***
Рассел стоит на пороге художественной академии, не решаясь зайти внутрь. Все кажется таким неправильным. Дрожь медленно расходится по всему телу, заставляя парня судорожно поежиться и ощутить дискомфорт. Недолго простояв, Ньют распахнул тяжелую дверь и зашел в академию. Обычное серое здание снаружи в один момент превратилось в шикарный замок с витражами и расписными стенами, на которых висели огромные картины знаменитых художников со всего мира. Величественные колонны были расставлены вокруг старого фонтана, украшенного гранитной плиткой. Из его середины били маленькие струи, которые вместе составляли сложную и впечатляющую водную композицию. С высокого потолка свисали искусственные снежинки, а маленькие лампочки, связанные в гирлянду, спускались по периметру большой деревянной винтовой лестницы, погружая всех в эту чудесную зимнюю атмосферу. Ньют замер на месте. Он все еще не мог поверить своим глазам и той красоте, которую они видят. Он пошел дальше по коридору, осматривая академию. Классы для рисования были просторными, в нежных светлых тонах, а на стенах висели портреты знаменитых художников. Ньюту очень нравилась такая атмосфера, он очень надеялся, что когда-нибудь и его портрет будет украшать стены классов. Зайдя в коридорчик приемной комиссии, парень удивился такому большому количеству людей. Все они были молодыми девушками и парнями, начинающими художниками. Портреты, пейзажи, натюрморты — все было настолько разнообразно, ярко, красиво, что Ньют потерял дар речи. Он с грустью посмотрел на свой зимний пейзаж, понимая, что его картина — ничто по сравнению с другими. Очередь была такой большой, время шло так медленно, что Ньют начал погружаться в сон, чего нельзя было допускать. Заметив в углу кофейный автомат, парень направился прямиком к нему. Двойной эспрессо был бы в самый раз, если бы Рассел не забыл бумажник. Парень негромко выругался, чем привлек внимание темноволосого юноши, сидевшего поблизости. — Прошу прощения, могу я Вам помочь? — парень оказался высоким молодым человеком с приятным голосом и непривычным для Ньюта американским акцентом. — Я и сам пару раз в спешке забывал бумажник, — юноша усмехнулся, протягивая Расселу купюру. — Спасибо большое, не нужно, — Ньют был крайне удивлен таким жестом, но все же не взял купюру. — Позвольте угостить Вас кофе, — парень широко улыбнулся, а в глазах загорелась искра. Ньют просто кивнул головой, думая, как ему неудобно, но желание заснуть с каждой минутой становилось все больше и больше, он был вынужден согласиться. Получив долгожданный стаканчик кофе, Ньют искренне поблагодарил парня, думая, как может сделать для него что-нибудь взамен. Из-за двери показалась высокая женщина средних лет с каштановыми, собранными в пучок, волосами, приглашая в аудиторию Ньюта Рассела. Ладони вспотели, дрожь вернулась, а сердце пропустило удар. Темноволосый парень улыбнулся и пожелал Ньюту удачи, которая была очень нужна юноше. Дверь закрылась, момент настал.***
Следующие два часа казались Ньюту вечностью, это были самые волнительные минуты, ведь приемная комиссия вот-вот огласит списки поступивших. От скуки можно было умереть, а гробовая тишина лишь усугубляла ситуацию. К Расселу подошел тот самый парень, присаживаясь на свободное место рядом. — У Вас очень красивый пейзаж, Ньют. Я люблю зиму, — темноволосый улыбнулся, осматривая картину. — Я Томас, кстати. Томас Эдисон, — он протянул руку для приветствия, но ответного рукопожатия не последовало. — Приятно познакомиться, — еле слышно проговорил Ньют, отчаянно посмотрев на Томаса. Он не пожал ему руку и вряд ли когда-нибудь пожмет, вряд ли когда-нибудь дотронется до него, до его рук, шеи, лица, усыпанного множеством родинок, до этих прекрасных ямочек. Он с грустью смотрит в его шоколадные глаза, осознавая, что никогда не сможет дотронуться до него. Никогда. Дверь открылась. Все та же женщина вышла со списком, озвучивая фамилии принятых. Непонятное чувство охватило Ньюта, когда он не услышал своей фамилии. Подождав, пока большая часть людей уйдет, парень подошел к женщине и попросил посмотреть в списке человека с фамилией Рассел. — Сожалею, но Вашей фамилии в списке нет. Ньют с грустной улыбкой забирает картину, случайно обронив шарф, и покидает академию. Если не сегодня, значит никогда. Кажется, будто парень потерял последнюю надежду на все, но он еще не до конца осознал, что обрел что-то большее. "Ох уж эти художники", — вздыхает Томас, поднимая клетчатый шарф, не в силах скрыть эту теплую искреннюю улыбку.