o~O~o
— Говорю тебе Невилл, она не захочет меня видеть! — орал Гарри. — Как ты не понимаешь, из-за меня её чуть не убили! Сердце Гермионы дрогнуло, когда она это услышала. Ей захотелось проклясть Дурслей за то, что их воспитание вызвало у Гарри настолько низкую самооценку. Решив посмотреть, как будет развиваться ситуация, она тем временем потянулась к столику у своей кровати и взяла в руку палочку. — А я говорю тебе, что ты неправ! — настаивал Невилл. — Слушай, даже если б в том, что она оказалась здесь, действительно была твоя вина, не думаешь ли ты, что нужно по меньшей мере подойти к ней и извиниться, до того, как вычеркнуть её из своей жизни? Воспользовавшись тем, что Гарри замешкался на мгновение перед ответом, обдумывая услышанное, Невилл пихнул его внутрь через дверной проём. Гермиона не стала терять даром времени: — Петрификус Тоталус! Локомотор Поттер! Ещё до того, как он смог хотя бы удивиться, Гарри оказался парализован, и затем его тело подплыло по воздуху к кровати Гермионы, где она аккуратно уложила своего парня рядом с собой. После чего отложила палочку, обхватила Гарри руками и кивнула Сьюзен. С трудом сдерживая смех, та наложила «Фините Инкантатум», освобождая Поттера из магических оков, хотя тесные объятья Гермионы по-прежнему удерживали того на месте. — Гермиона, я так... — ещё до того, как Гарри смог продолжить свои извинения, Гермиона впилась в его губы жадным поцелуем. Сьюзен громко расхохоталась, тогда как лицо лежащего по соседству Рона приобрело кислое выражение, и он отвернулся на другой бок. В конце концов им пришлось прерваться из-за недостатка воздуха. — Я тебя прощаю, — заявила Гермиона, переводя дыхание, но ещё до того, как её возлюбленный смог ответить, снова возобновила поцелуй. — Мистер Поттер! — раздался резкий голос школьной медсестры. — Чем это, по-вашему, Вы тут занимаетесь?! — Ну, мадам Помфри, — ответил за него Рон, насмехаясь теперь над затруднительным положением, в котором оказался Гарри. — Не думаю, чтобы у него тут имелся особый выбор. Медсестра присмотрелась повнимательнее, и её губы слегка дрогнули в улыбке. Следующий вопрос был уже направлен по адресу: — Мисс Грейнджер! Хотя, я уверена, это и улучшает Ваше самочувствие, но подобные процедуры не рекомендованы при Вашем ранении. Она проигнорировала недовольство, появившееся на лице Гермионы, и стояла со сложенными руками, пока её пациентка не освободила Гарри, а тот не уселся со всё ещё остекленевшим взглядом в кресло, тут же уступленное ему Сьюзен.o~O~o
Мне пришлось ещё дважды останавливать попытки Гарри извиниться передо мной, пока, наконец, удалось разговорить его. В этот раз к нам присоединились Джинни с Луной, и мы все с ужасом выслушали его рассказ о противостоянии с Беллатрикс Лейстрейндж в Атриуме, а также то, как ему удалось поразить её заклятьем (Гарри не сказал, каким именно, что меня несколько насторожило), и как он затем услышал голос Волдеморта. Сперва тот укорил Беллатрикс за то, что она не смогла добыть пророчество, и посетовал о провале своего длительного, в год длиной, плана (не думаю, чтобы Волдеморт был в тот момент доволен своими «пожирателями смерти» — потерпеть поражение от шести детей школьного возраста). Затем Волдеморт повернулся к Гарри, чей шрам заболел с такой силой, что он был не способен пошевелиться, и попытался его убить! Слава Богу, его убивающее заклятье не достигло цели! Дамблдор наконец-то появился на сцене и оживил статуи в фонтане. Статуя волшебника прыгнула, загораживая Гарри и принимая на себя заклятье, и статуя ведьмы схватила Беллатрикс, ну а статуя кентавра напала на Волдеморта. Тому удалось уклониться, после чего он начал свою дуэль с Дамблдором. Гарри описал это, как наиболее впечатляющий поединок, который он когда-либо видел. Он буквально чувствовал, как творимые ими заклинания источали могущественную магию. Волдеморт с Дамблдором также постоянно переносились с места на место, так что было сложно отследить, где конкретно каждый из соперников находится в данный момент времени. У Волдеморта, впрочем, имелось некое преимущество — ему нужно просто убить оппонента, тогда как Дамблдор пытался лишь пленить его. Гарри потерял счёт убивающим заклятьям, выпущенными