговор с Эрикой складывался немного не так, как задумывал Билл. Почему-то ему представлялось, что его старая приятельница из актерского агентства “Золотая лига”, с помощью пары звонков влиятельным людям, сможет договориться о том, чтобы он, Билл, если и не был бы принят на роль сразу же, то, хотя бы, беспрепятственно был допущен до проб. Но именно сейчас она, сидя с ним в тесном зале неприметной берлинской кафешки, разрушала одну за другой все его надежды. – А почему бы тебе не прийти на кастинг, примерно, в таком же виде как сейчас? – Эрика внимательно окинула взглядом фигуру Билла, облаченную в черную толстовку с капюшоном, грубые черные джинсы и высокие армейские ботинки, – Ну, может, только цветовую гамму повеселее… А то оделся, как на похороны. – Я оделся так, чтобы меня никто случайно здесь не узнал. В этом и была цель, – Каулитц постарался скрыть нарастающее раздражение, – но если я с такой целью пойду на кастинг, то меня точно пошлют… Может им и нужен парень с улицы, я не знаю, но подозреваю, что таких парней там будет как грязи… Я не хочу участвовать в лотерее с минимальной вероятностью выиграть. – Ну, вот… не согласна. Вероятность не такая уж и маленькая, как ты думаешь… – Да что ты?! Давай посчитаем, – Билл деловито загнул мизинец левой руки, – Даже с учетом того, что это независимый малобюджетный проект, наверняка, актеров на кастинг придет много. А может, и очень много. Ты лучше меня знаешь, что эта категория людей почти всегда находится в состоянии поиска работы. – Ну, допустим… – Уверен, процентов восемьдесят-восемьдесят пять из пришедших, скорее всего, будут отсеяны по физическим данным. Просто потому что не похожи, не красивы, возраст не тот и тому подобное… Но все равно, кто-то да останется. В актеры, как правило, идут люди с уже сформировавшимся демонстративным типом личности и огромным самомнением. То есть многие из них априори считают себя красивыми, талантливыми и харизматичными. И по первому пункту они часто не ошибаются, считая, при поступлении в актерскую школу, что одной красоты может быть достаточно для сцены и экрана… Конечно же, не каждый, кто так думает, становится актером, но кто-то все-таки становится. И кто-то из этих ставших актерами, красавчиков, скорее всего, появится на кастинге… – Я не поняла, ты конкуренции, что ли, боишься?.. На тебя не похоже… – Дело не в том, чего я боюсь. А в том, что даже если меня не отправят домой до этой стадии отбора, и я попаду в этот условный шорт-лист, то на этом этапе, вероятно, будут смотреть не только и не столько на внешность, а, скорее всего, на что-то другое… Например, на актерские данные, сценический бэкграунд и прочие тонкости… А здесь мне похвастаться нечем. Как я уже говорил – я, все-таки, не актер. Из преимуществ у меня только то, что я не боюсь камеры. – Ну… если бы шла речь о стандартном коммерческом кино, то, в целом, ты, конечно же, был бы прав. В логике тебе не откажешь. Но все-таки есть один нюанс… – Да?.. И какой же? – Трюмпер… Скажем так, не совсем обычный режиссер, – Эрика вкусно причмокнула губами, словно смакуя информацию, которую собиралась донести до собеседника, – еще во времена учебы в киношколе он подсел на французскую новую волну. Ну, знаешь, все эти годары, шаброли, трюффо… – Трюффо?! – Ну да… Теория авторского кино и все в таком духе… Так вот, суть всего этого в том, что режиссер, как автор фильма, вырабатывает свой неповторимый киноязык, который и свидетельствует в дальнейшем о принадлежности фильма конкретному автору… – Не понял, а надписи в титрах “режиссер такой-то” уже недостаточно?.. – Дело не в этом… Эммм… Ну, вот ты, когда читаешь какой-нибудь роман, ты же можешь отличить манеру письма автора от манеры письма