***
— И все же я бы хотел, чтобы вы поехали с нами, — Попов был настойчив, не двигался с места, наблюдая за тем, как высокий парень поливает грядки с помидорами. Еще утром он заявил о том, что они с Кирой едут кататься на каруселях и намерены взять Антона с собой. Шастун естественно отказался и теперь вынужден был отбиваться от настойчивости нелицеприятного ему человека. — Боитесь, что убегу? — Антон слегка улыбнулся. — Никуда вы не убежите, раз уж остались. Ну подумайте сами, я здесь ничего не знаю, помогите не ударить в грязь лицом перед дочерью. — Только ради нее, — Антон выключил воду и провел мокрой рукой по челке. Браслеты на его запястье привычно звякнули, и Арсений на мгновение завис. — Сколько на сборы? — Пять минут, — заявил мужчина, а затем развернулся и отправился по дорожке к дому. Спасибо, хоть пять минут, а не столько, сколько горит спичка. Кто его знает, как там у этих мореплавателей заведено. В городе гуляли без определенной цели, бродили по улицам, ели мороженое. Антон шел все время на несколько шагов позади, чтобы дать вновь обретенным родным людям побыть наедине. От карусели парень отказался, наблюдал со стороны, как Арсений глаз не сводит с дочери, жадно ловит каждое ее слово. Может ли человек так фальшивить? Антон знал, что может, еще как может. Он был свидетелем того, как приступы материнской нежности у Алены сменялись приступами неконтролируемой ярости: швыряние игрушек, побои. Это мать, а чего же ждать от отца? После карусели Попов потащил всех в огромный гипермаркет. — Когда ехал, не знал, что подарить. Не представлял ни рост, ни размер. Кирюш, может, ты сама выберешь, что хочешь? — улыбнулся Арсений, и Кира кивнула. В отделе детской одежды девочка откровенно заскучала, но видимо, чтобы не расстраивать отца, послушно бродила мимо вешалок с платьями. — Кирюш, а может, это? — восторженно заявил Попов, демонстрируя ярко-розовое платье с огромным бантом на талии. Кира сделала большие глаза и умоляюще посмотрела на светловолосого парня. Антон откашлялся, стараясь не засмеяться в голос. Как объяснить отцу, что его дочка уже выросла из этих платьев принцесс, он не знал, но, похоже, Попов и сам понял свою оплошность, повесил вещь на место и загрустил. — Ну что же тебе купить? Тебе ничего не нравится. — У нее все есть, мы купили все необходимое на лето. Катя вместе с ней ездила, закупились дамочки по полной программе, — пришел на выручку Антон, и Арсений кивнул. — Тогда, может, игрушки? У девочек хозяев столько кукол, тебе, вероятно, тоже хочется, пойдем, — восторженно произнес Арсений, и они направились в отдел игрушек. Разнообразные куклы, Синди, Барби, худые, полные, с домами, детьми, одеждой и личным транспортом. Цены были страшными, но, похоже, Арсения это не волновало. Он одну за другой доставал яркие коробки с полок, а Кира становилась все грустнее и печальнее. — Выбирай любую, какую хочешь, — Арсения распирало от счастья, и за этим он не замечал главного. Наконец Антон не выдержал, отлепился от диванчика для посетителей, подошел к мужчине почти вплотную и прошептал: — Она не играет в куклы. — Почему? — удивлению Арсения не было предела, и он замер, уставившись на Антона. — Такой ребенок. Поэт — и этим все сказано, — пожал плечами Шастун и вновь отошел в сторону, наблюдая за тем, как темноволосый мужчина меняется в лице, осознавая происходящее, а после опускается перед девочкой на корточки и берет ее за руку. — Прости меня, я должен был знать это. Конечно, зачем тебе куклы… Ты необыкновенная девочка. И я очень хочу научиться понимать тебя. Очень, — проникновенная речь отца к дочери заставила окружающих замереть и привлечь к ним взгляды, но Попов этого не замечал. Он подхватил Киру на руки, словно совсем маленькую девочку, и та, обняв его за шею, прошептала: — Папа, я хочу бинокль. — Бинокль… Конечно же, мы идем выбирать бинокль, — семейство Поповых-Зверевых немедленно ускакало куда-то в лабиринты отделов, а Шастун спустился на первый этаж в небольшое кафе, заказал себе кофе и закурил. Отец и дочь появились минут через пятнадцать, на шее улыбающейся Киры висел самый настоящий морской бинокль, а в руках у Попова находился витиеватый браслет, кожаный изящный шнурок. — А это вам, — Арсений откашлялся, протягивая вещь парню, и Антон замер. — Мне? — Ну да, я заметил, что вы любите такие штуки. Не смог пройти мимо, красивый. — Да красивый, спасибо, — пробормотал Шастун, вертя в пальцах подарок, а затем надевая его на руку.***
