Скучно жить

Вызов в сборную всегда праздник, но не в этот раз. Дурацкая травма Феди, которой Лёша малодушно даже немного рад — иначе Тоша остался бы дома один и точно сгрыз себя. Сентябрьские сборы пусть и прошли без них, но на настроении не сказались — они с удовольствием помогали Феде «освоиться» в новом клубе и родном-чужом городе, радостно доломали кровать и бдительно не позволили под это дело заменить диван в гостиной. Теперь же всё по-другому. Будь его воля — остался бы дома, всё равно с таким настроем особо не отыграешь, да и по Саламычу не похоже, что на него вообще рассчитывают. Однако, стоило заикнуться о таком — пусть и в шутку, — Тоша с Федей тут же встали на дыбы, мгновенно заставив пожалеть о сказанном. Теперь их нет рядом, и можно перестать изображать радость. Теперь их нет рядом, и это так похоже на чёртов 2016 год, когда он вдруг впервые оказался совершенно один. Возможно, именно поэтому он, почти не переставая, пишет и в их общий на троих чат, и отдельно Тоше — просто чтобы убедиться, что не один. Антон, кажется, что-то такое чувствует, потому что отвлекает изо всех сил и друг за другом шлёт дурацкие сэлфи, от которых теплеет на душе. И всё же в сборной он по сути сам себе. Доставать Гилю не очень хочется, тем более что они даже день врозь провести не успели, да и… Лёша невольно тянется к телефону, когда видит, с какой улыбкой Маринато встречает приехавшего Марио. Вчера он как-то не заметил между ними каких-то особенно тёплых чувств — в чём, в принципе, не было ничего необычного, учитывая, как закончился матч, но вот сегодня… Звонок Сэма уже не кажется странным, как и его неожиданные подозрения. А ведь они с Тошей пытались убедить Федю, что у Гили с Данни не всё так гладко, но тот — романтичный и наивный идиот, даром что их собственный — через свои розовые очки видел лишь влюблённую пару. А вот ведь и Самедов даже забыл про своё же обещание не вмешиваться и потребовал объяснений, с чего это каждое пятое слово Гили было «Марио». Они тогда, конечно, посмеялись над этим, решив, что Сэм просто заскучал без них, но Гиля даже рядом с Игорем не всегда так улыбался. И когда только успели? Лёша обещает себе последить за парочкой и только потом отчитываться — или же промолчать, мало ли что там на самом деле — перед Сэмом, но отвлекается на приехавшего Саню. Выглядит тот измученным и вообще тенью самого себя, но от расспросов и беспокойства лишь отмахивается, вымученно улыбается и обещает поболтать позже — жутко устал и не спал ещё после перелёта. Лёша успевает отбить последние новости своим и закатить глаза на совершенно неискреннее «какая жалость, ну потом поговорите» от Феди, а затем начинается ад. Поначалу никто не хочет верить в случившееся, и будь это кто другой — кто угодно другой, говоря откровенно, — они бы отмахнулись от нелепой попытки журналюг раздуть сенсацию. Но речь идёт про Кокорина и Мамаева, поэтому у всех на лицах видно невольное «ну, а вдруг?», всё-таки репутация дорого стоит не только среди болельщиков. Лёше неловко перед самим собой и немного перед Федей, но если это окажется правдой — он ничуть не удивится. Да и тот же Федя не мог отрицать, что Кокора превращался в совершенно другого человека, когда в пределах досягаемости оказывался Мамаев. На Артёме совсем нет лица, никто не рискует к нему подойти, пока он раз за разом пытается дозвониться до своего бедового друга. Черчесов довольно быстро понимает, что ничего от них не добьётся, так что просто клянётся, что пожизненно вышвырнет из сборной любого, кто скажет журналистам хоть слово или засветит свою похоронную физиономию, а потом, не обращаясь ни к кому конкретно, обещает всё разузнать через свои источники. Артём благодарно кивает, сжимает кулаки и через силу несколько раз выдыхает, возвращая себе контроль. Он всё ещё не похож на самого себя, но уже хотя бы похож на человека и даже немного — на капитана. Тренировка поначалу проходит как в тумане, но, кажется, они справляются с установкой — а может, просто смиряются с новостями, воистину, человек может привыкнуть к чему угодно. Вот уже слышны и привычные подколки и видны редкие улыбки. Под конец Лёше всё же удаётся разговорить Саню, и тот даже смеётся, а потом признаётся, что успел поймать Игоря перед его мини-отпуском в Грузии и что теперь всё не так уж и безнадёжно. Краем глаза Лёша замечает, что Гиля и Марио снова стоят рядом и что-то бурно обсуждают, широко ухмыляясь. Саня следит за его взглядом, подмигивает и неожиданно со спины запрыгивает на Марио, начиная весёлую возню. Впрочем, совсем скоро всё веселье сходит на нет, когда почти вся команда становится невольным свидетелем разговора Артёмы и Игоря. Лёша так старается слиться со стеной раздевалки, что даже не успевает сказать, почему звонить Семаку — отвратительная идея.

