***
Утром Позов звал на рыбалку, и Антон согласился, просто потому что не хотелось сидеть дома и смотреть на Арсения, который с задумчивым видом бродил по саду. Они встретились на другой стороне озера, когда рыбалка Антону надоела и он решил пройтись. Арсений сидел на берегу и со скучающим видом бросал камешки в воду. Антон присел рядом, закурил, предложил сигареты Попову. — А Кира с девчонками дома в индейцев играет. Хотели из меня вождя племени сделать, но я сбежал, — хихикнул Арсений и замолчал. — А мне она утром свои новые стихи прочитала, — подал голос Антон и обернулся в сторону сидящего. Их взгляды пересеклись. — Моя дочь очень привязана к тебе, — вновь переходя на "ты", тихо произнес Арсений и отвернулся. — Я знаю, это взаимно, — выдохнул Шастун, и Попов кивнул. — Меня только беспокоит, что она… — Хочет, чтоб мы с тобой были вместе, — закончил Антон, и Арсений метнул на него короткий взгляд. — Откуда ты… — Мне она предложила то же самое, — Антон едва заметно улыбнулся и закусил губу. — Так ладно… И что… Я имею в виду, что нам делать? — растерянно произнес Арсений, и парень пожал плечами. — Сегодня вечером я уеду. — Что? — Попов несколько минут смотрел на Антона, а после отвернулся к озеру. Почему-то этот вариант развития событий не пришел ему в голову. Зачем же уезжать, можно ведь придумать что-то другое. — Вы тоже уедете, смена места развлечет ее, и она забудет про свои фантазии. Отвыкнет, — продолжил Антон, глядя на серебристую гладь озера. — Да, вероятно, ты прав. Так будет лучше, — хрипло прошептал Арсений и поднялся с песка, видимо, решив уйти. — А с кем Кира будет, когда ты в море уйдешь? — внезапно прилетело ему в спину, и Попов обернулся. — С бабушкой. У нее есть бабушка, моя мать. — Хорошо, — просто ответил Антон и вновь отвернулся к озеру, стараясь не замечать того, что мужчина еще несколько мгновений разглядывал его со стороны, а после резко развернулся и пошел прочь.***
Как там у Экзюпери? "Ты в ответе за тех, кого приручил." Оставить пришлось не только Киру, но и Рыжего. Если бы девочка закатила истерику, плакала, кричала, вероятно, было бы легче. Антон строго на нее прикрикнул бы, разозлился. Но все было совсем не так. Кира стояла у стены, прислонившись к ней, и молча смотрела на то, как Антон собирает вещи. Она молчала и тогда, когда Антон присел перед ней, попытался поговорить. О том, что Кира сможет приезжать к нему на каникулы, о том, что искупается в черном море и сможет вместе с отцом повидать дальние страны. Что Антон, в конце концов, сам приедет к ним в отпуск. Девочка молчала, и лишь по ее щеке ползла очередная прозрачная горошина. Это было невыносимо… — А Рыжий, его ты тоже увезешь? — хриплым надломленным и сердитым голосом произнесла девочки и затихла. — Нет, он останется с тобой. Только когда домой поедете, не забудь купить ему корма, — произнес Антон и попытался погладить девочку по волосам, но она отшатнулась. У двора попрощался со всеми, крепко пожал руку Позову, поблагодарил Катю за гостеприимство, пообнимал детей. Не было только Киры с Рыжим, девочка где-то спряталась, не желая прощаться, и Антон ее понимал. Арсений вызвался подвезти до вокзала. Уже там на площади мужчины сидели в машине, ждали поезд и разговаривали. Вернее, говорил один Арсений, говорил и говорил, только бы заполнить тишину. Рассказывал про Индию, про климат, про местных торговцев, а Антон почти не слушал, словно заново рассматривал сидящего рядом. Нормальный красивый мужик. Не маньяк, не проходимец и не алкоголик, обычный, интересный. Арсений замолчал, понимая, что на него смотрят, вздохнул и отвернулся к окну. По радио наконец-то объявили о прибытии поезда. Попов провел до вагона, хотя мог остаться в машине, растерянно оглядывался по сторонам, смотрел, как высокий парень зашел в тамбур и поставил сумку на пол. Поезд фыркнул, и проводница поднялась в вагон, чтобы закрыть дверь. В этот момент Арсений ухватился за поручень, запрыгнул на подножку, рывком протянул руку, и Антон неожиданно протянул свою. — До свиданья, — едва заметно улыбнулся Шастун. — Прости меня, — внезапно выпалил Арсений, и парень замер. — За что? — Ты знаешь за что. Я был не прав. Удачи тебе, — мужчина спрыгнул на ходу, а Антон вглядывался в одинокую фигуру, стоящую на перроне, а затем прошел в свое купе. Вот и все, в очередной раз его жизнь делает кульбит. Он вновь безумно одинокий, только вот счастливый ли? Шастун