Волдемортом, но к концу боя большая часть статуй оказалась разрушена. Даже Фоукс вмешался в сражение, проглотив одну из «авад», что чуть было не поразила Дамблдора. К счастью, так как он феникс, для него это оказалось не фатально. Некоторые заклинания из тех, что творил Дамблдор, мне нужно будет изучить подробнее, ибо ранее я ни о чём таком не слышала. Например, тот огненный бич, а ещё заклятье, сотворившее обволакивающий Волдеморта водяной кокон. А ещё Гарри рассказал, что Волдеморт использовал щит, который выглядел более непроницаемым, чем те защитные чары, что мы изучали. Но в тот момент, когда Дамблдор уже, по всей видимости, одерживал победу, случилось самое ужасное. Волдеморт вселился в Гарри, сделав его одержимым.o~O~o
— Дамблдор испугался сильнее, чем на протяжении всего боя до этого, — поведал Гарри, перейдя к этому времени практически на шёпот. — И вскоре я узнал, почему. Мой шрам буквально взорвался от боли, сильнее, чем всё, что мне довелось испытать до сих пор. Больше даже, чем от заклятья «Круциатус». Всё о чём мне удавалось подумать, это о том, что я хочу умереть. Я мог почувствовать его внутри себя, и даже более того. Он был мною, и я был им. Комната погрузилась в полную тишину на какое-то мгновение, а затем Джинни спрятала своё лицо в ладонях и начала плакать, вспомнив, без сомнения, свой собственный опыт одержимости шестнадцатилетним Томом Риддлом. Челюсти Невилла и Сьюзен отвалились от шока, а Рон с трудом смог лишь прошептать: «Чёрт подери!» Глаза у Луны раскрылись даже ещё шире, чем обычно, если только такое было возможно. Но Гермиона целиком сконцентрировалась на словах Гарри. В его голосе она уловила мёртвое, обречённое выражение, которого никогда не слышала ранее. Не говоря ни слова, Гермиона простёрла руки, моля Гарри придти к ней в объятья, тогда как слёзы катились по её щекам. Он неохотно присел на краешке её кровати, и Гермиона придвинулась поближе, чтобы обхватить его так крепко, и в то же время нежно, как только могла. — Затем я сказал Дамблдору, чтобы он убил меня, но на самом деле это он говорил моим голосом. Хотя в тот момент я испытывал такую боль, что я и сам был согласен умереть, — продолжал Гарри всё тем же похоронным тоном. — Всё о чём я мог подумать, это то, что лучше смерть, чем терпеть такое. Потом мне пришло в голову, что если я умру, то наконец-то увижу своих родителей и смогу снова увидеть Сириуса. Все, кто слушал данную историю, плакали в этот момент, даже Рон, а Гермиона прижимала Гарри к своей груди ещё сильнее, игнорируя боль в своей не до конца залеченной ране. Она спрятала своё лицо на его плече, промочив одежду Гарри своими слезами насквозь. Наконец, он заговорил снова: — А потом внезапно всё закончилось. Он просто сдался и отпустил меня. Дамблдор думает, что это произошло из-за моих мыслей о родителях и Сириусе. Он сказал, что Волдеморт не выносит даже мысли о любви. Все оцепенело кивнули в ответ на это и стали вытирать слёзы, пытаясь придти в себя. Рон с Невиллом отвернулись, чтобы скрыть своё смущение, а Сьюзен подошла к смертельно бледной Джинни и обняла её. Гермиона, со своей стороны, по-прежнему удерживала Гарри, сжав его ещё раз, после чего немного расслабив руки. Он сдвинулся немного назад, чтобы опереться спиной на изголовье кровати, так что теперь Гермиона оказалась не столько сзади него, сколько сбоку. Она положила свою голову Гарри на грудь, в то время как он обхватил её за плечи. — Дальше всё было, как в тумане, — продолжил Гарри. — Как-то внезапно так оказалось, что мы с Дамблдором стоим в комнате, полной народу, и он держит меня. — Это когда мы вернулись, — прервала его Сьюзен. — Тётушка связалась с некоторыми сотрудниками Министерства, и они в конце концов заставили каминную сеть снова работать, после чего люди начали прибывать. Она и ещё по меньшей мере дюжина авроров видели Сами-Знаете-Кого своими собственными глазами. Но тот сразу после этого схватил Лейстрейндж и скрылся. Фадж тоже там был, так что ему наконец-то пришлось признать это. Теперь все знают, что ты говорил правду, Гарри. В ответ Гарри лишь кивнул, как если бы это больше не имело для него особого значения. — После этого директор спокойно так сообщил всем, что