o~O~o
— В общем, ключевая идея в том, что вы должны вызвать в себе счастливое воспоминание и сильно сосредоточиться только на нём, что бы вокруг ни происходило, — заключил Гарри, показав им словесную формулу заклинания и движения палочкой. — В зависимости от ваших мыслей результат может получаться разным. Если у вас не получается с одним воспоминанием, попробуйте другое. С этими словами Гарри глубоко вдохнул, сконцентрировался на воспоминании первого их с Гермионой поцелуя, и воскликнул: «Экспекто Патронум!». Ослепительно сияющий огромный олень выскочил из его волшебной палочки и проскакал галопом вокруг комнаты, вызывая восторженные вскрики со стороны остальных учеников, а также заинтересованный взгляд Гермионы. Она уже дважды видела патронуса Гарри и не помнила, чтобы раньше он был настолько ярким. Первым ошеломлённое молчание прервал Джордж: — Ух ты, Гарри! Это, должно быть, было реально счастливое воспоминание. Вместо ответа тот бросил смущённый взгляд в направлении Гермионы. Она сразу же поняла, о чём Гарри думал, и залилась яркой краской, стоило их глазам встретиться. Лаванда с Парвати это заметили и, быстро догадавшись, о ком были воспоминания Гарри, начали хихикать. Эта реакция распространялась по комнате по мере того, как всё больше и больше девочек осознавали, в чём дело. Когда же стало доходить и до мальчиков, большинство из них издали смешки или фырканье, а Рон скорчил гримасу и слегка позеленел. Наконец, Гарри прервал это, дунув в свисток и жестом повелев ученикам приступить к отработке заклинания. Вскоре комната наполнилась выкриками «Экспекто Патронум!» вперемешку с немногочисленными сгустками серебристого тумана. После нескольких попыток, по мере которых её туман выглядел всё более плотными и близким к определённой форме, Гермиона смогла вызвать непоседливую выдру, которая тут же начала плавать вокруг. К их удивлению, следующей, кто добился успеха, оказалась Чоу, чей патронус принял форму прекрасного лебедя. Гермиона обнаружила, что этот факт вызывает у неё раздражение. «Можно было бы ожидать, что её патронус будет прекрасным созданием, а мой — обычным скучным грызуном», — пробурчала она про себя. Интересно, какое воспоминание использовала Чоу? По крайней мере, это не могло оказаться чем бы то ни было, связанным с Гарри, успокоила она себя. Затем Гермиона ощутила чувство вины за столь тёмные мысли и стала убеждать себя, что это хорошо, что у Чоу получились настолько сложные чары. Джинни, только что выпустившая крайне густое облако серебряного тумана, бочком пододвинулась к Гермионе с лукавым выражением лица. — Выдра, да? — заметила она. — Как подходяще. Брови Гермионы сдвинулись, пока она пыталась догадаться, на что намекает её миниатюрная рыжая подруга. — Ну, ты знаешь, выдра — otter, патронус выдра — patronus otter, p-otter*, — подсказала Джинни. — Твой защитник, смекаешь? Глаза Герми расширились в понимании. — О! — было всё, что она смогла выдавить из себя, снова покраснев. Единственной реакцией Джинни, плавным движением отошедшей в сторону, оказался смешок. Гермиона, начавшая было поворачиваться в другую сторону, внезапно врезалась в Гарри, который поймал её за руки и затем слегка сжал. — Хорошая работа, — восхищённо сказал он. — А что за воспоминание ты использовала? — Примерно такое же, как и у тебя, как мне кажется, — ответила она с блеском в глазах. Застенчивая улыбка проскользнула по его лицу, и Гарри наклонился поближе. — Мне понравилась твоя выдра, — добавил он вполголоса. — Она подходит тебе. Гермиона снова вернулась в мыслях к тому комментарию Джинни. «Может, он намекает, что я по природе своей нуждаюсь в нём для защиты?» — спросила она себя. — Ну, ты знаешь, она игривая и проказливая, — закончил тем временем Гарри. Челюсть у Гермионы отвалилась в изумлении, но она быстро взяла себя в руки. Ну конечно же, он должен был сказать что-нибудь в этом духе. Он никогда бы не унизил её, дав понять, что у неё нет возможности позаботиться о себе самостоятельно. Скорее можно было бы сказать, что они заботятся друг о друге в равной степени, и им обоим это было прекрасно известно. — Мило, — улыбнулась она ему. — Но я думаю, не слишком много народу использовали бы подобные слова для моего описания. — Это потому, что они не знают тебя, как я, — ответил он с ещё более широкой улыбкой и подмигнул ей перед тем, как направиться к другому ученику, испытывающему проблемы с заклинанием. Гермиона решила, что её патронус всё-таки хорош, и с любовью стала наблюдать, как выдра жизнерадостно скачет вокруг неё. Внезапно со стороны двери послышалась какая-то сумятица. — Гарри Поттер, сэр! — послышался тонкий голосок Добби. — Добби пришёл... пришёл предупредить Вас... но ему запрещено рассказывать... — домашний эльф бросился к стене и попытался разбить о неё свою голову, однако Гарри удалось поймать его раньше. — Кто это? — спросил Гарри, пытаясь сообразить, как обойти отданные Добби приказы. — Кто угрожал тебе? Добби сильно стукнул себя кулаком по носу. Гарри поймал его руку. К этому моменту к ним подбежала Гермиона и обхватила домовика за пояс, пока тот снова не бросился на стену. — Она... Она приказала Добби... Оба они сразу же догадались, кто может скрываться за словом «она». — Амбридж? — предположил Гарри. Добби кивнул и попытался освободить руку, чтобы снова себя ударить. — Она узнала о нас? — высказала Гермиона свою догадку. В этот раз Добби попытался пнуть себя ногой. — И она уже идёт сюда! — заключила она в ужасе. Добби громко запричитал, а некоторые ученики заорали в ужасе. — Без паники! — выкрикнул Гарри. — Эта комната — секрет, она даже не сможет найти нас. — Эй, Мариэтты здесь нет! — громко заметил Терри Бут. Все огляделись по сторонам. Чоу побледнела. Они с Мариэттой всегда посещали занятия АД вдвоём, но сегодня та отпросилась, сказав, что у неё важные дела. Гермиона немедленно сложила слова Чоу и Терри, да и Гарри немногим от неё отстал. — Она сдала нас? — резко спросила Гермиона у китаянки. — Я... Я не знаю... — заплакала Чоу. Гермиона резко обернулась к Гарри. — Даже если Мариэтте не удастся провести сюда Амбридж, та сможет подождать в коридоре снаружи, если будет знать, что мы здесь внутри, — мрачно указала она. — Рано