Домой возвратились уже под вечер, уставшие и довольные — это отец с дочерью, и молчаливый, думающий Антон. О сне речи не было, и Шастун раскрыл какой-то детектив, стоящий на полке. Счастливая Кира с отцовским подарком на шее носилась по комнате, подбегала к окну, смотрела на звезды, а после внезапно обернулась. — Антош, а ты жениться собираешься? — Что? — удивленно протянул парень и улыбнулся. — Девушка, а что за вопросы вы мне тут задаете? — Ну, ты собирался с Пашей же со своим. — Паша не мой, и мы уже не вместе, ты же знаешь, — Антон улыбнулся. — К чему эти вопросы, Кир? — Я просто спросила, а вдруг ты вообще не захочешь ни с кем больше встречаться… Жить... — Я не думал об этом, Кир, нужно время. Да и непросто это. — Ну не будешь же ты всегда один, человеку нужен человек. Вот Катя есть у Димы, у меня папа нашелся, а ты… — совершенно по-взрослому рассуждала девочка, и Антон лишь качал головой. — Ну, Кирюх, ты даешь. Где ты только такого нахваталась? Девочка улыбнулась, а затем вновь подняла к глазам бинокль и уставилась на звезды. — Антош, а ты меня правда любишь? — вопрос был с заковыркой, с большим подвохом, и Шастун улыбнулся. — Ты прекрасно знаешь, что люблю. Немедленно говори, что тебе от меня надо. — А ты бы мог исполнить одно мое желание? — Смотря какое, я не фея-крестная, и многое мне неподвластно, — Шастун захлопнул книгу и привстал с места. — Хочешь в бинокль посмотреть? — протянула девочка, и парень взял в руки подарок, взвесил его на ладони и приложил к глазам. Хороший массивный бинокль ночного видения, вероятно, стоил, как велосипед. — Мое желание не нужно покупать. — Ну тогда меня устраивает, валяй свое желание, — не отрывая глаз от бинокля, произнес парень, рассматривая в небе яркие яркие звезды. — Я хочу, чтобы ты и мой папа были вместе. Папа одинокий и ты, и я вас так люблю… — Приехали, — выдохнул Антон и обернулся на девочку. — Кир, ты умнее ничего придумать не могла? — А что такого? Чем мой папа хуже Паши твоего… То есть уже не твоего, но тем лучше ведь. Папа красивый, умный, сильный, самый лучший на свете, — голос девочки дрогнул, и она скомкала в руках один из своих листков. — Ты же сам говорил, нужно время. Присмотрись, а, Антош? — Бред какой, — прошептал Антон и закусил губу. — Кир, ты не понимаешь еще многого. — Ну подумай, как бы было хорошо. Мы бы жили втроем: ты, я и папа, ну еще Рыжий. А когда папа уплывал бы в море, мы бы ему с берега махали… — Перестань, — мягко остановил ее Антон, и девочка, выдохнув, села напротив. — Кирюш, не обижайся, но это только в сказках такое бывает. Ты взрослая, должна понимать, нужно полюбить. — А как появляется любовь? — Не знаю, просто появляется, и ты понимаешь, что влюблен, что этот человек тебе нужен, а ты — ему, — Антон пожал плечами и вздохнул. — Не просто это. — Ну так давай подождем, может, она появится. Нужно немножко подождать. — Кир, я не хочу тебя обманывать и себя не хочу. Это невозможно. Я и твой папа, у нас с ним ничего не получится, — Антон вздохнул. — Может, давай спать ложиться? Поздно уже. — Почему ты не хочешь выполнить мое желание? — голос девочки дрогнул вновь, и она сжала в ладошках края подушки. — Потому что оно слишком… Слишком трудное, невыполнимое, — Шастун с трудом подбирал слова, боясь сказать что-то лишнее или слишком резкое. — Раз ты любишь меня, почему не любишь моего папу? Даже не хочешь попробовать. Вот уеду, уеду и никогда больше к тебе не приеду, — слезы брызнули из глаз девочки, и она уткнулась лицом в подушку, всхлипывая. — Ты говорил, что не бросишь, что мы будем вместе, а теперь. Уедешь и все… — Кирюш, ну ты что? — Антон