он, мол, взял в плен несколько «пожирателей смерти» в Отделе Тайн, и мы поспешили туда, — продолжила Сьюзен. — Я нашла Невилла, и затем мы с ним отыскали остальных из вас. А когда мы вернулись обратно наверх, Гарри уже не было, а Дамблдор объяснял Фаджу, что происходит, и тот явно был очень недоволен. Не думаю, что он надолго задержится на своей должности, — добавила она с удовлетворённым выражением на лице. — О, кстати! Тётушка собирается снять с вас всех показания. Она не слишком обрадовалась тому, что ты тогда пропал, Гарри, но после всего случившегося Дамблдору теперь довольно многое дозволено. Окружающие кивнули, и все дружно повернулись обратно к Гарри. Гермиона почувствовала, что ему не очень хочется оканчивать свою историю. Но потом плечи его слегка опустились, и Гарри вернулся к рассказу: — Дамблдор сделал порт-ключ, который перенёс меня в его кабинет. Я оставался там, пока он не пришёл туда сам — после того, как перенёс вас пятерых обратно в школу. Он сказал, что с вами всё будет в порядке, — с этими словами он бросил виноватый взгляд на Гермиону, но она сжала его руку и кивнула ему, давая понять, что понимает и не винит его. — Затем он объяснил мне некоторые вещи, — тут лицо Гарри закаменело, и его голос приобрёл суровый тон. — Оказалось, что это Волдеморт посылал мне те сны весь год. Он вкладывал эту сцену в мою голову, чтобы убедить меня отправиться в Министерство взглянуть на пророчество. Волдеморт рассчитывал, что меня одолеет любопытство. Но он и помыслить не мог, насколько меня держат в неведении, и что я даже не в курсе того, что существует какое-то пророчество насчёт меня. А когда его задумка не сработала, тогда он послал мне это видение с Сириусом. Другими словами, это с самого начала было совершенной фальшивкой, и из-за меня вы все чуть не погибли. А самое худшее, — голос Гарри возвысился, — что Дамблдор знал обо всём, так как Снейп видел мои сны. Он всё время это знал и ни разу не сказал мне, что происходит. И теперь из-за этого Сириус мёртв! Остальные шестеро учеников содрогнулись от волны магии, что выпустил Гарри, акцентируя свои слова ударами кулака по стене рядом с постелью Гермионы. — Что здесь происходит?! — мадам Помфри ворвалась в помещение, разъярённая нарушением покоя в её владениях. — Это Больничное Крыло! Если вы, дети, не можете сдерживать свои эмоции, вам придётся уйти. Но тут она запнулась при виде Гермионы, которая отчаянно вцепилась в Гарри и умоляюще мотала головой. — Прошу прощения, мадам, этого не повторится, — с покаянием ответил Гарри, предпринимая попытку подняться со своего места рядом с Гермионой, но только затем, чтобы обнаружить себя возвращённым обратно, так как та отказалась выпустить его из своей хватки. — Очень хорошо, — смилостивилась медсестра. — Но прямо сейчас мне необходимо обследовать моих пациентов. Мисс Грейнджер? Гермиона неохотно выпустила Гарри, затем села на постели и потянулась к пуговицам своей пижамной рубашки, в то время как целитель наколдовала ширму. Расстегнув верхнюю пуговицу, Гермиона притормозила и взглянула на своего парня. Тот, внезапно поняв, что она собирается сделать, мучительно покраснел и опрометью бросился по другую сторону от ширмы. Гарри подошёл к постели Рона, тогда как другие ребята их покинули. Глаза Гарри оставались несколько затуманенными, поскольку лишь теперь до него дошло, что под рубашкой Гермионы не было надето бюстгальтера. — Ты в порядке, приятель? — вырвал его из раздумий голос Рона. — А? О, конечно, всё нормально, — запинаясь, ответил Гарри, не собираясь выдавать тот факт, что все его мысли занимали видения обнажённого торса Гермионы. — М-мм, как-то не получалось раньше спросить, а что конкретно случилось с вами всеми? — Ну, Гермиона и я пострадали больше всего, — сказал Рон. — Сьюзен отделалась несколькими синяками, и, как ты уже знаешь, Невилл сломал свой нос. Мадам Помфри вылечила всё это прямо на месте, так же как и сломанную ногу у Луны. Рон остановился ненадолго и наклонил голову набок. — Знаешь, эта девочка, оказывается, крепче, чем можно судить по её виду. От костоломного заклятья, что она словила, должно быть адски больно, но она просто не обращала на него внимания и старалась помочь