Дикие

Дикий передвигался быстро. Он постоянно дергал Стайлза, подгонял и порыкивал на него. Последнему приходилось туго. Идти было неудобно. — Отпусти меня, — попросил Стайлз, когда набрался смелости. Дерек даже не задумался: — Нет. Шагай. — Я же спас тебя! — от беспроторицы воскликнул он и остановился. Дерек заревел, резко развернулся и дернул Стайлза так, что они вдруг оказались лицом к лицу, хотя Стайлз ниже на полголовы. — Заткнись и иди! — глаза светились кровавым цветом, а клыки, казалось, тянулись к горлу. — Хорошо! — выдохнул он испуганно, пытаясь унять стук в груди. — Хорошо, но дай хотя бы отдохнуть. Мы идем целый день, я ничего не ел и не пил со вчерашнего вечера. Глаза вернулись к человеческому цвету, а клыки скрылись за губами. Дерек вдруг действительно вспомнил, что поднял щенка ни свет ни заря и тут же связал. — Я найду еду, — раздраженно сказал он. Как волк, Дерек мог обходиться без пищи несколько дней, и уж шибко сильно ему хотелось в стаю, так что он собирался обойтись без охоты этот день. Но человек — слабое создание. Беря его с собой в путь, Дерек должен был предвидеть что-то такое, чтобы не быть сейчас сбитым с толку. — Сиди тут и даже не вздумай убегать. Стайлз медленно кивнул, так чтобы не задеть носом нос дикого. Впрочем, тот сразу грубо оттолкнул его вниз, что приземлился он на пятую точку. — Спасибо за нежное отношение, — пробурчал Стайлз тихонько, усаживаясь поудобнее, как только можно это сделать без рук. — Ты моя добыча, щенок, я не обязан обхаживать тебя, как сучку, — незаинтересованно ответил Дерек, снимая при этом тоболец, рубаху, оставаясь нагим. Стайлз закашлялся, не зная, что больше удивило его: вид Дерека или невероятный слух. Потому что он уверен — услышать было невозможно, только если бы он сказал это прямо в ухо. — Как ты услышал? — пораженно выдохнул он, осматривая крепкое тело. У мужей его племени к восемнадцатому лету насчитывалось не менее десятка шрамов и увечий. А Дереку, наверное, шло уже тридцатое лето, и на коже ни одной метки. Даже у Стайлза шрамы на ногах и спине, хотя он редко бывал на охоте. — Я волк, — ответил Дерек и вдруг обратился в это же животное, доказывая слова делом, потоптавшись чуточку, разминая лапы. Напоследок взглянул на анахорета, предупреждающе зарычав, и бесшумно засеменил в лес. Стайлз досчитал до десяти и принялся выкручиваться из веревки как мог. Это было не так уж сложно. Он стянул шкуру и подхватил рубаху, натягивая на себя. Она ещё хранила тепло Дерека, что жутко раздражало. Забрав свои вещи, Стайлз двинул в другую сторону от убежавшего, очень стараясь не создавать много шума. На всякий случай ножик оставался в ладони. Сначала он шел на цыпочках, а потом шуганул, что есть мочи. В ушах свистел ветер, а ноги будто и не чувствовали той усталости, что была минутой ранее. Голод и жажда не донимали, лишь страх сопровождал Стайлза. Он умчался достаточно далеко, если бы Дерек был человеком, но волки были выносливые. Они могут неделями преследовать добычу и не чувствовать усталости. Стайлз чувствовал себя именно такой добычей. В боку уже нещадно жгло, ноги едва переставлялись, а во рту пересохло. Стайлз думал, пройденного пути достаточно, чтобы спастись. Остановившись, он попытался выровнять дыхание. Оно же заглушало все звуки вокруг. И тут Стайлз услышал приглушенный человеческий голос. Так, словно где-то впереди находится много-много человек. Воспылав новыми силами, Стайлз двинулся навстречу к ним. Люди — это именно то, что сейчас ему нужно. Подойдя почти к краю леса, за которым начиналось поле, он осторожно выглянул из кромки деревьев. На глаза сразу же попался тот страшный старик, которого он видел минувшим днем. Теперь он мог рассмотреть вожака более внимательно и с уверенностью сказать: этот человек не знает пощады. Он раздавал указания кивком головы, а мужчины тупили взгляд, воительницы и вовсе тряслись. Все готовились к обеду. Жарили пойманную