Верни себя, или Давай исправим этот мир

      Гарри смотрел на приближающегося к нему волка и лихорадочно размышлял. Оборотни очень сильны физически, многие заклинания на них не действуют — кажется, что-то такое было в том треклятом эссе, заданном Снейпом. Память вместо нужной информации почему-то упрямо подкидывала картинки о столкновении с обратившимся Люпином на его третьем курсе, что совсем не добавляло ему спокойствия.       «Думай», — мысленно дал себе подзатыльник Гарри. Несмотря на неспешную трусцу, оборотень приближался довольно быстро, уверенно сокращая расстояние между ними. Позднее Гарри и сам себе не смог объяснить, почему ему вдруг вспомнилась сцена с троллём на их первом курсе.       Но липкий противный страх расползался в груди, и уже мало раздумывая над тем, что он делает, ведомый потребностью действия, Гарри вскинул палочку, делая ей замысловатое движение, и выкрикнул:        — Вингардиум Левиоса!       Очевидно, оборотень никак не ожидал применения такого детского заклинания, да ещё и по отношению к нему. Даже Гарри, охваченный паникой и напуганный, понимал, что у оборотня была возможность уйти с траектории заклинания — он припоминал, что оборотни обладали высокой скоростью — но эффект неожиданности сыграл свою роль: волка подняло в воздух.       Где-то на краю сознания Гарри — удивлённого тем, что глупая идея сработала в принципе — мелькнуло, что кажется, формула чар предназначена для левитации неодушевлённых предметов, но какая разница, если она подействовала? Правда, оборотню не понравилось — он угрожающе зарычал.       Гарри кусал губы и пытался придумать — что ему делать дальше. Вероятно, оборотень сможет преодолеть чары, и тогда ему точно не поздоровится. Ничего путного в голову не приходило категорически, и Гарри, попутно обещая себе учиться, учиться и ещё раз учиться, решился на очередную глупость — даже в его понимании.       Он резко отменил заклинание, позволяя волку упасть на землю, и тут же воскликнул:        — Инкарцеро!       Заклинание достигло своей цели, но Гарри и не думал останавливаться, памятуя про силу оборотней.        — Инкарцеро! Инкарцеро! Инкарцеро!       Он повторял заклинание раз за разом, не давая оборотню возможности выпутаться из верёвок. Через пару минут волка почти не было видно — настолько его оплели и опутали веревки. Гарри наконец замер, тяжело дыша и чувствуя дикую слабость — слишком много энергии потратил за короткий промежуток времени, применяя пусть и не слишком энергозатратные заклинания, но в больших количествах.       Волк злобно рычал, но даже оскалится не мог — верёвки оплели и морду. Гарри, пошатываясь, смотрел на него несколько растерянно — и вот что ему теперь с этим оборотнем делать? К тому же, вместо триумфа победы — он всё-таки справился, даже если со стороны его действия и выглядели до невозможности глупо — он вдруг задумался, что, возможно, изначально оборотень вовсе не имел плохих намерений.       Всё-таки он шёл очень спокойно, не выказывая никакой агрессии и не кидаясь на Гарри. Когда Ремус обратился в то полнолуние, он вёл себя очень агрессивно, а этот напоминал дружелюбную собаку. Гарри прикрыл глаза — ему стало стыдно. Неужели он действительно просто поддался страху, который, в сути своей, иррационален и побуждает к необдуманным действиям?       Мелькнула даже мысль, что и не оборотень это вовсе, а обычный волк, но была отброшена. Гарри мало помнил из школы о диких животных, но семейство псовых в его голове всё-таки всплывало, и он припоминал, что волки сами по себе довольно агрессивные создания. Вряд ли обычный волк бежал бы к нему трусцой, словно желая просто познакомиться.       Но как бы там ни было — теперь зверь был явно зол. Гарри действительно не представлял, что ему делать дальше. Невозможно глупая ситуация. Если бы он смотрел со стороны, возможно, даже посмеялся бы. Вот только в качестве участника ему было совсем не до смеха.       Он уже хотел всерьёз обдумать мысль — какие у него шансы договориться с оборотнем, когда он превратится обратно в человека, как у него резко закружилась голова, а шрам начало очень ощутимо покалывать. Почему-то несильно обожгло бедро. Гарри понятия не имел — с чего бы это, и сам не заметил, как ноги подкосились, и он опустился на землю, неподалёку от связанного ярящегося оборотня.       Он больше не видел плато и волка, зато видел множество незнакомых портретов в какой-то непонятной комнате. И только когда он услышал знакомый высокий холодный голос, принадлежащий Волан-де-Морту и впечатавшийся своим звучанием в память Гарри ещё на кладбище, у него забрезжили смутные догадки.       Его шрам — так или иначе — связывает его с Волан-де-Мортом. Гарри понятия не имел, в чём конкретно заключается эта связь, но, кажется, ему представилась возможность это выяснить. Если он понимает хоть что-то — он может видеть глазами своего врага.       Это было странно, но Гарри уже понимал — насколько это может оказаться полезно. Не обращая внимания на усиливающуюся боль в шраме и прибавившуюся к ней — в затылке, он, смутно осознавая себя, постарался сосредоточиться на том, что видит.