или поздно, нам придётся выйти отсюда, и тогда она нас сцапает. Ещё до того, как Гермиона закончила говорить, Гарри достал Карту Мародёров и активировал её. — Так, слушайте все сюда, — повелел он нервничающим ученикам, которые утихли достаточно, чтобы услышать его. Присутствующие начали группироваться вокруг пары, изумлённые тем, что предстало их глазам. Гермиона подумала про себя, что если у них получиться выбраться из этой передряги, им предстоит немало объяснений. — Пока что она находится двумя этажами ниже, и направляется сюда со стороны своего офиса, — продолжил Гарри. — Если мы все уйдём в другом направлении, то всё будет в порядке. — Гарри снова взглянул на карту. — Фред и Джордж, возьмите всех рэйвенкловцев с хаффлпаффцами и проведите их секретным ходом к Привратной Зале. Вы же знаете, который я имею в виду? — Верно! Без проблем! — кои-то веки серьёзно ответили близнецы. — Давайте, за нами! Они открыли дверь и помчались вдаль по коридору, затем повернули направо. Учащиеся двух факультетов следовали за ними по пятам. — Рон, возьмёшь всех гриффиндорцев и вниз, к кухне, этим путём, — продолжил инструктировать Гарри, водя пальцем по карте. — Затем в нашу башню. Он знал, что Рон много раз ходил этим маршрутом. Рон кивнул и вскочил, затем поспешил за дверь с другими гриффиндорцами, повернув в конце коридора налево. После этого Гарри повернулся к Добби. — Спасибо, друг, — сказал он маленькому домовику. — Но теперь тебе лучше убраться отсюда. Отправляйся на кухню и никому не говори, что ты нас предупредил. И не наказывай себя! Добби выглядел так, словно собирался возразить, но потом сдался и, обняв на прощание Гарри за ногу, с хлопком исчез. Гарри с Гермионой последовали за всеми в коридор и подождали там, пока все остальные ученики не окажутся в безопасности, следя за обозначающими их на карте точками, которые двигались в разных направлениях. Когда стало ясно, что все благополучно добрались до безопасных мест, Гарри прислонился к стене и издал облегчённый вздох. Но внезапно Гермиона схватила его за руку и указала на их текущее местонахождение на карте, ахнув от ужаса. Амбридж уже вошла в этот коридор и должна была показаться в зоне видимости с секунды на секунду. Быстро обдумав ситуацию, Гермиона три раза пробежала взад-вперёд перед спрятанным входом. Гарри тем временем очистил карту, а затем недоуменно уставился на свою подругу, гадая, что та собирается предпринять. Как только в стене появилась дверь, Гермиона шокировала его, внезапно обхватив за шею руками и начав целовать! — Попались! — триумфально выкрикнула Амбридж, но тут же встала на месте, как вкопанная, при виде обнимающейся парочки гриффиндорцев. — О, пожалуйста! — простонал Драко. — Нам действительно необходимо на это смотреть? Потти и грязн... — Что вы здесь делаете?! — взвизгнула Амбридж. — Где остальные? Гарри с Гермионой отпрянули друг от друга, причём Гермиона стала весьма правдоподобно притворяться, будто она нервно разглаживает свою мантию и вообще жутко смущена, в то время как Гарри просто выглядел ошеломлённым. — Чт... Другие? — спросил Гарри, запнувшись. — Мы просто... — неловко выпалила Гермиона. — Мы искали немного уединения, понимаете, и... — Вы лжёте! — прошипела жабо-подобная ведьма. — Вы встречались с нелегальной тайной группой учащихся здесь, в этой комнате. И сейчас вы за это поплатитесь! — Не знаю, о чём Вы говорите, — стояла на своём Гермиона. Гарри последовал её замыслу и помотал головой с непонимающим видом. Амбридж рывком распахнула дверь, которую только что призвала Гермиона, и ворвалась туда. Там находилась маленькая уютная комнатка, при описании которой единственные слова, что приходили на ум, являлись «романтичная» и «интимная». Внутри располагалась привлекательная софа с комфортабельно выглядевшими подушками, а несколько свечей дополняли картину, наполняя это место мягким светом. Не имелось никакого сомнения, для какой цели создавалось данное помещение. — Мы... Мы просто хотели остаться одни, — запинаясь, проговорила Гермиона. Лицо её залилось яркой краской, а Гарри собственнически обхватил свою девушку руками. Драко издал звук, будто его тошнит, но ярость Амбридж не утихала. — Посмотрим, сможете ли вы двое найти кого-то ещё из них, — резко бросила она Драко и Пенси. — Поттер, Грейнджер, следуйте за мной в кабинет директора, сейчас же! Амбридж поспешила прочь по коридору, Драко же задержался на мгновение, задумчиво уставившись на комнату сквозь дверной проём.o~O~o
В кабинете Дамблдора нас ожидал солидный комитет по встрече. Кроме самого Дамблдора и МакГонагалл, там присутствовали Фадж и Перси, а также двое авроров, одним из которых оказался Кингсли Шеклболт. Я раньше никогда здесь не бывала, но Гарри позже разъяснил мне, что тут, да как. Но что сразу привлекло мой взгляд, так это портреты прошлых директоров и директрис, которые оживлённо перешёптывались друг с другом. Когда Амбридж втолкнула нас в комнату, я крепко сжала руку Гарри, и он обхватил меня, пытаясь защитить, за что я была ему очень благодарна. Фадж выглядел крайне довольным, как будто бы он давно уже с нетерпением ожидал подобной возможности. Мне вдруг пришло в голову, что он с Амбридж в течение всего учебного года пытались реализовать этот сценарий, и они же, скорее всего, стояли за событиями прошлого лета. Это просто непредставимо, чтобы Министр Магии был так одержим идеей дискредитации Гарри, приложив к этому настолько большие усилия. Если б он потратил столько же энергии на то, чтобы делать свою работу, мир волшебников сейчас был бы уже гораздо лучше! Я продолжила протестовать, утверждая, что понятия не имею, о чём говорит Амбридж, и, когда Фадж начал допрашивать Гарри, Дамблдор слегка кивнул мне, сигнализируя, что мы должны и дальше держаться этой стратегии. Я слегка сжала руку Гарри, побуждая его продолжать свои отрицания. Фадж пришёл в ярость из-за того, что Гарри ни в чём не признаётся, и должна признаться, это зрелище доставило мне некоторое удовольствие. Хотя, когда Амбридж извлекла список имён всех участвующих в АД, который она получила от Мариэтты, а затем привела и саму Мариэтту, я было на несколько мгновений решила, что всё это бесполезно. К чувству моего глубокого