на огне дичь. У Стайлза слюнки потекли, когда тот увидел, как румяное мясо на плоском камне подносят вожаку, а тот вгрызается в кусок с животной жадностью, позволяя другим тоже отобедать. Каждый подходил к костровому, а тот делил пищу. В племени Стайлза тоже есть такой обычай: ешь столько, сколько поймал. От того Стайлз и питался лишь одной крысиной похлебкой, ведь та дичь, что покрупнее, шла в обмен на одежду, посуду и другие нужды. Вот и приходилось алкать время от времени. Как сейчас. Стайлзу уж очень хотелось ту кость, что в руках вожака. Примут ли они Стайлза? Хотя бы накормили. Стайлз почти обнаружил себя, выходя из-за деревьев, как что-то закрыло ему рот и резко утянуло назад. — Умпр-х! Тяжелое нечто придавило к земле и страшно-зло зарычало. Стайлз почувствовал, как капли слюны из пасти волка упали ему за шиворот. Зубы клацнули возле уха, а потом вгрызлись в его ладонь. — Боже! Нет, — промычал он и заплакал, как ребенок, а не мужчина. Нож выпал из разогнувшихся пальцев, Стайлз даже забыл, что он у него есть. Все, о чем он думал, придавленный хищником, — что сейчас его съедят и не подавятся. — Извини, извини! Не ешь, пожалуйста. Проговорил он в чужую ладонь, да только ни слова не было понятно. Кровь из прокушенной руки хлестала достаточно, как только дикий отпустил ее. Стайлз подтянул ее к себе, бережно прижимая. Дерек поднялся. — Я сказал тебе сидеть на месте! — яростно начал он, но тихо. Дикий замер, прислушиваясь, и облегченно вздохнул. Видимо, люди не услышали их потасовку. Стайлз даже не поднял взгляда. Его мысли крутились лишь в одном русле, что рядом люди, что они могут спасти его от Дерека. Стоит только закричать. Едва уловимый поворот головы, и дикий тут же вцепился когтями ему в плечо, зло выговаривая слова: — Думаешь, это племя поможет тебе? — Стайлз не знал, что Дерек хочет услышать. Его молчание было громче слов. — Иди сюда. Его потянули вверх и подтолкнули вперед. Перед глазами вновь открылся вид на поляну и обедавшее племя. — Посмотри внимательно, — тихо выдохнул Дереков голос, прямо на ухо. Стайлз покорно послушался. — Ты видишь кости? Как думаешь, какое животное они едят? Присмотревшись, Стайлз понял, что не видел таких длинных толстых костей, а дуги рёбер были слишком малы для волка и слишком тонки для медведя или оленя. Догадки стали закрадываться в голову. Человек. Сердце бешено заколотилось, в глазах помутнело, когда ответ прозвучал в ушах. По бешеному стуку Дерек понял, что до мальчишки дошло. — Если ловцы никого не поймали, они поедают своих, а шкуры опаливают на костре и носят, как одежды. О, боги! Стайлз печалился о потерянной свободе, но только что вразумел, что мог стать пищей людей, что еще хуже, чем быть пищей дикому. Ему вмиг посквернело, когда он вспомнил, как мечтал откусить шмат от румяной косточки. Его незаметно повело. Дерек, увидев состояние спутника, почти подхватил того, не жалея силы дернул за руку и не сопротивляющегося увел за собой. Тихо и быстро они покидали это место. А пришел Стайлз в себя уже тогда, когда Дерек сграбастал медвежью шкуру с его плеч. Точно! Дикий все это время был нагим. — Попробуешь еще раз удрать — откушу ногу. Это ясно? Дерек обматывался чужой вещью, ни капли не чувствуя стыда. — Как божий день, — ответил Стайлз, ревностно наблюдая за собственностью. Но это лучше, чем самому быть связанным в ней. — Прекрасно, — Дерек как раз закончил и, ни на секунду не замирая, одним движением снес Стайлза с ног. Кулак прошелся по лицу, чуть ниже глаза, так что здорово отключило на несколько миг, а на костяшках обидчика остались мелкие счесы. Впрочем, они тут же зажили, и это зрелище в какой-то мере отвлекло Стайлза от боли. — Запомни: я не люблю, когда меня не слушаются, — сказал Дерек и, дождавшись кивка, подал руку Стайлзу. Тот проигнорировал, яростно посмотрев исподлобья, и поднялся сам. Хорошо, что хоть ладонь кровоточить перестала. — Что ж. Еды ты не