***

      Эвелина задумчиво смотрела на Волан-де-Морта. Ей не нравилось, что подлинный интерес потомка вызвала только фраза об абсолютной власти. С такими стремлениями — он её как раз таки и не получит. Но на то они и предки, чтобы научить и направить на путь истинный, даже если случай настолько тяжёлый — полукровка, изуродовавший свою душу.        — У артефактов братьев Певерелл есть своя история, — начала Эвелина рассказ издалека. — Бард Бидль написал красивую сказку, но она лишь очень частично описывает свойства каждого их трёх артефактов и не имеет никакого от отношения к подлинной легенде, которая и является их основной историей. Как Вы можете догадаться — Роду Мракс она известна.       Волан-де-Морт с трудом удержался от открытой гримасы — легенда. Если интерес при словах Эвелины о мировом господстве и возник, то был сведён на нет только этой фразой. Тёмный Лорд признавал, что и в мифах есть здравое зерно основы, но считать их хоть сколько нибудь достоверным источником информации отказывался. Слишком всё обычно преувеличивали и меняли те, кто их слагал.       Тем не менее он постарался сохранить на лице выражение вежливой заинтересованности — он уже принял решение как можно скорее добиться информации от предков, чтобы выбраться из этой дыры. Но стоило учесть, что портреты обладали проницательностью.        — Вы разочарованы, — Эвелина усмехнулась. — Думаете, легенда — это ещё одна красивая сказка? И всё же выслушайте. Мортимер Мракс в своё время нашёл немало косвенных доказательств, что легенда весьма правдива — Вы мне его напоминаете немного.        — Я Вас слушаю, — безупречно вежливо отозвался Волан-де-Морт, не проявляя никаких эмоций по поводу сказанного.        — Артефакты — Бузинную палочку, которую впоследствии сочли самой сильной палочкой в мире, Воскрешающий камень, с которым Вы уже знакомы — он вставлен в фамильный перстень нашего Рода, и Мантию-невидимку, которая укрывала своего владельца он любых взглядов и других артефактов — действительно подарила Роду Певерелл одна очень могущественная колдунья, испытывающая личные симпатии к Антиоху Певереллу, но никак не Госпожа Смерть — это лишь красивое преувеличение Бидля.        — Хотите сказать, что в основе легенды — любовь? — уточнил Волан-де-Морт, на этот раз всё-таки позволив себе презрительную гримасу на лице — он устал от бесконечных упоминаний в истории чувства, в которое не верил.        — Хочу сказать, что в первую очередь со стороны той колдуньи — это был расчёт. Артефактами не может владеть абы кто — маг должен быть силён и обладать рядом определённых качеств. Дарительница нашла это в братьях Певерелл, увидев перспективу улучшения жизни и развития волшебного мира.        — И что же такого особенного в этих артефактах? — небрежно поинтересовался Тёмный Лорд. — И что это за «самая сильная палочка» в мире? — он приложил все усилия, чтобы сохранить тон и никак не проявить, что такое определение магического инструмента его весьма заинтересовало.        — По одиночке — ничего, — Эвелина позволила себе лёгкую усмешку. — Конечно, они обладают рядом редких и интересных свойств для артефактов, но не более того. А вот собранные вместе… Они не дают никакой власти над смертью. Впрочем, в неумелых руках и власть над миром получить не помогут. Они дарят абсолютное знание.       