***
На следующий день Маркус почти не встречал Лео. Усмирённый был вполне доволен временем, когда он спокойно мог выполнять свою работу. И, если уж быть честным, он бы предпочел, чтобы Лео не появлялся вообще. Маркус разнашивал партии свежевыстиранного белья по храмовничьим кельям. Пока те были на службе, усмирённому следовало поменять постели. Выходя из очередной кельи, Маркус неспешно продвинулся дальше по коридору. Внезапно раздавшиеся звуки заставили усмирённого замереть перед одной из дверей. Звуки, доносившиеся изнутри, он никак не мог классифицировать как нормальные. К Маркусу пришли воспоминания недавнего, но уже почти позабывшегося в усмиренном разуме «конфликта» с Лео. Сделав пару шагов назад, Маркус заметил, что дверь кельи слегка прикрыта. В голову полезли несвойственные для обычно спокойного ума вопросы — почему Лео был не таким храмовником, как Карл? И, самый, наверное, главный и… тревожащий вопрос. Сколько ещё храмовников были такими же, как Лео? Ответ не заставил себя долго ждать за приоткрытой дверью кельи. — Отобрать у вас магию, и кто вы? Вы — ничто. Дай нам лириум, и мы — ВСЁ! — вещал стоящий спиной храмовник со знакомыми спутанными тёмными волосами. Неверно подвязанный пояс развеял все сомнения. Второй храмовник смеялся, подгибая кого-то себе под ноги. Безмятежный, тихий фон внутри усмирённого вдруг заискрил шумами, и Маркус сразу вспомнил — это было волнение. — Безвольные пустышки! — продолжал смеяться второй. Когда в усмирённом под вторым храмовником Маркус узнал своего соседа, оставшаяся в голове тишина взорвалась и разлетелась по всем частям тела, заставляя остывать жилы. «Неужели так и будет всегда? — тяжело дышал Маркус. — Неужели…» «Нет. Не будет!» Собравшись воедино, осколки чувств вспыхнули, опалив всё внутри горячительным светом и, наконец, вырвались с неестественно громким: — Хватит! Всю келью охватило яркими оттенками лириума — как будто кто-то по неосторожности разбил огромную бутыль, и содержимое залило всё: единственную книгу на полке, опрокинувшуюся фигурку Андрасте с мечом, треснувшим небольшое заляпанное зеркало, выпавшее из рук постельное бельё с вышитыми золотыми лучами. Осветились и незажившие рубцы Лео, а клеймо на лбу бывшего соседа вспыхнуло маленьким солнцем. — Создатель… какого хрена?! — безымянный храмовник попятился назад от встающего на ноги усмирённого, клеймо которого светилось ослепляющим зелёным светом прорванной Завесы. Лео отдышался и, заметив вероятного виновника происшествия в дверях, с пылом подлетел к Маркусу, но замер, едва всмотревшись в его лицо. — Пустота тебя дери, — храмовник дёргающейся рукой вытащил меч, — что ты такое?! — Оставьте его в покое, — уверенно заговорил Маркус, с неким удовлетворением отмечая, что кто-то вторил за его голосом. — Одержимый! — угрожал Лео дрожащим лезвием. — Одер… Маркус легко выбил меч, тот отрикошетил от стены и звонко повалился наземь. — Ты ведь любил его, Лео, — усмирённый плавно двигался вперёд, не оставляя бывшему мучителю пути к отступлению. — Он хотел гордиться тобой, — голос со стороны Завесы продолжал звучать вместе с Маркусом. — И ты тоже хотел, чтобы он гордился. — Да что ты знаешь, тварь? — сразу ощетинился Лео. — Отойди от меня! Маркус замер, всего лишь на секунду, оглядев свои руки — в них снова плескалась магия, но гораздо мощнее, чем та, которую Маркус ощущал ещё до усмирения. Потоки Тени журчали сквозь пальцы, как ручейки в том великолепно изваянном волшебном фонтане у входа в библиотеку. — Мне очень жаль, — Маркус поднёс одну руку ко лбу храмовника, а второй зажал ему рот. Магический прилив силы помогал удерживать Лео от любого телодвижения. Сосед Маркуса, оклемавшись, дал отпор второму храмовнику, всколыхнув воздух и отталкивая его от себя. — Убей его, — парень, ковыляя, подошёл к Маркусу. Его клеймо на лбу всё ещё горело и узор слегка подрагивал, будто был готов испариться. — Он… — Я знаю, Исай, — прервал Маркус, полностью своим голосом. — Я понимаю, но я не хочу… не хочу быть как он. — Не убьёшь его — весь Круг на уши поднимет, и нас просто казнят! — сорвался на крик бывший сосед. — А он и дальше продолжит… с остальными… Маркусу не нужно было слушать продолжения. Лео последними усилиями пытался вырваться, но магия Тени превращала эти попытки в жалкие подёргивания. После короткой вспышки света, маг отдёрнул ладони от лица Лео, как будто обжигаясь. Обездвиженное, но всё еще живое тело в латных доспехах шумно рухнуло на ковёр. Исай накинулся на очнувшегося второго храмовника, также, как Маркус, прикрывая ему рот, а пальцами другой руки выпуская искры