удовлетворения, моё секретное проклятье сработало, и на лице последней красовалось слово «ШПИОН», составленное из отвратительных пурпурных прыщей. Все буквально ахнули, увидев это, а Мариэтта заплакала и закрыла лицо полой своей мантии. Гарри бросил на меня взгляд, и я увидела, насколько он впечатлён. Я с трудом сохранила беспристрастное выражение лица. Мариэтта определённо усвоила урок, хоть и несколько запоздало, и отказалась говорить что-либо. Я же с гордостью могу сообщить, что у Амбридж совсем не получилось снять моё проклятье. Амбридж, тем не менее, стала настойчиво рассказывать всем о нашем самом первом собрании в Хогсмиде (на будущее — нужно аккуратнее следить за теми, кто может нас услышать, когда мы планируем заниматься секретными вещами!). Тут в разговор вмешался Дамблдор и заметил, что даже если бы подобная встреча в Хогсмиде действительно состоялась, она не являлась бы нелегальной, так как Амбридж лишь в конце той недели опубликовала свой указ, запрещающий незарегистрированные группы студентов, и нет никаких доказательств, что мы потом собирались вместе ещё хоть один раз. Ну, Мариэтта могла бы опровергнуть данное заявление, но она всё ещё отказывалась что-либо говорить. Тем не менее, мы с Гарри знали, что лишь вопрос времени, когда Амбридж с Фаджем запугают её достаточно для того, чтобы заставить дать показания. Но дальше случилось вообще немыслимое! Когда Амбридж приказала Мариэтте просто кивнуть или помотать головой в ответ на её вопрос, та замотала головой, подтверждая, что она не участвовала ни в каких встречах! Могу утверждать, что Гарри был так же шокирован, как и я, но, судя по выражению его глаз, он имел определённые догадки, что такое происходит. Позже, когда мы вернулись в гостиную, Гарри прошептал мне, что Шеклболт наложил на девочку чары, воздействующие на память! Он делал это шёпотом, но Гарри его услышал. Конечно, Амбридж пришла в ярость. Она схватила Мариэтту и начала трясти её, но тут Дамблдор вмешался и немедленно остановил её. Кстати, в этот момент он впервые стал выглядеть рассерженным. До сих пор создавалось впечатление, будто всё происходящее его лишь забавляет. Словно он заранее этого ожидал, и теперь лишь ждал, когда ему нужно будет сыграть свою роль в данном представлении. Фадж попытался утихомирить Амбридж, приказав ей сосредоточиться на теме сегодняшнего собрания АД. Но у той не имелось никаких доказательств касательно и этой встречи тоже, так как она не смогла поймать никого, кроме меня с Гарри, и я придумала неплохое прикрытие для нашей встрече там. (Позже, когда Гарри спросил меня, что именно я заказала у Комнаты-По-Требованию, я ответила, что «место, где можно будет провести время с Гарри». Его это впечатлило, и он ответил, что нам необходимо вернуться туда как-нибудь и использовать это помещение согласно реальному предназначению.) Тогда Амбридж показала Фаджу список, и тот сразу же пришёл в неимоверный восторг, увидев вверху название «Армия Дамблдора». В ответ на это Дамблдор улыбнулся и рассказал, что это было его идеей: попросить Гарри и меня встретиться с ним и собрать подобную организацию, и ещё, что он связался с несколькими другими учащимися, чтобы те присоединились к нам. Так что, исходя из его слов, Гарри и я не нарушали никаких правил, так как не встречались ни с кем, кроме директора, а в этом нет ничего незаконного. Затем Дамблдор повернулся к нам и извинился за то, что его задержали и он не смог придти на встречу, но он рад, что мы нашли, чем занять свободное время. Разумеется, при этих словах я покраснела, что только добавило убедительности истории. Гарри понял, что Дамблдор собирается сделать, и начал было возражать, но директор немедленно остановил его, а Фадж вообще не обращал теперь на Гарри никакого внимания. Что было очень странно — Фадж столько усилий ранее в этом году потратил на дискредитацию Гарри, а теперь внезапно просто бросил это. Уж не являлась ли вся эта кампания лишь средством выкурить из норы Дамблдора? Затем Фадж попытался арестовать Дамблдора, но директор ему не дался. Не успел никто и глазом моргнуть, он вырубил всех присутствующих, кроме МакГонагалл, Гарри и меня. Единственное, что я успела увидеть и услышать — это вспышку света и звук «БАХ!». Гарри увлёк меня на пол, МакГонагалл сделала то же самое с Мариэттой, а когда пыль осела, Дамблдор остался единственным стоящим на ногах. Теперь я воочию убедилась, что он не зря считается величайшим волшебником современности. Директор быстро дал МакГонагалл несколько инструкций, особенно настояв на том, что Гарри должен продолжать учить окклюменцию (но по-прежнему не сказал, зачем!), потом схватил Фоукса и исчез. Только потом я осознала, что, говоря это, Дамблдор смотрел на меня, — фактически, как указал мне потом Гарри, за всё это время директор ни разу не посмотрел на него. В любом случае, когда остальные очнулись, они все выбежали наружу в погоне за директором, но, разумеется, директора с Фоуксом и след простыл. Дамблдор так и не сказал, куда он собирается, что было разумно, я полагаю, поскольку таким образом никого из нас не заставили бы выдать данную тайну. МакГонагалл выгнала нас с Гарри из кабинета и послала в башню Гриффиндора, перед тем, как Фаджу взбредёт в голову идея как-нибудь отыграться на нас, а сама забрала Мариэтту и увела её в общежитие Рэйвенкло. И вот так мы пришли к тому, что есть. Похоже, что Амбридж взяла верх. Входило ли это в планы Дамблдора с самого начала? Если так, то я надеюсь, что в итоге всё обернётся к лучшему. Уверена, обстановка в Хогвартсе будет ужасной, пока эта женщина при власти.o~O~o