мне. Отрезала кусок своей мантии, чтобы перевязать меня и остановить текущую кровь. Рон слегка покраснел и пробормотал себе под нос: — И потрясно выглядящие ноги, к тому же. Затем он собрался с мыслями и вернулся к своему ранению: — Не уверен в точности, чем таким меня пришибло. Всё что могу сказать — это начинается с «С». Сек-что-то-там. Насколько мадам Помфри получилось определить — какая-то тёмная разновидность режущего заклятья. Рон снова прервался и огляделся, затем наклонился к Гарри: — И знаешь, что странно? Сначала Помфри никак не могла закрыть разрез или остановить кровь. Но затем пришёл Снейп и произнёс какое-то сложное заклинание, махая палочкой туда-сюда над этим, и рана сразу исцелилась! Он откинулся назад и помотал головой в недоумении. — Ранение Гермионы оказалось по-настоящему серьёзным, хотя у неё и не текла кровь, как у меня. Помфри сказала только, что оно повредило ей внутренности. Но она теперь пьёт по десять разных зелий в день и очень много спит, — в этот момент Рон заметил, что Гарри снова начало одолевать чувство вины, и слегка стукнул своего друга кулаком по руке. — Но больше всего она волновалась за тебя, когда тебя не было рядом, приятель. И никто из нас ни в чём тебя не обвиняет, так что не начинай снова извиняться. Рот Гарри захлопнулся, так как именно это он и собирался сделать. Вместо этого Гарри изобразил смущённую гримасу. — Я так считаю, что лучшее, что ты можешь сейчас для неё сделать — это просто быть рядом, — заметил Рон. — Она быстрее поправится, если не будет беспокоиться о тебе. Гарри кивнул, давая понять, что понял совет. В этот момент появилась мадам Помфри и взмахом волшебной палочки передвинула ширму к кровати Рона. Гарри поёжился, когда увидел длинный шрам, обнаружившийся на плече и груди Рона, когда тот снял свою пижамную рубашку. — Полагаю, что Вы можете быть свободны после этого финального обследования, мистер Уизли, — заявила медсестра. — Мистер Поттер, мисс Грейнджер обратилась с просьбой позволить Вам остаться. Тем не менее, она нуждается в отдыхе. Гарри кивнул в знак согласия и подошёл обратно к постели Гермионы, где она была занята тем, что писала в свой дневник. Он присел, наблюдая за ней, и спустя некоторое время обнаружил, что его глаза блуждают по её груди, а мысли заняты её ранением и шрамом Рона, а также ещё двумя штучками, которые очень часто приходят на ум молодым парням. Гермиона заметила, как её друг нахмурился и потряс головой, после чего бросила на него вопросительный взгляд. Надеясь, что она не заметила, на что он только что пялился, Гарри заставил себя улыбнуться и взял её за руку. — Мне жаль, — сказал он коротко. В этот раз Гермиона не стала хмуриться на него, вместо этого она просто улыбнулась в ответ. — Я знаю, — сказала она, сжимая его руку в знак понимания. В этот момент вышел Рон, одетый и готовый уйти, после чего объявил, что он возвращается в башню Гриффиндора. Гермиона чуть сильнее сжала руку Гарри, давая ему понять, что хочет, чтобы он остался подольше, так что они оба помахали рукой своему рыжеволосому другу на прощание. Гермиона положила свой дневник на прикроватный столик и откинулась на подушку. Зелья, которые она только что приняла, постепенно давали свой эффект. Гарри оставался рядом с ней, держа её руку и намереваясь пробыть здесь столько, сколько нужно. Спустя несколько минут, собравшись с храбростью, Гермиона открыла глаза и повернулась к Гарри. — Я люблю тебя, — прошептала она. Голова Гарри взметнулась, а сам он беззвучно ахнул и побледнел, однако их сцепленные руки не дали парню отстраниться. — Что? Я имею, в виду, как? — запинаясь, переспросил он. Его мысли бешено скакали, пытаясь найти объяснение тому, почему она сказала это именно такими словами. — Невилл рассказал мне, что случилось после того, как я потеряла сознание, — мягко объяснила она. — Как ты сказал мне, что ты любишь меня и не можешь без меня жить. И я чувствуют то же самое по отношению к тебе. — Я... Я... — разум Гарри в настоящую секунду не мог породить ни одного приемлемого ответа. — Ты не это имел в виду? — спросила Гермиона, признаки тревоги начали проявляться на её лице. Это наконец заставило Гарри говорить. — Нет! Я именно это имел в виду! — поспешил он её уверить. — Что ж, как и я, — твёрдо заявила Гермиона. — Но... Гермиона покачала головой. — Не сейчас. Мы поговорим о последствиях позже. Сейчас я хочу обдумать это до утра, — её сердцу стало тесно в груди при виде его сияющей улыбки. — Я люблю тебя. — И я люблю тебя, — прошептал он в ответ. Её глаза снова закрылись, но улыбка не её лице и ещё одно пожатие его руки просигнализировали о том, что Гермиона его услышала. — Я так тебя люблю.o~O~o
