Каждый божий день я встречал цветочного парня с корзинкой на станции, и каждый божий день, заметив меня, он энергично махал мне рукой и даже кричал «Хе-ей!». Я чувствовал себя ужасно неловко, потому что все вокруг оборачивались на меня, так что я выбрал тактику игнорирования и, опустив глаза, быстрее выбирался из метро сквозь толпу. Так продолжалось несколько дней, пока медведь не исчез. Я заметил это сразу, как в очередной раз вышел из забитого вагона: на станции как будто стало гораздо тише, и вокруг не было ни единой приветливой морды.
Поначалу я даже обрадовался, ведь мне больше не приходилось краснеть каждое утро, пересекая станцию по пути к эскалатору. Вот только оказалось, что этот чёртов парень исчез как раз в тот момент, когда вдруг так понадобился.
На днях начальник отдела Сок вызвал меня на ковёр.
«У тебя в этом месяце ещё не взяли ни одного кредита! Ты ведь консультант, разве не в этом заключается твоя работа?», — всё это я слушал одиннадцать самых долгих в моей жизни минут, не отрывая глаз от секундной стрелки настенных часов, пока начальник не начал перебирать клиентские анкеты. И надо же ему было вытащить из этой стопки именно ту самую анкету, анкету этого придурка! —
«Ким Тэхён. Он был у тебя на прошлой неделе, но почему-то ушёл ни с чем. В чем дело?»
Я объяснил ему, опустив при этом все детали моего личного отношения к этому самому Тэхёну, и с ужасом ожидал, что же будет дальше.
«Неужели тебя всему надо учить?! Ты должен был убедить его взять более крупный кредит, вот и всё. Под большой процент, естественно. Значит так, вызвони этого Кима и попробуй только не принести мне подписанный договор до конца недели! У нас на твою должность есть и другие претенденты…»
Последние слова я слышал уже словно издалека, не сразу осознавая их смысл, но чувствуя, как округляются мои глаза.
Однако это было не самое худшее, что мне предстояло пережить. Двое суток я названивал этому парню, но он будто издевался надо мной и даже не думал брать трубку. Именно поэтому сейчас я стою у его двери, уже в который раз давлю на звонок, и меня трясет, как школьника.
В моей голове за все эти дни поселилась лишь одна мысль, от которой мне никак не отделаться:
«Меня уволят». И меня однозначно уволят, если этот ненормальный улетел на свою планету и не собирается выходить со мной на связь. Есть вещи, которые никогда не должны меняться, потому что лишь это постоянство дает уверенность и ощущение безопасности. Я просто не могу вылететь с работы.
Я давлю на звонок в сотый раз и вдобавок трижды стучу кулаком в деревянную дверь.
— Извините, вам так сильно нужен Тэхён?
Ко мне подходит худенькая старушка и мило улыбается. Клянусь, мне сейчас настолько не по себе, что плевать даже на гребанную вежливость: я не могу ответить на её улыбку, при всём своём желании.
— А вы знаете, где он?
— Обычно в это время он в театре, причем допоздна.
В театре? Да, мне не стоило забывать про его своеобразные увлечения. Распрощавшись с бабулей, я набираю уже выученный наизусть номер. В моей груди начинает клокотать злость, когда я слышу, как в его квартире звонит телефон. Неужели кто-то в двадцать первом веке ещё оставляет телефон дома, когда идет куда-то?
Медленно вдохнув, чтобы слегка успокоиться, я разворачиваюсь и тут же оказываюсь практически впечатанным в дверь за моей спиной.
— Прости!
Я не нахожу в себе сил удивляться, когда вижу перед собой красноволосого парня. Кто же ещё мог на полном ходу врезаться в меня в ту самую секунду, как только я решил, что не дождусь Тэхёна? Он сидит на корточках и собирает разлетевшиеся по лестничной клетке бумаги, которые только что были у меня в руках, а я бросаю взгляд на его красные штаны с цветастыми лампасами. Цветочный парень. Как ни странно, я даже рад видеть его сейчас, ведь это значит, что для меня еще не всё потеряно.
— Ты что сутками напролет торчишь в театре? — спрашиваю я, оказавшись наконец в его маленькой квартирке. Даже самая обыкновенная старенькая квартира выглядит невероятно странно, если знаешь, что это квартира
Ким Тэхёна: всё в ней какое-то не такое, и только он вписывается сюда идеально.
— Когда как… Сегодня я был там только пару часов, потому что хотел ещё кое-что успеть. Вот, присядь сюда.