Из дневника Гермионы Грейнджер — 15 апреля 1996 г. Амбридж не понадобилось много времени, чтобы сделать ситуацию ещё хуже. Единственной положительной новостью являлось то, что ей так и не удалось попасть в кабинет директора. Он просто не открывался для неё. Конечно же, она пришла в ярость, но поделать было нечего. Кроме того, как отыграться на Гарри, разумеется. Амбридж вызвала его в свой офис, чтобы допросить насчёт исчезновения Дамблдора. Она предложила ему чашку чаю (вероятно, сдобренного Веритасерумом), но Гарри не обманулся ни на мгновение. Как он рассказал мне, из того, как Амбридж отвернулась, наливая ему этот чай, было совершенно очевидно, что именно та затевает, так что он просто притворился, что пьёт из кружки, и позже выплеснул чай из неё. Хотя, даже если б его заставили сказать правду, Гарри не смог бы выдать ей, где прячется Дамблдор. Но затем Амбридж спросила его, где скрывается Сириус. Вот это уже было тревожно — насколько она осведомлена о природе взаимоотношений Гарри с Сириусом? Главное изменение, которая внесла Амбридж в жизнь школы, — это фактическое обесценивание системы префектов. Она создала нечто под названием «Инквизиторский отряд», члены которого имели даже больше полномочий, чем префекты. Например, могли снимать баллы с других учащихся. Уже сейчас понятно, что к концу года из всех факультетов с баллами останется один лишь Слизерин — по какому-то забавному совпадению все состоящие в Инквизиторском отряде учились именно там. Вы только представьте себе! Единственная положительная вещь, которую я могу сказать про Амбридж — она умудрилась объединить три из четырёх факультетов в единое целое. Малфой, естественно, совершенно невыносим и при каждой возможности злорадствует и издевается над нами, снимая баллы по любому поводу, который только взбредёт ему в голову. Мне пришлось удерживать Гарри с Роном от нападения на него, когда он снял баллы с меня за то, что я — «грязнокровка». Нам нужно избегать его, насколько только можно. Фред и Джордж, с другой стороны, оказали активное сопротивление. Они насылали проклятье на членов Инквизиторского отряда при любой возможности. Даже засунули в Исчезательный Шкаф Монтегю, заставив того пропасть. Лишь вопрос времени, когда их исключат. Когда я указала им на это, они удостоили меня снисходительным взглядом и сказали, что в этом-то и идея. Сперва я просто не поверила своим ушам. Мне невозможно было представить себе, что они всерьёз намеревались добиться своего исключения из школы. Они объяснили свои намерения так, что, мол, ранее они не пересекали черту, но по правде говоря, их не беспокоит выпуск и сдача Т.Р.И.Т.О.Н. Ровно о том же самом Фред с Джорджем говорили мне на пасхальных каникулах. Думаю, я наконец-то начинаю им верить. Самое удивительное, я начинаю соглашаться с ними! Что со мной происходит? (Гарри не упустил возможность напомнить мне об этом — позже, когда мы были одни, он подразнил меня, спросив, считаю ли я до сих пор, что быть исключённым хуже, чем быть убитым. Я, конечно же, стукнула его за это, балбеса такого.) Единственное, чего ждали Фред с Джорджем — это возможности сделать свой уход запоминающимся, и они намеревались вызвать до тех пор столько неприятностей, сколько только могли, делая это в определённом смысле в честь Дамблдора. У меня есть идея, как нам можно будет использовать в свою пользу неразбериху, вызванную их отбытием, когда они наконец решатся на это. Я расскажу об этом Гарри и посмотрим, что он скажет, затем мы обсудим это с близнецами. Думаю, они с радостью поддержат данную идею.o~O~o
Из дневника Гермионы Грейнджер — 17 апреля 1996 г. Некоторые участники АД подходили ко мне и спрашивали, что нам теперь делать дальше. Пока наши намерения — прекратить встречи. Не думаю, чтобы Амбридж была убеждена как нашей с Гарри историей, так и объяснением Дамблдора. Нужно затаиться на некоторое время. Чоу также подошла сегодня к Гарри и извинилась за действия Мариэтты. Гарри вежливо принял её извинения. Мне ничего не оставалось, как стоять рядом, скрипя зубами. А она ещё дошла до того, чтобы начать обвинять меня, что накладывать проклятье на пергамент было нечестно. Гарри немедленно отбросил вежливость в сторону и встал на мою защиту. Чоу поняла намёк и быстро удалилась. Гарри же получил от меня крепкие объятья в благодарность.o~O~o
Из дневника Гермионы Грейнджер — 20 апреля 1996 г. Сегодня у нас проходили консультации по выбору карьеры у МакГонагалл. Было бы гораздо приятнее, если б там не присутствовала Амбридж (по крайней мере, она сидела во время моей и Гарриной консультации — не знаю, как насчёт остальных учащихся). Тем не менее, я услышала несколько тревожных вестей. До того, как узнать о том, что я — ведьма, и поступить в Хогвартс, в моих планах было стать доктором, так что я сообщила МакГонагалл, что среди рассматриваемых мною вариантов имеется возможность стать целителем. Она уверила меня, что мои оценки вполне позволяют выбрать любую карьеру, которую я захочу, и для целителя нужно как минимум шесть Т.Р.И.Т.О.Н.-ов, включая «Отлично» по трансфигурации, чарам и зельеварению, что вполне в моих силах. Хорошее чувство, что я при этом испытала, оказалось быстро испорченно презрительным фырканьем со стороны Амбридж. Затем я сказала, что также заинтересована в возможности сделать что-либо с отношением волшебников, например, к другим магическим существам. В этот раз Амбридж громко откашлялась перед тем, как МакГонагалл смогла ответить что-нибудь. После этого МакГонагалл неохотно призналась, что, хотя мои оценки высоки, но, будучи магглорождённой, я серьёзно ограничена в любой карьере, связанной с работой в Министерстве Магии. Я пришла в бешенство, когда услышала о подобной несправедливости, так же, как и Гарри, когда я рассказала ему об этом позже вечером. Хотя не знаю, почему данное известие так меня удивило, учитывая отношение ко мне со стороны других людей типа Малфоя. Очевидно, такого рода предубеждения широко распространены среди чистокровных, стоящих у власти магической Великобритании, даже если те не выражают их настолько прямо вслух, как Малфой. Думаю, я никогда не относилась с должной долей благодарности к тому отношению, что демонстрировали ко мне Рон и другие представители семейства Уизли, разительно при этом отличаясь от остальных чистокровных, который вели себя так, словно во всём превосходили магглорождённых. У Гарри консультация у МакГонагалл прошла немногим лучше. Он сообщил, что намеревается стать аврором, на что Амбридж ясно дала понять, что Гарри ни при каких обстоятельствах не будет работать в Министерстве. МакГонагалл дипломатично отметила, что к моменту выпуска Гарри Министерством, возможно, будет управлять уже другая администрация, и в любом случае она лично позаботиться, чтобы Гарри смог стать аврором, даже если это будет последней вещью, что она успеет сделать. Тогда Амбридж обвинила МакГонагалл, что та, вместе с Дамблдором, пытается сместить с занимаемого места министра. Консультация закончилась тем, что эти две женщины принялись орать друг на друга. Из этого мы сделали вывод, что, даже если этого не случилось ранее, теперь МакГонагалл и Амбридж наверняка стали злейшими врагами. Не знаю, плохо это или хорошо, и как это повлияет на оставшийся в этом году учебный процесс. Обсудив наши консультации, мы перешли к нашим планам по получению Гарри доступа к воспоминаниям Снейпа. Мы предпримем попытку в следующий понедельник, во время очередного занятия окклюменции. Близнецы в энтузиазмом согласились отвлечь внимание.o~O~o
