Заунывненский шлак

Однажды Тлена Безысходнова посмотрела замечательный фильм. Про журналистов. Вот у них, оказывается, жизнь — сплошные приключения! Особенно понравилась Тлене главная героиня — молодая, уверенная в себе и, конечно же, очень красивая девушка. Она вела сенсационные расследования, пила кофе в роскошных ресторанах, наживала таинственных врагов и как-то раз едва не погибла, но всё в итоге закончилось хорошо: прекрасная журналистка вывела на чистую воду подлого политика, и помог ей в этом смелый фотограф, который, конечно же, давно был в неё влюблён... Ах, какое кино! И Тлена размечталась: вот она влетает в редакцию, искромётно шутит с симпатичным фотографом, назначает встречи всяким важным людям и пишет сенсационный репортаж. Вокруг восхитительная остросюжетная суета: верещат телефоны, кто-то проносится по коридору с распечатанной колонкой происшествий, слышны крики «срочно в номер!», «это будет сенсация!». И Тлена мчится куда-то на редакционной машине — взволнованная, чуть растрёпанная, но при этом очень красивая. Примерно тогда же Тлене задали домашнее сочинение на тему «Кем я хочу быть». «Что же мне делать? — думала Тлена. — Если я напишу правду (что хочу быть журналисткой), меня, чего доброго, засмеют... Ведь журналистки — они вон какие. А я?» Тлена подошла к зеркалу и привычно вздохнула. «А если уложить волосы… как у неё?» Немножко помогло. Отражение в зеркале стало чуть-чуть симпатичнее. Но ведь журналистка — не секретарша. Помимо красоты, ей нужно ещё кое-что. А где можно этому научиться? Тлена пошла гулять и встретила соседа Тщетновского. Он явно не состоял в журналистах. Но это был незлой и умудрённый жизнью человек — может, подскажет что-нибудь дельное? — Извините, пожалуйста, можно с вами поговорить? Нам задали сочинение… о профессиях. Ну, кем я хочу быть. Я бы хотела написать… про журналистов, — чуть не выдала себя Тлена. — Ты хочешь стать журналистом? — просто и прямо спросил Тщетновский. — Что ж, в добрый час, как говорится. Журналист — интересная профессия. Когда-то в молодости я был внештатным корреспондентом в городской газете. Весело было! Мотался по комбинату, писал производственные очерки... — А как вы стали этим, заштатным? — Вне-штатным. Да очень просто. Пришёл однажды в редакцию, принёс какие-то зарисовки. Редактор подумал, что они не очень плохи, и напечатал. А потом дал мне задание. Как сейчас помню, нужно было написать о трудовых буднях работников шлакофасовочной линии. — И вас сразу пропустили в редакцию? — Конечно. Это ведь не режимный объект. Журналисты порой даже любят, чтобы к ним заходили простые люди с улицы. На следующий день после школы Тлена отправилась в «Заунывненский трёп». Эту газету бесплатно раскидывали по почтовым ящикам, и Тлена без труда узнала заветный адрес. Волновалась страшно. Ещё бы! Сейчас перед нею распахнётся совершенно особый мир, наполненный удивительными приключениями! …Редакция «Трёпа» больше напоминала подвальную жилконтору. Там было тесно, пусто и сонно. В открытом кабинете зевал за компьютером немолодой дядя унылого вида. — Девочка, ты кого-то ищешь? — спросил унылый дядя (его фамилия, кстати, была Мимосмыслов). — Извините, пожалуйста, могу я поговорить с главным редактором? — Я редактор. Не главный, но выпускающий. Подойдёт? — Н-ну, наверное. Я бы хотела… Ну, короче, я бы хотела написать в вашу газету. Кислое лицо Мимосмыслова исказилось улыбкой: — Как интересно. Давненько к нам вундеркинды не забредали. А у тебя есть с собой что-нибудь готовое? — Пока что нету. Я не знаю, про что писать. Может, вы дадите мне какое-нибудь задание? — Ну… Пока мы вроде без помощников справляемся… Хотя, постой. Послезавтра в Доме культуры шлакоизготовителей будет региональный конкурс народной песни «Золотой лапоток». Сходи туда и напиши про него. Кто организовал, кто участвовал, кто победил и насколько это всё тебе понравилось. Годится? — Подождите, пожалуйста. Я запишу. — Тлена достала тетрадочку и принялась записывать: «Кто орг-л? Кто учавст.? Кто победил? Наск. мне понр.?» — Всё, держи приглашок. Спросят — предъявишь. Мимосмыслов рад был поскорее отделаться от Тлены. Надвигалась сдача номера, а в его статье про повышение тарифов и отмену льгот ещё конь не валялся. Но не успела Тлена выйти, как вошла снова. — Это… вы мне дадите внештатское удостоверение? — Зачем оно тебе? — А вдруг потребуют. — Да никто не потребует. Я сам живу без удостоверения, потерял когда-то и не восстанавливаю. Сейчас на эти корочки всем плевать. Мимосмыслов ничем не рисковал. Заштатный конкурс пузочёсов и частушечников — не тот материал, за который стоило переживать. И если застенчивое