— Тогда почему не отвечал на мои звонки двое суток? Я думал, что поседею за это время!
— Тише, тише. Мне просто не хотелось разговаривать по телефону, — отвечает он, снисходительно улыбаясь, а я злюсь всё сильнее.
— Какими люди бывают эгоистичными. Неужели так сложно ответить на один маленький звонок? От этого, может, зависит судьба человека!
— Ты эгоист в той же степени, если хотел нарушить мой покой из-за своей работы, — посмеивается Тэхён, игнорируя все мои нападки в его сторону. — Так что ты хотел?
Собравшись с мыслями, я наконец приступаю к работе.
— В общем, если ты всё ещё хочешь купить новую камеру, это можно устроить.
Тут его глаза загораются, и он весь обращается во внимание. Неужели одно только слово «камера» вызывает в нём такие чувства?
— Но мы можем предложить тебе только более крупный займ. И процент там тоже довольно большой. Можешь ознакомиться. — Я протягиваю ему буклет с условиями кредитования, пытаясь усмирить нервную дрожь во всем теле. Если он не согласится — я пропал.
— Ого, так много! Я даже не знаю… — Парень удивленно смотрит на перечисленные в бумаге цифры, а потом поднимает свой ясный взгляд на меня. Мне даже становится неловко, и я делаю вид, будто вовсе не смотрел на него. — Юнги, ты что, нервничаешь? Ты выглядишь очень странно, колись.
Он чуть приподнимается с места и заглядывает мне в лицо, но ощущение такое, будто его острый взгляд направлен прямо в мою неспокойную душонку. Это так раздражает, что я на мгновение забываю о цели, которую преследую.
— Чёрт, — цыкаю я полушепотом. — Вообще меня пообещали уволить, если я этого не сделаю, поэтому да, разумеется, я нервничаю!
Я провожу рукой по чуть взмокшей челке в надежде прийти в себя.
— Ты так любишь свою работу, поэтому боишься ее потерять?
Вопрос ставит меня в тупик: даже не его содержание, а сам факт того, что он был озвучен сейчас. Какое ему до этого дело?
— Ага, сильнее я люблю только тупые вопросы.
— Тогда почему ты боишься? Что такого страшного в увольнении с ненавистной работы?
В его голосе чувствуется неподдельный интерес, а я всё думаю: когда он прекратит ковыряться во мне своим взглядом?
— Как что? Может быть, хотя бы голод? И ночевать где-нибудь на вокзале тоже не очень приятно. Когда человека увольняют, у него выбивают из-под ног почву, на которой он твердо стоял долгое время. Это как минимум приводит в замешательство, а вообще-то вся жизнь после этого идёт под откос.
Моё раздражение разбавляется страхом, когда я произношу эти слова. Я действительно не хочу испортить свою жизнь, к которой уже давно привык.
— Ты такой смешной, — усмехается Тэхён как-то по-доброму. — Посмотри на меня: я терял работу бессчётное количество раз и, как видишь, всё ещё жив.
— У тебя в принципе нет постоянной работы, — отмахиваюсь я. Он не понимает, что я имею в виду и, пожалуй, никогда не сможет понять. — Знаешь, глядя на тебя, сразу думаешь «этот парень не из нашего мира». Ты ужасно легкомысленный, и тебе абсолютно плевать на свою жизнь, так?
— Вовсе нет, Юнги. Я живу так, как мне хочется, и делаю то, чего мне хочется здесь и сейчас. Я актер по желанию и призванию, это мое любимое дело, и играть в кино — моя самая большая мечта, за которой я следую. Пусть сейчас я играю в основном на сцене, а кинороли мне достаются редкие и маленькие, но я доволен этим. По крайней мере, мне не приходится перебирать бумажки в душном офисе.
Он всё не отводит от меня глаз, в то время как я закипаю. Этот парень собрал в себе всё, что меня бесит: легкомыслие, глупость, непостоянство. Я даже не могу себе представить, как такие люди выживают в этом мире и даже продолжают дальше верить своим нездоровым убеждениям.
— Ты просто ненормальный. Всем людям хочется стабильности, и только такие придурки, как ты, живут, как придется, полагаясь на призрачные мечты!
Мои слова даже не задевают его, он только смеется.
— Я хочу сказать, что из нас двоих скорее тебе абсолютно плевать на свою жизнь. Ты не делаешь ничего для того, чтобы она приобрела краски, и, кажется, даже не хочешь прислушаться к своим настоящим желаниям. — Этот парень пытается строить из себя очень проницательного, но его слова звучат для меня как бред и навязчивая попытка залезть мне в голову. — Знаешь, я возьму твой кредит, — выдаёт он, когда я и так уже нахожусь на пределе.