какого-нибудь другого писателя? – Могу. Больше скажу, мне вполне по силам отличить фильмы Тарантино от фильмов Вуди Аллена. Не надо объяснять мне элементарные вещи, я же не идиот… Я просто не понимаю, как это может помочь мне получить роль? – Ты не дослушал. С лохматых времен, разные режиссеры, считающие кино искусством, а не просто жвачкой и способом заработать деньги и популярность, придумывают разные штучки и фишечки, чтобы достигнуть полной оригинальности в киноязыке, не распугав при этом всех потенциальных зрителей… В частности, режиссеры французской новой волны иногда приглашали непрофессиональных актеров для того, чтобы избежать актерских переигрываний и добиться большей достоверности. – И, как я понимаю, Трюмпер эту фишечку у них перенял? – Точно! И не только он… Ты смотрел его первый фильм – “Океанские сестры марсельских шлюх”?.. – Нет. Хотел было, но больно название вычурное… – А зря. Посмотри, тебе понравится… Сюжет пересказывать не буду, но суть в том, что кроме исполнителей трех центральных ролей, которые хоть и мало кому известны, но все-таки являются, вполне себе, театральными актерами, все остальные в фильме – непрофессионалы. Причем, рыбаков играли реальные рыбаки, цыган играли реальные цыгане из Венгрии, а проститутку хоть и сыграла стриптизерша из Мюнхена, но, все же, не актриса… – Но главные герои там, все-таки, профессиональные актеры… Здесь-то вполне глубокая роль. И, я бы даже сказал, фильмообразующая. Рискнет ли он взять на нее меня? – Мы можем узнать об этом только если попробуем… Но тенденцию ты уловил? То, что ты в жизни – модель, весь такой модный и гламурный – очень даже хорошо. Вполне возможно, он этого и ищет. Ну и под описание подходишь… – Тогда почему бы не рискнуть и не прийти в обычном моем прикиде? – Каулитц задумчиво заглянул в пустую кофейную чашку, словно ища там подсказку, – Может быть, как ты говоришь, он этого и ищет… – Может, – неожиданно согласилась Эрика, – но риск неоправдан. Во-первых, как я уже сказала, он не любит попсовый мир и если подумает, что ты мажор, пришедший по рекомендации на готовенькое, то на этом может все и закончиться. К тому же, ты, выполнив работу за его гримера, лишишь его творческого выбора, а художники этого, как правило, не любят… – Ох, какие мы чувствительные… Но как он тогда поймет, что я модный и гламурный? А если на кастинг придет кто-то еще? В моем типаже, и тоже весь такой гламурный и модный? Дискуссия грозила пойти по кругу. Биллу показалось, что он уже увидел раздраженный изгиб губ собеседницы, но внезапно в глазах Эрики мелькнуло озарение. – Хорошо, давай найдем копромиссное решение… Я помню, года два назад у тебя был такой образ мальчишки-сорванца. Помнишь?.. Такой секси-хулиган… – Примерно… – Ну… уже с косметикой на лице, но еще не такая гламурная штучка как теперь... Сейчас найду, – девушка начала усиленно что-то искать в смартфоне, – Вот, смотри! Повторить сможешь?.. На большом экране гаджета Билл увидал себя семнадцатилетнего, в куртке-косухе и в узких джинсах с модными потертостями, с лицом проказливого мальчишки, уже осознавшего свою сексуальную притягательность, кокетливо демонстрирующего фотографу штангу в языке. Невольно захотелось улыбнуться, идея Эрики явно попала в жилу. – Ой… Смотри, это же Билл Каулитц… – Где?! – Вон, за столиком… с какой-то блондинистой теткой… Громкий девичий шепот, прошелестевший по небольшому залу кафе, сразу же дошел до сознания парня. Задерживаться здесь было нельзя. Несмотря на ожидаемый дискомфорт, связанный с излишним вниманием к своей персоне, приятно пощекотала самолюбие несвоевременная мысль о том, что его узнают, даже если он не красится и одевается как пролетарий из спального района.