заслужил. Топаешь натощак. Стайлз только скривился. О пище он в ближайшее время думать точно не собирается. Потихоньку наступал вечер. Лес сменился крутыми скалистыми путями. Дикий чувствовал себя вполне уверенно на этой дороге, а вот Стайлзу приходилось туго. Шел он медленно, ноги постоянно соскальзывали и коленки бились о твердую породу. Дикий едко высмеивал «человеческую неуклюжесть», и Стайлз душил в себе порывы ответить тем же. Из них двоих именно Дерек упал в яму, и явно не от большой грации. — Скоро будем на месте, — буркнул Дерек. — Что будет, когда мы придем? — с замиранием сердца спросил Стайлз. Он все ещё не желал быть зажаренным на костре. — Я представлю тебя Альфе — Талии. Она моя мать и должна дать согласие на твое пребывание в стае. Ты будешь под моей защитой. — То бишь убивать меня… — Нет! — раздраженно рявкнул дикий. — Я не собираюсь тебя есть. Если ты не станешь причинять вред мне и моей стае, — будто это было возможно, — а еще если не будешь убегать. На многозначительный взгляд Стайлз лишь согласно кивнул. — А твоя стая? — Стая чтит законы, а слово альфы — закон. Из всего этого волновало то, что Дерек собирается делать с ним дальше. Охотиться Стайлз не умел, толково шить или развлекать пением, как девицы, тоже. Если он стал ненужным собственному племени, то какой прок от него волкам? Собираясь спросить это, Стайлз вдруг задал другой вопрос: — А что если твоя мать не даст согласие? Дерек не ответил. Но это было громче слов.

***

Поселение волков в корне отличалось от человеческого. Во-первых, жилища были сделаны полностью из деревянных срубов, в то время как у них лишь костяк из палок, а остальное слеплено глиной и коровьим навозом. Во-вторых, сами хибары располагались на большом расстоянии друг от друга, люди же наоборот стараются находиться ближе. В-третьих, Стайлз нигде не увидел посадок и скот, а в его поселении полным-полно коров, коз и овец. На этом отличия не заканчивались. Волки, что выползли из хижин на чуждый запах новичка, ошарашили Стайлза своей одеждой. Она была прозрачной, вовсе не скрывающей темные ореолы сосков или причиндалы. Разве что бусы или пояса с опахалами чуть прикрывали плоть. Немного сбившись с шага, человек шел по правое плечо Дерека, немного отставая. Так, ему казалось, благоразумно. Впереди их уже ждала альфа. Стайлз сразу ее узнал по значительно богатым украшениям и разноцветным маховым опахалам. На руках женщины и на висках пухлые белые шрамы, будто под кожей что-то есть. Они создавали причудливый орнамент, чем-то похожий на тот, что рисуют в племени на праздники богов. В темные волосы, что почти касались земли, вплетен венок из трав, цветов и ягод, а на плечах красовалась накидка, сшита с двух медвежьих шкур, так что две головы были разъединены женской шеей. Все в ней выдавало силу. Как по команде, волки выстроились полукругом за ними и ждали слов. Талия ни разу не взглянула в сторону человека. — Мы искали тебя, сын. Я уже готова была оплакать твою душу. — Прости, альфа, ловцы ранили меня аконитом, мне пришлось убегать глубоко в лес. — Этот ловец, — Талия наконец-то обратила свое внимание на человека. Презрительный взгляд красных глаз остановил испуганное сердце на мгновение. По ее скривленным губам можно прочитать отвращение, что она испытывает к нему. И Стайлз не понимает, за что заслужил следующее: — будет разорван на части. Прекрасное зрелище в качестве мести. Кора! Темноволосая девица рывком выпрыгнула из толпы с горящими голубыми глазами и безумным рыком. Стайлза снесло так, что весь мир закружился перед глазами. Белые клыки едва царапнули шею, как девицу с грубой силой скинули с него. Обращенный Дерек стоял над ним и угрожающе скалился на каждого. — Брат? — непонимающе спросила Кора, принимая человеческий облик. — Что это значит, Дерек? — голос Талии ничего, кроме гнева, не выдавал. Дикий словно потух и уже спокойно объяснил: — Этот щенок не ловец. Он спас