Неделю спустя Гарри пытался успокоиться и очистить свой разум, приближаясь к подземельям. Легилиментные атаки Снейпа стали более яростными с тех пор, как Дамблдор покинул замок. У Гарри уже имелись определённые успехи в выкидывании злобного зельевара из своей головы, но всё равно это случалось не ранее, чем тот буквально просеет его мысли в поисках хоть чего-нибудь касательно непонятной связи подростка с Волдемортом. В какой-то мере он понимал, почему Снейп делает это — наверняка Дамблдор перед уходом строжайше приказал следить за тем, не стал ли Гарри одержим тёмным лордом, но подросток также был уверен, что Снейп выполняет данный приказ наиболее болезненным из возможных способов. Гарри бы давно уже бросил эту затею, если б не последние слова Дамблдора, которые тот бросил Гермионе перед тем, как исчезнуть вместе с Фоуксом. Снейп только что закончил извлекать свои воспоминания в принадлежавший Дамблдору думосбор, когда Гарри вошёл в его кабинет. После своего привычного оскорбительного замечания об ментальных способностях Гарри, Снейп поднял свою волшебную палочку. Но прежде, чем зельевар успел произнести заклинание, в помещение ворвался Драко Малфой, выпалив, что присутствие Снейпа требуется в Привратной Зале. Снейп использовал лишнюю возможность выставить Гарри в дурном свете, «проговорившись» о том, что последний находится у него ради дополнительных уроков по зельеварению, на что Малфой широко ухмыльнулся перед тем, как они оба поспешили прочь. — О-оо, как бы мне хотелось стереть эту ухмылку с его лица каким-нибудь проклятьем! — донёсся бестелесный голос Гермионы со стороны дверей. — Однако, поспеши. Я смогу предупредить тебя лишь за несколько секунд до того, как они вернуться. Гарри глубоко вдохнул и погрузил своё лицо в думосбор. После дезориентирующего чувство падения в пустоте, он очутился в Большом Зале во время экзаменов. «Это должно быть, С.О.В. Гермиона была бы счастлива это увидеть», — подумал он про себя. Оглядевшись вокруг, Гарри заметил молодого Снейпа, склонившегося за столом и бешено строчащего на своём листе. Продолжая осматривать помещение, Гарри вздрогнув, увидев за одним из столов самого себя. В следующий момент он понял, что нет, это был не он, это был его отец! Рядом с ним сидел красавчик с длинными чёрными волосами, который не мог оказаться никем иным как Сириусом. Также Гарри заметил Ремуса и Питера, и теперь лихорадочно искал свою мать, когда профессор Флитвик объявил, что время вышло и призвал к себе экзаменационные листы. Гарри последовал за толпой учеников за пределы замка и занял позицию между Снейпом и Мародёрами, зная, что не может слишком отдалиться от первого в его воспоминании. Обменявшись с друзьями несколькими шутками, Сириус с Джеймсом заскучали и начали осматриваться по сторонам на предмет пошалить. В этот момент Гарри вспомнил, как МакГонагалл упоминала, что эти двое, мол, были похожи на близнецов Уизли, разве что более высокомерные. А также, как ему пришлось вскорости убедиться, более злокозненными. К его ужасу, Мародёры заметили Снейпа, никого не трогающего и готовящегося к следующему экзамену, и, ещё до того, как тот смог сделать что-либо для своей защиты, обезоружили его, а затем наслали на него заклятье Импедимента. Это было трусливой атакой — внезапно и двое против одного. Живот у Гарри скрутило, стоило ему осознать, что его родной отец действительно был настолько плох, как Снейп того описывал. — Оставьте его в покое! — Гарри, наряду с другими учениками в воспоминании, повернулся, чтобы увидеть рассерженную рыжеволосую девушку, бросившую вызов издевающимся над Снейпом парням. Гарри не мог не восхититься тем, как она не побоялась выступить против хулиганов, тогда как все остальные присутствующие были слишком запуганы, чтобы вмешаться. Потом Гарри понял, кто это такая. Это была его мама. Джеймс немедленно изобразил раскаяние, хотя не сказать, чтобы ему это помогло. Исходя из того отношения, которое к нему демонстрировала Лили Эванс, последняя терпеть не могла заносчивого сноба. — Что он вам сделал? — требовательно спросила она. — Ну, — ответил Джеймс, тщательно подбирая слова. — Это более связано с тем фактом, что он существует на свете, если ты понимаешь, о чём я. Множество наблюдающим за сценой учащихся нашли это смешным, но не Лили, а также не Гарри. У его отца даже не имелось достойной причины, чтобы наслать на Снейпа проклятье! — Думаешь, это смешно? — холодно поинтересовалась Лили. — Ты всего лишь высокомерный, издевающийся над слабыми засранец, Поттер. Если б действия отца не заставляли Гарри испытывать такой стыд, он бы счёл её ответ несколько забавным. Его мама напомнила ему Гермиону, когда та отчитывала кого-нибудь. Но Джеймс Поттер спокойно воспринял данную словесную выволочку, словно это было лишь представление, в котором он регулярно принимал участие. У него даже нашлось достаточно наглости, чтобы пригласить Лили на свидание. Это, разумеется, только разозлило её ещё больше. Пока внимание всех было сосредоточено на Лили, Снейп сумел освободиться и швырнул в лицо Джеймсу режущее заклинание. Джеймс с Сириусом тут же ответили, ещё раз обезоружив Снейпа и вдобавок подвесив того в воздухе вверх ногами, так что его одежды спали вниз и обнажили надетое на нём нижнее бельё. Лили пришла в ярость. — ОСТАВЬТЕ ЕГО В ПОКОЕ!!! — заорала она, извлекая свою собственную волшебную палочку. Это неожиданно заставило Джеймса и Сириуса опасливо попятиться, что побудило Гарри спросить себя, не была ли его мама