огня. Храмовник сдавленно выл в ладонь и таращил глаза, не находя спасения в опрокинутой статуэтке пророчицы. Закончив, Исай оттолкнул от себя мужчину и подобрал с пола отлетевший в схватке меч. — Что ты… — не успел спросить Маркус, видя, как Исай приближается к телу Лео. Бывший усмирённый вонзил клинок в незащищённое горло и с ненавистью провернул лезвие, окропляя ковёр багровыми пятнами. Последнее, что выдал Лео — обеспокоенное бульканье собственной кровью. — Маркус, я не знаю, — Исай отбросил меч, — н-не знаю, что произошло, и не знаю, почему… — он будто захлёбывался собственной речью и выныривал резкими вздохами, — но… Но ты вернул мне магию. И если мы сейчас этим не воспользуемся… — Нас убьют, — кивнул Маркус. Лириумная поволока рассеялась, келья резко потемнела. Клеймо на лбу Исая осторожно вспыхнуло в последний раз и угасло. В воздухе сотня голосов, шёпотом, на неразличимых наречиях, оповещали, что Завеса стала тоньше. — Они хотели… они… — Исай задрожал, опустив голову над трупом храмовника. — Я знаю, — Маркус мягко положил руку на плечо друга. После всего пережитого, он не мог винить Исая за его решение. — Пойдём отсюда. Совсем. Только нужно вести себя, как… усмирённые. Выходя из кельи, Маркус невольно задержал взгляд на отколовшемся зеркальном стекле. Глаз бывшего усмирённого жёгся и мерцал цветом лириума, вспыхивая так, что приходилось щуриться. Когда сияющие нити Завесы ушли обратно в самую толщу, будто Создатель утянул их волшебной иголкой, жжение прекратилось. Осторожно расслабив веки, Маркус всмотрелся в осколок зеркала снова: один глаз по-прежнему был тёмно-зелёным, а второй едва заметно искрил голубым. — Маркус? — позвал Исай. — Иду. Он прихватил стопку так и не дошедшего до постели белья, и протянул половину простыней Исаю. Этот жест пришёлся очень вовремя — в коридор по лестнице спускались два храмовника. Завидев усмирённых у распахнутой двери кельи, один из них с подозрением прищурился. — Подыграешь? — шепнул Исаю Маркус. Тот коротко кивнул. Когда храмовники подошли к злополучной келье, один из них резко отпрянул: — Создатель милосердный... какого хрена тут произошло?! И что вы тут делаете? — Это был отступник, — спокойно ответил Маркус. — Он заметил нас и поспешил скрыться. Мы разносили постельное бельё, но не смогли проигнорировать этот беспорядок. Нужно осведомить рыцаря-командора. — Отступник в келье для храмовников? Да командор с нас три шкуры сдерёт за такое! — негодовал храмовник. — Мы сами его ликвидируем. Куда он направился? — Мы только видели, как он убегал наверх. Думаю, у вас ещё есть шанс его нагнать, — подыгрывал Исай. Его голос немного дрожал, но Маркус был восхищён тем, насколько спокойным мог притворяться его друг после всего пережитого. Один из храмовников тотчас же рванул к началу коридора. Второй наказал усмирённым оставаться на месте и убежал вдогонку, крича вслед напарнику ругательства. Маркус не понимал, почему храмовников не насторожил тот факт, что самим усмирённым «отступник» вреда не нанёс. Однако, вспоминая всё происходящее с ним во время усмирения, Маркус с отвращением принял то, что им было просто плевать на них. — Хорошо, что теперь, Маркус? — отвлёк от неприятных мыслей Исай. — Мы бежим отсюда, — Маркус обернулся на окно в конце коридора. — Этаж не самый высокий, сможем приземлиться... и выжить. — И это окно не защищено никакими магическими оберегами? — спросил Исай, когда они уже приблизились к возможному пути отступления. — Видимо, нет, — ответил Маркус, проводя по стеклянной поверхности. — По закону магам вообще не позволено спускаться в храмовничьи кельи. Всё ещё ощущая небольшую тяжесть полотен на своих руках, Маркус придумал, как спуститься через окно. Попросив Исая о помощи, он начал связывать простыни настолько тугими узлами, насколько хватало сил. Его его друг занимался тем же со своей стопкой простыней. Работать нужно было быстро, пока остальные храмовники не вернулись со службы. Связав обе части, парни получили своеобразный тканевый канат. — Ну, что, Исай, — Маркус взобрался на подоконник. — Я пойду первым. Здесь не очень высоко, а снизу я смогу... словить тебя, если что. — Надеюсь, ты это не серьёзно, — Исай подвязал основание бельевой веревки. — Мы столько всего прошли, и проиграть каким-то простыням... — Это наш единственный шанс. И мы справимся, — подбодрил Маркус. Распахнув окно и свесив голову вниз, Маркус попытался оценить ситуацию. Без верёвки полёт был бы долгим и, в лучшем случае, оказался бы работой для нескольких целителей, в худшем — смертельным исходом. — Давай, — наконец, попросил парень, и Исай