меня: вытащил ядовитую стрелу и залечил рану. Анахорет нашел меня обращенным в яме, с которой я никак не смог бы выбраться самостоятельно. Я обязан ему. После этих слов Стайлз по-новому посмотрел на дикого. Пусть тот и был грубым с ним всё это время, но, оказывается, в то же время Дерек был благодарным и совестливым. Вполне объяснимое чувство гордости затопило все нутро человека. Он почувствовал себя значимым. Он спас чью-то жизнь! Не такой уж он и бесполезный, каким его клеймили соплеменники. На него удивленно таращилась вся стая. И та девица, что собиралась разорвать на части, вдруг склонила голову к плечу, будто разглядывала интересную вещицу. — Человек спас тебя? — переспросил взрослый русоволосый волк, что стоял по правую сторону от альфы. — Да, Питер. Теперь он принадлежит мне. Я буду с ним возиться, — твердо ответил Дерек. Стайлз нахмурился. Как и альфа. — Он должен умереть, — медленно и четко прозвучал её голос. — Человеку в волчьей стае не место. — Может, я просто уйду? — робко спросил человек себе под нос. Но чуткий слух диких уловил сказанное. Теперь и Питер смотрел на него как на интересную зверушку. Он же и ответил ему: — Нет. Теперь ты знаешь, где наш дом, и можешь выдать нас. Ты либо останешься, либо умрешь. — Умрет! — грозно глянула на него альфа. Ей не нравилось, что волк называл какие-либо другие варианты, кроме смерти. — Нет, — ответил Дерек. — Он моя собственность. — Бойд, Айзек, — позвала Талия двух волков, и те вышли из общей массы. Женщина кивнула в сторону Стайлза: — Вы меня слышали. Повертев головой, обычные человеческие лица диких сменились уродливыми гримасами. Зарычав и раскрыв ладони, демонстрируя острые когти, два волка ринулись в его сторону. Стайлз, не успевая подняться, пополз на локтях назад, будто это может спасти. Но Дерек не позволил волкам приблизиться к нему. Он разодрал грудь блондину и сильно ударил чернокожего. Первая кровь окропила землю, и все трое сплелись в одном опасном клубке. До ушей доносился свист когтей и звонкое клацанье клыков, посылая дрожь по телу. Стайлз надеялся на Дерека. Очень надеялся. И в какой-то момент послышался хруст костей и громкий крик. Дерек сломал белокурому руку и отпихнул того на землю, а чернокожий сам отступил, видимо, понимая, что один не выстоит. Дерек сокрушительно зарычал, отчего оба диких заскулили и опустили голову, признавая право сильного. — Если ты приютишь щенка у себя, ни одна волчица не согласится выбрать тебя своим волком, — попыталась достучаться до сына альфа. — Это немыслимо! — Запечатления так и не произошло ни с кем из них, — волк махнул рукой в сторону всех присутствующих. — Не думаю, что что-то изменится. Талия поджала губы и с отвращением глянула на Стайлза. — Он всю жизнь будет рабом в нашей стае. Ему запрещается покидать нашу территорию, выбирать себе волчицу и охотиться. Он будет жить… — В моем доме, — перебил ее Дерек. Талия гневно рявкнула: — Я разорву его, если он нарушит хоть одно из правил. И, не дожидаясь ответа, женщина ушла. Волки стали расходиться, Кора помогла подняться белокурому, а другая девица хлопотала возле чернокожего. Стайлз заметил, как напряжение покинуло плечи Дерека и тело вернулось в человеческий вид. — Вставай, щенок, — кинул ему неласково Дерек и пошел к Питеру, что все это время разглядывал Стайлза с какой-то неприятной улыбочкой. Мальчишка поежился и отвернулся, поднимаясь на ноги. Все же какой-то неправильной молитвой Стайлз выпросил у Родда новое племя. — Эй, — Кора незаметно приблизилась со спины, нешуточно напугав. — Чтоб ты знал, раб, я не чувствую своей вины. Брови поднялись вверх, на что девица фыркнула и ушла. Видя, что те два волка, что собирались загрызть его, уже залечили раны и тоже решаются подойти к нему, Стайлз стремительно приблизился к Дереку, понимая, что рядом с ним намного безопаснее. К тому же тот как раз закончил молву со старшим собратом. — Пошли. Мой дом не рядом.