проснулся от толчка, поезд замедлял ход, подъезжая к какой-то станции. За окном стояла непроглядная ночь, лишь по проселочной дороге на легковой машине мчался какой-то ненормальный, фары то выныривали из-за деревьев, то снова исчезали. Соседи по купе мирно спали. Поезд подъехал к станции и со скрипом остановился, под вагоном лязгнуло, послышались чьи-то торопливые шаги, возбужденные голоса. Антон привстал, прислушиваясь, и в этот момент дверь с шумом отъехала в сторону, и в проеме возник Арсений. — Собирайся! Быстрее! — он первым схватил сумку парня, оглянулся, и в его глазах Антон увидел отчаяние. — Что случилось? — Антон почти бежал по перрону вслед за Поповым, пытаясь понять, что стряслось, у самой машины притормозил. Арсений кинул его сумку в багажник, резко его захлопнул и так и остался в позе: кулаки в багажник, голова вниз. — Арс? — кажется, впервые Антон назвал его по имени, и мужчина, вздрогнув, обернулся. — Кира пропала. — Что? — Мы облазили все, ее нигде нет, — хрипло прошептал Попов и первым ринулся в машину, за ним хлопнул дверцей и Антон. Машина рванула с места, оставив после себя облако пыли. — Я вернулся в поселок, Катя мне навстречу, она думала, дочка со мной. А она… Ужинать не пришла, Дима всех соседей обошел. Кричали, звали, не отзывается. Лес прочесали с фонарями, никаких следов, — голос Арсения дрогнул и он замолчал, яростно вжимая педаль газа в пол. Несколько раз Антону казалось, что они не впишутся в какой-нибудь поворот и разобьются к чертям, но этого не происходило, и машина неслась дальше. — А Рыжий? Рыжий пришел? — осторожно произнес Антон, когда автомобиль рванул по пустующей трассе, как по взлетной полосе, и Арсений отрешенно покачал головой. — Собака… М-м-м, нет, не знаю, не обратил внимания. — Если собаки нет, значит, они вместе. Если бы с Кирой что-нибудь случилось, собака бы вернулась, — Антон рассуждал на удивление трезво, стараясь, чтоб паника, исходившая волной от Арсения, не накрыла и его с головой. В доме у Позовых уже ждал участковый, улыбчивый молодой парень с румянцем на щеках. Деловито представился младшим сержантом Дмитрием Журавлевым, затем открыл блокнот и начал задавать вопросы. Его вопросы Арсения почему-то злили, и мужчина отвернулся к окну, упираясь кулаками в подоконник. — Так, возможно, вы девочку поругали за что-то или что-то не купили, вот она и взбрыкнула. Вспоминайте, на что мог обидеться ребенок, — произнес младший сержант, и Антон пожал плечами. — Я уезжал в Москву, а девочка была против. — Девочка хотела поехать с вами? — Не знаю, мы об этом не говорили, — растерянно произнес Антон и оглянулся на Арсения, но тот так и не обернулся. — Так, а в лесу вы искали? Может, она пошла на озеро. Она плавать умеет? — вновь произнес участковый Журавлев, и в этот момент Арсений обернулся, прожигая взглядом затылок стража порядка. — С ней была собака, если бы что-то случилось, собака уже вернулась бы, — вновь подал голос Антон, и Журавлев встрепенулся. — Деталь существенная. Какой породы собака, окрас? — Породы дворовой, но есть что-то и от бойцовской. Окрас рыжий, его так и зовут. — Деньги у девочки были? — поинтересовался участковый, и Антон произнес: — Я не давал, — затем перевел взгляд на Арсения, и тот молча покачал головой. — Ну вот видите, — радости Дмитрия Журавлева не было предела. — Проголодаются, придут. Голод — не тетка. — Ты уверен? — Позов впервые подал голос, отлепляясь от дверного косяка и присаживаясь рядом с тезкой. — Это же дети, чувство протеста движет ими, чуть что не так — уйду от вас и не приду. Так что будем ждать, искать. У вас ее фотографии не найдется? Шастун покачал головой, а Арсений торопливо вышел из комнаты, уже через минуту возвращаясь со стопкой снимков. Это были те самые, в лесу с белками. Яркие солнечные фотографии, от которых веяло теплом и радостью. Вот Антон с белкой на руке, смеется. Вот Попов с дочерью вдвоем. Кира, Рыжий и Антон обнимаются. Участковый выбрал то фото, где Кира была запечатлена вдвоем с собакой, и засунул его к себе в карман, а затем поднялся. — Я обзвоню соседние деревни, поспрашиваю. Если что-то узнаю, обязательно сообщу. До свидания. Участковый ушел, а мужчины все еще сидели за столом, и каждый был задумчив. — Ее нужно поискать в лесу еще раз, я сейчас вещи к нам отнесу, и пойдем, — Антон встал, закусил губу, осторожно положил ладонь на напряженные плечи темноволосого мужчины, который