подсел рядом, растерянно поглаживая девочку по волосам. — Я тебя люблю, но ты должна понимать, что есть вещи, неподвластные нам. Человеческие чувства, например. Нельзя заставить полюбить себя человека, который не любит. И я больше чем уверен, что твой папа не захочет, чтобы мы были вместе. — Захочет, — всхлипнула Кира. — Он для меня все сделает, а ты… — Опять двадцать пять. Хорошо, Кирюх, допустим, мы с твоим папой вместе, потому что он поддался на твои уговоры, а потом он встретит того человека, которого по-настоящему полюбит и захочет быть с ним. Что тогда? — похоже, на это Кира не знала, что ответить, и Антон выдохнул. — Поэтому давай не будем ссориться. Даже когда вы с папой уедете, ты будешь писать мне письма. Хорошо? — Хорошо, — прошелестело со стороны подушки. — А в письмах твои стихи. — Да, — девочка судорожно выдохнула, утирая с щек влажные дорожки. Через мгновение ее вздохи переросли в тихое сопение, и Антон осторожно перебрался к себе, чувствуя, что бессонная ночь ему обеспечена.***
— Мне кажется, зря мы это затеяли, — покачал головой Антон, глядя на то, как в беседке, увитой плющом, на большом деревянном столе постепенно появляются разнообразные закуски и выпивка. На берегу озера уже разгорался в мангале костер, дети под присмотром собаки, хохоча, плескались на берегу и строили замки. — Что, планы поменялись? — Димка достал из сумки шампура и открыл крышку огромного казана с аппетитными кусками маринованной баранины с луком. — Я не могу так с Кирой поступить. Даже если ее папаша алкаш последний, она в нем души не чает. Она мне вчера такое устроила. — Шаст, не гони, это не ребенок, а ангел какой-то. Что она могла тебе устроить? Вот наши устраивают, так устраивают. София, не бросайся песком! — прикрикнул мужчина на дочь и вновь обернулся на высокого парня. — Она хочет, чтобы я и Попов были вместе. Вместе как пара, понимаешь? — С трудом, — фыркнул Димка и отвернулся, чтоб не засмеяться в голос. — Ну чего ты ржешь? Это тебе что, цирк, бесплатный цирк? Она не просто попросила, она потребовала, стала давить на меня. На меня наехала восьмилетняя девочка, требуя, чтоб я полюбил ее отца. Это что, разве смешно? — рыкнул Антон и схватил со стола пачку сигарет и зажигалку. — А ему она что предложила, то же самое? — откашлялся Позов, и Антон пожал плечами. — Не знаю, она его пока стесняется. Вот подожду, пока они друг к другу привыкнут, и свалю, мне свою жизнь налаживать надо. В агентстве, вероятно, работа найдется. А они справятся. Кира умница, справится. — Дело твое, братан, только шашлык уже не отменишь. Катюха родню пригласила, сестра ее с мужем придут, даже соседка напросилась. — Какая? — Антон выдохнул, выпуская в небо струю дыма. — Галич Ида, черненькая такая, через дом от нас живет. У нее нюх на мужиков, она одинокая. Так что… — Позов вновь отвлекся на детей, и Антон отошел в сторону, глядя, как за макушками сосен медленно прячется солнце. Темная гладь озера, яркий костер на берегу и яркие лампочки, освещающие беседку, придавали пейзажу сказочности. Большая компания за столом гудела, смеялась, откуда-то взяли гитару, и Позов начал пощипывать струны. Спели "Ой цветет калина" и что-то еще. — За женщин, — громогласно объявил муж Катиной сестры, дородный дядька с веселыми глазами, и все разом зашевелились, загудели. Арсений поднялся с лавки и направился к костру. — А вы что же, за женщин не пьете принципиально? — Антон не удержался от колкости в адрес темноволосого мужчины, и тот обернулся. — Почему же, обязательно выпью. За присутствующих здесь дам. — А за отсутствующих? — весело донеслось со стороны дороги, и на свет выпорхнула темноволосая девушка в белом льняном сарафане, безумно подчеркивающем ее большую грудь. — И за них тоже, — Арсений галантно подал девушке руку, помогая ей взойти по трем ступенькам в беседку. — Ида, — широко улыбнулась прибывшая, не выпуская из своей ладошки мужскую руку. — Арсений, — кивнул Попов, и девушка сжала пальцы сильнее. — Невероятно приятно. Приятно, что в нашем поселке появился такой