Волан-де-Морт прищурился. Предки явно знали толк в интригах — ему снова стало любопытно. Власть и знания всегда были тем, к чему он стремился — ещё с детского возраста. И дело было даже не в том, что второе может стать хорошим подспорьем для обретения первого. В нём просто всегда жила жажда изучить, узнать всё, что только встречалось на его пути.        — И как же Воскрешающий камень или эта упомянутая палочка могут стать источников знаний? — тон был нарочито скучающим.       Предки только прятали усмешки — потомок попался интересный. С характером, сильный, гордый, стремящийся к власти и знаниям — Мраксы таких уважали.        — Собранные вместе артефакты образуют легендарный Треугольник Вечности. Но это — огромная сила. И управлять ей в одиночку не сможет даже самый сильный маг. Именно поэтому артефакты были дарованы трём братьям. Они сумели сохранить родственные отношения и не переругаться, что дало им возможность грамотно использовать Треугольник Вечности и обеспечить своему Роду память на века. Именно при Певереллах магический мир переживал свой «золотой век». И это помнят до сих пор.       Тёмный Лорд задумался. Память услужливо подсказывала, что на миф о Треугольнике Вечности он натыкался, ещё когда искал информацию о крестражах — в далёкой юности. Тогда он только проглядел текст, не давая себе труда задуматься — история показалась ему сказкой.       Могло ли то, о чём говорят предки, быть правдой? В принципе, проверить это совсем не сложно — Камень у него, Мантия, как он понял из письма неизвестного, у Поттера, а значит, стоит только найти эту Палочку и посмотреть, что получится.       Но стоит ли тратить на это время в принципе? Многие маги сгинули в неизвестность в попытках найти мифические сокровища или артефакты. С другой стороны — мальчишку он собирался достать так или иначе, а это гарантирует наличие двух артефактов из трёх. Да и проверить — откуда у палочки такие характеристики — интересно.       Возможно. Возможно, когда он выберется отсюда, он найдёт Поттера, заберёт у него Мантию — артефакт пригодится так или иначе — и отследит путь Бузинной палочки. Просто ради научного эксперимента. Здравый смысл мешал окончательно поверить в изложенную легенду, но артефакты пригодятся сами по себе и весьма потешат его самолюбие — своим наличием в его руках.        — Мортимер проводил немало исследований и пришёл к выводам, что, несмотря на число артефактов, для того, чтобы собрать Треугольник Вечности и управлять им, достаточно и двоих. Но они должны быть умны, обладать собственным обширным багажом знаний, выступающим в роли базы и иметь большой магический потенциал, — тем временем спокойно продолжила Эвелина.       Волан-де-Морт прищурился. Предки же не могли ни на что намекать? Вряд ли они, находясь в этой землянке, в курсе событий внешнего мира, кроме того, чем успел поделиться с ними сам Тёмный Лорд. Но история звучала так складно, что просто подталкивала к очевидным выводам.       Двое наследников Рода Певерелл — последних, кто, согласно легенде, обладал Треугольником Вечности, как понял Волан-де-Морт — он и Поттер. Причём каждый из них владеет одним артефактом. Но знать о мальчишке предки не могли. Совпадение?       Почему-то очевидные выводы Волан-де-Морту совсем не нравились. Поттер — угроза для него, а угрозы он уничтожает. Но что, если легенда — правда? Непрошеные мысли — перетянуть мальчишку на свою сторону — сами лезли в голову. Можно сомневаться в артефактах, но не в могуществе и силе Певереллов.       У этого в любом случае должно быть объяснение. И предки только что его предложили — весьма взвешенное, надо заметить, без налёта излишней сказочности и прочей чуши. Заманчиво. Вот только делиться властью Тёмный Лорд не собирался.       