Из дневника Гермионы Грейнджер — 21 июня 1996 г. Когда я проснулась этим утром, Гарри всё ещё сидел здесь и держал меня за руку. Я сказала ему, что он не должен был оставаться тут на всю ночь, но он лишь улыбнулся мне в ответ. Тогда я заметила на нём новую одежду, и Гарри объяснил мне, что он узнал у Помфри, как долго я буду спать, затем вернулся в свою комнату, чтобы поспать, принять душ и переодеться перед тем, как придти сюда к тому времени, как я проснусь. У меня просто мурашки пробежали по коже при одной мысли, как он обо мне заботится. На протяжении последующего дня Гарри поведал мне больше подробностей. По всей видимости, Кричер спрятал зеркало Сириуса и затем обманом заставил Гарри подумать, что Сириус ушёл. Каким-то образом Кричеру удалось покинуть дом и придти к Малфоям — возможно, во время рождественских каникул, когда дом был полон народу и никто не заметил, что он пропал — и Нарцисса подсказала ему, как всё провернуть. Гарри также признался мне с некоторым смущением, что, выйдя от Дамблдора, он разбил своё зеркало в ярости. Но ещё более шокирующим для меня оказалось известие, что Гарри разгромил весь кабинет директора, так зол он был на Дамблдора в ту ночь! Я была ошеломлена, хотя частично и признала, что Дамблдор заслужил это. Когда я сказала это Гарри, он окинул меня неопределённым взглядом и ответил, что я не знаю ещё и половины. Я попыталась было узнать, что он имел в виду, но Гарри сразу же сменил тему. Оказалось, Снейп всё-таки связался с Орденом, но при этом не проявил особой настойчивости. Так как Сириус был на месте, все дружно решили, что время терпит и они разберутся с этим в следующий раз, когда увидятся с Гарри. К тому времени, когда до них добралась миссис Уизли, было уже слишком поздно. Дамблдор вызволил Амбридж из плена кентавров и послал её паковать вещи, чтобы возвращаться обратно в Министерство. Я думаю, её следовало бы арестовать и подвергнуть суду, но Сьюзен сказала, что, по словам её тёти, Амбридж — слишком влиятельная политическая фигура и, скорее всего, ей удастся выкрутиться. Хотя лично мне кажется, что если б Дамблдор действительно задался этим вопросом, он бы смог до неё добраться. В конце концов, если она являлась персональным помощником Фаджа, то после его отставки у неё не должно остаться никакой официальной должности в Министерстве. Говоря об Амелии Боунс, она пришла сегодня, чтобы взять показания у всех учащихся. Она заверила нас, что никому не предъявят обвинения в связи с вторжением на запретную территорию или причинённым ущербом. Когда мадам Боунс закончила, Гарри попросил её побеседовать с ним приватно, и она выслушала его с очень серьёзным выражением лица. Гарри выглядел весьма облегчённым, когда они вернулись, и он пообещал попозже рассказать мне, о чём шла речь. Хотя мадам Боунс осталась нами довольна, по её лицу можно было сказать, что всё это происшествие в целом привело её в ярость. Определённые люди были «убеждены» оставить свой пост, и некоторые двери остались незапертыми, тогда как каминную сеть временно отключили. Теперь ей предстояло выяснить, были ли в каждом из этих случаев замешаны взятки или же кого-то взяли под Империус. Но, думаю, мадам Боунс сможет докопаться до истины — она выглядит, как весьма компетентная ведьма. Не то что некоторые другие министерские служащие, которых нам довелось наблюдать. До того, как она ушла, Гарри сказал ей, что надеется увидеть её следующим Министром Магии. Это вызвало на её лице первую улыбку за весь день, и она сказала, что нажила слишком много врагов, отказываясь «играть в политические игры». Позже вечером, когда мы остались одни, Гарри рассказал мне, о чём ему нужно было поговорить с мадам Боунс. Когда он сражался с Беллатрикс Лейстрейндж