протянул ему комок из простынных узлов. Бельевая верёвка, прошуршав на ветру, устремилась вниз, не долетая до земли каких-то пару метров. Маркус перелез через подоконник, и, крепко схватившись за верёвку, начал постепенно снижаться. Оперевшись ногами в камень стены, парень продолжал двигаться. На середине пути послышался тревожащий треск. — Маркус? — донёсся сверху голос Исая. — Всё нормально. Тут немного осталось. Я спрыгну, — решительно ответил Маркус, не сводя глаз с земли. — Маркус! На земле произрастала трава, но она была не настолько густой, чтобы смягчить последствия от падения. Маркус стиснул зубы и прошипел: боль прошлась по мышцам спины и локтям, которые он успел подставить при приземлении. Парень поднял взгляд наверх — Исай обеспокоенно смотрел на него. — Порядок. Спускайся! — поддержал Маркус, и осторожно, терпя боль, поднялся на ноги. Исаю повезло больше — он продержался почти до самого низа, но ближе к концу бельевая верёвка, угрожающе затрещав, разделилась на две части. Маркус буквально подхватил Исая на руки, но проявившиеся при этом боли в спине заставили парня упасть на траву вместе с другом. — Создатель, Маркус! Необязательно было, — Исай помог Маркусу снова подняться на ноги. Вдалеке уютно мерцали огни деревни. Тёмные силуэты домишек выделялись на сизом полотне вечернего неба. Где-то можно было даже разглядеть передвигающихся деревенских жителей — медленных взрослых и неугомонных детских фигурок. — Мы… свободны, — выдохнул Исай, всматриваясь вперёд. — Мы правда свободны! А там моя деревня, я точно помню, как эта башня постоянно виднелась вдалеке. Я же теперь смогу увидеться с матерью… Маркус молчал, вдыхая прохладный воздух. — А куда направишься ты, Маркус? Ты можешь пойти со мной, я уверен, моя мать сможет приютить тебя, хотя бы на время. — Спасибо, Исай. Но я не могу. Я хочу найти «Иерихон». — Корабль из рассказов старших учеников? Это же выдумка! — Исай, мы недавно были усмирёнными, а теперь обрели волю и эмоции. Что после такого ты можешь называть выдумкой? — Маркус почувствовал укол внутри, когда друг несерьёзно отнёсся к его намерениям. — Тут ты, конечно, прав. И всё же, звучит слишком рискованно. — Может быть, пойдёшь со мной? — понадеялся Маркус, аккуратно схватив Исая за плечи. — Прости, Маркус, но я лучше повидаю семью. Пусть, может быть даже и в последний раз, пока храмовники не найдут. Но это лучше, чем гнаться за легендой. Маркус понимал. Исай так сильно тосковал по семье, что это сказывалось на его учёбе. По всей видимости, Первый чародей решил не испытывать юношу вовсе, а может, это было решение и самого Исая — Маркусу не довелось спросить, а сейчас момент казался неподходящим. Поэтому Маркус просто обхватил друга в крепких объятиях и пожелал удачи на прощание. — Подожди. Ещё кое-что, — вспомнил Маркус, отстраняясь и фокусируя взгляд на клейме. — Мне кажется, я могу... Исай успел издать только удивлённый вздох, когда светящаяся ладонь Маркуса коснулась его лба. Метка усмирённого исчезла, будто бы её и не вкрапляли раскалённым лириумом. — Думаю, теперь ты точно свободен, — Маркус почувствовал, как улыбается — впервые за долгое время. — Маркус, я... прости, что не могу пойти с тобой. Спасибо тебе за... за всё. Маркус прикрыл глаза и опустил голову, давая другу понять, что всё в порядке. Когда Исай ушёл, нет, — побежал в сторону деревни, Маркус всё ещё стоял, не опасаясь быть пойманным. Некая дружественная сила — возможно, даже дух, помогала чувствовать себя в безопасности. Парню казалось, что будь эта сила человеком — она была бы таким человеком, что идёт с тобой вровень, а в нужный момент сожмёт ладонь и скажет: «Действуй!» В Круге, разумеется, не один раз перечитывали лекции о демонах и духах, но по словам учителей, последние были настолько редки, что из-за Завесы о них практически ничего не было слышно. Во внешний мир, следуя текстам тех же библиотечных книг, духи, в отличие от демонов, не стремились, но Маркус был точно уверен: то, что помогло ему спасти Исая от издевательств, являлось именно духом. — Лучше, чем гнаться за легендой? — повторил себе последнюю фразу Исая Маркус. — А что, если это не выдумка? Что, если это действительно... Поток мысли прервался резкой головной болью. Маркус, прошипев, приложил холодные пальцы к вискам, но боль не утихала. Передвигаясь в пространстве, пытаясь удержать равновесие, парень не выдержал и обессиленно упал на травянистую землю. Собственные мучительные стоны смешались с вновь проявившимися непонятными наречиями в голове, но одно из них вырвалось и вполне чётко провозгласило:«Найди Иерихон!»