белобрысое дитя не сдюжит — беда не велика, добьём полосу интернет-компилятом. В назначенный день и час Тлена пришла в дом культуры. В зал вяло стекалась публика — в основном, пожилые женщины. Они неторопливо рассаживались в полупустом партере и вели разговоры о непутёвых родственниках, болезнях и подорожании гречки. Вдруг за кулисами страшно проревели фанфары, свет притух и на сцену вышла крутобокая тётя в сверкающем платье. Из её глаз текла масляная сладость. Тлена нервно конспектировала тётину приветственную речь, стараясь не пропустить ни слова. Но гелевый стержень всё равно за тётей не поспевал. Потом ещё раз провыли фанфары и на сцену один за другим поползли самодеятельные артисты из Заунывненска, Гадова, Нижних Гнильцов, Обноскино, Мертвородово и прочих славных мест родимого Усть-Задупья. Разбавляя конкурсную программу, то и дело выскакивал детский танцевальный ансамбль «Дубинушка» (много девочек в платках и невзрачный мальчик в картузе с цветком) — тогда Тлена переводила дух и принималась считать лампочки на потолке. Давно уж она бросила записывать имена, звания и населённые пункты — почти как на уроках. О том, что список участников и победителей можно будет потом просто выпросить в жюри (а самой сейчас потихоньку выбраться из зала в светлое тихое фойе, как делали многие зрители помоложе), Тлена не додумалась. Вот так сидела и покорно слушала местный ветеранский хор «Подколодушка», частушечный дуэт «Гармошечка-бормотушечка» и детский вокальный коллектив «Разлюли-малина» из деревни Гиблые Выселки Пустобрюхинского района. Все песни казались одинаковыми. В них пелось о родимых раздольях, берёзках, околицах и соловушках. Иногда упоминались залётные, разудалые и вороные. Почти все артисты тоже были на одно лицо: бабушки в кокошниках, с килограммами бус и надтреснутыми голосами; заводные щуплые старички в косоворотках, с гармошками и балалайками… Потом всё это наконец-то закончилось и жюри убралось совещаться. Тлена вышла в фойе. Никогда прежде не чувствовала она себя такой разбитой и оглушённой. Очень хотелось домой. Но впереди было подведение итогов, раздача призовых мест… Нельзя так просто уходить с регионального конкурса! И Тлена осталась слушать имена лауреатов. Но на середине списка закончился стержень. В чёрном отчаянии Тлена вышла из зала искать ручку. В фойе сидела некрасивая девушка с узлом на голове и быстро переписывала что-то в маленький ноутбук с измятого листка. На девушкином свитере висел бейджик с надписью «Пресса». Тлена робко села рядом. — Извините, пожалуйста… Я из газеты «Заунывненский трёп». А вы тоже из газеты? — Из газеты. — А из какой? — «Заунывненский шлак». — Тоже пишете про конкурс? — Дописываю. — Извините, пожалуйста, а почему вы не в зале? Там же сейчас победителей объявляют. Девушка хохотнула в шарф и посмотрела на Тлену как на детсадницу: — Да я всех победителей в жюри взяла, как только отсовещались, — она тряхнула измаранным листком. — Неохота лишний раз идти в зал. А ты что, правда юнкор? — Как понять? — Ну, юный корреспондент. — Да, мне дали задание написать про этот конкурс, а я… Не успевала всех записать, она очень быстро говорит. И ручка закончилась. Простите, пожалуйста, вы не могли бы мне дать эту бумажку… и ручку? Я быстро-быстро перепишу и вам верну. — Мои поздравления «Заунывненскому трёпу», — вновь хохотнула девушка. — Ручку не дам, а список забирай насовсем. — А вы что, правда уже написали?! — Да там писать нечего. Из года в год одно и то же. Девушка сложила ноутбук и убежала. Тлена пришла домой и тут же взялась за статью. Глянула в трофейный листок, перешуршала свои записи… Они показались огромным рассыпанным пазлом. И все эти кусочки предстояло собрать и выложить на чистую бумагу в виде связного текста. Тлена промаялась всё воскресенье. «Кто орг-л? Кто учавст.? Кто победил? Наск. мне понр.?» Последний вопрос вызывал особенные затруднения. Что будет, если Тлена напишет, что ей не очень нравится, когда старые женщины надевают ужасно много бус и ужасно громко поют про соловушек и околицы? Но серьёзные люди с громкими должностями так их поздравляли, так награждали, будто они победили на «Фабрике звёзд». Что же делать? Долго ли, коротко, но к исходу выходного Тлена домучила свой шедевр, тщательно дополнив его именами всех участников и победителей. А в понедельник сбежала с физкультуры в редакцию. Мимосмыслов зевал за компьютером. Он не рассчитывал на Тлену и был почти приятно удивлён, когда Тлена — чуть менее сутулая и чуть менее заикающаяся, нежели в прошлый раз — выложила на стол изрядный пучок исписанных листов. — Привет, вундеркинд. Справилась, говоришь? У, да тут