Даже если обдумывать вариант Треугольника Вечности, то Поттера стоит разве что использовать для достижения своей цели. Можно подарить мальчишке жизнь, а он взамен будет беспрекословно слушаться самого Волан-де-Морта.       Конечно, всё вряд ли будет так просто. Нельзя отрицать очевидное — у Поттера есть характер, но как раз такие мелочи Лорда нисколько не волновали. У него и не такие покорными становились. Он никогда и не скрывал, наоборот, всячески подчеркивал и демонстрировал, что ему безумно нравилась его власть над чистокровными. Он получал настоящее удовольствие, наказывая их за провинности и видя едва ли не рабскую покорность.       Он заслуживает признания, как никто другой. Мерзкие дети в приюте некогда смели унижать его — великого тёмного мага. Что же, он отомстил. А теперь в его власти — цвет магического сообщества Британии. Так что справиться с Поттером — это ерунда.       Сам того не замечая, Тёмный Лорд проникался идеей артефакта всё больше и больше. Знать всё — это осуществление половины его стремлений, которое станет отличным подспорьем для получения абсолютной власти. Так почему бы и да? Хитрые усмешки портретов он не замечал, полностью погрузившись в свои мысли.       Да, пожалуй, не возможно, а определённо — он проверит эту информацию, когда выберется отсюда. И, может быть, пощадит Поттера. Для начала надо будет отдать приказ Пожирателям — найти мальчишку и привести к нему. До него доходили непроверенные слухи, что Поттер проводит каникулы в маггловском мире.       Если они верны — найти мальчишку будет парой пустяков для его слуг. Если, конечно, они не хотят вызвать неудовольствие своего Повелителя. Окончательно определившись со своими планами на будущее, Тёмный Лорд вернул своё внимание предкам, на удивление молчаливым.        — Достаточно просто собрать артефакты вместе, и они станут Треугольником? — уточнил он.        — Не совсем, — Эвелина вздохнула. — На самом деле Бидль сослужил плохую службу, хотя, вероятно, и сам об этом не подозревал. Слышал звон — да не знаю, где он. Он не знал подлинной истории артефактов, но счёл забавным написать сказку, невольно обозначив их важность. Нашлось очень немало глупцов и не только, желающих заполучить все три артефакта, даже не зная, что их объединение даст вовсе не возможность повелевать смертью — это в принципе абсурд — и даже не ту мощь, что невольно анонсировал Бидль. Знает история и примеры тех, кто, собрав три артефакта в руках, испытывал жуткое разочарование — ничего особенного с ним не происходило. Ни ожидаемой прорвы силы, ни явления лика покорной Госпожи Смерти, — в голосе Эвелины скользнула злая насмешка.        — Значит, есть дополнительные условия, чтобы артефакты слились в Треугольник Вечности? — Тёмный Лорд интуитивно чувствовал, что ответ ему не понравится.        — Некоторые, — кивнула Эвелина. — Объединение артефактов и возвращение им первозданного вида — а изначально Треугольник был един — подразумевает огромное количество вложенной силы тех, кто впоследствии станет им управлять, и высокий уровень единства и взаимопонимания между ними. В случае Певереллов — им отлично помогли братские узы.       Волан-де-Морт едва сдержал крик ярости и разочарования. Одна фраза сводила на нет любые планы на эти артефакты. Взаимопонимание с Поттером? Пожалуй, он найдёт другие способы захватить власть в магическом мире. А мальчишку всё-таки убьет — во избежание.

