Бездушная с серпом

      Прошло пять лет, многое поменялось. Тсуна выбилась в ряды офицеров Варии и заняла место Хранителя Облака. Занзас вроде бы успокоился и больше не искал наследника Девятого, но примерно зная его характер, Савада не могла с точностью сказать, что он отказался от своей мысли. После затишья обычно налетала страшная буря. Хранительница Облака стала часто приходить домой, когда была не на задании. В эти дни к Реборну и Луче заглядывали Лар Милч с Колонелло, которые тоже скучали и не упускали возможности повидать Тсуну. Девушка часто советовалась с ними, рассказывала о деятельности Варии и делилась некоторыми своими переживаниями, если такие имелись. Леви ей совсем не доверял и пытался подорвать её репутацию в глазах босса. Бел задирал и относился с лёгким недоверием, но проявлял это крайне редко. В основном они подкалывали друг друга, а после угрожали своим оружием. Если это затягивалось и рядом не было Скуало, чтобы рявкнуть и унять Бельфегора (потому что Тсуна унималась тут же, уходя со скучающим видом), то их разборки перерастали в бойню. Впрочем, это было привычное дело для Варии. С остальными у Тсуны практически не было никаких отношений. По большей части она либо тренировалась, либо читала у себя в комнате, либо была с семьёй или на задании. Последние три года Савада была особенно довольна положением дел, потому что всё утряслось, и она наконец-то почувствовала себя в безопасности. Но всякому покою рано или поздно приходит конец.       Это случилось слишком неожиданно. Так, что все в Варии растерялись и понятия не имели, что делать. Занзас заболел. Поняли офицеры это только тогда, когда их практически непобедимый босс свалился в обморок сразу после выполнения особо важного задания. Тсуна совсем этого не ожидала. Когда она подбежала к нему и приложила руку ко лбу, то сообщила: — Он весь горит. — Чего-о-о?! — в один голос выдали ошарашенные Хранители. Савада понимала их удивление. За все пять лет, что она была с ними, она никогда не видела, чтобы Занзас испытывал хоть какое-то недомогание. А тут свалился без чувств. Леви без разговоров взвалил босса себе на спину, и все вместе они поспешили в штаб.       Среди солдат начался переполох, когда те узнали, что босс Варии заболел. Банально как тот самый мусор, который он так презирал. Скуало пошёл наводить порядок в рядах, а остальные Хранители остались возле Занзаса. Мармон предложила вызвать скорую, но очнувшийся к тому времени больной строго-настрого запретил это делать. Тсуна впервые видела этих страшных людей в такой растерянности. Они явно не знали, как ухаживать за больными, как создать удобные условия и какие лекарства давать. «А сами-то они вообще болеют?» — поразилась в этот момент Тсуна, но промолчала. — Хватит ныть, — прохрипел Занзас, приоткрыв глаза. — Завтра эта хрень пройдёт. Оставьте меня. Все послушались. Но завтра боссу не стало лучше. Совсем наоборот. И на следующий день тоже. Он вообще перестал вставать, отказывался от еды. Скуало орал на него, говорил, что он «сдохнет от голода», но Занзас находил в себе силы схватить стакан с виски, который всегда был у него под рукой, и запульнуть его в голову патлатого. После Тсуна вытаскивала осколки из волос капитана, который продолжал возмущаться упрямством босса. Она могла бы пустить всё на самотёк и надеяться, что Занзас умрёт. Тогда всё разрешится: она покинет Варию, успешно скроется от Вонголы и, скорее всего, переберётся с мамой обратно в Японию. Забудет о мафии, как о кошмарном сне. Так почему же Тсуна не сделала этого? Видя, к чему идёт дело, она решила взять на себя лечение строптивого босса. «И что я только делаю? Ну не дура ли?» — думала она, собирая всех Хранителей в гостиной. Придурошная совесть била во все колокола, требуя от Савады хоть каких-то действий. Ей было невыносимо смотреть на то, как медленно чахнет человек. Офицеры удивились её инициативе. Привыкли, что Облако всегда в стороне, безразлично выполняет свои задания. — Босса нужно поставить на ноги. Однозначно, — начала Тсуна. — Если никто из вас не собирается заняться