галантный, обходительный мужчина. Иде налили штрафную, и все выпили с опоздавшей. Девушка внесла в застолье оживление. Она шутила, хохотала, как бы ненароком хватаясь за руку Арсения, и все время терлась о него плечом. Со своего края стола Антон это прекрасно видел. Очень быстро компания захмелела. Пили уже, кажется, без тостов, и только Шастун не спешил напиваться, исподлобья наблюдая за шумной Идой и терпеливым Арсением, которому соседка подлила в стакан самогона и что-то увлеченно ему нашептывала. Очень скоро Антону надоело наблюдать за этими двумя, и он отошел к озеру, где равнодушно плавала луна и белели кувшинки. От беседки послышались радостные крики, толпа гурьбой весело высыпала на берег. — А пойдемте купаться, — заголосила Ида, и все поддержали ее радостным гулом. — Я купальник не брала, — Катя Позова смущенно улыбнулась, и темноволосая соседка фыркнула. — Какие нежности! Ночью и без купальника сойдет. Правда, Арсений? — одним движением руки Ида стащила с плеч сарафан, который через мгновение пал к ее ногам белой ненужной тряпицей. — А вода какая теплая, — нагая девушка хихикнула и, не оглядываясь, вошла в воду. — Я купаться, — пьяно икнул Позов и начал стягивать с себя футболку под неодобрительный взгляд жены. — Ну что же вы, Арсений. Вода теплая, плывите сюда, — послышалось с середины озера. — Ну что же вы, Арсений, — Антон иронично посмотрел на Попова. — Вода остынет. Глаза в глаза. Арсений смотрел в упор, в его зрачках Шастун увидел отражение бликов воды. А затем, не сводя глаз с парня, Попов медленно расстегнул две верхние пуговицы на рубашке. Антон отвернулся, быстрым шагом уходя от берега, от шумной компании. Участвовать в ночном заплыве, устроенном Идой, он не собирался, а больше ему у озера делать было нечего. Парень прошел по дороге к дому, толкнул калитку, и радостно виляющий хвостом Рыжий тут же бросился ему на грудь, пытаясь облизать лицо. — Да прекращай, — засмеялся Антон, уворачиваясь от розового шершавого языка, продвигаясь по дорожке к своему жилищу. Не включая света, Шастун сел на подоконник и широко распахнул створки окна, позволяя прохладному ветру ворошить его волосы. Картинка у озера все еще стояла перед глазами, и избавиться от нее не получалось. Голая Ида, пьяные мужчины, плеск воды и магнетический взгляд Попова. Антон решил закурить, подумать о чем-нибудь другом и наткнулся на массивный бинокль, оставленный Кирой на столе, которая вместе с другими детьми спала сейчас в доме под присмотром родственницы Позовых. Парень потрогал его пальцами и, недолго думая, поднес к глазам, настраивая резкость. Темная гладь озера была видна, как на ладони, и в воде находились двое. Кажется, Ида добилась своего... — А вот вы, значит, чем занимаетесь, — послышалось из ветвей груши, растущей под самым окном, и Антон едва не свалился с подоконника. — Твою мать, — прошипел парень, отбрасывая бинокль на соседнюю кровать, и из-под груши раздался тихий смешок. — А вы, оказывается, любите подглядывать. Хотя у вас была возможность посмотреть все вблизи и даже поучаствовать, — ехидно заметил мужчина и ухватился за оконную раму, которую парень намеревался закрыть. — Ну куда же вы, а? — Напомните, я вас сегодня еще не посылал? — зашипел Антон, пытаясь закрыть окно. — Так вот, идите к черту. — А вы злой. Не понимаю, за что вас любит моя дочь, — иронично произнес Арсений, удобно устраиваясь между веток груши. — За то, за что вы никогда не полюбите, — выпалил Антон, и в это мгновение в саду послышался женский голос. — Арсе-ни-й! — зычно звала Ида, продвигаясь по саду. — Где вы, мужчина? — Меня нет, — зашипел Попов и скрылся в густой листве. — Ида, вы кого-то ищите? — кашляя не то от дыма, не то от смеха, Антон окликнул решительно настроенную девицу, и та расплылась в довольной ухмылке. — Ищу, конечно, ищу. Тут мужчина свободный не пробегал? — Не видел, — пожал плечами Шастун, затушил сигарету и захлопнул окно, защелкнув его на щеколду. Из сада еще долго доносились пьяные голоса, смех, заливистый лай Рыжего, но Антон уже крепко спал.