Я просто не понимаю почему он не позвонил тебе Он кажется всю Москву обзвонил уже А ведь вы друзья

Позвонит если совсем всё плохо станет

Я чего-то не знаю?

Всё ты знаешь И Дзюба тоже Поэтому и не звонит пока Кокора не берёт трубку, верно? Он боится что от меня возьмёт Не хочет расстраиваться

А ты звонил?

Оба не берут Долбоёбы Завтра поеду и уебу обоих если не объявятся

Федь не лезь в это Пожалуйста Тебе сейчас никак нельзя в скандалы А тут уже жуть что началось, сам же видишь Где Тоша? Пусть он тебе тоже самое скажет

Спит уже Они оба проебались, но всё ещё мои друзья Ещё скажи что вы за тем же Тарасовым бы не поехали

Господи да сдался тебе Дима Я понимаю о чём ты Но мы переживаем за тебя

Я знаю Как Артём?

Плохо Его Серёга поймал Сергей Николаевич)) Он сбежать хотел Теперь с Саламычем сидит Ладно я спать Поцелуй Тошу за меня

Обязательно Забыл спросить — ты с кем в номере?

Спокойной ночи ❤

Так он и сказал, что заселился с Саней, ага, нашли дурака. Особенно после истории с Тихоновым. Они тогда думали, что у Феди скулы судорогой сведёт, когда стало известно, что его всё-таки попросили из Крыльев. Впрочем, Тоша улыбку согнал быстро — вслух обрадовался, что теперь Андрей вернётся в Москву и они смогут чаще видеться. Это он зря, конечно, хотя в чём-то Лёша его понимает. Но и самого Федю, к слову, понимает тоже — как оказалось, знание о том, откуда у брата такой богатый опыт, давалось Лёше куда проще, когда Тихонов был в какой-то глуши, а не под боком. Саня рядом тоже без устали строчит кому-то сообщения, и Лёша хочет уже узнать, с кем это он так, но усталость всё же берёт своё, так что он отсылает Тоше какой-то всратый стикер с сердечком, чтобы тот увидел, как проснётся, и практически сразу отключается. Успевает лишь понадеяться, что завтра вся эта идиотская ситуация как-то разрешится без участия Феди.