его здоровьем, то это сделаю я. Все посмотрели на неё, как на суицидницу. Девушка вздохнула. — И чего ты от нас хочешь? — спросил Бел. — Банальной помощи. Вы знаете Занзаса как никто другой. Одна я с ним не справлюсь. Я не такая сильная, как вы все. Если в меня прилетит его стакан, вам придётся меня откачивать. — Вро-о-ой! На что это ты намекаешь? — нахмурился мечник. — Хочешь, чтобы кто-то принимал на себя его стаканы, пока ты будешь его лечить?! — Ты бы с этим прекрасно справился, Скуало, — усмехнулась Мармон. — А может, мы свяжем босса и будем кормить его так? — перекричал возмущённые вопли капитана Луссурия. Теперь на него все посмотрели, как на суицидника. Уж такого Занзас им никогда не простит. После недолгого совещания Хранители поддержали идею Тсуны. А что им было ещё делать? Варии нужен здоровый босс, а это значит, что придётся терпеть его скверный характер вплоть до выздоровления. Да и после тоже… В тот же день началось лечение Занзаса.       Тсуна сама сварила куриный бульон, потому что повар разрывался с блюдами к ужину. Как это было странно, начать готовить после стольких лет! Она надеялась, что босс не опрокинет её стряпню в этот раз. Хоть сил у него поубавилось, он всё равно оставался тем же Занзасом. Пока суп варился, девушка дала распоряжение Леви, чтобы он сходил в аптеку и купил нужные лекарства. Список она ему чуть ли не в руку вложила. — А чего это ты тут раскомандовалась? — недовольно сощурился он. — Вот босс узна… — Босс болеет, — оборвала его Тсуна. — Хочешь угробить его? — Нет, конечно! — Тогда делай, что я говорю. Бурча себе что-то под нос, Хранитель Грозы, мрачный, как самая настоящая грозовая туча, удалился. Вернулся Леви перед тем, как Тсуна собралась заходить в комнату Занзаса. Скуало её сопровождал. «Как вовремя» — подумала она, увидев Леви. Взяв лекарства, она положила их на поднос и зашла. Босс лежал с закрытыми глазами. Судя по тому, как яростно он запрещал слугам по утрам открывать занавески, его мучила мигрень. Савада предусмотрела это, поэтому взяла и средство против мигрени. Когда дверь открылась, Занзас с трудом приоткрыл отёкшие веки и затуманенным от боли взглядом посмотрел на вошедших. Отвернулся. — Я сказал, что не хочу есть, — прохрипел он. «Может, у него и горло болит? Совсем охрип, — подумала Тсуна и разозлилась: — Он же даже осмотреть себя не даёт! Чем он, собственно, болеет?». — Придётся, босс, — сказала Облако. Занзас посмотрел на неё, и она узнала этот взгляд, не терпящий никаких возражений. — Что ты сказала, мусор? — Тебе нужно поесть. Ты совсем похудел. — А тебе какая разница? Выметайтесь отсюда. Оба. — Вро-о-ой, Занзас! — повысил голос Скуало. Босс болезненно поморщился, а шрамы на его коже стали медленно разрастаться. Это было опасно, поэтому Тсуна напряглась и приготовилась ко всему. И не зря. Занзас резким движением схватил стакан с тумбочки и швырнул его в мечника. Тот увернулся в последний момент, а стакан с грохотом разбился о стену. — Не беси меня, мусор! — зло сверкнул глазами больной. Скуало открыл было рот, но Тсуна остановила его жестом. «Дальше я сама» — сказала она решительно. Удивительно, но капитан даже не возмутился. Лишь внимательно посмотрел на босса, затем развернулся и ушёл. Савада села на край кровати, поставив наконец-то поднос с супом и лекарствами на тумбочку. — Мигрень? — тихо спросила она. Занзас молчал. — Я принесла таблетки, — продолжила она. — Только прежде нужно поесть. — Выметайся отсюда, — ответил он. Тсуна тяжело вздохнула. — Я не уйду. А стаканов у тебя не осталось. — Зато есть бутылка. — Уверен? Босс с трудом перевёл взгляд на тумбочку, затем посмотрел на девушку и прищурился: — Верни бутылку, мусор. — Нет. Он снова отвернулся. Ему явно было плохо, иначе он бы придушил Саваду. А она тем временем придвинулась ближе к Занзасу и, закатив бутылку под кровать носком сапога, оглядела его. Похудел, при чём довольно сильно. Щёки впали, под глазами набухли тёмные мешки, скулы, казалось, даже заострились на осунувшемся лице. Тсуна приложила руку к его лбу и чуть было не вскрикнула: босс молниеносно