похожа на Гермиону ещё и знанием большего количества проклятий, чем кто-либо ещё в школе, раз уж её оппоненты оказались настолько встревоженными теми вещами, что Лили может с ними сделать. Оба хулигана немедленно отступили назад и освободили Снейпа. Тот, впрочем, не испытывал особую благодарность за своё спасение: — Мне не нужна помощь от какой-то грязнокровки вроде неё! Лили отреагировала на это так, словно ей дали пощёчину, а у Гарри появилось жгучее желание самому проклясть Снейпа чем-нибудь заковыристым. Какую бы малую частичку сочувствия он ни начал испытывать по отношению к Снейпу к данном моменту, она немедленно испарилась. Лили же наорала в конце концов на обе противоборствующие стороны, заявив Джеймсу, что тот ничем не лучше Снейпа, что явно задело его за живое, после чего умчалась прочь. Гарри отчаянно хотел последовать за ней, чувствуя, что во всей этой истории она осталась единственным персонажем, заслуживающим его сочувствия, но он был вынужден оставаться рядом со Снейпом. И тут события приняли совсем дурной оборот. Джеймс, совершенно очевидно оскорблённый словами Лили, решил выместить свою злость на Снейпе, и снова подвесил того в воздухе вверх ногами, но в этот раз угрожая также стянуть с него трусы. Но до того, как ситуация ещё больше ухудшиться, вмешался Ремус, наконец-то получив некий контроль над своими двумя друзьями, и остановил издевательство. Яростный и униженный, Снейп бежал в замок, пока Ремус удерживал двух разозлённых гриффиндорцев, на этом воспоминание угасло. Гарри снова очутился в кабинете зельеварения. Представление, устроенное близнецами по случаю своего ухода, похоже, оказалось весьма впечатляющим, раз уж Гермиона до сих пор не пришла за ним. Просмотренное им воспоминание оказалось довольно информативным, хотя и не являлось тем, что Гарри предпочёл бы увидеть. Но в думосборе имелось ещё несколько воспоминаний. С меньшей готовностью на этот раз, Гарри вторично погрузил своё лицо в чашу. Теперь он оказался в замке, возле входа в башню Гриффиндора. Там, прямо перед портретом Полной Леди, Снейп пытался извиниться перед Лили. По мере того, как эта сцена разыгрывалась перед глазами Гарри, его челюсть всё больше отвисала. Постепенно становилось ясно, что Снейп и Лили до недавних пор были друзьями, но постепенно отдалились друг от друга, когда Снейп связался с «пожирателями смерти». Сегодняшний инцидент, очевидно, послужил последней каплей, и Лили окончательно разорвала их дружбу. — Ты выбрал свой путь, я — свой, — заключила она. Снейп впал в отчаяние. — Нет! Послушай... Я не имел в виду... Но Лили не пожелала слушать: — Ты называешь грязнокровками всех, у кого родители магглы, как у меня, Северус. Почему я должна чем-то отличаться? Бросив на прощание презрительный взгляд, она отвернулась от него и пролезла обратно в башню через портретную дыру. Гарри ещё успел увидеть напоследок осознание безнадёжной потери на лице Снейпа, как воспоминание погасло. — Гарри! Гарри, вылезай! — голос Гермионы вернул его к действительности и он почувствовал, как его вытаскивают из думосбора. Не успела Гермиона накинуть на них мантию-невидимку, вернулся Снейп. — Что вы двое здесь делаете? — прошипел он. — Я хотела узнать, где Гарри, — быстро ответила Гермиона. — Я видела Вас в Привратной Зале и решила, что ваше занятие окончено, но Гарри нигде не было, так что я пришла сюда в его поисках. — Я не знал, как долго Вы будете отсутствовать, поэтому ждал здесь, пока Вы вернётесь, — добавил Гарри. Снейп переводил глазами с одного на другую с растущим подозрением. — Я не верю вам. Но скоро узнаю правду. Внезапно он поднял свою волшебную палочку и направил её на Гермиону: — Легилименс! Первоначальный шок, случившийся с Гермионой, превратился в настоящую панику, когда Снейп начал перебирать её воспоминания, но затем она начала сопротивляться. Она прочла всё, что могла, об окклюменции и теперь намеревалась применить свои знания на практике. Хотя единственной инструкцией, которую когда-либо Снейп давал Гарри было: «Очистить свой разум», Гермиона знала, что наилучшим способом сделать это было сосредоточиться на чём-то другом. Поэтому она сконцентрировалась всеми своими мыслями на арифмантической формуле, которую они изучали этим утром. — Протего!— всё вышеописанное заняло менее секунды, но этого времени хватило Гарри, чтобы придти на помощь своей подруге, поставив щит между ней и Снейпом. Как это уже случалось в прошлом, это заставило заклинание чтения разума отскочить назад и поразить своего создателя, и Снейпа откинуло к стене. Он немедленно вскочил в ярости, только для того, чтобы обнаружить обоих учащихся с палочками наизготовку, стоявших бок о бок в оборонительной позиции, слегка пригнув ноги. — Убирайтесь! — выплюнул им Снейп. — И я более не желаю видеть вас у себя, никогда! Гарри с Гермионой поспешили к башне Гриффиндора в тишине, а там нашли укромный уголок, где можно было обсудить то, что Гарри увидел в думосборе. Пока он рассказывал, к ним присоединился Рон, и его тоже быстро ввели в курс дела. Пришедшая в ужас от того, что услышала, Гермиона придвинулась вплотную к Гарри и обняла его, утешая, пока сам Гарри сидел, уставившись в противоположную стену. Косолап тоже попытался внести свою лепту, запрыгнув Гарри на колени и начав тереться об его руку, добиваясь, чтобы его голову почесали. Гарри рассеянно ответил, и гигантский кот благодарно заурчал. — Я просто не могу в это поверить, — в конце концов проговорил Гарри. — Все говорили мне, какой он был замечательный, а он, оказывается, был обычным хулиганом. И Сириус ничем не лучше. — Ну, не думаю, что они просто всё это придумали, Гарри, — указала Гермиона. — Наверняка у твоего отца в самом деле было что-то положительное. И помни, ты видел только одну сторону медали. Это всё равно, как если б ты подсмотрел воспоминания Малфоя о тебе с Роном. Сомневаюсь, чтобы вы там предстали в хорошем свете. Уж точно он не захотел бы, чтобы кто-то видел его в виде хорька, подпрыгивающего в воздухе вверх и вниз. Это заставило Рона усмехнуться, но выдавило только слабую улыбку у Гарри. — Или тот случай, когда ты ему врезала, Гермиона, — добавил Рон. Та фыркнула в притворном возмущении, надеясь поднять