***

Конечно же, ему стоит держать карман шире. Ситуация становится только хуже, и все уверены: не перелети они уже в Калининград, никто бы не удержал Артёма от того, чтобы всё-таки сбежать с базы. Лёша хвостиком следует за Гилей и Марио только затем, чтобы не видеть его убитого и посеревшего лица. Ну и немного — чтобы поверить, что даже в этом перевёрнутом мире есть место счастью и улыбкам. Лёша не понимает ни единого слова — и сдался же им этот французский, лучше бы испанский учили, а теперь отступать уже поздно, да и Федя втянулся, не поймёт, — но это не мешает ему подпитываться чужим теплом, старательно игнорируя чужеродные «не явились на допрос» и «федеральный розыск». Но долго быть страусом не выходит. Лёше остаётся лишь радоваться — жалеть? — что они на самом краю необъятной родины, потому что иначе сбежал бы вслед за капитаном, только бы не дать Феде наделать глупостей. Вся надежда теперь на Тошу и остатки здравого смысла самого Феди. То есть только на Тошу, поправляет себя Лёша и не выпускает телефон из рук, поминутно проверяя новые сообщения и что сеть никуда не пропала. За какой-то час он успевает так накрутить себя, что составил бы неплохую конкуренцию Артёму. Поэтому, когда он слушает долгожданное голосовое и понимает, что Федя никуда не поедет, то облегчение настолько велико, что он даже не сразу соображает, что, возможно, им стоит обеспокоиться из-за такого тона. Но говоря откровенно, Лёша пишет про ревность просто потому, что должен написать, потому что ревность — нормальный повод для беспокойства, куда лучше загубленной карьеры. Молчание Антона — лучшее тому подтверждение. От Феди приходит «люблю тебя» без каких-либо комментариев, Лёша отбивает в ответ «взаимно» и в очередной раз скролит ленту, вбив в поиск фамилии героев уголовной хроники. Он понимает, что призывал Кокорина явиться в чёртов участок вслух, только когда рядом садится Саня и говорит, что случайно подслушал телефонный разговор Артёма. Судя по количеству «ну какой же идиот» — наконец-то с виновником торжества, и только после этого Лёша чувствует облегчение. К ужину СМИ сообщают, что Кокорин всё же явился добровольно, поэтому настроение у всех достаточно благодушное, и даже Артём выглядит просто злым, а не потерянным, и с этим уже можно работать. Теперь, когда эмоции уходят на второй план, Лёша тоже чувствует иррациональную злость — читать комментарии о случившемся оказалось на удивление обидно. Слишком быстро они все привыкли к тому, что футболисты стали для страны героями, и возвращаться к былым отношениям даже больно. Лёша гонит от себя недостойные мысли и после ужина всё-таки вытягивает Сашку на откровенный разговор — видно же, что он-то как раз загружен совсем из-за другого. Саня долго ходит вокруг да около, но в итоге его всё-таки прорывает: и тогда он, захлёбываясь словами и эмоциями, рассказывает, как там всё не так, всё неправильно, дико, чуждо, даже Радамель не помогает — Лёша мысленно ставит галочку, но не перебивает, — точно непрекращающийся кошмар. — А твои тут обыгрывают Реал, — понимающе кивает Лёша, на что Саша трясёт головой и сжимается ещё сильнее, как никогда походя на цыплёнка. — А мои обыгрывают Реал, — как зачарованный, повторяет Саня, и вскидывается. — Игорь сказал, что это нормально. Ну, то что я чувствую сейчас. Но на обиде далеко не уедешь, и что я не могу просто всё бросить и вернуться, тогда не стоило и уезжать. И что в Монако тоже всё образуется, просто нужно время, ну и мне — не сдаваться. И что травма никакой не знак. Ну, ты знаешь Игоря. Рядом с ним сразу же спокойно, и как ему не верить-то, особенно когда смотрит прямо в глаза. Но вот два дня прошло, и я снова расклеился. — Ну так позвони. Тебя он не пошлёт. — Знаю. Но чего я ему отпуск портить буду, он и так почти не отдыхает. Тем более, ну, ты знаешь. Чтобы совпадало. Вернутся, тогда и позвоню. Но я же не могу каждый раз к нему бежать, верно? Лёша не знает, что на это можно ответить, потому что ему самому сейчас больше всего хочется сбежать к Тоше и Феде. И ещё немного — позвонить Сэму, выслушать, что он совсем страх потерял звонить по ночам, да ещё и из-за ерунды. Удивительно, как Сэм каждый раз ухитрялся в непрерывное ворчание ввернуть что-то успокаивающее и подбрадривающее. Так что Лёша просто притягивает Санька к себе и кутает сверху одеялом. Они так и засыпают, как ещё когда-то целую вечность назад на сборах молодёжки.