— Ты точно спятил. Я ведь предупредил тебя, что это невыгодная замануха для недалёких клиентов — развод! Подумай для начала, как будешь выплачивать его, умник!
Меня так раздражает его несерьезность, что я даже не пытаюсь принять его решение с облегчением. Теперь моё желание вправить ему мозги сильнее желания впарить ему кредит.
— Я понял тебя, Юнги, но всё равно возьму его. Потому что я очень хочу новую камеру. — Он произносит эти слова и даже ерзает на месте: так на него действуют мысли об этой камере. — Я просто куплю ее и верну деньги, которые останутся, а потом, как накоплю, верну и за камеру, с процентами. Так будет лучше для нас обоих, раз уж ты так не хочешь потерять работу.
— Ещё скажи, что это какой-то идиотский благородный жест помощи убогому.
— Просто я хочу этого, хён: и помочь тебе, в том числе. Всё просто. — Он весь светится изнутри, и на его лице вырисовывается квадратная улыбка. В моей голове мгновенно проносится всё, что я о нём думаю, а он вдруг добавляет. — Нет, я не странный.
Неужели я произнес это вслух?
***
— И вот тут тоже нужно расписаться, — показываю я пальцем и жду, пока Тэхён выведет свои каракули. — Готово.
Когда на следующий день кредит оформлен, я облегченно выдыхаю. Теперь можно идти к шефу и швырнуть эти бумажки ему в лицо.
— Ура, ура! — Сидящий напротив меня радостно хлопает в ладоши. — Я снова буду делать красивые фотографии, — мечтательно бормочет он, а я только посмеиваюсь, глядя на этого глупого цветочного мальчишку.
Моё хорошее настроение стремительно улетучивается, когда я слышу «Тук-тук?» за дверью своего кабинета и тут же вижу просунутую в дверной проём рыжую копну волос. Банни слегка улыбается и тут же входит в помещение.
— Оппа, ты не отвечал на мои звонки, так что я решила сама прийти… — заговорила она тонко и высоко, намеренно сделав максимально жалобное выражение лица. Я знаю все эти её эмоции наизусть. — Я принесла тебе кофе.
Она ставит стакан на стол и двигается всё ближе ко мне. Почему именно сейчас она решила заявиться?
— Как это мило. — Тэхён явно натянуто улыбается. Кажется, Банни замечает его только сейчас.
— Я надеюсь, я не помешала?
— Вообще-то мы… — начинаю я, но Тэхён перебивает меня, вставая с места.
— Вовсе нет, мы уже закончили.
Он же не хочет оставить меня с ней одного?
— Оппа, я так переживала! Прости меня, пожалуйста, — скулит девушка и, словно услышав команду «фас», садится мне на колени и кидается на шею.
Мне вдруг становится так неудобно перед этим цветочным парнем, что хочется провалиться сквозь землю. Эта женщина, кажется, готова съесть меня прямо тут. Я знал, что она придет извиняться, как приходит всегда после своих истерик. Я, как и всегда, просто соглашаюсь с ней, потому что не хочу никаких выяснений отношений: пусть всё будет, как было.
Чересчур приторную сцену своим кашлем прерывает Тэхён.
— Я рад, что у вас всё хорошо… И раз так, то, может быть, вы хотите сходить в театр? У меня сегодня вечером спектакль, так что мне было бы приятно знать, что кто-то из знакомых сидит в зале и…
— Оппа, это должно быть классно! Давай сходим, пожалуйста! — протягивает Банни, перебивая парня и глядя мне в глаза.
Я никогда не относился к театрам с особым восторгом, но раз уж мы с Банни помирились, я решаю не спорить с ней.
— Ладно, если ты хочешь, — отвечаю я, а в голове проносится «и кто только тянет тебя за язык, Тэхён?».
Оба радостно вскрикивают в ответ на мои слова, и я даже начинаю жалеть о сказанном.
— Вот, — красноволосый с довольным видом кладет на стол два билета.
— Ты что заранее решил, что всунешь мне эти билеты, и принес их с собой?! — вырывается у меня, так что я едва замечаю, что произнес эти слова вслух.
— Хорошего вечера! — Он подмигивает и покидает кабинет, а мне интересно, что же творится в голове у этого парня.
***
Ромео и Джульетта. Что может быть банальнее? И что может быть более странным для такого человека, как Тэхён?