этим Гарри настроение. Рон в ответ громко рассмеялся, но Гарри лишь покачал головой: — Оба этих раза Малфой был первым. А в том воспоминании Снейп занимался своими делами и никого не трогал. Папа с Сириусом просто начали задирать его. Можешь поверить, я знаю, каково это — когда тебя унижают перед толпой народа. Они были ничем не лучше Дадли и его банды. На этот раз единственным ответом Гермионы были её объятья. — Моя мама сказала примерно то же самое, — продолжил Гарри. — Она тоже его терпеть не могла. Не могу себе представить, как они смогли в конце концов пожениться. — Он повернулся и посмотрел на своих друзей. — Помните, что Ремус сказал этим летом, как его сделали префектом, чтобы он держал отца и Сириуса в рамках? Вот, наверное, из-за такой фигни. Ну, по крайней мере, в конце он их всё-таки остановил. Гермиона кивнула сочувственно. Она очень хорошо помнила, как Гарри рассказывал ей о комментарии, сделанным в своё время Ремусом. Это стало одной из причин, по которой она отказалась от значка префекта — и сейчас была очень счастлива, что приняла тогда данное решение. Но прямо сейчас ей отчаянно хотелось утешить Гарри в его горе. Почти пять лет Гарри гордился своим отцом, и радовался, когда люди подчёркивали его сходство с родителем. Теперь тот идеальный образ, который Гарри для себя построил, оказался разбит вдребезги. — Думаю, тебе нужно выслушать другую сторону, — посоветовала Гермиона. — Почему бы нам не найти более приватное местечко, чем это, и там тебе попробовать побеседовать с Сириусом по зеркалу, выслушать, что он скажет? Они нашли заброшенный класс, где Рон встал у двери, а Гермиона осталась с Гарри, заглядывая тому через плечо. Вскоре на поверхности зеркала проступило лицо Сириуса. Гарри быстро рассказал крёстному, что он увидел. К тому времени, как Гарри закончил, к разговору присоединился Ремус, выглядывающий из-за плеча Сириуса. Реакция двух бывших Мародёров была не такой, на которую надеялись Гарри с Гермионой. Оба они совершенно очевидно помнили данный инцидент и, как видно, стыдились его. Ремус начал было оправдывать поведение Джеймса тем, что тогда ему было всего пятнадцать. — Мне сейчас пятнадцать! — рявкнул Гарри. — И ни я, ни какой-либо нормальный парень, которого я знаю, не стал бы так вести себя! Следующим попытался объясниться Сириус, напирая на то, как сильно Джеймс и Снейп ненавидели друг друга, и как оба они насылали друг на друга проклятья при любой возможности. Снейпа корёжило то, что Джеймс был настолько популярен и успешен во всём, тогда как тот презирал Снейпа за его увлечение тёмными искусствами. Это помогло немного, равно как и тот факт, что Гермиона в настоящий момент поглаживала Гарри по плечу, чтобы снять напряжение. — Ага, — возразил Гарри. — Но в данном конкретном случае он атаковал Снейпа вообще без причины, потому что вам было скучно. И когда мама наорала на него, она сказала, что вы двое всё время насылали проклятья на других учеников в коридорах всякий раз, когда вам заблагорассудится. — Ты прав, — ответил Сириус, понурив голову. — Это не те вещи, которыми я сейчас горжусь. Без сомнений, мы были тогда парой заносчивых болванов. Это признание несколько успокоило Гарри, но он всё ещё не закончил: — Если мой отец был таким уродом, и моя мама ненавидела его всей душой, как они вообще поженились? Он же не... ну, вы знаете... не принудил её? — Нет! — воскликнули Сириус и Ремус в один голос. — Нет, она действительно влюбилась в него, — заверил Сириус. — После того курса ситуация стала меняться, — добавил Ремус. — Лили перестала водиться со Снейпом, а Джеймс с Сириусом начали взрослеть и вести себя более зрело. Перестали проклинать людей чисто ради прикола, и стали вставать на защиту других учеников в школе, на которых нападали те, кто сочувствовал «пожирателям смерти». — Они начали встречаться в начале седьмого курса, — припомнил Сириус. — Что заставило Снейпа ненавидеть твоего папу ещё больше. — Так значит, мама и Снейп всё-таки были друзьями раньше? — спросил Гарри, всё ещё не в силах принять разумом тот факт, что его маме мог когда-либо понравиться такой негодяй. — Ага, с самого первого дня в школе, — ответил Сириус. — Мы никогда не могли понять, почему, и что она в нём такого нашла. Насколько мы могли судить, у них не было ничего общего. Она всегда была дружелюбна и добра ко всем (ну, кроме Джеймса), а он всегда такой мрачный и нелюдимый. Но они общались друг с другом в течение пяти лет, пока Снейп не начал ошиваться всё чаще с шайкой «пожирателей». Думаю, именно это и открыло в конце концов ей глаза. К окончанию пятого курса они уже не проводили столько времени вместе, и в тот день, что ты только что увидел, окончательно разорвали свои отношения. — Возможно, это и было частично причиной такой сильной ненависти между Джеймсом и Снейпом? — предположила Гермиона. — Джеймс ревновал к дружбе Снейпа и Лили, а Снейпа бесило, что Джеймс продолжает попытки вытащить её на свидание? Сириус с Ремусом обменялись взглядами. — Может быть, — признал Сириус, и оба ученика почувствовали, что Гермиона действительно докопалась до горькой правды. В этот момент в другом конце комнаты дверь с шумом открылась и снова захлопнулась — это был сигнал со стороны Рона, что кто-то приближается. Гарри быстро попрощался и спрятал зеркало, после чего они вместе с Роном направились обратно в свою гостиную. — Чёрт подери, Гарри! Твоя мама была хорошим другом со Снейпом?! — в изумлении переспросил Рон. — То есть, если б у них всё продолжилось, Снейп мог бы стать твоим отцом! Лицо Гарри скривилось в ужасе и отвращении, но тут, к удивлению обоих парней, Гермиона внезапно взорвалась хохотом. — Ой, извините, — задыхаясь, проговорила она, всё ещё пытаясь удержать прорывающиеся смешки. — Просто мне это напомнило Дарта Вейдера и Люка. — Она сделала голос настолько глубоким, насколько только смогла, и процитировала: — Нет. Я — твой отец! Несколько секунд Гарри просто стоял, уставившись на неё, но затем громко фыркнул и помотал головой, впервые за последние несколько часов искренне улыбаясь. — Отлично, Гермиона, — пробормотал он саркастически. — Теперь у меня появилась ещё одна тема для ночного кошмара. Гермиона хихикнула и сжала его