***

Время до матча пролетает практически незаметно. Из-за случившегося на них как никогда давит ответственность: доказать, что они всё ещё готовы умирать на поле за страну, что поверили в них не зря, что они — хотя бы они — не подведут. Лёша уже знает, что не выйдет в старте, но это никак не сказывается на интенсивности тренировок и отдаче. Всё свободное время он проводит вместе с командой, хотя точнее будет сказать, что это команда таскается за Артёмом, не оставляя его одного больше, чем на ночь. Так-то в сборной полно людей, которые искренне переживают за двух идиотов, те же зенитовцы чуть не набросились на кого-то из персонала за дурацкую шутку, но ни по кому эта выходка не ударила так, как по Артёму. Лёша не представляет, каких сил ему стоило выступление на пресс-конференции и даже показательно-шутливый настрой, но этим он лишь доказывает, что стал капитаном не просто так, что он всё ещё может вести за собой, даже когда нет сил идти самому. Лёша точно знает, что Артёму звонили и Игорь, и Семак, вернувшиеся из мини-отпуска, да и сам он не выдерживает, просит Самедова тоже поговорить. Впрочем, жалеет об этом тут же: как оказалось, с Артёмом Сэм уже поговорил сам — и даже не стал напоминать, что это вообще-то не его проблемы, — зато теперь он переключается на Гилю и «что за хрень там у него с Марио». Разговор выходит сюрреалистичным даже по меркам мыльной оперы, в которой они давно очутились: Сэм недоволен коротким докладом («живут вместе, держатся рядом, улыбаются, но больше ничего такого, о чём говорят — чёрт его знает») и требует — то есть серьёзно, прямо требует, чуть ли не с угрозами — разузнать всё про Марио и его прошлые отношения. То, что друзья из них такие себе, Сашу ничуть не впечатляет — посылает допрашивать тёзку. Феде этот странный разговор Лёша не пересказывает, тот и без того смурной и почти не выходит на связь, отделываясь короткими сообщениями, а Тоша лишь пожимает плечами и справедливо замечает, что Сэм ерунды не скажет, раз надо разузнать — значит надо. После того, как они вничью доигрывают со шведами, а Лёша так и остаётся на лавке, в номере его ждут закутавшийся в одеяло недовольный собой Санька, пятиминутное голосовое, где Тоша с Федей наперебой велят не унывать и готовиться к Турции, и новая публикация в профиле Смолова со словами поддержки для Кокорина и Мамаева. Лёша невольно отмечает время публикации — вторая минута матча, восхитительно — и снова запускает голосовое, пытаясь расслышать хоть что-нибудь. Он слишком хорошо знает брата, чтобы быть уверенным — он увидел этот пост уже после записи.

Позвони когда проснёшься И обещай не убивать Федю Он всё ещё наш идиот

Больше всего хочется позвонить Феде и спросить, какого хрена тот творит, но ни к чему хорошему это не приведёт, да и лучше бы сперва поговорить с Антоном. Но сделать сейчас хоть что-нибудь катастрофически необходимо, так что Лёша падает на огромный одеяльный кокон, внутри которого прячется Сашка, и крепко обнимает. — Раздавишь! Лёш, отстань, у меня нет настроения. — Нет настроения быть раздавленным? — подначивает его Лёша и довольно улыбается, почувствовав, как ворочается под ним Саня, пытаясь выпутаться. — Выслушивать, что я скоро наберу форму и всё будет хорошо. — Да брось, ты не говоришь, что я на поле выйду, с чего бы мне тебя поддерживать. Дело есть. Расскажи про Марио. Удивлённый Саня всё-таки выбирается из одеяла и из-под Лёши и смотрит так, будто Лёша сказал, что поедет с ним в Монако. — Про Марио? — Ну, ты знаешь. Такой кудрявый, улыбчивый, бегает тут. Должен был видеть. — Очень смешно. Зачем тебе? — Он с Гилей подружился, Сэм переживает. Так что и мы тоже. — А чего там переживать-то? Я слышал, что у Самедова пунктик на контроле, но не будет же он ещё и друзей всем выбирать? — Да нет у него никакого пунктика! Он просто волнуется, вот и всё. И кто бы говорил про контрол-фриков, у тебя Игорь такой же! — Ага, только он не следит ни за кем. Долго дуться на Санька у Лёши всё равно никогда не получалось, так что он садится ему на бедра и принимается щекотать, пока оба не срывают голос от смеха — хорошо всё-таки, что их номер далеко и от Артёма, и от Саламыча. — Ну извини, ладно? Я знаю, что Марио хороший, просто… Сэм правда очень тревожится, я ещё никогда его таким не видел. — Вы думаете, между ними что-то есть? Мне показалось, что они просто сдружились. Странно только, что раньше не сошлись — как-никак в одном городе живут, да и язык… Марио не хватало такого лёгкого общения. — Я не знаю, Сань. Просто они выглядят такими счастливыми рядом. Они нравятся друг другу, это точно. Но у Гили отношения, хотя там всё очень сложно и, кажется, даже плохо. — Так может это мне нужно переживать за Марио? На это Лёше ответить нечего, потому что, если рассматривать ситуацию под таким углом, то конечно… — Ладно, забей. Слушай, на Марио можно положиться. Он на поле всех выносит, но так — скорее сам подставится, чем подставит кого-то. Тем более того, кто ему дорог. Не знаю, что там у вашего Гильерме случилось, но с Марио он точно в безопасности. Так что пусть Самедов спит спокойно. — Я передам. Са-а-а-ань! — Лёша переворачивается и снова падает на Сашу, хватая за руки, чтобы не пихался. — Сань, а, Сань. А что у тебя там с Радамелем? Санька стремительно краснеет, неожиданно подаётся вперед и кусает Лёшу за нос, чтобы вывернуться. В итоге они, точно мальчишки, устраивают битву подушками и хохочут до тех пор, пока в дверь не начинает ломиться Юра с угрозами выбросить их завтра из самолёта.