в Атриуме, то наложил на неё заклятье Круциатус! Правда, оно не сработало, поскольку Гарри не нашёл в себе достаточно ненависти, чтобы заставить это заклятье работать, — лишь праведный гнев. Беллатрикс даже подразнила его за это. Мадам Боунс заверила Гарри, что в подобной ситуации ей бы и самой захотелось сделать что-то подобное, и в данном случае она не станет выдвигать против Гарри никаких обвинений, но пусть больше он не надеется избежать наказания в случае повторения. Гарри заверил её, что больше никогда даже не подумает применять Непростительные. Я теперь лучше понимаю, почему они так названы. Ненависть, необходимая для их использования, может разрушить твою собственную душу. Я заметила, что что-то ещё лежит у Гарри на сердце. Что-то, помимо даже смерти Сириуса, как мне кажется. Я заметила, с какой грустью он смотрит на меня иногда, как будто знает, что потеряет и меня тоже в будущем. Сначала я думала, это связано с тем, о чём он мне только что рассказал и что могло случиться в результате. Безусловно, мысли об исключении или даже отправке в Азкабан определённо могли бы вызвать ту печаль, что я в нём чувствую. Но даже сегодня к вечеру эта грусть не исчезла. Добавлено следующим утром Уже перед тем, как уснуть, я, наконец, спросила его, в чём дело? Гарри ответил, что у него имеется для меня очень важное известие, но он хочет подождать с этим до тех пор, пока мне не станет лучше, и мы не останемся с ним наедине. Затем он поцеловал меня и держал за руку, пока я не погрузилась в сон.o~O~o
Из дневника Гермионы Грейнджер — 27 июня 1996 г. О нет! Нет, нет, нет! Когда же это безумие закончится?! Я больше не вынесу! О, Гарри, что же нам делать?! Гарри наконец-то рассказал мне, что его беспокоило всю неделю. Хотя всё было так хорошо и спокойно — занятия окончились и погода стоит хорошая, теплая и солнечная — но я видела, что он не наслаждается этим в полной мере. Я пыталась поддержать его, как могла, служить источником душевного комфорта, готовая всегда придти на помощь. И я знаю, это помогало, но всё-таки что-то было очень сильно не так. После выписки из лечебницы я надеялась, что, если причина подобного состояния Гарри заключалась в его тревоге обо мне, то теперь он сможет расслабиться, но я ошиблась. Да, теперь мы могли больше времени проводить вместе, заниматься разными вещами, но его по-прежнему что-то тревожило, не давало оставаться на одном месте. Например, сидим мы в гостиной, и вдруг ему нужно куда-нибудь уйти. Навещаем Хагрида и всего спустя несколько минут он подскакивает и говорит, что пора уходить. Мы даже летали с ним вместе, но это не продлилось долго. Наконец, сегодня, когда мы с ним гуляли возле озера, Гарри рассказал мне. (Следующие слова в своём дневнике Гермиона зачаровала таким образом, что они оставались невидимыми до тех пор, пока она не постучит по соответствующему месту волшебной палочкой и не скажет пароль.) Тот, у кого хватить могущества низвергнуть Тёмного Лорда, грядёт... Рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый по скончании седьмого месяца... И Тёмный Лорд пометит его, как равного, но будет у него сила, которой Тёмный Лорд не знает... И один из них должен умереть от руки другого, потому что ни один не сможет жить, пока остаётся в живых другой. Именно эти слова полностью разрушили наше счастье. Гарри должен убить Волдеморта или умереть. Это нечестно! Позже Пришлось прекратить писать, потому что мешали слёзы. Но мне нужно собраться и действовать рассудительно. Я должна быть сильной для Гарри. Сейчас он склонен отдалиться от меня, поскольку полагает, что я окажусь в опасности. Он уже пытался — именно этими словами он начал разговор, мол, нам слишком опасно быть вместе. Но я не позволю! Прямо ему это сказала и не устану повторять, сколько бы ни понадобилось. Так много участков мозаики сложилось вместе. Вот почему Волдеморт напал на Гарри, когда тот был младенцем, и вот почему продолжает попытки добраться до него каждый год. Гарри сказал, что изначально пророчество могло подойти не только к нему, но и к Невиллу, однако его шрам — это и есть вышеупомянутая отметка. Так как Гарри получил его, когда Волдеморту не удалось его убить, то тем самым Волдеморт