руку, потом повернулась к Рону, чтобы объяснить, кто такие Дарт Вейдер и Люк. Хорошее настроение Гарри не длилось долго. Увидев, что его снова начинает одолевать тоска, Гермиона решила что-нибудь сделать, чтобы подбодрить своего друга: — Рон, расскажи нам о том представлении, что устроили твои братья? — предложила она. — О, ребят, это было нечто! — с энтузиазмом откликнулся Рон. — Они превратили весь коридор на пятом этаже восточного крыла в болото. Никто не смог через него пройти. Амбридж и Филч пытались его убрать, но не получилось. Флитвик притворился, что не в силах это развеять, а МакГонагалл сказала стерве, что это не её проблема. Тогда Амбридж послала за Снейпом, — в этот момент лицо Рона приняло озадаченное выражение. — Но, что интересно, Снейп сказал ей, что и он тоже ничего не может с этим поделать. Не думаю, что она нравиться ему больше, чем любому другому профессору. В любом случае, в конце концов Амбридж сказала Филчу, чтобы тот подготовил кнуты — а он годами мечтал отстегать учеников. Самое смешное, что Фред с Джорджем даже не думали что-то отрицать. Они уселись в Привратной Зале и начали принимать заказы на портативные болота! Рон сделал паузу и помотал головой в восхищении. — Так что в конце концов все учителя оказались там, и Амбридж сказала близнецам, что те, мол, сейчас узнают, что происходит с нарушителями правил в её школе, — Рон фыркнул. — Ага, как будто кто-нибудь поверит, что это теперь её школа. Но близнецы просто её проигнорировали и объявили, что они переросли школьное образование. Потом призвали свои мётлы, которые оторвались от стены в офисе Амбридж, и пробились прямо сквозь дверь... — Ого! — воскликнула Гермиона. — Это очень сильная магия! Рон кивнул. — Верно. Всегда знал, что эти двое не показывают своей истинной силы. В общем, как только мётлы прибыли, близнецы оседлали их и вылетели прочь через входные двери. И вы не поверите, как им вслед кричали остальные ученики! Рон откинулся назад в кресле, покачивая головой в изумлении, а Гарри с Гермионой широко улыбнулись друг другу. Пока Гарри оставался в хорошем настроении, Гермиона предложила ему сыграть шахматную партию с Роном, после чего, извинившись, удалилась. Но, пока Рон ещё расставлял фигуры, она воспользовалась возможностью шепнуть Гарри своё предложение и получила от того согласие. Немного погодя Гермиона вернулась, как раз, когда Гарри терпел бесславное поражение. Когда он поднял взгляд на неё, Гермиона улыбнулась ему и показала свою метлу и мантию-невидимку, что держала в руках. — Как насчёт полёта поздней ночью? — поинтересовалась она с загадочным видом. Улыбка, осветившая лицо Гарри, согрела её сердце и заставила думать, что остаток этого дня, кажется, не так уж плох. Парочка накинула мантию и тихонько выбралась из замка, а потом — к стадиону. Гермиона повелела Гарри оставить её ненадолго на трибунах и полетать немного одному, чтобы спустить пар, а она пока понаблюдает за ним. Она любила смотреть, как он летает, и ещё больше — тот факт, что полёт доставляет ему столько счастья. После тридцати минут финтов, виражей и пике (которые заставили бы Гермиону понервничать, если б их выполнял кто-то другой) Гарри вернулся к тому месту, где она сидела, и завис перед ней. Его лицо раскраснелось от радостного возбуждения. — Гермиона, это была великолепная идея! — воскликнул он. — Большое-большое спасибо за то, что ты это придумала! — Гермиона просияла и кивнула в знак принятия его благодарности. — Не хочешь присоединиться ко мне напоследок? — Я уж думала, ты никогда не спросишь, — шутливо подразнила она его. Гарри поднялся вместе с ней над замком, где они зависли в воздухе, любуясь отражающейся в озере луной, тогда как Гермиона сидела в его объятьях, прижавшись спиной к его груди. — Ну как, теперь полегче? — нежно спросила она. Гарри кивнул. — Ага. Это всё ещё беспокоит меня, но уже не конец света. Хотя некоторые вещи мне всё ещё непонятны. Гермиона накрыла своими ладонями его руки, надежно обхватившие её грудь, и слегка те сжала, давая Гарри понять, что он должен продолжать. — Это реально напрягало меня, что моя мама могла выйти за подобного урода, но потом я понял, что он действительно должен был измениться, как сказал Ремус, иначе бы она этого не сделала. Так что я просто решил думать о нём таком, каким он в конце концов стал, а не о таком, каким он был в пятнадцать лет. Из того, что я видел, у мамы был сильный характер, и она ничего не приняла бы на веру ни от кого, особенно от него, так что не думаю, чтобы ему удалось бы её обмануть. Это, кстати, напомнило мне в ней тебя. Гермиона схватила руку Гарри и, подняв к своим губам, поцеловала её. — Спасибо! Это очень мило. Я горда, что ты сравниваешь её со мной. Но осталась ещё пара вопросов. — Каких? — Почему твоя мама и Снейп были друзьями с первого же дня в школе? Они либо знали друг друга ещё до школы, либо познакомились в поезде, — сказала она. — Первое навряд ли, так как она была магглорождённой, вроде меня, а он — чистокровный**, разве что они случайно встретились на Диагон-аллее во время похода за покупками. И Снейп не похож на человека, способного подружиться со случайной знакомой, особенно магглорождённой. Так что единственное, что приходит мне на ум — они познакомились в Хогвартс-экспрессе, где сидели в одном купе, примерно как вы с Роном, и у них завязалась быстрая дружба. Она, должно быть, оказалась переполнена впечатлениями, а он был одиночкой, привязавшимся к ней. Возможно, кто-то стал насмехаться над кем-то из них двоих, и другой за него заступился. Гарри рассмотрел предположение. — Похоже на правду. Я могу себе представить маму, поступающую таким образом. Хотя, трудно представить себе заступающегося за неё Снейпа, — он вздохнул. — Сомневаюсь, что мы когда-либо узнаем в точности, разве что расспросим Снейпа, что маловероятно, или найдём её дневник, или ещё что-то в этом духе. Ты ведь ведёшь дневник, верно? Возможно, она тоже. Гермиона пожала плечами на его мысли. — Так, а какой второй вопрос? — поинтересовался Гарри. — Ну, мы так и не выяснили, почему Дамблдор настолько доверяет Снейпу? — ответила Гермиона. — Не похоже, что только лишь из-за того, что они с твоей мамой были когда-то друзьями.