***

Куда я его убью Скажешь тоже

Как ты?

Да что со мной будет

А Федя?

Нормально наверное

В смысле наверное? Где он?

Дома

А ты?

У нас дома

ЧТО У ВАС ТАМ ПРОИСХОДИТ ВООБЩЕ

Ничего кроме того что наш парень идиот Который решил поставить крест на своей карьере

Только не говори что ты его выгнал

Я сказал, что идиот он, а не я Он вчера спать на диване остался Сам С утра проснулся — его нет Записку оставил Не беспокойся, я домой, а не в сизо © Юморист херов

Не заставляй меня лететь вместо Сочи домой

И вообще это я должен был уйти из дома Если на то пошло

Ну давай ты ещё уйди ага

Ты мой брат! Ты должен быть на моей стороне!

Мы в самом начале договорились, что это не аргумент И что мы не будем дружить против Феди

В ответ Тоша присылает с десяток плачущих стикеров и пишет, что уехал на тренировку. Несмотря на выходку Феди и глупую обиду Тоши, вчерашняя лёгкость не исчезает. Откуда-то появляется твёрдая уверенность в том, что всё образуется и будет пусть не идеально, но точно хорошо. За завтраком команда дружно костерит суд, которому плевать на закон, а важно лишь общественное мнение, и толпу, которой лишь бы втоптать кого-то в грязь. Саламыч даже не одергивает всеобщий гвалт, и Лёше кажется, что тот одобряет их возмущение. Не разделяет атмосферу только Артём, который мрачно гоняет горошек по тарелке и отмахивается от расспросов Андрея и обеспокоенных взглядов. Лёша честно старается не лезть не в своё дело, но каким-то странным образом чувствует себя связанным с Артёмом. К тому же на настроение их капитана определённо повлиял Кокорин, а значит происходящее — чем бы оно ни было — может сказаться и на Феде, так что лучше быть во всеоружии. Пока Лёша успокаивает себя этими мыслями и набирается духа, Артём подходит к нему сам. — Передай Феде спасибо за поддержку. Это очень важно. Особенно сейчас. — Х-хорошо. Конечно. Я передам. Слушай, я уверен, что Саламыч не выгонит тебя из сборной, он же на эмоциях это всё тогда сказал. Артём грустно усмехается и ерошит уже тронутые сединой волосы — Лёша изо всех сил гонит из головы идиотские картинки, где тот, как и Сэм, закрашивает раннюю седину. — Это не из-за Саламыча. Саша заставил пообещать, что я не натворю глупостей. Сказал, что он сильно проебался, и этого уже не изменить, но мне он проебаться не позволит. Что мне нельзя сейчас поддерживать преступников. Артём выглядит как огромный опечаленный пёс, и обнять его хочется так сильно, что Лёша не выдерживает. Артём обнимает его в ответ, качает из стороны в сторону, а потом отстраняется, треплет ему волосы и выглядит уже не таким подавленным. — Не забудь передать Феде. — А сам чего не скажешь? Артём смешно морщится, подмигивает и убегает, а Лёша отвлекается на звонок и почти час слушает о том, как Федя тренировался отдельно, но всё равно ни разу не подошёл, а после тренировки сразу уехал к себе, и Дима пристал с расспросами, всё ли в порядке. Перед глазами всё ещё расстроенный и потерянный Артём, так что весь дар красноречия Лёша тратит на то, чтобы донести до Антона то, что тот и так знает, — Федя поступил правильно. Увидев вечером явно второпях написанный пост, Лёша понимает, что они справятся. Федя пишет, что любит — и это его способ сказать, что он в порядке, когда других слов нет. В самолёте Лёша садится за Гилей с Марио и весь полёт наблюдает за тем, как они неспешно о чём-то переговариваются. Они совершенно точно не встречаются. Но у Сэма совершенно точно есть справедливый повод для беспокойства.