пометил его, как равного. Выяснилось также, почему Гарри нужно жить с его тётей. Оказывается, Дамблдор создал некую защиту, основанную на магии крови, охраняющую Гарри от Волдеморта до тех пор, пока Гарри рассматривает то место, как свой дом, поскольку его тётя — кровный родственник Лили, и последняя пожертвовала собой ради сына. По мне, так это выглядит больно запутано. Кроме того, Гарри сказал, что Волдеморт сумел обойти кровную защиту, когда использовал кровь Гарри для восстановления своего тела. Таким образом, эта защита, хоть и помогла одолеть Квирелла на нашем первом курсе, но сейчас против Волдеморта неэффективна. Дамблдор высказал предположение, что «сила, которой он не знает» — это любовь. Эту интерпретацию я использовала в свою пользу, убеждая Гарри, что нам необходимо остаться вместе. Если его сила заключается в любви, и мы любим друг друга, то наша любовь сделает его сильнее. Думаю, мне удалось его убедить. Я так сердита на Дамблдора! Как за то, что он не рассказывал всего этого Гарри раньше, так и за то, что сделал он это в момент его настолько сильного эмоционального потрясения. Гарри сказал мне, что Дамблдор прошёлся в своём рассказе по каждому учебному году, и поведал о том как он, мол, каждый раз рассматривал возможность рассказать Гарри всё, но так и не сделал этого. Теперь я задаюсь вопросом касательно некоторых вещей, случившимися с нами в школе — не были ли какие-то из них заранее подстроены. Нужно будет над этим поразмыслить. После того, как Гарри мне всё рассказал, мы весь оставшийся день избегали других людей, оставаясь по большей части в Комнате-По-Требованию. Даже пропустили Прощальный Пир. Случайно встретились с Луной Лавгуд (она развешивала объявления, пытаясь вернуть назад свои вещи, украденные ради шутки её одноклассниками), и она сказала несколько утешающих вещей касательно смерти и того, что она снова видит нас любящими друг друга. Оказывается, её мать умерла, когда Луне было девять лет. Впервые за время, что я знаю Луну, её речь звучала осмысленно. Думаю, я действительно её недооценивала. Также это было первым случаем, когда в мире волшебников я услышала о чём-то, похожем на религию. Мы, кстати, оказались правы насчёт причин нахождения Трелони в замке — это именно она произнесла то пророчество. Оно было сделано во время собеседования по приёму её на работу. Хотя, нам по-прежнему неизвестно ничего нового по поводу Снейпа. Думаю, я снова буду плакать сегодня в подушку, пока не усну. О, Гарри, что с нами теперь будет?o~O~o
Из дневника Гермионы Грейнджер — 28 июня 1996 г. Сегодня я уже немного успокоилась, и теперь пытаюсь смотреть на это, как на проблему, требующую решения. Очень большую проблему, конечно, но решение у неё просто обязано существовать. Мы ехали домой на Хогвартс-экспрессе, и испытывали некое чувство подавленности. Большинство людей всё ещё пребывали в шоке из-за произошедшего. «Ежедневный пророк» всю недели публиковал истории, и они удивительным образом оказывались вполне точными. Гарри внезапно снова стал героем. Как замечательно! (Интересно, мой сарказм сочится через бумагу, когда я пишу это?) Я пытаюсь не испытывать горечи по данному поводу, но не в силах. Они восхваляют его за приверженность своим убеждениям, несмотря на насмешки и издевательства! Погодите-ка! Но ведь они и являлись самыми яростными нападающими к команде издёвок! Они, что, реально полагают, что все об этом просто забудут?! Единственное развлечение случилось, когда Малфой, вместе с Креббом и Гойлом, пытался атаковать Гарри. Клянусь, постоянное времяпровождение с этими двумя безмозглыми шутами превратило Малфоя в настоящего болвана. Он атаковал Гарри, когда тот возвращался из туалета. Гарри, даже при всей своей подавленности и безразличии к окружающему, успел броситься на пол, уклоняясь от первой волны заклятий. Но даже так Гарри мог бы пострадать, если б эти идиоты не вздумали совершить своё нападение прямо напротив купе, где сидели члены АД с Хаффлпаффа! Сьюзен как раз рассказывала им, что произошло с нами в Министерстве. В общем, как только они увидели сквозь дверь вспышки заклятий, то дружно бросились наружу помогать Гарри. В довершение всего, Падма и Энтони как раз патрулировали