у тебя целая эпопея… Ну, почитаем, пока время есть... Та-ак, «какошник» — это, видимо, от слова «какать», а «Саро-фаны» — воздыхатели женщины по имени Сара… Но это ладно, это мы поправим… Про сокровища народного искусства — неплохо, но длинно. Это мы подсократим. Тэ-эк, лоуреатами стали… Угу, угу, угу. А ты точно все фамилии записала? — Я список в жюри взяла, — соврала Тлена, — и всех-всех оттуда точно переписала. — Молодец, так и надо было… Ну, в целом… Наверное, годится. Главное, фактура есть. Подрежем, поправим… — И напечатаете? — пискнула Тлена. — Скорее всего. Если место останется. Никто на свете так не ждал свежего номера «Заунывненского трёпа», как Тлена Безысходнова. Наконец он появился в почтовом ящике. Тлена жадно схватила газету и помчалась по заголовкам: «Вести из Горсобрания», «Ветераны всегда в строю», «О бедном соцработнике замолвите слово», «Комбинат снова в лидерах», «Дорожные беды посёлка Новошлаковый»… А ГДЕ ЖЕ? Упоминание о региональном конкурсе «Золотой лапоток» нашлось в углу на последней полосе. Многостраничная «эпопея» ужалась до крохотной информашки в колонке, сдавленной рекламными баннерами. Ни заголовка, ни подписи. Только первый абзац выделен жирным — как и в прочих безымянных информашках по соседству. Высушивая материал, Мимосмыслов начисто выкинул все сарафаны, кокошники и рассуждения о сокровищах народного искусства, а список лауреатов урезал до двух фамилий, имевших отношение к Заунывненску: третье место и утешительный приз. Эх-х-х…Но Тлена всё равно была счастлива! Значит, у неё всё же есть талант! И на другой день Тлена вновь торчала в редакционном коридоре. Кабинет Мимосмыслова был неплотно прикрыт. — Он сейчас занят, — сказала, помадя рот, редакционная секретарша (толстая и в люрексе). — Я подожду, — смело ответила Тлена и невольно стала прислушиваться к голосам в кабинете. — Да это же ни в какие ворота! — бушевал голос, принадлежавший, судя по всему, желчному пожилому человеку. — Артистка занимает ТРЕТЬЕ МЕСТО, а вы пишете про какой-то утешительный приз! И ещё допускаете ошибку в фамилии: «Кодламухина». А она Ко-зло-му-хина! Вот ксерокопия её паспорта, почитайте сами!.. Нет, вы почитайте, почитайте! Мимосмыслов что-то уверенно, но невнятно бубнил. А желчный голос дребезжал на всю редакцию: — «Девочка писала, начинающая»! Хорошо, с девочки, допустим, закон не спросит. Но вот вы как ответственное лицо… Значит, надо посылать более опытного корреспондента и всё перепроверять! В общем, вот здесь у меня заявление к вам. Официально требую опровержения с извинением… Как это не будете?! Тогда я от имени совета ветеранов подам на вас в суд! Мимосмыслов примиряюще бубнил. — В общем, всё, я жду! — не унимался желчный. — Ссылайтесь на технические причины, на «компьютер поломался», если уж так хотите ваше жалкое лицо сохранить. Но уточнение должно быть! Кабинет распахнулся, исторгнув бурого старика с хозяйственной сумкой, полной бумаг. Грязно топча линолеум, старик возмущённо попёр к выходу. Тлена долго думала, стоит ли заходить. Но в итоге всё же зашла. Руки у неё тряслись. Мимосмыслов не сразу её заметил. — А… кто это был? — прошептала Тлена. — Да склочник один. Прокурор-любитель. Дома не сидится, вот и скачет по конторам, ищет, кого бы засудить. У него сын в прокуратуре работает. — Это он из-за меня? Я же точно всё переписала! Но, кажется, всё-таки ошиблась. Там было зачёркнуто и переправлено… — Надо быть повнимательней и переспрашивать лишний раз у того, кто писал. История, конечно, неприятная. Секретарь меня из-за этого старого коз… гхм, общественника из дому выдернула. А у меня сегодня, вообще-то, выходной. — С-скажите, а вам нужно ещё про что-нибудь написать? Ну, в смысле, мне? — Тебе? Да нет пока, справимся сами. Лучше не отвлекайся на редакцию, подтягивай русский-литературу, читай побольше. — Но я хочу писать… — Тогда заведи личный дневник, востри перо. У вас в школе есть стенгазета? — Нету. — Предложи организовать. И пиши на пробу что-нибудь из школьной жизни. — Но ведь школьная жизнь — это… скучно. — А жизнь вообще скучная штука. Особенно у заунывненских журналистов. Платят мало, вокруг сплошная рутина… Ну, мне уходить надо. — И Мимосмыслов полез в скрипучий шкаф за курткой. Назавтра Тлена получила тройку за сочинение «Кем я хочу быть». Все девочки в классе хотели работать в Престижных Фирмах, открывать салоны красоты и создавать модные бренды, кое-кто собирался выступать на поп-сцене. И только Тлена, как дура, хотела быть журналисткой. Точнее, в тот самый миг уже не хотела. Её опус прочитали всему классу, подчёркивая грамматические ошибки, и весь класс долго, убийственно ржал.