***

Билет в Немецкий театр достать оказалось значительно сложнее, чем найти в интернете фильм “Океанские сестры марсельских шлюх”. Даже со связями и популярностью Билла. Пришлось существенно переплатить. О том, что в Берлине идет спектакль “Добрый человек из Сезуана”, в постановке Томаса Трюмпера, он узнал, когда заканчивал конспектировать список литературы, с которой ему, по мнению Эрики, было необходимо ознакомиться до кастинга. Хотя бы по диагонали. Список получился немаленьким, и, на тот момент, у Билла были обоснованные сомнения в том, что он во все это успеет вникнуть. Имена поражали железобетонностью и громогласностью – Константин Станиславский, Михаил Чехов, Ежи Гротовский, Лола Коэн. Перечислив весь этот театрально-педагогический пантеон, девушка как бы невзначай заметила, что, “естественно, никто не ждет от такого балбеса как Билл, сценической эрудиции, но ему бы точно не помешал просмотр хотя бы одной театральной работы Трюмпера”. А здесь вот как раз идет замечательный спектакль по пьесе Брехта… Пришлось искать и выкручиваться. Кастинг должен был состояться в субботу, спектакль стоял в расписании театра на пятницу. Билетов в свободной продаже, конечно же, уже не оказалось… Стоя в предбаннике студийного павильона в толпе других претендентов на роль, Билл еще раз прокручивал внутри себя вчерашние впечатления от своего первого в жизни посещения театра. Сказать, что его ожидания не оправдались – ничего не сказать. Каулитц был уверен, что театр – это скука смертная, и главная цель вечера будет состоять в том, чтобы не заснуть. Каково же было его удивление, когда вместо камерного действа с длинными и непонятными диалогами, он увидал зажигательный рок-концерт с живой музыкой, драйвовыми зонгами, танцами и какими-то нереальными сценическими решениями. Все действия и реплики коварных актеров были на разрыв аорты, и к антракту Биллу уже казалось, что ему в душу засунули раскаленную кочергу. Нервы не выдержали, и в тот момент, когда зазвучал один из финальных зонгов главной героини “Когда-то наказали вы доброй быть и все же выжить…” парень уже ревел вовсю. На поклонах он чуть не сорвал голос, крича “браво”, и сейчас всерьез опасался, что не сможет достаточно громко прочитать подготовленный им монолог из сценария фильма. Для подготовки пришлось срочно нанять педагога по актерскому мастерству. Правда, успели провести только три занятия, но прогресс, вроде бы, присутствовал. По крайней мере, у Билла были основания предполагать, что он не будет выглядеть на кастинге бледно. Как и ожидалось, соискателей было немерено. Каулитц стоял в толпе, состоящей из десятков людей, совершенно разных по типажу, возрасту и темпераменту. Кто-то нервно заглядывая в рукопись сценария, повторяя слова, кто-то стоял молча, глубоко погруженный в себя. Часть же претендентов разбилась на небольшие кучки и что-то усиленно обсуждала. В воздухе ощущались вибрация и людское волнение. Все ждали появления членов съемочной группы. По слухам, собеседование проводили режиссер, главный оператор, продюсер и художник, но решение принимал только Трюмпер, остальные выполняли совещательную функцию. Окидывая взглядом толпу, Билл с удовлетворением отметил, что он все равно выделяется в ней своим внешним видом. Как и советовала Эрика, он не стал наряжаться в дорогие брендовые одежды, а воссоздал свой образ двухлетней давности. И сейчас он выглядел не как гламурный высокооплачиваемый манекенщик, а скорее, как модный мальчик-метросексуал, живущий по соседству. Он стал казаться настолько моложе, что, наверное, придется позаботиться о документальном подтверждении совершеннолетия. Мечта педофила, как подытожила прямолинейная Эрика. – Ой, он такой красавчик… Вот бы он один на один собеседовал. Я бы уж такой шанс не упустил… – Вот, тебе бы всего с помощью задницы добиваться. А традиционным путем не пробовал?.. – Не завидуй, сладкий. Традиционным путем буду пробовать, только, когда попка дряблой станет. А пока… Билл осторожно покосился на шепчущуюся парочку справа от себя. Два парня, примерно ровесники Каулитца, склонились над планшетом и не обращая внимания на то, что кто-то может стать случайным свидетелем их разговора, драматично перелистывали электронные страницы гаджета. Один из шепчущихся был достаточно колоритным персонажем – невысокий