***

Утро начинается с того, что Саня ощутимо бьёт его под рёбра, кидает в лицо телефон и, забрав одеяло, уходит досыпать на свою кровать. Наш блудный парень вернулся Представляешь Лежит на диване Как будто ни в чём не бывало То есть вчера мы не разговаривали, а теперь молча вернулись Восхитительно И вот смотрю на него Убил бы И люблю пиздец как Когда ты уже вернёшься Ужасно по тебе скучаю Я сейчас к Андрею ненадолго Он решил пораньше др отметить А то Мишка посреди недели не вырвется Напиши как проснёшься Люблю тебя! <3 Лёша посылает в ответ несколько сердечек и отключает звук. К моменту, когда он окончательно просыпается, во входящих с десяток сэлфи Тоши со всей семьёй Тихоновых и потерявший Тошу Федя. Лёше дико смешно с этого детского «немного поругались», но брата он всё же не выдаёт: хотел бы — оставил бы записку, куда уходит, а действовать за его спиной он точно не собирается. Федя предсказуемо ноет, Тоша продолжает слать фотки, а Лёша просто мечтает поскорее отыграть с Турцией и вернуться домой, чтобы столкнуть уже своих идиотов лбами. Благодарность Тёмы он пока всё же не передаёт — лучше будет, если сперва они все втроём нормально поговорят и между ними не останется никаких недосказанностей. К сожалению, вселенная понимает его слишком буквально. КОГДА ВЕРНЁШЬСЯ СКАЖИ ФЕДЕ ЧТО СПАЛ С САШЕЙ НЕ ПОЖАЛЕЕШЬ

А ты откуда узнал?

Он так сорвался, когда узнал что я гулял с Андреем Наверное лучший секс в жизни Стоп В СМЫСЛЕ ОТКУДА ЛЁША КАКОГО

Господи да мы просто спали Ты совсем там что ли Тош Тошенька Мне вас двоих за глаза Ну ты чего

Феде говорить не вздумай

ДА Я И НЕ СОБИРАЛСЯ Тош? Антон!

Ты только представь что будет Если Федя узнает Чем ты думал?

Да откуда он узнает? Я же ему не сказал куда ты ушёл

То есть мы обманываем Федю? Лёша уже в который раз перечитывает последнее сообщение и никак не может избавиться от странного чувства, что что-то тут не то. Он пытается представить, как это произносит Тоша — и не может. Есть у него один вариант, но он мало того, что стрёмный, так ещё и грозит проблемами. Что же, если он ошибся, то максимум, что его ждёт, — насмешки Тоши.

Феденька?

То есть теперь уже и Феденька?

Во первых ничего правда не было ПРОСТО СПАЛИ НА ОДНОЙ КРОВАТИ ДРУЗЬЯ ТАК ДЕЛАЮТ Во вторых мы тебя не обманываем Не надумывай ничего на пустом месте А в третьих… Тоша в порядке?

Я его не убил если ты об этом За кого ты меня считаешь Я вас люблю

МЫ ТОЖЕ ТЕБЯ ЛЮБИМ ФЕДЕНЬКА

Вот это мы выясним когда ты вернёшься — Эй, ты чего такой загруженный? Санька выглядит слишком весело для человека, который всего час назад выяснял по телефону отношения на странной смеси английского, французского и испанского. — Не знаю, что там у тебя с этим Фалькао, но не вздумай говорить ему, что мы с тобой спали в одной кровати. — И в мыслях не было, — Саня забавно фыркает, быстро переодевается и кидает в Лёшу грязную футболку. — А ты чего своим наговорил? Решил, что бессмертный? Лёша стонет, с головой накрывается одеялом и впервые жалеет, что сборы закончатся так скоро.