***

      Гарри медленно открыл глаза — голова раскалывалась. Он не сразу понял, что вообще произошло. Неужели он потерял сознание? Судя по всему, именно так это и было. Но информация того стоила. Гарри так и не понял, что это за портреты, но вот всё сказанное об артефактах, среди которых была перечислена и его Мантия-невидимка, его очень заинтересовало.       Как и размышления Волан-де-Морта о нём самом. Правда, в итоге его враг всё равно пришёл к исходнику — Поттера следует убить, но в этом не было ничего нового. А вот информацию о неких Певереллах и Бузиной палочке, Воскрешающем камне и Мантии-невидимке он собирался поискать в книгах.       Головная боль раздражала. Она была настолько сильной, что перед глазами всё плыло. Думать было тяжело, а уж о том, чтобы сейчас изучать книги, и речи не шло. Как-то неожиданно вспомнился оборотень. Гарри настолько провалился в сознание Волан-де-Морта, что сейчас запоздало соображал, где он вообще находится.       Плато. И связанный волк. Чёрт! Он попытался сесть, что ему вполне даже удалось, и сфокусировать взгляд. Однако вместо волка увидел молодого мужчину лет двадцати на вид, который уже успел избавиться от верёвок и сейчас смотрел на него странным взглядом.        — Ну, здравствуй, Гарри Поттер, — приятным глубоким голосом, в котором сквозила насмешка, обратился к нему оборотень.       Гарри позабыл про любую боль и вскочил на ноги, вскидывая палочку и удивляясь, что у него её не отобрали. Он решительно вздёрнул подбородок — страха он точно не покажет. Интересно, а когда волк успел обратиться? Пространство вокруг всё ещё заливал свет полной луны.       Мысленно вздохнув от досады, Гарри пообещал себе прочитать об оборотнях все книги, которые только найдёт, и, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно, обратился к мужчине:        — Не припомню, чтобы мы были знакомы.        — Палочку убери, — холодно отозвался тот. — Если я не нападаю, хотя и имею полное право после твоего нападения ответить тем же, это ещё не означает, что я позволю тебе применить магию ещё раз. И да, мы не знакомы. Меня зовут Элайджа Грейбек.       Гарри только пожал плечами — мужчина представился так, словно его имя должно было о чём-то сказать Поттеру.        — Я… послушайте, я не хотел на Вас нападать, — Гарри решил быть честным и хотя бы попытаться договориться. Похоже, оборотень был адекватным — не пытался на него напасть и сам держал некоторую дистанцию между ними. — Просто испугался — мой единственный опыт общения с оборотнем был очень негативным.       Элайджа наградил его очень странным взглядом.        — Ты что действительно не знаешь, кто мой отец? — уточнил он, прищурившись.        — Эм-м, простите, а я должен знать? — удивился Гарри, не понимая вопроса в принципе. — То есть, возможно, конечно, Ваш отец известный человек, но…       Элайджа расхохотался — искренне и от души. Гарри посмотрел на него растерянно — видимо, он снова попал впросак, не зная чего-то важного. Впрочем, ему было не привыкать — с ним подобное происходило часто.       Отсмеявшись, Элайджа вытер слезы, выступившие в уголках глаз и, качая головой и всё ещё усмехаясь, кивнул на валун, который Гарри так и не успел ни во что превратить.        — Давай-ка присядем, малец. Разговор есть.       Гарри всё ещё казались странным мужчина и его поведение, как и сама ситуация в принципе, но он послушно направился к валуну. Голова всё ещё кружилась, а затылок пульсировал дикой болью, во всём теле ощущалась слабость, и присесть казалось очень хорошей идей.       К тому же, может, этот странный мужчина что-нибудь ему объяснит. Как он его здесь нашёл, к примеру. Или не он ли в принципе его сюда и доставил. Конечно, это было очень маловероятно, но последние пару дней научили Гарри одному уж точно — случиться может абсолютно что угодно и в любой момент.        — Мой отец — Фенрир Грейбек, предводитель одной из самых больших стай оборотней в Британии. Чтобы тебе было понятнее — он полный «отморозок», готовый убивать всё, что шевелится, и в своё время примкнул к Волан-де-Морту.       Гарри только рот раскрыл — ничего себе признания. Может, он всё-таки не зря опасался незваного гостя? С другой стороны — тот отзывался об отце таким тоном, что только глухой бы не понял, что он его не поддерживает.        — Мне его политика претит, и я создал свою небольшую стаю, — тем временем продолжил Элайджа. — Но моего порыва самостоятельности Фенрир отнюдь не оценил, и теперь мы в первых рядах его мишеней. Безопасности ради, я увёл стаю в горы — здесь нас намного сложнее найти. И как же мы удивились, когда дементоры принесли тебя на это плато — соседнее с нашим. Конечно, их Повелителя мы не видели, но такой приказ мог отдать только он. А для нас прямо подарок Судьбы — мало того, что герой магической Британии, так, оказывается, за твоей спиной ещё и Повелитель дементоров стоит, — усмехнулся Элайджа. И, видя полнейшую растерянность на лице Поттера, добавил: — Вообще-то, это мы так его называем. Кто-то в стае предложил и прижилось так сказать.        — Неважно, — нетерпеливо отмахнулся Гарри. — О ком Вы вообще говорите? И что значит — меня принесли сюда дементоры?       Элайджа посмотрел на него растерянно — он явно не ожидал от героя полной неосведомлённости.