***

Дерек жил отдаленно от всех. Его жилище было огромным, Стайлз еще не видел таких. А внутри как-то пусто: стол с одной глиняной чашей, лежак из соломы и шкур, каменный настил для очага, дым, из которого выходил через отверстие в крыше. Хижина разделена массивными бревнами на три части, а крыша выпуклая, будто большой перевернутый челнок. Никаких заготовок на зиму, дров для топления, треножников, лекарственных трав, кувшинов, мисок, свечей, прялки, иглы, тотем богов — всего того, без чего не обходится человек. — Как ты тут живешь? Тут так… одиноко, — подобрал Стайлз слово. В ответ Дерек снял с сука несколько шкур и бросил ему в лицо: — Будешь спать на этом. Видимо, тут не слышали о том, что удобнее спать на тканевых тюфяках, набитых перьями. — Хорошо. Где? — огляделся он вокруг. Места было предостаточно. — Сам решишь, — ответил Дерек, — лишь бы в зоне видимости. Пойду добуду тебе воды и еды. Действительно, Стайлз чувствовал, что пережитое больше не влияет на аппетит. Желудок будто ест сам себя. Пока дикий отсутствовал, Стайлз обшарил каждый закуток. Нашел несколько сундуков с тканями и каменными топорами. Были ещё ящики, запертые скобами. Что там, Стайлз не проверял. На стенах красовалась резьба из закругленных линий, напоминающих растения и цветы. Пальцы проследили этот путь до очага. Камень был светлым, точно ни разу не видавшим огонь. Стайлз сел на лавку за стол как раз в тот момент, когда вернулся волк. В одной руке он нес кувшин с водой, в другой огромную керамическую мыску с сырым мясом, напоминающим зайца. — Ешь, — мыска опустилась перед ним с грохотом. Дерек схватил сочную ножку и тут же вгрызся в нее. Он ушел к себе на ложе, не присаживаясь рядом со своим рабом. — Мне есть это? — возмущенно засопел человек, рассматривая принесенное с осуждением. Дерек оскалился. Ему не нравилось, что вместо благодарности он получает осуждение. — Ты будешь есть любое мясо, которое я принесу. Даже если это будет ящерица. Значит, на зажаренное даже не стоит надеяться. Решительно Стайлз взял косточку и откусил первый шмат. Жевалось долго и трудно, но для голодного человека сносно. Стайлз ел до тех пор, пока не набил желудок. К тому времени, как они отужинали, наступили сумерки. Дерек принес немного сена и подложил Стайлзу под шкуры там, где тот постелил себе, — возле каменного очага. Ложе Дерека размещалось напротив, так что место отлично просматривается с его стороны. — Будем отдыхать, — известил он и снял с себя накидку — ту отцовскую шкуру, что отобрал у Стайлза. Волк вновь предстал перед человеком нагим. Стайлз даже воду пить перестал, рассматривая крепкое мужское тело. Дикие вовсе не чувствовали себя неловко, щеголяя своими причиндалами перед всеми, в отличие от человеческого племени, где каждый покрывается. Поэтому, находясь в спокойной обстановке, Стайлз впервые покраснел, смотря на волка. Особенно когда тот лег на ложе, сверху шкур, согнув одну ногу в колене и откинув ее в сторону, так что открывался прекрасный вид на расслабленную плоть, мирно лежавшую на бедре. Левую руку Дерек подложил под голову, а правую на живот чуть ниже пупка. Сегодня Стайлз заметил, что все дикие красивы, будто боги, но даже среди них Дерек выделялся. Может, потому что Стайлз провел с ним больше времени и чуточку симпатизирует после произошедшего? — Я чувствую, что ты смущен, — обратился к нему Дерек, не открывая глаз. Но человек все равно вздрогнул, будто пойманный за подглядыванием. — Как ты можешь такое чувствовать? — спросил он, краснея ещё больше. Дерек фыркнул. — Волки чувствуют эмоции как запахи. Смущение пахнет сладковато. — О, просто у меня в племени не принято показывать нагое тело кому-то, кроме спутника. — Теперь ты в волчьей стае, — Дерек открыл глаза, смотря на него ярким голубым огнем, — мы животные и не стесняемся своей природы. — Я не буду ходить нагим! — возмутился Стайлз. Дерек заливисто расхохотался: — Тебя никто и не заставляет, щенок, — и развернулся к нему спиной. — Ложись. Мы встаем рано. Только теперь Стайлз рассматривал широкую спину и ладную задницу. Ни единого шрама, черт возьми! Он впервые видит такое красивое тело.