стройный блондин, с серо-зелеными глазами, утонченными чертами лица и длинными ногами, облаченными в узкие модные джинсы. Наверное, многие посчитали бы его красивым (в первую очередь, он сам), но Биллу претила такая демонстративная манерность, граничащая с откровенным блядством. Вдруг стало противно от мысли, что его конкурентом оказалось “это”, и в мозгу, сразу же, возникла картинка, где проститутки стоят в свете фар автомобиля и ждут, когда их выберет клиент. Претенденты на роль мало чем от них отличались. Билл проглотил неприятный комок и отошел от парочки подальше. Несмотря на то, что слушать их диалог было противно, тем не менее, Каулитц извлек из их слов одну важную информацию, давшую новое направление его мыслям. Блондин даже не сомневался в том, что Трюмпер, как минимум, бисексуал. А, может быть, и гей. И если это правда, перед Биллом стояла вероятная проблема. По опыту он знал, что люди, обладающие хоть какой-то толикой власти над кем-то (например, властью режиссера над актером), часто поддаются соблазну воспользоваться этой властью. Отсюда все эти голливудские скандалы о сексуальных домогательствах продюсеров к актрисам. Билл уже имел значительный опыт противодействия домогательствам в модельном бизнесе, но вполне возможно, что также придется столкнуться с этим в кино. Сложно было не представить себе ситуацию, в которой режиссер-гей не будет домогаться до Билла (а куда он денется, в самом деле?..). А возможно даже поставит секс необходимым условием для получения роли. Тогда, как это ни прискорбно, придется грубо послать по матери модного кинематографиста Трюмпера. Билл хоть сам и не скрывал своего радужного миросозерцания, тем не менее, терпеть не мог, когда кто-то считал слово “гей” синонимом слову “шлюха”. Но, вполне возможно, парень зря так рано начал нервничать. В конце концов, этот блядовитый блондинчик мог просто по инерции посчитать режиссера геем. Человек, привыкший решать все проблемы через постель, наверняка, любую особь мужского пола рассматривает как потенциального сексуального партнера. Чисто статистически, у Трюмпера значительно больше шансов оказаться натуралом, чем геем. А то, что фильм про гомосексуалов, ну так кто их только сейчас не снимает… В его дебюте, к тому же ни слова о них, геях, не сказано, насколько мог судить по трейлеру, отзывам и статье в Википедии Билл, так фильм и не посмотревший. Внезапно вибрация в воздухе усилилась. Все вокруг как будто пришло в движение. Открылась дверь и в помещение вошел абсолютно седой мужчина лет шестидесяти, одетый в тертые джинсы и серую растянутую футболку. Со стороны его можно было бы принять за разнорабочего. – Господа, прошу внимания. Меня зовут Эмиль Майер, я – кастинг-директор, – мужчина сделал небольшую паузу и продолжил, – сейчас я попрошу вас выстроиться в одну линию. После этого я пройду и отберу актеров, которые пройдут во второй тур. Их попрошу остаться. Остальные, спасибо что пришли, будем рады вас увидеть в следующий раз. Людская масса зашуршала и начала выполнять указания. Билл оказался, примерно, в середине колонны. Майер медленно шел вдоль строя, внимательно рассматривая претендентов. Рядом с некоторыми он задерживался, но не более чем на мгновение. – Вы… Вы… Так… Вы тоже… прошу вас. К Биллу он подошел где-то на пятой минуте отбора. К тому моменту, парень обратил внимание на то, что блондинчик уже попал в число отобранных счастливчиков. Опять стало неприятно. Остановившись рядом c ним, Майер внимательно вгляделся ему в глаза и замолчал. Пауза затянулась. Насколько мог судить Каулитц, так долго кастинг-директор не рассматривал больше никого. Парень поймал себя на мысли, что волнуется. Что не так?.. Неужели он недостаточно ярок для данного кинематографического процесса?.. Билл уже хотел нарушить тишину, но, вдруг, ему показалось, что в холодных глазах Майера мелькнула усмешка. Или привиделось?.. – И вы, – слова мужчины прозвучали как приговор, – все остальные свободны… Спасибо… Билл ошарашено посмотрел в конец очереди. За ним еще стояло не менее тридцати человек. Насколько Каулитц успел разглядеть, среди них были вполне красивые молодые люди. Майер просмотрел, в лучшем случае, только половину соискателей, но отобрав Билла, сразу же, прервал процесс и отправил всех оставшихся домой. Что бы это значило?..