поезд и присоединились к ним. К тому времени, когда проклятья и наговоры перестали летать по воздуху, эти трое клоунов представляли из себя такое! Впрочем, того заряда хорошего настроения, который Гарри получил при данном инциденте, не хватило надолго, и он большую часть поездки мы просто тихонько сидели вместе. Время от времени у него появлялась идея, о которой он говорил мне, или у меня возникало предложение для него. Джинни объявила, что она порвала с Майклом Корнером и теперь встречается Дином Томасом. По всей видимости, Майкл не слишком хорошо воспринял тот факт, что она обыграла его в квиддич. Как и следовало ожидать, Рон не обрадовался этой новости. Впрочем, полагаю, он бы стал возражать против любого мальчика, с которым Джинни вздумала встречаться. Ну, может, за исключением Гарри. У меня есть чувство, что отношения с ним Рон бы одобрил. Извините, но этот парень занят. Хорошо, что Джинни, как мне кажется, преодолела свою влюблённость в Гарри. И, кстати, что интересно — похоже, что Джинни встречается исключительно с парнями на курс старше её. И, раз уж зашла речь на эту тему, Рон с Лавандой расстались. Я лично услышала это утром от Лаванды. Когда я спросила об этом Рона, тот просто пожал плечами и сказал, что из этих отношений ничего не вышло. Что касается Лаванды, то у неё нашлось ещё кое-что, что сказать по данному поводу. Я слышала, как она говорила об этом с Парвати, когда мы собирались в дорогу, и та спросила Лаванду, что, мол, случилось? Она ответила, что устала от того, что её игнорируют. Я сперва не поняла, что Лаванда имела в виду, учитывая, сколько времени они с Роном миловались. Тогда Лаванда повернулась ко мне и сказала, что не являлась для Рона самой важной девушкой на свете. В отличие от меня. Когда случалось что-то важное в его жизни, он делился этим со мной, а не с ней. Она не злилась на меня за это, и заверила, что даже не предполагает, будто бы я изменяю Гарри или что-то ещё в этом духе. Просто я являюсь лучшей подругой Рона, и имею для него высший приоритет. Она напомнила мне, что это я, а не она была самой первой девушкой, которую он обнял после того квиддичного матча. Раньше я об этом не думала. Рону будет нелегко обзавестись девушкой по-настоящему. Разве что она станет частью нашей тесной группы и станет делить с нами все наши «приключения». Это заставило меня испытывать вину, так как мы с Гарри никогда не старались включить Лаванду в нашу совместную с Роном деятельность. Что ж, об этом стоит поразмыслить в будущем, когда Рон найдёт себе другую девушку. Прямо сейчас у меня и без того есть, о чём беспокоиться. Мы скоро прибудем на Кингс-Кросс. На некоторое время Гарри отправится к Дурслям, а я — к себе домой. Но я надеюсь, что вскоре мы снова будем вместе. А между тем, я собираюсь учиться и попытаюсь спланировать, чем мы займёмся в следующем году для тренировки и подготовки. Гарри согласен со мной, что теперь нам потребуется приложить больше усилий, чем когда-либо раньше, и серьёзно на это настроен. Впрочем, чтобы ни случилось, я всегда буду рядом с ним. Я уверена в этом больше, чем в чём бы то ни было ещё в моей жизни.o~O~o
Наше время Гермиона закрыла записную книжку и печально на неё уставилась. Сидящую рядом Розу заинтересовало эта внезапная смена настроения. — Мамочка? Что не так? Гермиона обняла одной рукой свою дочь и прижала её к себе. — О, просто я подумала, насколько всё пошло иначе, чем я тогда предполагала. Некоторые вещи кажутся такими однозначными, когда тебе шестнадцать... Ну, я никогда и предположить не могла, что произойдёт на следующем курсе, и как сильно изменится моя жизнь. — Но одна вещь не изменилась, — твёрдо заявила Роза. Гермиона взглянула в уверенное лицо дочери, в её ярко-зелёные глаза. — Ты никогда не переставала любить его. Это бесхитростное утверждение вызвало улыбку на лице Гермионы. — Да, я никогда не переставала любить его. Это никогда не изменится. — А теперь мы перейдём к следующему году? — с надеждой спросила Роза. — Нет, я думаю, что мы подождём с этим немного. Ты согласна? — Хорошо, мамочка. Гермиона заключила свою дочь в тесные объятья, и остаток вечера они провели, сидя вместе и беседуя о событиях судьбоносного пятого курса.