вздрогнул от прикосновения и поднял на парня глаза. — Она найдется, не переживай, — глядя в туман синих глаз, произнес Антон и поспешно вышел из дома. А что он еще мог сказать? Комната на втором этаже гостевого домика встретила тишиной, Антон устало сел на свою кровать, запихнул дорожную сумку ногой под нее, и вздохнул, замечая, что на кровати Киры нет ее подушки, зато на его их лежало сразу две. Парень поднял одну и замер, всматриваясь, в клочок листа из блокнота, на котором пестрели неровные строчки: В моей комнате темно, В небесах сияют звезды, Тускло светится окно, По щекам стекают слезы. Я тихонечко спрошу, А вы, звезды, мне ответьте: — Почему бросают те, Кто дороже всех на свете? Подпись: Кира Зверева. Июнь. Поселок Лесной. Антон вздохнул, вновь сжимая в руках листок и вчитываясь в неровные строчки. Значит, она из-за него убежала. Парень уставился на пустую кровать напротив, пытаясь собраться с мыслями о том, что делать и где искать его маленькую Кирюшу. Сколько он так сидел в темноте, курил, зажимая в пальцах сигарету и записку, неизвестно, но Попов, видимо, не дождавшись, пришел за ним, подошел ближе, выудил из длинных пальцев клочок бумаги и прочел. — Пойдем, там Дима, ждет, надо ее в лесу поискать. — Антон кивнул в ответ и затушил сигарету. Искали весь день и где только можно: побывали в лесу, на поляне, на озере, добрались до сторожки лесника. Никаких следов. Уставшие и расстроенные вернулись домой уже в сумерках, узнали, что участковый не звонил и не приходил. Еще один день не принес результатов. От ужина Шастун отказался, хотя запах от еды исходил божественный, ушел к себе, замер на пороге, оглядываясь. Вещи Киры лежали на своих местах так, словно она никуда и не уходила. Пушистый тигренок на полке, на столе бинокль, ее листки с рисунками и стихами, разбросанные как попало, — все это казалось ему немым укором. Тишина стояла такая, что казалось, парень оглох. Еще мгновение — и стемнеет совсем, и тогда мысли полезут в голову одна страшнее другой. Где она? Что с ней? Антон закурил, жадно втягивая в себя едкий дым, стоял в полутьме у окна, не включая света. Дверь тихонько скрипнула, в комнату вошел Попов. Антон не оглянулся, насмотрелся на него за целый день, проведенный бок о бок, на его глаза полные тоски, отчаяния, мельком там проскальзывал страх. Его отчаянные крики "Кира!" на весь лес до сих пор звоном стояли в ушах. Антону было жалко его, хотелось пожалеть, но как воспримет это Арсений? А может, он не хочет, чтобы его жалели. — Одному хреново, заснуть не получается, а бродить приведением по саду не хочу, — прошептал мужчина и подошел ближе. От него отчетливо тянуло коньяком, и Шастун непроизвольно вздохнул. Стояли молча, глядя в окно. В какой-то момент Арсений просто уткнулся лбом в плечо парня и затих. Уснул он что ли? Длинные пальцы скользнули по волосам мужчины, по скулам, на колючей щеке замерли, и Попов вздрогнул и поднял голову. Почти невесомо чужие губы коснулись его лба, скользнули по скулам, оцарапались о щеку и прильнули к губам напротив почти невесомо, до мурашек, нежно, осторожно. Арсений отпрянул первым, метнулся в сторону, сшибая по пути стул. Антон так и остался стоять в немом оцепенении, кажется, забыв, как дышать. — Господи, что я делаю! Моя дочь сейчас одна, ночью, неизвестно где, а я… Никогда себе не прощу, если потеряю ее во второй раз. После того, как нашел, после того, как пять лет пытался узнать хоть что-то! — Арсений, рыча, ударил кулаком в стену и метнулся к двери. — Стой! — резкий окрик заставил его замереть на месте, а после сзади налетел Антон, ударился грудью в его спину, схватил за плечи, тяжело задышал. — Это я виноват… Я не должен был... — Не вини себя… Ты самый лучший… — Арсений запнулся в темноте и сжал руку на своем плече. — Останься, — хрипло прошептал Антон, комкая в пальцах ткань чужой рубашки. Они обнимались, обнимались так, словно это были последние в жизни объятия и завтра наступит конец света. Обнимались, тесно прижавшись друг к другу лбами, тяжело дышали, опаляя дыханием, щеки, губы, а под утро, уставшие и опустошенные, уснули, забылись, так и не разомкнув объятий. Они не проснулись даже тогда, когда закричал первый петух, не проснулись, когда корова Манька, протяжно мыча, ушла со двора, когда яркие лучи солнца проникли через неплотно задернутые занавески, освещая комнату янтарным светом. Их разбудили детские шаги на лестнице…