Я чувствую себя не в своей тарелке сразу же, стоит мне увидеть, что Банни вырядилась, как на прием к английской королеве. Проходя по просторным полупустым холлам, я всё равно чувствую, как все пялятся на нас. Это ведь просто театр, зачем обязательно выделываться? Никогда не пойму этого.
Наряд Банни сразу же меркнет, стоит только актерам появиться на сцене. Конечно, платье Джульетты не идет ни в какое сравнение с тем, что надето на Банни, и мне даже кажется, что последняя завистливо прожигает актрису взглядом.
Когда на сцену выходит Тэхён, моё внимание тут же переключается с сидящей рядом девушки. На нём костюм средневекового принца, не иначе, а еще — какой-то нелепый парик: ведь нужно им как-то скрыть его ярко-красные волосы.
Чем дольше я наблюдаю за происходящим на сцене, тем скорее перестаю видеть в Тэхёне Тэхёна, цветочного парня с медвежьей головой, который живёт своей пугающе непредсказуемой жизнью. Здесь всё ясно как белый день: Ромео любит Джульетту, Джульетта любит Ромео, а значит, они обречены на смерть. Меня всё еще не покидает мысль: как это он оказался в этой невероятно скучной пьесе?
Она была невыносимо скучной ровно до того момента, пока я окончательно не увидел в прежнем странном парнишке настоящего, по-итальянски пылкого Ромео. Его просто нельзя не увидеть. Кажется, Тэхён без всякого зазрения совести влез в кожу бедного героя. Он кричит, страдает, светится от счастья и плачет, и я просто не могу не верить ему. Он так увлечен своей игрой, что я чувствую, насколько он горит этим. Его реплики пробирают меня мурашками до самых костей, и мне хочется только продолжать слушать его. Мне даже удается игнорировать охи Банни прямо под ухом, погружаясь в историю, которая уже давно перестала быть пьесой. Он заставляет меня присоединиться к игре, будто настойчиво тянет за руку, а я следую за ним, ощущая где-то в собственном малодушном нутре все его переживания и всю его боль.
Когда он умирает, сцена, словно пустеет и погружается в вечный молчаливый сон. Все краски этих ярких костюмов, свет прожекторов, выплеснутые со сцены в зал чувства — всё исчезает, и остается только этот живой труп с закрытыми, уставленными в потолок глазами. Я больше не могу видеть ничего на этой сцене: для меня история завершилась.
Я оказываюсь в людном фойе всё ещё под большим впечатлением. Это чувство я не испытывал прежде, оно такое странное, щекочет в груди и заставляет вновь и вновь прокручивать эти картины в голове. Я думаю, что бы я делал, окажись Тэхён прямо сейчас передо мной? И я не могу найти ответ. Наверное, я бы не смог произнести ни слова, не смог бы даже злиться на него из-за его широкой дружелюбной улыбки, может, спросил бы, каково это — по-настоящему умереть.
— Этот Ромео такой симпатичный и такой страстный! — вдруг доносится до меня.
— Ой, да ладно тебе вздыхать! Ты разве не слышала? Этот парень домогался до половины актерской школы.
Я начинаю волей-неволей прислушиваться к разговору двух девушек, даже не осознавая до конца, с какой стороны от меня они находятся. Я просто стою как вкопанный и слушаю.
— Правда? Так значит он ловелас!
— Дослушай! Главное то, что с ним учились только парни! — шепчет одна из них.
— Да ладно! — хихикает другая в ответ. — Очень интересно!
— Не понимаю, чему ты так рада! Я слышала, что однажды их застали прямо в душевой… Просто ужасно.
Я вдруг понимаю, что не могу больше это слушать. Слишком много я узнал сегодня о нём, слишком. Первая мысль, которая посещает меня: какие глупые слухи распускают эти пошлые девицы — и я злюсь. Вторая: вот тебе и цветочный парень, — заставляет меня смеяться.
Когда мы сидим в такси, в моей голове возникает вакуум. Мой перенасыщенный мозг словно самоочистился от излишков информации, так что я просто молча и бездумно наблюдаю мелькающие за темным стеклом огни. Руки Банни бессовестно блуждают по моему телу, и я грубо отталкиваю её. Она всегда выбирает самый неподходящий момент для своих наглых манипуляций. Но она настойчивая, и она продолжает делать это даже без моего желания. Над моим ухом льется горячий шепот, после чего её губы касаются мочки. У меня в животе что-то переворачивается, и я уже согласен на всё.
Это значит, что сегодня она ночует у меня. И она снова выиграла.