схватил её за запястье. Хватка у него, нужно сказать, была чертовски сильная! Савада нахмурилась. — Я всего лишь хочу проверить температуру. — Я ясно сказал, чтобы меня не трогали. Чего тебе надо, мусор? Вали. — Что мне надо? Я хочу, чтобы ты, чёрт возьми, выздоровел. Ты хочешь подохнуть в этой комнате? Дохни, — она вырвала руку. — Вот только мне не хочется потом выносить твой труп. — Я не умру. — Ты весь горишь, Занзас. Худеешь. «Эта хрень» не пройдёт без должного ухода, а ты сам гонишь всех прочь. Дело твоё. Она уже встала и собралась уйти, как вдруг услышала: — Стой, мусор. Тсуна обернулась. — Подойди. Босс, морщась от боли, пытался самостоятельно сесть, но, кажется, все силы потратил на бросок стаканом и на то, чтобы схватить её за руку. «Даже помощи не попросит» — подумала Савада и, не говоря ни слова, помогла мужчине приподняться, что он встретил сопротивлением. Не особо сильным, конечно, поэтому девушка не обращала на это внимание. Приподняла для него подушку, чтобы было удобно, и тогда Занзас смог сесть. Тёмные волосы, неряшливо лежащие на лбу и обвисшие вдоль лица, стали грязными и спутанными. О прежнем боссе напоминал только характерный взгляд, хоть и затуманенный сильной болью. — Чего смотришь, мусор? Корми! — сказал он. Тсуна удивилась, но лишь на секунду. С трудом подавив смех, она улыбнулась уголками губ, беря в руки чашку с супом. Стала кормить его с ложечки, чувствуя себя заботливой мамочкой. Занзасу это явно было не по душе, но он не возражал. — Расскажешь кому об этом — убью. Ясно? — сказал он, грозно сверкнув глазами. Савада закивала.       Она думала, что будет сложнее. Думала, придётся звать кого-нибудь, чтобы держать Занзаса и насильно вливать в него лекарства. Благо, он оказался более понятливым, чем она думала, поэтому принимал всё сам. Скоро аппетит босса улучшился, он явно шёл на поправку. К себе долгое время допускал исключительно Тсуну, потом позвал Скуало, чтобы обсудить какие-то дела. Облако была рада, что всё так складывается. «Рада. Я горевать должна, что он выздоравливает. К тому же, это благодаря мне он выздоравливает!» — порой задумывалась девушка, совершенно не понимая саму себя. Приходя домой к родным, она не рассказывала о том, что Занзас болен. Знала, что они будут корить её за то, что она ухаживает за ним. Не поймут. Она и сама этого не понимала, но просто не могла оставаться в стороне и смотреть, как человек медленно умирает. «Может, доброта во мне всё-таки есть?» — рассуждала Тсуна. — «Но что же это за двуличность такая? Одного лечу, другого в тот же день убью. Разве может такое противоречие быть в одном человеке?». С этим вопросом как-то ночью она пришла к Скуало. На капитане висела некоторая бумажная работа, поэтому ночи он посвящал этому. Вария — элитный независимый отряд убийц, поэтому документацию вести было обязательно. Тсуна застала Скуало спящим на горе из этих самых бумаг. Прислонившись к дверному косяку, она осторожно постучала. Хранитель Дождя среагировал тут же: резко открыл глаза, а из протеза левой руки выскочило лезвие. Рефлекс. Только потом он заметил Облако. — Вро-о-ой, — зевнул он, пряча меч. — А ты что тут делаешь? — У меня вопрос возник, капитан. Не пояснишь? — Ну, что там у тебя? Тсуна рассказала. Скуало усмехнулся, сонно потирая глаза и переводя неприязненный взгляд на кипу бумаг. — Знаешь, что я тебе скажу? Не думай об этой херне. — Легко сказать. — Конечно, легко. И сделать тоже. Вро-о-ой, просто делай, что хочешь и отстань от меня! Но Савада и не собиралась уходить. «Делай, что хочешь» — мысленно повторила она. Порой ей казалось, что это и есть девиз Варии. Никто из них особо не задумывался над тем, что делал. Не анализировал поступки, а просто жил, как хотел. Возможно, это правильно. «Пора перестать философствовать. Я такая, какая я есть. Всё, Тсуна» — решила Хранительница. — Может, помочь с этой дребеденью? — спросила она, кивнув на бумаги. — Ну давай, — Скуало выделил ей одну из стопок. — Только попробуй там что-нибудь перепутать! Живьём шкуру спущу! Савада равнодушно кивнула и принялась за работу.